Ситуация напоминала сцену из древней трагедии. На кровати лежала мертвая Майя Александровна, тело обнимал муж. Он весь перепачкался кровью, но не обращал на это внимания. Он все еще не верил в случившееся. В противоположном углу стояла Юлия. Она тяжело дышала, держа в руках еще дымящийся небольшой револьвер.

– Не подходите ко мне! – истерически закричала она.

– Гадина, – повернулся к ней Ратушинский, продолжая обнимать тело супруги.

– Успокойтесь, – мягко обратился к Юлии Дронго, глядя на дуло револьвера.

Оружие было направлено ему в лицо. У Юлии дрожали руки. «Если она нажмет немного сильнее, пуля попадет мне в голову», – отрешенно подумал он.

Дронго поднял обе руки.

– Спокойно, – сказал он, глядя на стоящую перед ним женщину. – Не нужно так нервничать. Отдайте мне револьвер.

– Это не я! – закричала Юлия. – Я ее не убивала! Честное слово, не я.

– Ты ее убила! – поднял голову Ратушинский.

Юлия резко повернулась в его сторону и дернула рукой. Револьвер выстрелил, и пуля просвистела рядом с головой Бориса Алексеевича. Он словно ждал этого выстрела. Заревев от бешенства, он вскочил, оставив тело жены на кровати, и бросился к Юлии. После выстрела она испуганно замерла, а затем бросила револьвер на пол. В этот момент Борис Алексеевич схватил ее за горло.

– Ты ее убила! – закричал он, держа Юлию своими сильными руками.

Молодая женщина упала, и Ратушинский навалился на нее всем телом, продолжая сжимать руки. Юлия захрипела. Еще несколько мгновений – и было бы поздно. Уговорить Бориса Алексеевича отпустить ее было невозможно. Достав носовой платок, Дронго схватил револьвер за рукоятку и с силой опустил его на голову Ратушинского. Тот охнул и завалился на хрипевшую женщину. В этот момент на пороге спальни появились Молоков и его жена.

– Он его убил! – закричал Молоков, бросаясь на Дронго.

На этот раз было не до сантиментов. Дронго обернулся и с удовольствием двинул по скуле разъяренного Молокова. Тот отлетел к стене, больно ударился и съехал на пол. Изо рта у него вытекла струйка крови.

– Он выбил мне зубы! – испуганно выкрикнул Виталий.

– Убийца! – завизжала Евгения Алексеевна. На этот раз она предусмотрительно отошла в сторону, понимая, что в таком состоянии человек может покалечить любого. Но Дронго уже пришел в себя. Он не сорвался, просто сделал то, что ему давно хотелось сделать. Он вообще не понимал, что значит «срываться». Для этого у Дронго был слишком рациональный ум.

В спальню вбежала медсестра. Увидев лежавшую в крови хозяйку дома, она испуганно вскрикнула. Через несколько минут появилась Инна. Увидев кошмарную сцену, она ошеломленно покачала головой: на кровати лежала Майя Александровна, на полу – хозяин дома с окровавленным лицом, рядом дрожала все еще не пришедшая в себя Юлия, у стены стонал, выплевывая кровь, Виталий Молоков, а его жена пыталась помочь ему подняться. В центре комнаты стоял Дронго, и в руках у него был револьвер, завернутый в носовой платок.

– Что здесь произошло? – тихо спросила Инна.

– Водевиль, – мрачно пошутил Дронго.

Он стоял, тяжело дыша, когда на пороге появились два охранника с оружием в руках. Они бросились к Дронго.

– Руки вверх! – закричал один из них. – Поднимите руки и бросьте пистолет!

– Тоже мне, американские копы, – зло проворчал Дронго. – Сейчас вы мне еще зачитаете мои права. Я не убийца, неужели вы еще не поняли? Я держу оружие преступления, завернутое в платок. Осторожно, не нужно целиться мне в голову. Уберите пистолеты, – властно скомандовал он, и охранники машинально чуть опустили руки.

Дронго завернул револьвер в платок и, подойдя к одному из охранников, протянул ему оружие.

– Срочно звоните в милицию и в прокуратуру! Лучше следователю, который был здесь позавчера. Как его фамилия?

– Осколков, – выдохнул напуганный охранник, – Роальд Германович Осколков.

– Звоните ему, – кивнул Дронго, – а вы помогите раненым, – обратился он к медсестре. – Сначала Борису Алексеевичу, – показал он на хозяина дома. – Вроде бы я ударил его не очень сильно. Потом помогите Молокову. Женщина, я думаю, сейчас придет в себя.

