Лоусон сжимал в руках оружие, не понимая, откуда взялся незнакомец. Он вообще не понимал, что происходит. Сначала появилась неизвестная китайская пара, которая начала стрелять, а затем неизвестный спаситель, застреливший одного из нападавших убийц.

– Кто вы такой? – недоуменно спросил он. – Откуда вы взялись?

– Это Эдгар Вейдеманис, мой напарник, – ответил вместо незнакомца Дронго. – И третья причина, из-за которой я подходил к окну, подтверждая моему другу мое пребывание в этом доме по заранее условленному графику цифр.

– Получается, что в цифры играют не только деятели нашего клуба, – покачал головой Лоусон.

– Получается так, – кивнул эксперт.

– Но как он здесь оказался? Как сумел узнать о нападении? – не унимался Лоусон.

– Я понимал, что одной охраны нам явно недостаточно, и вызвал к себе своего напарника. У нас разработан специальный цифровой код, а свой адрес я передал с помощью карты по электронной почте. Уже два дня за нами наблюдают неизвестные типы из соседнего дома напротив, а за ними наблюдал мой друг Эдгар. Я был уверен, что рано или поздно здесь появятся убийцы. Они рассчитали неплохо, но был один явный прокол. Итальянскую еду из их ресторана привезли двое китайцев. Вейдеманис все понял гораздо быстрее, чем наши несчастные охранники. И, видимо, главным исполнителем в этой паре была женщина, которую вы застрелили, Лоусон. Эдгар успел мне позвонить, когда она появилась в доме.

– И ты знал, что она к тебе поднимается, – понял Лоусон, – поэтому бросил стул и начал беспорядочно стрелять, выпрыгнув из своей комнаты.

– Я боялся, что она застрелит тебя раньше меня, – пояснил Дронго. – У меня был единственный шанс ее опередить, это устроить шум и отвлечь ее хотя бы на секунду. Поэтому я бросил стул и сумел перекувырнуться в дверях, стреляя в эту особу. Мне важно было не попасть, а устроить шум. И учти, что самое опасное в мои годы – вот так выпрыгивать из комнаты, я далеко уже не мальчик.

Эдгар проверял карманы убитых, а Лоусон наконец опустил свой пистолет и тихо произнес:

– И потом ты не стал падать, не хотел меня подставлять? Получается, что ты дважды спас мне жизнь.

– Это было бы нечестно, упасть самому, чтобы пули попали в тебя, – ответил Дронго, – у меня еще остались зачатки совести. К тому же среди моих недостатков нет такого подлого, как подставлять своих напарников, с которыми я работаю. С Эдгаром мы знакомы много лет, но договорились никогда не подставлять друг друга. Это единственно надежный способ доверять напарнику и выживать в наших условиях.

– Твой напарник не знает английского языка? – спросил Лоусон.

– Знает, – произнес Вейдеманис глуховатым голосом, – просто мой друг объясняет вам все гораздо лучше меня. Но ваши охранники оказались полными идиотами, хотя о покойниках не принято говорить плохо. Как можно было сразу не понять, что двое китайцев не могут оказаться посыльными из семейного итальянского ресторана? И даже если предположить невероятное, что их действительно послали, то нужно было впускать их хотя бы по одному.

– Они американцы, – возразил Дронго, – и им кажется нормальным, когда китайцы носят еду из итальянского ресторана. К тому же они раньше работали в спецназе, поэтому у них нет расовых предубеждений.

– Даже американцы должны были обратить внимание на эту странную пару, – не согласился Вейдеманис, – и уж тем более не впускать их двоих. У одного человека не было бы шанса пристрелить всех четверых.

– Теперь уже поздно об этом рассуждать. – Лоусон спустился вниз по лестнице. Посмотрел на погибших охранников, затем взглянул на убитых китайцев, тяжело вздохнул и обратился к Вейдеманису:

– Что-нибудь нашли?

– Только их имена. Погибшего звали Лин Хэпин, а его спутницу Юйлань. Здесь есть документы, что они оба имеют отношение к санитарной инспекции города.

