Консьерж даже не посмотрел в мою сторону. Увидев Вагифа, он сразу вскочил и вытянулся по стойке «смирно». Вагиф показал на меня и сказал, что я его двоюродная сестра, после чего быстро втолкнул меня в кабину лифта, и мы поднялись на восьмой этаж. Он открыл дверь своим ключом и впустил меня в квартиру. Большая, просторная четырехкомнатная квартира. Довольно приличная мебель, на стенах неплохие репродукции местных художников, современная кухня, оборудованная новой техникой – посудомоечная машина, электрический чайник, кофемолка, соковыжималка. В общем, на кухне было все, кроме хозяйки.

Пока Вагиф переодевался в спальне, я обошла всю квартиру. В кабинете несколько шкафов, заполненных книгами, – Вагиф всегда был книгочеем. В левом углу шкафа стояли несколько фотографий. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть их. Фотографии его покойного отца, его матери, его сестры. Семейные, где они все вместе. Странно, что нет фотографий Керима, они ведь в молодости любили фотографироваться вместе. Я посмотрела на другую полку и замерла от удивления. Или от изумления? Или от недоумения? Там стояла моя школьная фотография, которая пропала из нашего дома много лет назад. Это я, ученица девятого класса, читаю стихи в актовом зале. На мне светлое платье, и я как-то по-особенному улыбаюсь. Мы тогда долго искали эту фотографию. Копии не было, фотограф был не из местных. Он тогда приезжал к нам – кажется, из Владикавказа – в какую-то командировку и сделал эту фотографию, которую подарил мне.

Я услышала за спиной мягкие шаги Вагифа и, не оборачиваясь, сказала:

– Значит, это ты украл тогда мою фотографию. А мы ее искали и не могли понять, куда она пропала.

– Я не крал, мне ее подарил Керим. Я выпросил ее у твоего брата, обменяв на свой нож, который мне привез дядя из Литвы. Керим не понимал, зачем мне твоя фотография. Разве он вам об этом не говорил?

И это мой любимый старший брат! Променял фотографию сестры на ножик.

– Она столько лет стоит у тебя. – Я уже боялась повернуться, потому что мои глаза были полны слез. Неужели он любил меня все эти годы? Почему я ничего так и не поняла? И почему он ничего не говорил столько лет?

Сейчас главное – не расплакаться во весь голос. Все получилось безумно глупо. Представляю, как ему было больно и обидно, когда я вышла замуж за Эльдара. Но, наверное, сегодня в отеле еще тяжелее, когда он узнал, что я осталась на ночь у этого иностранца. Я бы на его месте после случившегося просто выбросила эту фотографию. Может, он еще не успел…

Иногда такое случается в жизни каждого человека. Начинаешь понимать, что выбор пути был не самым ошибочным, но и не самым идеальным. Идеального пути вообще не бывает. Всегда будут ошибки, трудности, промахи, провалы. Счастливы те, кто умеет избегать слишком явных ошибок. Я вам скажу, о чем мечтает любая девушка или женщина. Мы все мечтаем найти своего принца. Одного и на всю жизнь. Такого, чтобы им можно было гордиться, любить его, заботиться о нем, рожать от него детей, взрослеть и стареть вместе с ним и вместе умирать. Но если такого принца мы не встречаем, к сожалению, такое случается только в хороших сказках и романтических комедиях, мы начинаем метаться в поисках счастья. И не всегда его обретаем. Хочется неземной любви, невероятного секса, умных и воспитанных детей, благополучного существования, отсутствия всяких бытовых, материальных и жилищно-коммунальных проблем, здоровья всем близким. Вот такая формула абсолютного счастья. Но в реальной жизни его почти не бывает. Обидно, конечно.

– Будешь чай или кофе? – спросил меня Вагиф, отправляясь на кухню.

– Чай.

В этот момент зазвонил его мобильник.

– Сколько человек? Да, я все понял. Все трупы на экспертизу. Прямо сейчас. Да, я настаиваю. И оставьте на всякий случай засаду. Пусть дежурят у нее на квартире.

Он спрятал телефон и увидел мое выражение лица. Услышав про трупы, я нахмурилась и помрачнела, вспомнив несчастную Тамиллу.

– Их было двое, двое нападавших. У обоих – оружие с глушителем. Наших офицеров убивали из пистолета, а в твою домработницу стреляли сразу из двух автоматов с глушителями, – сказал Вагиф.

– Их уже нашли?

– Нет. Но их видел один из ваших соседей. Один высокого роста, другой среднего, коренастый, плотный. Лиц он не разглядел. Я приказал оставить у тебя в квартире засаду.

