Перечитал все написанное и подумал, что неправильно начал. Представил всех, кроме себя. Но вы уже поняли, что я и был тот самый шестой, который оказался в этой компании.

Роман Робертович Лампадов. Моё имя хорошо известно в России. В середине девяностых почти все газеты написали об «афере Лампадова». Это когда я вместе с известным банком закупил крупную партию сахара. На рынке её можно было взять по сто пятьдесят долларов. Мы продали государству по двести пятьдесят, сделав неплохой навар и не позволив чиновникам покупать сахар у других поставщиков. Конечно, мы платили чиновникам полагающиеся, отчисления или, как сейчас говорят, положенный процент отката, и поэтому они были заинтересованы покупать сахар именно у нас. В конце концов, они покупали не для себя и тратили не свои деньги, а государственные. Против меня и моих компаньонов возбудили уголовное дело, нас даже пытались посадить в тюрьму, но прокуроры тоже любили получать положенные проценты. И, получив соответствующую мзду, они быстро закрыли дело. Тем более что мои компаньоны вложили тогда огромные деньги в избрание прежнего президента, а такие вещи не забываются.

Через десять лет про меня снова написали все газеты, когда я связался с издательским бизнесом, решив профинансировать две полунезависимые газеты. Меня чуть не посадили в тюрьму, достав налоговыми и прокурорскими проверками. Но я человек понимающий. Все продал, хотя и с большими убытками, сумев выйти из этого сложного положения. Плевал я на журналистов и на обе газеты, если в Кремле считают, что эти газеты должны изменить тональность своих выступлений. Я продал газеты проверенным сторонникам правительства и парламентского большинства, решив, что они сумеют обеспечить «генеральную линию партии» в своих изданиях. И всё. Сразу все проверки прекратились. Мой отец – Роберт Лампадов был одним из руководителей Союзвнешторга, и я перенял у него умение договариваться с людьми, мгновенно оценивать ситуацию, просчитывать варианты и знать цену каждому товару и каждому человеку.

Леонтий Яковлевич позвонил мне в начале марта. Уже через несколько дней Феликс послал двоих сотрудников своего туристического агентства на этот Борнео-Калимантан. Они вернулись через месяц. Привезли целую кучу фотографий, описание подробных маршрутов, оговорили отели и возможное передвижение нашей группы. Нужно сказать, что когда мне прислали материалы их поездки, я пришел в полный восторг. Слоны, носороги, крупные обезьяны – гориллы и орангутанги, медведи, даже летучие собаки. Я никогда не слышал, что бывают плотоядные летучие собаки. До этого я слышал, что существуют только летучие мыши. Такое ощущение, что это был настоящий заповедник для таких заядлых путешественников, как мы. И плюс больше шестисот видов птиц, среди которых были птицы-носороги и огромное количество самых экзотических попугаев. В общем, не остров, а зоопарк под открытым небом. И прибавьте сюда ещё сказочный Бруней, о котором мы много слышали, и успешно развивающуюся в последние десятилетия Малайзию, часть которой занимала всю северную сторону острова. Большая часть Калимантана – примерно пять седьмых острова – это территория Индонезии, по которой мы и должны были совершить путешествие. В общем, мы были в полном восторге. Особенно радовались мы со Славиком Толмачевым. Ведь мы оба были охотниками. Можете себе представить, какие чувства мы испытывали, узнав о столь разнообразной фауне острова.

Теперь в дело вступил руководитель службы безопасности Феликса Андреади Григорий Георгиевич Равлюк, бывший полковник Министерства внутренних дел, бывший начальник отдела в МУРе, работавший с нашим приятелем уже десять лет. Равлюк разрабатывал маршрут и отвечал за нашу безопасность. Он полетел на Калимантан в конце апреля. Ещё через три недели он вернулся. Конечно, носороги и слоны – это очень здорово, но мы летим туда получать удовольствие, а не попадать под ноги взбесившемуся носорогу или в лапы свихнувшегося медведя-людоеда. Именно поэтому Равлюк летит туда с двумя опытными охотниками, которые обязаны пройти по маршруту и выбрать наиболее безопасную тропу. Они и прошли по предполагаемому маршруту, который занимает четыре дня. Это самая интересная и экзотическая часть нашего путешествия, когда на маршруте мы должны ночевать в палатках. Две палатки будут нести специальные носильщики, как и остальной груз. Нашим проводником должен стать местный житель, который прекрасно знает весь маршрут.