Инна холодно смотрела на него. Его поражала ее выдержка. Несмотря на всю невероятность ситуации, она сохраняла спокойствие. Дронго подошел к кровати. Хозяйка была мертва, в этом уже не было сомнений. Темная кровь впитывалась в белые простыни. Он наклонился к убитой. Видимо, вторая пуля попала в сердце. Он покачал головой. Как все это страшно и глупо.

Один из охранников побежал вниз, чтобы предупредить коллег и вызвать милицию. Другой стоял, все еще сжимая свой пистолет, но уже опустил его ниже опасной черты. Дронго подошел к лежащей на полу Юлии. Она начала приходить в себя.

– Это… не… я, – попыталась сказать Юлия, но закашлялась.

– Спокойнее, – посоветовал ей Дронго, – помолчите.

Он поднял молодую женщину на руки и понес, чтобы усадить на стул. Под стулом лежал сломанный веер. Дронго ногой задвинул его подальше, после чего посадил Юлию.

– Успокойтесь, мы потом поговорим, – обратился он к ней.

Она согласно кивнула.

– Подойди ко мне, – подозвал Дронго второго охранника. – Да убери ты свой пистолет, здесь стрелять уже не нужно.

Охранник убрал пистолет и подошел к Дронго. Они подняли и перенесли Бориса Алексеевича в соседнюю комнату. Положив его на кровать, они вернулись и, забрав стонущего Молокова, также уложили его в соседней комнате. Медсестра пыталась оказать помощь обоим мужчинам, с испугом поглядывая на Дронго. Она видела, как этот человек ударил рукояткой револьвера по голове хозяина дома, а затем, развернувшись, нанес удар второму мужчине.

Вернувшийся охранник сообщил, что следователь уже выехал. Вокруг дома начала собираться толпа: многие слышали выстрелы. Дронго попросил всех выйти из спальни, разрешив остаться только Юлии.

Дронго подошел к убитой и внимательно осмотрел пулевые ранения. Затем чуть приподнял тело, чтобы обнаружить выходные отверстия от револьверных пуль. Осторожно положил убитую на постель. Даже в смерти Майя Александровна сохранила то величавое выражение благородного лица, которое было так характерно для нее.

Юлия, уже пришедшая в себя, молча следила за Дронго. Лишь когда он отошел от постели, она жалобно пролепетала:

– Это не я.

Дронго обернулся к ней.

– Вы видели, как это произошло?

– Нет, – она снова закашлялась. – Я решила попасть в дом с другой стороны. Через окно. Приставила лестницу и полезла на второй этаж.

– Подождите, – перебил ее Дронго, – как вас вообще впустили в поселок? Куда смотрела охрана?

– У меня постоянный пропуск. Я приехала на такси и отпустила машину. Вошла в поселок, дошла до дома, приставила лестницу. Но когда начала подниматься, услышала два выстрела.

– Что было потом?

– Я влезла в комнату через окно и увидела, что Майя Александровна лежит на постели, а рядом валяется револьвер. Кто-то начал ломать дверь, и я испугалась. Схватила револьвер, и в этот момент вы ворвались в комнату. Что было потом, я не помню, – виновато сказала Юлия. – Кажется, у меня отняли оружие, а меня пытались убить? Или я говорю что-то не то?

– Все верно. Только почему вы не воспользовались обычным входом? Зачем нужно было лезть в окно?

– Я хотела встретиться с Майей Александровной, рассказать ей обо всем и попросить вернуть меня на старое место работы. Борис Алексеевич очень прислушивался к ее мнению. Поэтому я подумала, что помочь может только она.

– Послушайте, Юлия, – сказал Дронго. – Я много встречал разных сумасбродок, но вы превзошли всех, кого я знал. Ваше маниакальное стремление остаться на работе меня просто пугает. Почему нельзя было войти нормально, через дверь?

– Там же охранники! – крикнула она в ответ. Голос у нее сорвался. – Вы что, их не видели? Не могла я там войти! Вчера ночью вы меня выгнали. Думаете, Борис Алексеевич был бы рад моему появлению?

– Не знаю, – ответил Дронго. – Если бы вы начали демонстрировать ему свое нижнее белье, как мне, то, возможно, он бы передумал.

– Не нужно об этом, – опустила голову Юлия. – Мне стыдно за вчерашнее.

– А за сегодняшнюю выходку не стыдно? Вы ворвались в чужой дом, пробравшись на второй этаж, едва не убили хозяина дома, выстрелив в него. Вы думаете, в вашу невиновность кто-нибудь поверит? Кто-то поверит вашим бредовым рассказам?

– Но вы же верите, – рассудительно сказала молодая женщина. – Значит, поверят и другие.

– Не уверен, – пробормотал Дронго, – вам не нужно было стрелять в Бориса Алексеевича.

– Я не собиралась в него стрелять. Это вышло случайно.