Как вы думаете, о чем я вспомнила в эту секунду? Ну о чем может вспомнить мужчина? Об убитых, о том, что чудом избежал смерти, об этих убийцах с надетыми на автоматы глушителями. Но я думала о другом. Как только Вагиф сказал, что у меня в квартире остались двое чужих, я сразу вспомнила про свои трусики, которые постирала и повесила в ванной. Мне было неприятно, что их могли увидеть посторонние мужчины.

Он пошел на кухню готовить чай, а я – следом за ним, чтобы самой заварить. Но оказалось, что в чайник он просто бросал сразу несколько пакетиков чая. Разве можно так заваривать чай! К сожалению, рассыпного у него не нашлось, пришлось пить чай из пакетиков. Я наполнила две большие кружки, купленные, очевидно, в Италии, а Вагиф достал из холодильника коробку шоколадных конфет.

– Можешь попробовать, – предложил он, – говорят, очень вкусные.

– Почему говорят? Это же твои конфеты. Разве ты их не пробовал?

– Нет. Держу только для гостей. Мне нельзя. У меня диабет, достался по наследству от отца. Пока не перешел на инсулиновые инъекции, но лекарства пью регулярно.

– Тебе же нет еще и сорока пяти, – заметила я.

– Мне сорок четыре, – ответил Вагиф, – но диабет – гадкая болезнь, чаще всего передается по наследству. Вот и меня зацепил. Слава богу, что у моей младшей сестры все в порядке.

– Как она?

– Нормально. Замужем. У нее двое детей. Старшая девочка уже заканчивает музыкальную школу, мальчик – спортсмен, играет в футбол.

– Почему все-таки ты не женился?

– Я тебе уже говорил. Не встретил похожую на тебя.

– А если без шуток?

– Я не шучу, – серьезно проговорил Вагиф, и я поняла, что он действительно не шутит.

– У тебя вообще никого не было? – спросила я, отводя глаза в сторону.

– Были, конечно. Но не для семейной жизни. С одной женщиной мы близко сошлись. Меня посылали в Турцию на двухгодичные курсы переподготовки офицеров разведки по каналам сотрудничества со странами НАТО. Там мы и познакомились. Но она не захотела уехать из Турции, а я не мог остаться. Хотя два года мы жили вместе как муж и жена. Она работала на этих курсах преподавателем английского языка.

– Поближе ты никого не мог найти?

– Не получилось. Меня часто посылали в разные командировки, поручали сложные задания. Именно поэтому я так быстро дослужился до генерала. Как видишь, оказался неплохим карьеристом, вопреки предположениям твоего отца, и сравнялся с Керимом. Хотя он стал генералом два с половиной года назад, а я – только полтора.

– Никак не хочешь успокоиться… Все время пытался доказать ему и себе, что ты не хуже. Разве Керим виноват, что его приняли на юридический факультет, а тебя нет?

– Конечно, не виноват. Просто у меня не было такого отца и таких связей. Хотя я учился гораздо лучше, ты об этом знаешь. Но тогда на юридический факультет принимали только по заранее заготовленным спискам.

– Такое время было и такая система.

– Я никого не виню. В армию меня взяли в восемьдесят четвертом. И до восемьдесят шестого я честно служил под Воронежем. Как раз в период расцвета дедовщины. Весь первый год меня, армянина, чеченца и одного лезгина избивали до полусмерти. Лезгина, в конце концов, убили. Ну а через год уже мы измывались над новичками, «салагами», так как считались старослужащими, «дедами». Я прошел в армии жуткую школу жестокости и ненависти. А твой брат в это время спал в своей кровати и учился на дневном отделении юридического факультета.

– Ты бы хотел, чтобы и он пошел в армию?

– Нет, не хотел. Хотя в начале восьмидесятых в армию начали забирать и из вузов. Но для Керима, конечно, сделали отсрочку. Он доучился до конца и получил офицера, побывав на трехмесячных офицерских сборах.

– А потом всю жизнь работал в органах прокуратуры. Ты знаешь, сколько дел он провел, сколько ночей дежурил в своей прокуратуре, прежде чем стал генералом?

– Я знаю, как он работал, – отрезал Вагиф. – Он действительно настоящий профессионал, и об этом знают все сотрудники прокуратуры. Просто если я получал звания досрочно за ранения, бессонные ночи и длительные опасные командировки, он получал их еще и благодаря отцу, которого знали все прокуроры, работавшие в республиканской прокуратуре. Согласись, есть разница.

– В жизни не все устроено так, как мы считаем справедливым, – примирительно заметила я, – зато постепенно все становится на свои места. Вы оба стали генералами, значит, оба смогли проявить и свою силу воли, и свой характер.

Вагиф ничего не ответил, только улыбнулся. Переодевшись в джинсы и темную рубашку, он выглядел гораздо моложе своих лет.

– Позже нужно будет позвонить Кериму, – посмотрел на часы Вагиф. – Думаю, часам к десяти будет нормально. Пусть он приедет и заберет тебя к себе. Там ты тоже будешь в безопасности. Его дети сейчас, кажется, в Англии?