Впереди будет идти группа самого Равлюка, который будет проверять нашу тропу. В его группу входят несколько опытных охотников. Вместе с нами будут идти четверо носильщиков и двое проводников-охотников, которые будут охранять нас по очереди ночью. Кроме того, Равлюк приготовит вертолет, который будет находиться в прибрежных городах и в селениях, все время на расстоянии нескольких десятков километров от нас. В нем будут дежурить врач и медсестра с двумя пилотами, которые могут вытащить нас в любой момент. Если учесть, что я сам охотник, а Ибрагим, как и всякий кавказский мужчина, очень неплохо справляется с оружием, то не думаю, что нам может что-либо угрожать. Я даже не думаю, что понадобится помощь Равлюка и его людей. Или нашего вертолета. У нас будут двое местных охотников и мы с Ибрагимом. Учитывая, что мы будем вооружены мощными двенадцатизарядными карабинами и винтовками, я не думаю, что в мире существует какое-либо животное, которое могло бы дойти до нас под прицелами наших тяжелых карабинов. Любое животное, даже слона, мы свалим тремя или четырьмя выстрелами. Один выстрел может уложить кабана или медведя, даже носорога, если попасть ему в глаз или в сердце. А если нет, то два выстрела точно уложат любое крупное животное.

В общем, вы понимаете, что мы предусмотрели почти всё, что можно было предусмотреть. Когда я сейчас вспоминаю о наших приготовлениях, то горько усмехаюсь. Кто мог даже подумать, что всё произойдет совсем иначе и мы попадет в такую сложную ситуацию? Кто мог подумать, что все наши приготовления будут ненужным балаганом, который так трагически закончится. Но тогда нам казалось, что мы предусмотрели всё или почти всё, что можно было предусмотреть. Разумеется, мы улетали не на четыре дня. Сначала мы должны были полететь в Дубай, оттуда в столицу Малайзии – Куала-Лумпур, а уже затем в Бруней. Один день мы должны были провести в Арабских Эмиратах, два дня в Малайзии и два дня в Брунее, а уже затем мы собирались перелететь на другую сторону острова, в город Самаринду, откуда должен был начаться наш маршрут через лесистую часть острова. Всё путешествие должно было занять две недели, ведь мы собирались на обратном пути ещё заехать в Таиланд, и уже оттуда прилететь прямым рейсом в Москву.

Равлюк разослал всем подробное описание маршрута и список необходимого снаряжения, которое он собирался закупить. Нужно сказать, что подобная поездка дело совсем не дешевое. Каждый из нас выделял на это двухнедельное путешествие около двухсот пятидесяти тысяч долларов. И на полтора миллиона долларов Равлюк не только закупал снаряжение, фрахтовал вертолеты и врачей, нанимал охотников, но и покупал нам авиационные билеты и бронировал места в отелях. Но это был минимум, который он мог для нас сделать. Остальные пожелания были по заказам самих участников группы. Вы можете не жить в отеле, который вам закажут в Куала-Лумпуре или в Дубае. Вы можете снять себе дворец или заказать частный самолет. И пусть некрасиво так выделяться из группы, но это ваше личное право. Хотя никто из нас подобных выкрутасов не делал. Мы были одной командой, и во время путешествия можно довольствоваться обычным сюитом в пятизвездочном отеле за полторы тысячи долларов в сутки. Это не королевская роскошь, но приемлемое жильё для таких бизнесменов, как мы.

Среди нас шестерых лишь Толмачев был государственным чиновником, заместителем министра финансов. И поэтому только у него могли возникнуть проблемы с отпуском. Но он заранее оговаривал свой отпуск, и мы надеялись, что его министр не станет возражать против поездки Толмачева в августе. Остальные были готовы лететь в любой момент.

