Утром ему позвонили. Быстрянский посмотрел на телефон, точно зная, кто именно звонит. Ему уже доложили о вчерашнем нападении. Олег Степанович взял трубку и ответил. На часах было почти одиннадцать.
Добрый день, — сказал позвонивший. Сегодня он был любезен и вежлив. Быстрянский поморщился. Лучшее время для реванша. Пусть теперь выворачивается, как может.
— Опять ошиблись? — весело спросил Олег Степанович. — Снова ничего не смогли сделать?
Сначала упустили этого эксперта в Хаэне. Пятеро вооружённых мужиков не смогли его взять в отёле. Говорят, что у него не было оружия. Он один сумел положить пятерых твоих вооружённых придурков…
— Не нужно по телефону, — попросил позвонивший.
— Нужно. Тебя все равно никто не будет прослушивать, а меня пусть слышат. Это все равно твои придурки были. Пятеро профессионалов, которым мы платим такие деньги. И против одного. Что вышло? Большой пшик вышел. Ничего не получилось. Всех перестреляли…
— Там появились полицейские. Никто их не ждал.
— А в нормальных странах иногда бывают и полицейские, — торжествующе заметил Быстрянский, — или они об этом не знали? И вчера глупо провалились…
— Не нужно, — снова попросил позвонивший.
— Ты из себя крутого корчил. Все умеешь, все знаешь. А получилось, что ничего не умеешь, — распаляясь, заявил Олег Степанович, — устроил перестрелку в Москве. Здесь тебе не Чечня, свои возможности демонстрировать. Ты слышал, что дело взял под свой контроль генеральный прокурор? Или не слышал? Вот теперь вас за мягкое место цапнут.
Они нас обманули, — пояснил позвонивший, — обе копии обзора у Феоктистова. Завтра приезжает премьер. И послезавтра он будет выступать.
— Тогда зачем ты нужен? — разозлился Быстрянский. — Я столько платил вам денег. Всегда делал все, что вы хотели. Из кожи лез, чтобы вам угодить. А когда у меня проблема, твои ребята ничего не могут сделать. На кой черт мне такие помощники?
— Угрожаешь? Решил, что можешь меня кинуть?
— Куда я тебя кину? — зло спросил Олег Степанович. — Мы с тобой как братья-близнецы из одной утробы вылезли. Только в последнее время у тебя много проколов, «компаньон».
— Ничего, — ответил Чиновник, — мы своё все равно возьмём. Завтра попытаемся договориться с нашим бывшим премьером. Я думаю, что все будет в порядке.
— Так лучше, — согласился Быстрянский, — нужно было с самого начала с ним договариваться, а не устраивать цирк с его помощниками.
— Мы хотели сделать дешевле, — пояснил Чиновник.
— Дешевле всегда плохо, — резонно заметил Олег Степанович.
— Поэтому я и позвонил. Нужно договариваться. Если обзор опубликуют, у нас будут неприятности. Большие неприятности. И у тебя, и у меня.
— Ты говорил, что все под контролем?
— Не все получилось. Поэтому тебе нужно нам помочь…
— Опять помочь? Сколько?
— Ты не понял. Речь идёт о твоей компании. Если экс-премьер выступит с этим обзором, начнут общую проверку, как ты покупал свои акции. Кто тебе помогал. И тогда ты потеряешь все, что имеешь. Ты меня не хочешь понимать?
— Что я должен делать?
— Позвони Каплуновичу. Отдай ему два или три процента акций. Продай по номиналу. Пусть подавится. Но за этот кусок пусть отдаст нам свою родственницу.
— Три процента?! — закричал Быстрянский, чуть не задохнувшись от гнева. — Ты с ума сошёл?
— Если понадобится, дашь четыре, — безжалостно продолжал Чиновник, — и ещё мы выплатим отступные Феоктистову. Тому самому помощнику.
— Ты хочешь меня разорить? — упавшим голосом спросил Олег Степанович.
— Я хочу тебя спасти и себя тоже. Если сейчас начнём думать о копейках, потеряем все деньги…
— Какие копейки? Ты знаешь, сколько стоит один процент акций? По номиналу и реальная цена? И разницу знаешь?
Сам сказал, что дешевле всегда хуже. Не стоит дёргаться. Сделаешь все, как договорились. И учти, что это наш последний шанс. Нужно убрать последнего свидетеля и договориться с нужными людьми, чтобы забыли об этих материалах. Только так. У нас осталось два дня.
— Ты все провалил, а я должен теперь исправлять твои ошибки своими деньгами?
— Это ты все провалил, — возразил Чиновник, — откуда Репников и Логутина узнали подробности? Как они смогли составить доклад по твоей компании? Кто давал им факты, документы, цифры? Твои кретины, твои беспечные сотрудники! Один твой вице-президент засветился в Куршевиле, когда потратил за неделю полмиллиона долларов. Другой вице-президент полез спонсировать конкурс красоты, а потом забрал с собой сразу двух девочек на курорт в Майами. Продолжать? Это все ваши выкрутасы. Твои и твоих зажравшихся миллионеров. Решили, что вам все дозволено? Вот и получили. Думаешь, наш бывший премьер такой ангел? Конечно, нет. Но выставить нас всех дураками и показать, как вы получали свои миллионы, для него самый лучший козырь. Он на этом такие очки заработает! Борец с олигархами и чиновничьим беспределом. А я твоё дерьмо должен подчищать. Чтобы никто не узнал, откуда у тебя и твоих вице-президентов такие деньги. Как вы залоговые аукционы выигрывали, как за сто тысяч долларов покупали миллионное оборудование. Продолжать?
— Хватит, — прервал его Быстрянский, — надоело. Голова болит. В общем, я все понял. Будем договариваться.
— Вот так лучше. И переведи ещё триста тысяч на тот самый счёт в Германию. У нас в Хаэне двое убитых и тяжело раненный. Я хотя бы их семьям деньги заплачу.
«Все возьмёт себе, — подумал Олег Степанович, — хотя триста тысяч долларов не такие большие деньги».
— Обязательно переведу, — согласился он.
— До свидания. Вечером я ещё раз перезвоню. — Чиновник положил трубку.
Быстрянский тяжело вздохнул. Будь они все прокляты! Он подумал, что три процента — это невозможно много. Сначала он предложит два. Или лучше полтора процента. В конце концов, и это огромные деньги. Которые ему предстоит потерять.