– Запасной вариант, – нахмурился Дронго, – если бы не прошла уловка с рестораном, они могли появиться здесь под предлогом проверки санитарного состояния нашего дома. Неплохо придумано. Судя по их оружию, они профессионалы, у дамочки был глушитель, навинченный на пистолет. И такое же оружие было у ее спутника. Но он обращался с ним гораздо менее уверенно, чем она. Женщина успела застрелить наших телохранителей и даже добила второго выстрелом в голову. Видимо, занималась подобным ремеслом не в первый раз. В первый раз добивать еще живого человека в голову очень сложно. А вот ее спутник был только «на подхвате», поэтому медлил, размышлял, колебался, прежде чем выстрелить. И подарил нам несколько драгоценных секунд, пока появившийся за его спиной Вейдеманис не выстрелил в него. И еще одно свидетельство его неподготовленности. Он не закрыл дверь на замок, когда вошел в дом. Только прикрыл, что дало возможность Эдгару появиться у него за спиной. Можешь не сомневаться, Лоусон, что убийцей была женщина, а ее спутник всего лишь был ее помощником.

– Нам от этого не легче, – нервно ответил Лоусон, – значит, их наняли, и им заплатили за твое убийство. Мы уезжаем отсюда немедленно.

– И оставим четыре трупа без объяснения причин? – иронично спросил Дронго. – Скоро здесь будут полиция и ФБР. Придется объясняться.

– В таком случае можешь считать свое расследование законченным, – мрачно произнес Лоусон, – вас с твоим другом наверняка выдворят из Америки. Хочешь поспорю, что он почти наверняка раньше служил в вашей полиции или в КГБ.

– Не буду спорить. Он действительно раньше работал в разведке КГБ. И ты прав, что нас обоих выдворят. Но ты – профессор криминалистики, преподаешь в Итоне будущей элите Великобритании, и у тебя все документы в порядке. Поэтому я предлагаю другой вариант. Мы с Эдгаром уходим через кухню, а ты остаешься здесь и объясняешься с полицией.

– Тогда он должен оставить здесь свой пистолет, – предложил Лоусон. – Кстати, как вы сумели привезти его в Америку, минуя таможенные, пограничные и аэропортовские проверки?

– Я купил его здесь, – пояснил Вейдеманис, – это совсем несложно.

– Оставьте свой пистолет, – попросил Лоусон, – иначе мне невозможно будет объяснить, куда делось оружие, из которого убили этого китайца. А себе купите новый. Тем более что у Дронго он тоже есть. Хотя нет. Ты стрелял из этого пистолета и здесь могут остаться следы от твоих пуль. Тебе тоже придется оставить свое оружие.

– Мы сделаем проще, – предложил Дронго, – заберем оба пистолета, которые были у охранников, а им вложим в руки наше оружие. Таким образом мы даже восстановим их репутацию. Они не просто подставили себя под выстрелы убийц, они пытались сопротивляться и даже сумели сделать несколько выстрелов, а один из них застрелил китайца.

– Хорошая версия, – согласился Лоусон, – и, возможно, сойдет за правду. Ведь следователь будет сравнивать отверстия в спине Лина Хэпина от пистолета твоего друга и дырки в стене, сделанные твоим оружием, только на предмет их идентификации и совпадения. Ему и в голову не придет проверять, были ли именно эти пистолеты зарегистрированы у наших охранников. Но это ненадолго. Через какое-то время их агентство потребует пистолеты обратно или в полиции сделают опись и вернут оружие в охранное агентство. И тогда наш обман раскроется.

– Это произойдет не раньше чем через три месяца, – сказал Дронго, – надеюсь, что к тому времени нас здесь уже не будет, даже если дело снова откроют. Хотя всегда есть обычное разумное объяснение. Пистолеты просто перепутали по происшествии такого времени.

– Посмотрим, – задумчиво проговорил Лоусон. – Тогда остается только одна проблема. Ты не должен уходить один без меня. Я не смогу потом объяснить, почему отпустил тебя.

– У нас мало времени, – напомнил Дронго, – если мы немедленно не уйдем, потом будет поздно. Нужно все рассчитать по минутам. Вызывай полицию прямо сейчас. Набери «девять-один-один» и жди, когда они появятся. Иначе сюда приедут люди, которых вызовут наблюдатели из соседнего дома, и тогда тебе одному будет сложно от них отбиваться. Но пока у тебя есть время, в любом случае убийцы не смогут появиться здесь за несколько минут. Им нужно хотя бы полчаса или больше. Звони в полицию, а я поднимусь и заберу свои вещи.