– Откуда ты знаешь?

– У меня работа такая, все знать.

Мне почему-то стало обидно за себя. Вчера ночью я ушла от иностранца, который меня разочаровал, а сегодня вечером меня гонит человек, который уже почти двадцать лет держит мою фотографию в своем книжном шкафу. Если бы Вагиф предложил мне остаться на ночь, я бы согласилась не раздумывая. Конечно, я ночевала бы в соседней комнате и на отдельном диване, но все равно мне было бы приятно, что он проявляет по отношению ко мне такую заботу. А оказывается, он всего лишь выполняет свой долг. Я допивала свой чай и молчала, чтобы не наговорить ненужных колкостей. В конце концов, именно Вагифу я позвонила в трудный момент, и именно он приехал меня выручать.

– Я до сих пор ничего не могу понять, – продолжал Вагиф, не замечая моих метаний, которые наверняка отражались у меня на лице. – Пытаюсь прокрутить всю ситуацию с самого начала и все равно не могу понять их настойчивой попытки убрать тебя. Надо думать. Всем нам надо хорошенько подумать.

Он не успел закончить свою фразу, когда раздался очередной телефонный звонок. Мы оба даже вздрогнули от неожиданности. Вагиф быстро достал свой телефон, и я увидела, как менялось выражение его лица, ставшего почти серым.

– Вы уже позвонили английскому послу? – спросил он.

Очевидно, ему что-то ответили.

– Нужно проинформировать посольство Великобритании, и срочно доложите о случившемся министру. Я приеду через полчаса. Да, лично. Соберите всех начальников управлений и отделов. Необходимо дать указания на границу, выслать ориентировки на возможных убийц. – Он спрятал телефон и посмотрел на меня.

– Что опять случилось? – встревожилась я.

– Ничего, ничего страшного. Извини, я должен снова переодеться.

Вагиф поднялся и буквально выбежал в спальню, чтобы снова переодеться. Интересно, кто это позвонил и что именно ему сказали? Он вернулся довольно быстро, уже одетый в костюм и светлую сорочку, и глухо проговорил, стараясь не смотреть на меня:

– Я сейчас уеду, а ты закроешь дверь и пойдешь спать. Никому не звони, даже если очень захочется. Тебя сразу вычислят, телефоны могу прослушиваться. Ни в коем случае не звони Кериму или своим родителям, их телефоны возьмут на контроль в первую очередь. Я постараюсь найти Керима и все ему расскажу. Тогда позвоню тебе, мой номер высветится на дисплее твоего мобильника, и только после этого ты можешь мне ответить. Все поняла?

Я кивнула, а Вагиф снова прошел в спальню и тут же вернулся, неся в руках маленький пистолет, я даже подумала, что это игрушка.

– Тебе ничего не нужно делать, – объяснил он, – пистолет уже заряжен. Только нажми курок, но лишь в самом крайнем случае. Оставляю тебе это оружие для самообороны. Но лучше бы он не понадобился. Все равно не успеешь выстрелить раньше профессионального убийцы.

– Я все поняла. – Я взяла пистолет и сразу спрятала его в сумку. Теперь мне будет не так страшно.

Снова зазвонил телефон, и снова Вагиф быстро ответил:

– Пришлите за мной машину и не забудьте поставить еще один пост у моего дома. Да, да, я не ошибся, именно у моего дома. Предупредите обоих офицеров, чтобы были готовы к любым неожиданностям и не спали. Так и передайте, чтобы не спали. До свидания. – Он пошел к дверям, бормоча на ходу: – Очень надеюсь, что ты будешь благоразумна. Закрой за мной дверь на все замки.

– Можешь наконец сказать, что произошло? Почему ты так срочно оделся? Почему нужно поздно вечером звонить послу Великобритании? Почему ты собираешь совещание в субботу вечером и приказал доложить обо всем министру? Я могу узнать правду?

– Министру уже доложили, – хмуро ответил Вагиф, – а к послу, наверное, придется ехать самому.

– Почему? Что у вас происходит?

Вагиф вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и сказал, глядя мне прямо в глаза:

– Полчаса назад у своего дома убили руководителя филиала вашей компании в Азербайджане мистера Питера Финли. Его застрелили в десяти метрах от подъезда.

Я открыла рот от удивления и неожиданности и несколько секунд стояла как вкопанная. Они сумели добраться и до несчастного мистера Финли. Что им сделал этот безвредный «бухгалтер»? Он был скромным, исполнительным и дисциплинированным человеком. Звезд с неба не хватал, но работал честно и к подчиненным всегда относился с большим уважением. Это нечестно, неправильно, что его убили. Его не должны были убивать.