Она уже пришла в себя, и лишь синяки на шее напоминали о недавних бурных событиях.

– И тем не менее вы его чуть не убили.

– Честное слово, случайно! Я сама не знаю, как это получилось.

– Зачем вообще нужно было трогать оружие? Даже если вы залезли в дом. Вы же должны понимать, что вас могут обвинить в убийстве.

– Нет, не обвинят, – упрямо ответила Юлия. – Убийца успел дважды выстрелить, потом выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Я слышала, как хлопнула дверь! Когда я увидела оружие, то поняла, как убили Майю Александровну. В этот момент вы стали ломать дверь. Что мне было делать? Я же не знала, кто за дверью. Ждать, пока убийца вломится и убьет меня? Я схватила револьвер, и в этот момент ворвались вы.

– Боюсь, что следователь вам не поверит, – покачал головой Дронго.

Он выглянул в коридор. Охранники были там, войти в спальню они не решались и опасливо косились в сторону Дронго. Тот, приказав Юлии оставаться на месте, направился к выходу.

– Нет! – заволновалась молодая женщина. – Я не могу оставаться здесь одна. Можно я буду с вами?

– Тогда выйдите в коридор и стойте рядом с охранниками, – разрешил Дронго. – Только никуда не уходите.

– Не уйду, – пообещала она.

Дронго прошел в соседнюю комнату. Медсестра уже перевязала голову Борису Алексеевичу и обработала лицо Молокову. Ратушинский был все еще без сознания. Молоков свирепо взглянул на Дронго, словно хотел вновь завязать драку.

Дронго прошел вниз, в столовую. Там одиноко сидела Инна Денисенко. Он сел напротив.

– Вы весь в крови, – сказала ему женщина. – Почему вы не обратились к медсестре?

– Это не моя кровь, – устало возразил он, – к счастью, не моя.

– Майя погибла? – коротко спросила она.

– Да, – кивнул Дронго.

– Кто в нее стрелял?

– Не знаю. Но не Юлия. Она рассказала мне, что влезла в окно по лестнице. И вдруг услышала выстрелы. От испуга, видя что кто-то ломится в дверь, она схватила револьвер и едва не убила Бориса Алексеевича, случайно выстрелив в него.

– Вы верите в эту чушь?

– Как ни странно, да.

– Почему?

– У меня есть некоторые основания, – уклонился от ответа Дронго. – А как вы здесь оказались? Ведь у вас в доме полно людей. Я думал, вы не сможете вырваться.

– Я и не собиралась никуда уезжать. Но час назад позвонила Майя и попросила меня срочно приехать. У нее дрожал голос, кажется, она плакала. Меня испугало ее состояние. Честно говоря, я подумала, что происходит что-то неладное. Поэтому взяла такси и приехала. Пропуск для меня она заказала, поэтому с охраной проблем не возникло. Вообще-то охранники знают меня в лицо. Когда я вошла в дом, то услышала крики и выстрелы. Потом вы начали ломать дверь. Поднявшись наверх, я увидела, как вы бьете по голове хозяина дома, а затем демонстрируете свое преимущество над несчастным Виталием Молоковым.

– Не нужно меня обвинять, – поморщился Дронго. – Я пытался избежать этой драки.

– Я говорю только то, что видела. При мне вы не пытались ее избежать, а, как мне показалось, наоборот, с большим удовольствием отбросили к стене несчастного Молокова. Но затем действительно успокоились и сдали свой револьвер, обмотав его носовым платком. Я ничего не пропустила?

– Ничего, – выдохнул Дронго. – Значит, так и расскажете следователю?

– Конечно. А вы считаете, что я должна врать? Тогда укажите, в каких деталях.

– Ни в каких, – в сердцах отозвался он, – вы абсолютно правы. Нужно рассказать следователю все как есть. Только я думаю об одной детали.

– Какой детали?

– Кто сможет подтвердить ваши слова, что вы приехали именно в тот момент? Предположим, что пропуск вам действительно заказала Майя Александровна. Предположим, что по мобильному телефону медсестры, по которому звонила ваша подруга, можно уточнить, куда она звонила. Все это легко проверить. Но вы могли войти в дом на несколько секунд раньше. Ведь на лестнице никого не было.

– Ну и что?

В глазах Инны блеснул холод.

– Вы могли тихо подняться на второй этаж, войти в спальню, дважды выстрелить, бросить револьвер на пол, закрыть дверь и спуститься по лестнице. После того как мы с Ратушинским побежали наверх, вы спокойно поднялись следом и вошли в спальню, обеспечив себе алиби. Такой вариант возможен?

– Вы…

Она попыталась что-то сказать, но не смогла, только с ужасом, смешанным с любопытством, взглянула ему в глаза.