– Где мы встретимся? – спросил Лоусон.

– Завтра утром в гостинице «Краун-плаза» на Бродвее, – предложил Дронго. – Там всегда много людей, и к стойке портье нужно подниматься на эскалаторе. Я легко смогу увидеть посторонних. Этот отель находится на Таймс-сквер. Завтра в полдень.

– Договорились, – согласился Лоусон.

Дронго поспешил за вещами, а профессор обернулся к Вейдеманису:

– В любом случае вы спасли нам жизнь. Позвольте вас поблагодарить, – и протянул руку. Вейдеманис протянул свою. Рукопожатие было крепким.

– Вы часто так подстраховываете своего друга? – поинтересовался Кевин.

– Достаточно часто, – признался Эдгар, – но он вызывает меня только в особо опасных случаях. За вами следят уже несколько дней. И я был уверен, что они появятся здесь днем. Ночью нападать глупо, охранники не спят, двери закрыты, на окнах тяжелые жалюзи, которые вы опускаете. Единственный способ проникнуть в дом без ненужной стрельбы и шума – это появиться под видом торговцев, рассыльных пиццы, каких-либо страховых агентов или даже полицейских. Но к подобным посланцам ваши охранники могли быть готовы. Видимо, наблюдатели смогли подключиться к вашей местной линии и узнали, что вы заказали себе еду в итальянском ресторане. Остальное было несложно. Где-то на соседней улице фургон остановили и водителя убрали – не удивлюсь, если его тело найдут через несколько дней где-нибудь в мусорном ящике, а эта китайская парочка появилась здесь. Я сразу подумал, что двое китайцев, привозящих итальянскую еду, выглядят более чем подозрительно. У семейного итальянского ресторана нет столько денег, чтобы отправлять еду с двумя сотрудниками, одного водителя вполне достаточно, сколько бы пакетов там ни было. Но они вышли из машины вдвоем. И тогда я начал набирать номер телефона моего друга. Он сразу все понял.

– Вы действительно раньше работали в российском КГБ?

– Тогда был советский Комитет государственной безопасности. А я работал в Первом Главном управлении. Это внешняя разведка. Я ведь латыш по национальности. Кстати, нынешней Президент России Владимир Путин тоже служил во внешней разведке.

– Я это знаю, – улыбнулся Лоусон, – похоже, вы действительно много лет работаете с нашим экспертом.

– И многому у него научился, – согласился Вейдеманис. – Все началось с того, что он спас мне жизнь и отправил на операцию. А потом мы подружились, и я стал помогать ему в его расследованиях, часто оставаясь тенью за его спиной. Смею надеяться, что полезной тенью. Он вызывает меня на самые сложные и опасные дела, когда понимает, что ему нужна моя помощь.

Дронго спустился вниз.

– Мы уходим. Ты позвонил в полицию?

– Нет. Ждал, когда ты спустишься, – ответил Лоусон. – А теперь быстро уходите. Я все сделаю сам.

Оба напарника прошли на кухню и, выйдя через сад, оказались на соседней улице. Лоусон позвонил сначала по известному ему телефону:

– Добрый день, у нас неприятности.

– Что случилось?

– Нас пытались убить. Двое профессиональных убийц. Китайцы.

– Что с экспертом?

– Он остался жив. Но погибли двое охранников.

– Эксперт не пострадал? – Очевидно, именно это волновало его собеседника более всего остального.

– Нет, не пострадал, – поморщился Лоусон.

– Он рядом с вами?

– Нет. Сейчас поднялся в свою комнату.

– Что с нападавшими? Они сбежали?

– Мы их застрелили. Обоих. И сейчас я собираюсь вызвать полицию.

На другом конце задумались. Затем собеседник Лоусона решительно произнес:

– Этого нельзя делать. Эксперта не должны видеть сотрудники полиции. Мы можем прислать машину.

– Не успеете, – возразил Кевин, – выстрелы наверняка слышали соседи. Полицейские могут появиться здесь в любую секунду.