Мы предвкушали нашу поездку все лето. Славик Толмачев пообещал убить носорога. Он так хотел с нами полететь. Но за несколько дней до нашей поездки, когда уже все было готово, какой-то идиот врезался в автомобиль Толмачева. Некоторые считали, что виноват был водитель Славика, ведь он ехал почти по встречной полосе. Но водитель Славика не обычный автомобильный хулиган, он возит заместителя министра финансов страны и имеет право немного нарушать правила дорожного движения. Этот кретин, который в них врезался, двигался со скоростью сто километров в час в центре города. Пусть даже по трассе. Его, конечно, сделали виноватым, хотя по просьбе Славика не стали сажать в тюрьму. Я бы очень удивился, если бы в нашей стране виноватым оказался водитель заместителя министра, а не обычный инженер, который работал на какой-то галантерейной фабрике.

Толмачев попал в больницу с переломанной ногой. И сразу стало понятно, что он не сможет с нами полететь.

До назначенного срока оставалось четыре дня. Ничего изменить уже было нельзя. Палатки, продовольствие, оружие, снаряжение – всё доставлено на место. Все нужные люди уже подписали с нами договора и ждали нас на острове. Равлюк уже вылетел в Дубай, чтобы нас встретить. В этот момент мы собрались впятером. Нужно было решать, как нам быть. Найти за четыре дня чужого человека, который согласится отправиться с нами на Калимантан, да ещё и заплатит за это четверть миллиона долларов. Вы знаете многих таких людей в мире? Можно найти сколько угодно людей, у которых есть лишние миллионы, даже десятки миллионов. Можно найти многих людей, готовых заплатить за хорошую вечеринку с девочками не только двести пятьдесят тысяч, но и гораздо больше. Но как убедить их отдать деньги за поездку на Калимантан? Эти люди привыкли к роскоши и комфорту. Для них даже обычный номер в пятизвездочном отеле будет недостаточно хорош. А ночевать в палатке они не будут даже бесплатно. Даже если мы им заплатим. Для этого нужно быть немного романтиками. Или немного чокнутыми, как мы все.

И тогда Ибрагим неожиданно предложил нам своё решение. Вместо Славика он берет с собой Аллу. Она человек смелый, готова к подобному путешествию, обещает выдержать этот переход по острову, не ныть и не жаловаться. В конце концов, у нас всегда будет рядом вертолет, который сможет увезти её в город. И самое важное – Ибрагим готов был возвратить деньги Славика, оплатив поездку Аллы.

Вот тогда мы решили согласиться. Но на следующий день рано утром мне позвонил Лева и убитым голосом сообщил, что тоже не сможет полететь с нами. Я опешил. Неужели он тоже попал в автомобильную катастрофу? Нет, ответил Лёва, у него в Нью-Йорке умер дядя.

– Соболезную, – я даже хохотнул, – очень жаль. Но неужели из-за этого ты не сможешь полететь с нами?

– Не смогу, – очень серьезно ответил Лёва, – я должен лететь туда прямо сегодня. Похороны назначены на четыре часа дня. Возможно, я успею. Ты же знаешь, что у евреев не принято оставлять покойников до завтрашнего дня. А он умер сегодня ночью.

– Похорони своего дядю и завтра возвращайся в Москву. Или прилетай через три дня сразу в Куала-Лумпур, – предложил я ему, – ничего не случится. Мы будет тебя ждать…

– Ты меня не понял, – возразил Лёва, – я говорю уже из аэропорта. Я вылетаю прямо сейчас. Мне звонил его адвокат. Дело в том, что у моего дяди несколько племянников. Обычная еврейская семья с многочисленным потомством. И теперь кроме меня ещё три моих кузена претендуют на его наследство. Адвокат говорит, что завещания не было. Дяде было только шестьдесят пять, и он умер во сне как праведник. В нашей семье все умирают после восьмидесяти, и дядя, очевидно, не думал умереть в таком сравнительно молодом возрасте. Четыре претендента, и все евреи, – пожаловался Лева, – я слишком хорошо знаю своих родственников. Если я опоздаю на похороны или не останусь в Нью-Йорке, все наследство моего дяди будет распределено между остальными тремя племянниками.

