Исполняя заказ, проводник принес кипяток для соседки из первого купе. Затем прошел дальше, постучал в дверь второго купе. Дронго открыл дверь.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил проводник. Это был напарник того, что встречал их на перроне. Он был выше ростом и шире в плечах.

— Нет, спасибо.

— В час ночи будем в Варшаве, — сообщил проводник, — а утром — в Берлине. Но вас уже не будут беспокоить.

— Хорошо. Спасибо.

— Я хотел принести вам кофе или чай. Может, кипяток в чайнике, если хотите?

— Нет, спасибо.

Дронго никогда не пил воду из открытых емкостей. И тем более не собирался пить воду из чайника, которую вскипятил бы ему этот подозрительный проводник. На такой случай у него был свой небольшой электрический чайник, в котором он кипятил воду из запечатанных бутылок.

Проводник прошел дальше, постучался в третье купе. Ему открыли. Очевидно, женщина вошла в туалет, так как почти минуту пассажир и проводник молчали. Или объяснились знаками, так как Дронго, даже припав к стене, не уловил ни слова.

— Утром, — наконец услышал он проводника.

— Смотри в оба, — послышался тихий голос Георгия Цверавы.

Очевидно, проводник тоже выполнял при нем роль своеобразного телохранителя. Только этим можно было объяснить его повторный проход по коридору. Проводник прошел дальше, постучал в дверь четвертого купе. Ему долго не отвечали. Дронго чуть приоткрыл дверцу. Проводник постучал во второй, в третий раз. Наконец ему ответили.

— Что случилось? — крикнул Гаврилко. — Я принимаю душ.

— Вам что-нибудь нужно? Чай или кофе?

— Попозже. Минут через тридцать. Я вам сообщу, — ответил Гаврилко из-за закрытой двери.

Проводник повернул обратно. Дронго захлопнул дверь. Похоже, выезд такого известного криминального авторитета, как Жора Бакинский, был обставлен подобающей королю свитой и охраной. Кроме двоих телохранителей, которые следовали за ним в соседнем вагоне в Берлин, здесь был еще и проводник, который также выполнял роль охранника.

Дронго закрыл дверь на замок, прислонил к дверям свой небольшой чемодан и прикрепил к ручке дверцы ремень, зацепив другой его конец за ручку двери, ведущей в туалет. Теперь, даже имея ключ от его купе, невозможно было открыть эту дверь, даже дернув изо всех сил.

Сыщик прилег на кровать и постепенно провалился в сон. Проснулся он ровно в час ночи, когда состав въехал на варшавский вокзал. Повсюду горели огни. Вокзал находился в самом центре города под землей. Это была своего рода достопримечательность столицы Польши.

На вокзале в такое позднее время почти никого не было. Дронго поднял голову, посмотрел в окно. Пустой перрон. Возможно, все спят, кроме телохранителей его соседа. Он усмехнулся. Такое количество разных людей хлынуло в Европу и в Америку после падения «железного занавеса»! И не всегда это были добропорядочные налогоплательщики.

По перрону прошли трое — двое мужчин и женщина, на голове которой был платок. «Странно, — подумал Дронго, — ночью на варшавском вокзале женщина в туго повязанном платке… Впрочем, почему бы и нет? У каждого свои предпочтения». Он снова положил голову на подушку и уснул.

Спал сыщик всегда чутко, просыпаясь от малейшего шороха. На этот раз он проснулся от какого-то непонятного шума, словно услышал приглушенный стон из соседнего купе. Дронго поднял голову и взглянул на часы. Шестой час утра. Из-за стенки больше не доносилось ни одного звука. Словно кто-то увидел во сне кошмар и застонал. Или ему так показалось? Неудивительно, если его соседу снятся кошмары. Говорят, на его совести несколько людей, которых он лично убил. А число тех, кого он приказал убить, даже трудно представить. И среди них было очень много людей из криминального мира, которые не хотели признавать авторитет Жоры Бакинского. Ему приходилось доказывать свое превосходство столь кровавым способом.

Он вспомнил, что в Баку как легенду рассказывали историю о том, как Жора Бакинский сбежал из городского управления милиции, переодевшись в милицейскую форму. Уже потом, через некоторое время, стало известно, что ничего особенного не случилось. И бегство «вора в законе» было хорошо подготовлено его сообщниками. Следователь получил крупную сумму денег и согласился выйти на несколько минут из своего кабинета, оставив подследственного вместе со своей формой, висевшей в шкафу.