– Тогда предложите эксперту немедленно уходить. Ему нельзя там оставаться, пусть быстро уходит. Договоритесь встретиться где-нибудь позже. Он не должен оставаться в доме, когда приедет полиция. Вы все поняли?

– Конечно, – согласился Лоусон, – я все понял. Сейчас попрошу его уйти. И сам позвоню в полицию.

– Мы возьмем под контроль расследование, – пообещал собеседник, – и сделаем все, чтобы у вас было меньше неприятностей. Хотя понятно, что вы невиноваты. Проверьте оружие, чтобы не было накладок. Вы уточнили, кто именно эти китайцы?

– Их имена Лин Хэпин и Юйлань. Они живут в чайнатауне на Манхэттене. Адрес на Канал-стрит, – он назвал им номер дома.

– Мы все проверим, – пообещал говоривший, – оставайтесь в доме и сделайте так, чтобы там ничего не указывало на эксперта. Мы сами все проверим еще раз. Как вы считаете, Лоусон, эксперт справится с поставленной задачей? Он сумеет вычислить человека, который начал собственную игру, связавшись с брокерами по всему миру?

– Полагаю, что да, – не задумываясь, ответил Лоусон. И, чуть помолчав, неожиданно даже для самого себя добавил: – Если кто-то и сможет провести это расследование для нас, то это только наш эксперт. Никто другой не сделает это на таком уровне.

– Вызывайте полицию, – вместо ответа посоветовал собеседник.

Лоусон начал набирать номер полиции, когда услышал звуки сирен. Он оказался прав. Кто-то из соседей, услышав выстрелы, решил вызвать полицию. Профессор уверенно набрал три цифры и услышал женский голос оператора.

– Нападение и убийство, – выдохнул он, – мне нужна срочная помощь.

– Назовите ваш адрес, – потребовала оператор.

Он назвал адрес.

– Сколько нападавших?

– Двое. Они ворвались в дом и начали стрелять.

– Они сейчас в доме?

– Их застрелили наши охранники. Повторяю. Здесь полно трупов, – нервно добавил Лоусон.

– Полицейские уже на месте, рядом с вашим домом, – сообщила оператор, – сейчас они войдут к вам. Если вы в доме, запритесь в комнате и ждите их.

В дверь уже стучали. Лоусон убрал телефон, еще раз посмотрел на убитых и пошел открывать. За дверью уже толпились сотрудники полиции.

Интерлюдия

Он возглавил национальный банк Бельгии в прошлом году, когда сменил недолго проработавшего Люка Коэна. До него управляющим национальным банком был Гэй Кваден, который проработал на этом посту двенадцать лет. Но против Коэна началась кампания в газетах, и он был вынужден уйти, уступив место Бенхамену Мартинесу.

Казалось, это был пик карьеры пятидесятишестилетнего Мартинеса, практически всю свою жизнь работавшего в банковской и финансовой сфере. Его рекомендовал в Бильдербергский клуб еще два года назад один из самых влиятельных членов. Поговаривали, что его своеобразными поручителями были члены королевских домов Голландии и Бельгии. И в свои пятьдесят шесть лет Мартинес был утвержден руководителем национального банка Бельгии. Все было замечательно, если бы не прошлогодняя авария. Каждый раз вспоминая о ней, он сжимал зубы и кулаки от глупости происшедшего и его тяжелых последствий.

В тот весенний день он вышел из дома и сел в свой автомобиль, чтобы поехать на работу. «Пятисотый» «Мерседес» был обычной представительской машиной. И водитель был достаточно опытный, проработавший в банке уже восемнадцать лет. Мартинес просматривал газеты, когда они выехали на проспект. И в этот момент он почувствовал удар. Позже он узнал, что в них врезался грузовик. Водитель погиб на месте. Мартинесу отчасти повезло. Он попал в больницу с переломом позвоночника и нескольких ребер. Почти два месяца провалялся в реанимации, но врачи смогли вывести его из состояния комы. И даже вернуть его к жизни. Правда, никто не обещал, что теперь он сможет ходить. Передвигаться приходилось только в инвалидной коляске. Это более всего бесило энергичного и деятельного Мартинеса, который оказался прикованным к этой проклятой коляске. Ему пришлось сменить машину, устроить в доме специальные настилы, чтобы можно было в него въезжать, даже расширить туалет и ванную комнату. Супруга терпеливо молчала, пока рабочие разрушали стены. Мартинес вернулся на работу через три месяца. Но это был уже другой человек. Из прежнего выдержанного, спокойного, энергичного банкира он превратился в желчного, мстительного, злопамятного и вечно недовольного руководителя. Многие сотрудники банка начали отмечать его негативные качества.