– Кого еще могут убить из твоих знакомых? – с какой-то злостью спросил Вагиф. – Или они собираются перебить всех, кто был знаком с этим приехавшим иностранцем? Я ничего не понимаю и поэтому прошу тебя только об одном – никому не звони и ни с кем не разговаривай. Возможно, это единственная гарантия твоей безопасности. – Он вышел в прихожую, и я услышала, как хлопнула дверь.

Я продолжала стоять в полном ступоре. Теперь мистер Финли… Кто следующий?

Интерлюдия

По вечерам Питер Финли обычно сидел дома. Он не любил шумных компаний, вечеринок, совместных походов в пивные бары или различные клубы. Он смотрел по телевизору английские каналы, благо теперь это не проблема, просматривал почту в Интернете, отвечая на срочные письма, общался с друзьями по электронной почте. Он привык к одиночеству и достаточно комфортно себя чувствовал. Визит Омара Халеда, представителя арабской компании, его очень обрадовал. Если удастся подписать совместный договор о сотрудничестве, руководство компании в Лондоне будет чрезвычайно довольно. Каспийский регион обещает в будущем стать одним из основных источников сырья для поставок в Европу нефти и газа. И любой трубопровод, который будет протянут из этого региона в Европу, принесет не только колоссальные экономические, но и политические дивиденды. Это понимал практически каждый сотрудник «БП».

Когда раздался телефонный звонок, Финли посмотрел на дисплей своего мобильника. Странно, номер был ему незнаком. Уже достаточно поздно. Кто может звонить в такое время на его мобильный?

– Слушаю вас, – ответил он.

– Мистер Финли, добрый вечер. Нам нужно срочно с вами встретиться. – Голос был знакомым, Финли сразу узнал его.

– Что случилось?

– Очень важный разговор. Буквально на несколько минут. Я подъеду к вашему дому минут через пять или шесть. Вы сейчас дома один?

– Да, конечно.

– В таком случае выйдите ровно через пять минут и никому не говорите о моем звонке. Это важно.

– Я все понял. Через пять минут спускаюсь. Вы будете ждать прямо у подъезда?

– Нет, это неправильно. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Вы должны меня понять.

– Тогда сделаем так. Около моего дома есть цветочный киоск, метрах в пятидесяти за углом. Там я и буду вас ждать.

– Договорились. – И позвонивший отключился.

Благополучная жизнь в спокойном и безопасном городе сыграла с мистером Финли злую шутку. Если бы ему позвонили в каком-нибудь другом городе, например на Ближнем Востоке, он бы точно знал, как ему поступить, и обязательно проинформировал бы свое посольство об этом звонке и своего заместителя – мистера Силлитоу, который был сотрудником разведслужбы. Финли знал об этом, и заместитель знал, что Финли в курсе. Но оба делали вид, что даже не подозревают об этом очевидном факте.

Финли оделся и вышел ровно через пять минут. Он вообще был очень пунктуальным. Спустился по лестнице вниз, кивнул сидевшему в подъезде дежурному охраннику. В их доме постоянно дежурили двое охранников. Один сидел в подъезде дома, другой дежурил внизу, в гараже. Финли вышел из дома, огляделся и быстро пошел за угол, к цветочному киоску. На всякий случай он взял с собой паспорт и документы, сказывалась старая привычка.

Цветочный киоск работал круглосуточно. Финли увидел через освещенную витрину молодого человека, собиравшего букет. В глубине магазина находился еще один продавец, более пожилой. Финли прошел дальше и встал так, чтобы его было видно. Прошло уже семь минут. Похоже, позвонивший опаздывал. Нужно было предупредить Силлитоу или позвонить в посольство, шевельнулась запоздалая мысль, но он ее тут же отогнал. За все время его пребывания в Баку не произошло ни одного инцидента с сотрудниками «БП» или дипломатами посольства, ни одного несчастного случая. По ночам сотрудники компании гуляли с детьми по бульвару, ничего не опасаясь, а один из дипломатов однажды даже оставил ключи в своей машине, припаркованной у бульвара, и автомобиль простоял так в течение трех часов.

В этом городе все было слишком спокойно, и это кажущееся спокойствие обернулось против Финли. Он увидел темную машину, приближавшуюся к нему. В салоне автомобиля сидели двое. Финли посмотрел на часы – позвонивший мог быть и пунктуальнее. И это была его последняя мысль, за которой последовали два глухих щелчка. Первый он еще успел услышать, почувствовав, как пробивает ему легкое. А вторая пуля попала прямо в сердце. Он упал, даже не успев удивиться. Оба продавца выбежали из своего киоска и бросились к нему. Они решили, что у прохожего случился неожиданный инфаркт или инсульт. Приехавшая почти сразу полиция нашла в кармане Финли документы и уже через несколько минут сообщила о происшествии в министерство национальной безопасности.