Тогда, в конце восьмидесятых, ничего доказать не смогли. Это было время всеобщего бардака, время развала большой страны и начала карабахской войны, время расцвета криминальных авторитетов и всеобщего воровства, время массового мародерства и неслыханных беспорядков. Жора Бакинский благополучно сбежал, а потом дело попросту развалили и закрыли. Следователя уволили из органов, и через год он уехал на постоянное место жительства в Америку. Говорят, что открыл там небольшую заправочную станцию на деньги, полученные за свое предательство. Но деньги не принесли ему счастья. Бизнес довольно быстро зачах, пришлось продать заправочную станцию. Нефть и бензин дешевели с каждым днем. Рассказывают, что бывший следователь работал даже охранником в каком-то местном баре. Однажды вечером он получил пулю в живот и умер через три дня в местной больнице для людей, не имеющих медицинской страховки.

А может, это застонала Альбина, которая уже начала понимать, с каким опасным человеком она связалась? Или увидела нечто страшное во сне? А может, стон этот донесся вообще не из третьего купе, а из первого, где ехала такая уверенная и элегантная дама, направлявшаяся к своему брату в Швейцарию?

Дронго снова прислушался. В соседнем купе слышалась какая-то возня, словно там перетаскивали чемоданы. Но делали это очень тихо, стараясь не шуметь. Может, Жора Бакинский решил не рисковать и сойти во Франкфурте-на-Одере, к которому они сейчас подъезжают? Чтобы окончательно проверить версию о случайном попутчике, которым оказался Дронго.

Послышался шум: очевидно, кто-то ударился о край стола. Последовало громкое восклицание, и снова воцарилось молчание, словно вскрикнувшему мужчине закрыли рот. Дронго прислушался. Хлопнула дверь. Один раз, другой. Конечно, следовало открыть свою дверь и посмотреть, что именно происходит в соседнем купе. Но он не стал этого делать. Ведь в таком случае он дал бы лишний и явно ненужный повод Георгию Цвераве усомниться в том, что Дронго лишь случайно оказался в этом поезде и совершенно не собирается следить за криминальным авторитетом.

Поэтому эксперт повернулся на другой бок и закрыл глаза. Если преступный авторитет хочет сойти на ближайшей станции, это его личное дело. В конце концов, коли уж он сумел получить заграничный паспорт и даже визу в Шенгенскую зону, значит, действительно основательно готовился к этой поездке. А если он хочет затеряться в Европе, то это тоже его личное дело.

Дронго закрыл глаза. До Берлина еще несколько часов, и он может немного поспать. Под мерный стук колес сыщик снова заснул.

Он проснулся часа через два от громкого стука в дверь. Поморщился. Стучали громко, с таким расчетом, чтобы разбудить спящих пассажиров. Кто-то просил открыть дверь. Дронго привстал. Кто это решил его побеспокоить? Через секунду он понял, что стучатся в соседнее купе. Еще несколько мгновений понадобилось ему для того, чтобы понять, кто именно стучится. Это был Захар, тот самый телохранитель Георгия Цверавы, голос которого он уже слышал.

— Откройте дверь, пожалуйста, — громко просил Захар, уже буквально колотя по двери кулаком.

Ответом ему было молчание. Захар выругался. Неужели оба пассажира так крепко спят? Охранник прошел по коридору к проводнику. Было слышно, как он громко разговаривает с проводником, просит его открыть дверь в третье купе. Тот возражал, поясняя, что не имеет права открывать двери, запертые пассажирами изнутри. Но Захар упрямо настаивал. Через некоторое время подошел второй проводник, который ночью обходил вагон; он сразу же согласился открыть дверь. Вместе с Захаром они подошли к третьему купе.

— Открывай двери, — потребовал Захар. — Почему они меня не слышат? И на мобильный не отвечают.

— Заняты, наверно, — весело предположил проводник. — Когда с тобой в купе такая цыпочка, можно забыть обо всем на свете. Чего ты дергаешься? Пусть люди отдыхают. До Берлина еще сорок минут, успеют выйти.

— Открывай дверь, — рявкнул Захар, — они не могут так крепко спать и ничего не слышать.

Проводник открыл дверь. Послышались два изумленных и испуганных восклицания. На кровати лежала полуодетая женщина, лицо которой закрывала подушка. Было очевидно, что убийца положил ей подушку на голову и дважды выстрелил через нее.

— Что это такое? — испугался проводник. — Ее убили?

— А где сам Жора? — закричал Захар. — Куда ты его дел?

Он схватил проводника за грудки.

— Куда ты его дел, Сергей? — заорал Захар на весь вагон. — Ты понимаешь, что теперь с тобой будет?!

— Я его никуда не девал, — испугался проводник, — отпусти. Я вообще не понимаю, что здесь произошло.