В этом году он принял участие в заседании клуба, когда его пригласили в Великобританию. Среди уверенных в себе солидных банкиров и бизнесменов, политиков и государственных деятелей, членов королевский семей он выглядел жалким инвалидом. Хотя помнил, что один из министров крупной европейской страны тоже иногда появлялся в такой коляске. Но он был инвалидом с детства и привык к подобному положению, тогда как Мартинес стал инвалидом только в прошлом году и сходил с ума от невозможности расстаться с коляской.

С заседания клуба он вернулся несколько успокоенным. Новая мировая стратегия обещала большие доходы всем банкирам, участвующим в выработке этой политики. Следующие месяцы прошли в напряженной работе. Вместе с тем он не забывал о своем положении и дважды ездил в Лондон и Париж, чтобы показаться местным светилам медицины и узнать наконец, когда у него появятся шансы встать на ноги. Он готов был заплатить любые деньги за возможность снова ходить.

Во Франции его разочаровали, в Англии пообещали помочь, и теперь он ждал очередного вызова в Великобританию. Последние анализы подтвердили, что существует возможность новой операции.

Теперь он ездил на микроавтобусе, специально приспособленном для его инвалидной коляски, но один вид этой машины вызывал у него тихую ярость.

Через несколько дней из Лондона пришло подтверждение о том, что операция может состояться уже нынешней осенью. В этот день Мартинес был более оживлен и радушен, чем все последние два года. Вечером он приехал домой в хорошем настроении и даже позволил себе выпить два бокала вина.

А еще через пару дней ему позвонил один из тех людей, чье мнение было для Мартинеса непререкаемым, и попросил принять некоего господина Хартмана. Мартинес согласился и принял гостя вечером в пятницу, когда тот приехал к нему в банк.

Хартман оказался любезным господином лет пятидесяти, он хотел уточнить некоторые финансовые вопросы, связанные с инвестиционной деятельностью известного голландского банка. Мартинес охотно побеседовал с ним, пояснив, что положение банка достаточно устойчиво и Хартман может рискнуть своими миллионами, доверив их размещение этому голландскому банку. Беседа закончилась в восьмом часу вечера. Хартман уточнил, когда господин Мартинес поедет домой, и предложил встретиться вечером в ресторане. Мартинес, уже давно не ходивший в подобные места из-за своей инвалидности, согласился. С одной стороны, было получено приятное известие из Лондона, а с другой стороны, Хартмана рекомендовал очень влиятельный друг из клуба.

Во французском ресторане, который они выбрали, было уютно и тихо. Им предложили отдельный кабинет. Хартман заказал устриц и лангустов. Он заранее предупредил, что предпочитает рыбный стол. Впрочем, этот ресторан славился именно рыбной кухней. Вино было отменным, ужин получился роскошным. В какой-то момент Хартман извинился и, поднявшись, вышел из кабинета. Вернулся он быстро, буквально через минуту, и ужин продолжился, пока Мартинес не почувствовал себя плохо. Голова кружилась больше обычного, к горлу подступала тошнота. Ночью ему стало еще хуже. Пришлось вызывать врача, который посоветовал прочистить желудок. Но к утру Мартинес был уже без сознания. Его увезли в больницу в одиннадцатом часу утра, а к двум часам дня его сердце остановилось, несмотря на все усилия врачей. Похороны были торжественными и пышными. Свои соболезнования прислали все ведущие политические деятели страны, премьер-министр, даже члены королевской семьи. Никто не заподозрил ничего дурного, так как всем было известно, что Мартинес в последние годы принимал много антидепрессантов и различных лекарств, что, очевидно, сказалось на слизистой оболочке его желудка, после того как он съел слишком острую пищу. Вскрытие показало, что он умер естественной смертью, из-за приема слишком большого количества различных лекарственных препаратов.