– Ты и так богатый человек.

– У него осталось миллионов двадцать или тридцать, – быстро сообщил Лёва. – Как ты считаешь, я похож на идиота? Даже если все наследство разделят на четыре части, то и тогда мне достанется миллионов пять или семь с половиной. За такие деньги я могу отказаться от нашей совместной поездки.

– Жадина, – пробормотал я, – какой ты жадина. Что же нам делать? Где мы найдем тебе замену? Ведь осталось только три дня. Мы никого не найдем. Хорошо, что Ибрагим согласился заплатить за Славика. Но кто заплатит за тебя? Ты же понимаешь, что так нельзя поступать. Деньги просто пропадут.

– Ну и черт с ними, – беззаботно ответил Лёва, – я могу получить в сто раз больше. Как ты думаешь, мне действительно стоит остаться?

– Я ничего не думаю. Кого мы возьмем вместо тебя?

– Кого угодно. Можете взять ещё одну женщину. Чтобы Алле не было скучно. Так будет даже веселее. Найдите кого-нибудь и возьмите. Я думаю, что бесплатно согласится поехать масса народу. Кого-нибудь найдете.

– Ты ещё никому не звонил? – У меня сразу появился подходящий кандидат.

– Пока нет.

– Тогда договоримся так. Я плачу тебе пятьдесят тысяч долларов и забираю твоё место.

– Как это пятьдесят? Дай хотя бы двести.

– Вот так всегда. Только что готов был отдать своё место бесплатно, а сейчас просишь двести.

– Я не готов был отдать своё место. Я говорил, что двести пятьдесят тысяч гораздо меньше, чем двадцать пять миллионов. Но и двести пятьдесят тысяч тоже большие деньги.

– Семьдесят пять, – разозлился я, – и ни одним долларов больше. Ты все равно улетаешь. Нельзя быть собакой на сене.

– Сто пятьдесят, – согласился Лева, – и учти, что наша дружба обходится мне в сто тысяч долларов. У меня ещё не было таких дорогих друзей.

– Чтобы ты сдох, – громко сказал я, – сто тысяч.

– Не смей так говорить. Мне ещё лететь через океан. Ладно, черт с тобой. Все равно никто не даст больше. Давай половину денег, и мы договорились.

– Сто двадцать пять?

– Да. Только сто двадцать пять.

– У меня ещё не было таких дорогих знакомых, – передразнил я Лёву, – которые бы стоили мне целых сто двадцать пять тысяч долларов.

Он понял разницу между «другом» и «знакомым». И беззлобно рассмеялся.

– Если получу наследство, я привезу тебе сувенир из Америки, – пообещал он, – какой-нибудь брелок или статуэтку.

– Нет. Давай иначе. Если получишь все наследство, то я не плачу тебе деньги. А я поставлю за тебя свечу в храме.

– Лучше помолись в синагоге. Не забывай, что мой дядя был евреем.

– Если забудешь о своём взносе, то я готов стать евреем. Даже соглашусь на обрезание.

– За сто двадцать пять тысяч? За такие деньги и я соглашусь на вторичное обрезание. Значит, договорились – ровно половина?

– А если получишь целиком все наследство? – я решил сыграть до последнего.

– Тогда забуду об этих деньгах, – согласился Лёва, – но это невозможно. Один шанс из ста.

– Рискну. Я все равно ничего не теряю. Если получишь наследство целиком, то я ничего тебе не должен. Мы только отметим твоё возвращение и получение наследства. Если нет, плачу половину.

– Все равно у тебя нет шансов, – пробормотал Лева. – Остальные племянники тоже хотят получить свою долю наследства. Хотя сейчас об этом говорить ещё рано. Уже объявили посадку. Будь здоров, передай всем привет.

– Счастливого пути. Будь здоров.

Я положил трубку и подумал, что я знаю, кого именно нам следует с собой взять. Но для этого нужно сначала позвонить Ибрагиму, чтобы он мог меня поддержать.