— Убили Альбину, — пояснил ему Захар, чуть успокаиваясь. — Убили ее и бросили здесь, а его похитили. Понимаешь, ты, обалдуй чертов, что теперь будет? И ты ничего не слышал?

— Этого не может быть, — растерянно сказал проводник. — Как это убили? Никто не слышал выстрелов. Ее не могли убить. Я всю ночь не спал, в своем купе сидел. И никого посторонних здесь не было. Иначе я бы услышал.

— Дурак, — презрительно сказал Захар, — стреляли из пистолета с глушителем. Ты посмотри, как они ее убрали. Подушку на голову, чтобы не кричала, и два выстрела. Второй был контрольным.

— Я должен вызвать полицию, — засуетился Сергей.

Дронго решил, что ему пора выходить из своего купе. Неужели Георгия так напугало и разозлило присутствие эксперта, что он решил уйти, заодно избавившись и от своей спутницы? Похоже на то. Дронго начал быстро одеваться.

— Может, их вещи забрали? — спросил проводник. Похоже, он еще не совсем понимал, что именно здесь произошло.

— Какие вещи? — сквозь зубы спросил Захар. — Сейчас я позвоню и даже не знаю, что мне сказать. Меня на куски порежут. Но только вторым. Первым порежут тебя.

Дронго закончил одеваться и вышел из своего купе. Двое мужчин в коридоре обернулись к нему. У обоих были испуганные, встревоженные лица.

— Вы ничего не слышали? — нервно спросил проводник.

— Ничего, — ответил Дронго. — Что случилось?

— Убили нашу пассажирку, — выдохнул Сергей, — ночью залезли в вагон и застрелили ее. А пассажира похитили.

Дронго подошел ближе. Увидел ноги женщины, прикрытые одеялом до колен. Нахмурился.

— Ты должен был что-то слышать, — убежденно сказал Захар. Он был плотного телосложения, очевидно бывший спортсмен. Характерные сломанные уши выдавали в нем бывшего борца. Нос картошкой, встревоженные глаза, клочковатые волосы, широкоскулое лицо.

— Во-первых, не люблю, когда мне «тыкают», — строго заметил Дронго. — Будьте любезны перейти на «вы». А во-вторых, я вам уже сказал, что ночью ничего не слышал. Очевидно, я слишком крепко спал.

— Как это не слышал? — ощерился Захар. — Ее убили, нашего друга забрали, а ты ничего не слышал?

— Еще раз прошу обращаться ко мне на «вы», — холодно попросил Дронго. — И тем не менее я ничего не слышал. Иначе я бы вам сказал.

Захар хотел что-то возразить, но проводник схватил его за руку.

— Подожди, — попросил он, — сейчас спросим у другого соседа.

Он прошел к соседнему купе, постучал. Там не ответили. Он постучал сильнее. Прислушался. Молчание.

— Там тоже кого-то убили? — невесело предположил проводник.

Захар удрученно покачал головой. Только этого не хватало. Если исчез пассажир из соседнего купе, значит, он и был организатором похищения их босса. Телохранитель подскочил к двери купе и забарабанил изо всех сил. Дверь наконец открылась. На пороге стоял встревоженный пассажир. Лицо у него было в мыльной пене, очевидно, он брился.

— Что вам нужно? — спросил Гаврилко.

— Почему не открываешь? — рявкнул Захар.

— Подожди, — снова попросил его проводник. — Извините, что мы вас беспокоим. Вы ничего не слышали?

— Я брился, когда вы стучали, и ничего не слышал. А когда он начал ломать дверь, то услышал, — пояснил Гаврилко, вытирая с лица пену.

— Нет. Вы не поняли. Вы ничего не слышали сегодня ночью из соседнего купе? Какие-нибудь звуки, шум или разговоры?

— Ничего не слышал, — пожал плечами Гаврилко, — я вообще крепко сплю и не понимаю, почему должен был слушать, что происходит в соседнем купе. Там ехала какая-то неизвестная мне пара, очевидно семейная. Пожилой мужчина и очень эффектная молодая красавица. У них были свои дела. Я не люблю подглядывать в замочную скважину.

— И вы ничего не слышали? — снова переспросил проводник.

— Абсолютно ничего. Извините, но я должен побриться. Скоро Берлин.

Сергей повернулся и посмотрел на Захара. Тот пожал плечами.

— Нас просто разорвут, — убежденно сказал он. — Куда мог деться сам Жора?

Он достал телефон, набрал номер:

— Руслан, давай быстрее сюда. Жора пропал.

Затем убрал аппарат в карман.

— Его не могли забрать из вагона без шума. Он не тот человек, которого можно так просто забрать, — убежденно сказал Захар.

— Все равно мы должны будем вызвать полицию, — растерянно ответил проводник, — у нас за все время не было ни одного такого случая.

— О чем ты говоришь? Это такой человек… Ты ничего не понимаешь, — отмахнулся Захар, снова подходя к третьему купе, где лежала убитая женщина. На подушке расплылось кровавое пятно. Дронго помрачнел; он не любил смотреть на подобные картинки, даже несмотря на свою профессию.

— Не нравится? — вздохнул Захар. — Вот и мне не нравится. Вы же сыщик, так мне говорил Жора, почему ничего не услышали? Какой же вы тогда сыщик?

— Видимо, не очень хороший, — в тон ему ответил Дронго, — но повторяю, что я действительно ничего не слышал.

Из соседнего вагона прибежал молодой черноволосый мужчина лет тридцати. Очевидно, это был Руслан. Он подбежал к своему напарнику, заглянул в купе и изумленно отпрянул.

— Ее убили, — выдавил он.

— Да, — печально согласился Захар, — а его похитили.

— Кто это мог сделать? — испуганно спросил Руслан. — За такое… Она была его женщиной… Он не простит.

— Ее убили у него на глазах, — пояснил Захар, — и он промолчал. Никогда в жизни в такое не поверю. Нужно было его знать. Говорят, что в Омской пересыльной тюрьме он однажды держался против троих беспредельщиков. Ему тогда было уже под пятьдесят, а они были молодые и сильные. Он их всех тогда порезал. Всех троих.

— Не нужно об этом рассказывать, — попросил проводник, взглянув на Дронго, — сейчас нужно вызвать немецкую полицию. Вам лучше вернуться в свой вагон, а вам — в свое купе.

— Никуда я не вернусь, — твердо ответил Захар, — пусть меня допрашивают. Пусть меня даже арестуют. Я ведь отвечал за их безопасность. На вокзале нас будут встречать, через полчаса. Если узнают, что Георгий пропал, а его женщину убили… Меня удавят прямо на вокзале. И тебя, Руслан, удавят. И тебя, Серега, вместе с напарником — за то, что такое случилось в вашем вагоне. И этого фраера — сыщика из соседнего купе. Я даже боюсь подумать, что будет.

— При чем тут мы? — испугался Сергей. — Мы с напарником ничего не слышали. Ты нас не пугай.

— Я тебе правду сказал. Резать будут всех нас по кусочкам, пока мы не скажем, куда исчез Георгий.

— Я иду вызывать полицию, — махнул рукой проводник, — а вы все равно уходите. Может, хоть в живых останетесь.

Дронго подумал, что Захар прав. Не мог такой известный криминальный авторитет, как Жора Бакинский, просто так уйти со своими похитителями. И дверь ночью он не стал бы открывать кому попало. А убитая женщина в его постели — это просто позор. Либо у него не хватило авторитета, чтобы ее защитить, либо силы, чтобы отстоять. В любом случае он не должен был молча позволить такое дикое убийство. Нет, что-то не сходится. Жора Бакинский был слишком авторитетным человеком, чтобы это убийство могло пройти так гладко. Получается, что его выкрали без шума, а женщину попросту застрелили.

— Давайте посмотрим в туалете, — предложил Дронго. — Может, там остались какие-нибудь следы.

— Какие следы? — поморщился Захар. — Как они туда ходили? Ты, сыщик, лучше помолчи, не заговаривайся от страха. Все равно тебе оторвут…

Дронго отодвинул его в сторону, шагнул вперед, достал из кармана носовой платок и обмотал его вокруг ладони. Только затем дотронулся до ручки и открыл дверь в туалет. Посмотрел на картинку, представшую его взору, и взглянул на Захара.

— А теперь посмотри сюда, — предложил он.

На полу в душевой сидел убитый Георгий Цверава. Две пули пробили ему сердце и легкое. Было заметно, что кровь уже свернулась. Авторитет сидел, прислонившись к стенке в одном нижнем белье.

Захар открыл рот, словно собираясь закричать. Руслан застонал от ужаса. Проводник бросился к своему напарнику, собираясь остановить состав и вызвать полицию.

— Не нужно кричать, — попросил Дронго Захара. — Как видишь, теперь все понятно. Его убили вместе с женщиной. Никто его не похищал.

Криминального авторитета убили в туалете. Это был знак высшего презрения к убитому. И вызов всему преступному сообществу. Такие вещи в криминальной среде не прощаются, это Дронго хорошо знал.

— Не может быть, — наконец прошептал Захар, потрясенный увиденным, — этого не может быть…