Говорят, понедельник — день тяжелый. Я много раз убеждался, что в понедельник не стоит начинать важные дела. Я и не собирался ничего начинать. Но история с Дипломатом уже неприлично затянулась. Нужно было заканчивать все наши приготовления одним решительным ударом. «Клиент созрел», так, кажется, говорил незабываемый Бендер. В нашем деле без юмора невозможно прожить, ведь на самом деле вся наша жизнь — это один сплошной балаган.

Утром я должен был встретиться с Ольгой. Конечно неприятно, что приходится прибегать к разного рода трюкам, чтобы убедить нормальную молодую пару получить удовольствие. Хотя, по большому счету, я, конечно, лукавлю. О каком удовольствии идет речь? Ей предстоит лечь в постель с гнусным стариком, у которого на ногах, наверно, жилы прорисованы, а дряблая грудь — как у резиновой куклы, из которой выпустили воздух. Ее мужу тоже вряд ли приятно встречаться с дикой стервочкой, чувствующей приближение климакса и бесящейся от сознания своей скорой неполноценности.

По моим наблюдениям, любая женщина проходит в своей жизни пять этапов. Первый этап — девочка. Все интересно, загадочно, все еще на уровне девичьих страхов и разговоров. Второй этап — когда она взрослеет и становится женщиной. Он длится примерно до тридцати лет. Молодая женщина обретает некоторый опыт, познает азы секса. Почему-то наши клиенты требуют в основном молодых девочек второго этапа, не понимая, что эти дурочки понимают в сексе столько же, сколько я в геометрии. Наконец, третий этап, самый лучший с моей точки зрения — от тридцати до сорока — сорока пяти. Настоящая женщина проявляется в полной мере именно в этом возрасте. У мужчин он наступает после сорока.

Обожаю женщин, которым за тридцать. У них уже есть опыт, выдержка, терпимость и одновременно еще молодое тело. Они умеют полностью погружаться в стихию секса. Но это только на мой вкус. Моим клиентам больше нравятся молоденькие дурочки, и если я пошлю кому-то из них тридцатилетнюю даму, то рискую нарваться на большие неприятности. Таких женщин ценят редкие эстеты, которые умеют получать утонченное удовольствие.

Наконец, четвертый этап. Он бывает не у всех женщин. Вернее, наступление четвертого и особенно пятого этапов зависит только от самой женщины.

У меня есть знакомые женщины, которые надолго остаются на третьем этапе, и хотя им уже под шестьдесят, они — настоящие женщины, о встрече с которыми будет вспоминать любой нормальный мужчина. Есть и такие, которые переходят к четвертому этапу в сорок лет. Этап этот характеризуется климаксом и паршивым характером. Они, как правило, очень плохо переносят климакс, считают, что жизнь их кончилась, и начинают вести себя неадекватно. Ну а пятый этап — это старухи. Без искры в глазах, без интереса к жизни. Причем пятый этап может начаться и в двадцать пять, когда девушка, оставшись девственницей, постепенно превращается в старую деву.

В общем, это моя собственная «сутенерская классификация», и вы можете с ней не соглашаться. Девочка, девушка, женщина, стареющая женщина и старуха… Пять естественных этапов человеческой жизни. И только от самой женщины зависит, как долго она продержится на третьем этапе.

Я отправился на встречу с Ольгой в плохом настроении. Утром Семен сообщил мне, что у Галины начались осложнения после аборта. Так я и думал. Она решила сэкономить деньги и выбрала какого-то дешевого идиота. Ну и, конечно, тот сделал ей аборт в своем необорудованном кабинете. Я так и думал. Я с самого начала так и думал. В общем, Галина теперь была бракованным экземпляром. На ней можно ставить крест. Такие стрессы просто так не проходят. Я несколько раз присутствовал при абортах. У меня работа такая — все нужно самому проверять. Скажу вам честно: это такая мерзость, так отвратительно на все это смотреть. Может, поэтому я не очень люблю секс и все, что с ним связано. Говорят, что врачи-гинекологи не бывают страстными любовниками: они знают много такого, о чем следовало бы забыть. Бальзак гениально заметил, что адвокаты, врачи и священники не могут любить и уважать людей, так как слишком хорошо знают человеческие пороки. Он, очевидно, забыл про сутенеров. Мы тоже из этой категории. Мы тоже не очень уважаем окружающих нас людей, слишком хорошо зная их пороки.

В общем, я отправился на встречу в паршивом настроении. Не нужно думать, что я чувствовал себя дьяволом-соблазнителем. Ничего подобного. Если молодая женщина изменила своему мужу один раз, она может изменить и во второй. Один муж — это всегда очень много, а двое мужчин — всегда очень мало.

Ольга могла послать моего Актера подальше и остаться верной мужу. Но она этого не сделала. Значит, я мог надеяться, что и меня она сразу не отошлет. Я мог рассчитывать хотя бы на то, что она меня выслушает.

На этот раз я появляюсь в косметическом салоне в строгом солидном костюме, в темных очках. Я просто излучаю респектабельность. Мы встречаемся в уже знакомом мне кабинете. Ольга входит спокойно, она на своей территории, она не нервничает. Ведь после первой встречи ничего страшного не произошло, наоборот, она убедились, что я действительно представляю солидную контору, которая занимается переправкой наших граждан за рубеж.

У меня немного уставшее лицо человека, привыкшего совершать благодеяния. Она не может и предположить, что вот уже две недели я смотрю «фильмы» с ее участием. Она ни о чем не подозревает, а я знаю о ней все или почти все.

— Здравствуйте, Ольга, — устало говорю я ей, — кажется, ваш вопрос почти решен.

Она благосклонно мне кивает. По-моему, на каждом рабочем месте, в каждой семье нужно вешать лозунг: «Бойся данайцев, дары приносящих». Ничего не бывает просто так. И святых давно не осталось, а тем более альтруистов, готовых помогать ближним. Каждый норовит извлечь конкретную выгоду. Ей и в голову не может прийти, какую выгоду я имею в виду.

— Вы говорите о нашем отъезде? — спрашивает Ольга.

— Почти, — я улыбаюсь ей так, как может улыбаться папа римский при виде своей паствы, — дело в том, что вам нужно внести некий залог на покрытие расходов, чтобы гарантировать себе проживание и работу в Канаде на ближайшие полгода.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — признается Ольга, — муж говорил о каком-то залоге, но мы решили продать квартиру.

— Это очень некорректное решение.

Я, конечно, мерзавец, но не законченный. Зачем лишать людей квартиры? Она им еще понадобится. Пусть она останется как страховка их будущей жизни.

— Почему некорректное? — не понимает Ольга. — Мы ведь все равно уезжаем. Зачем нам оставлять квартиру в Москве? Это глупо. У нас не так много денег. Большую часть вещей мы продали, когда Андриан сломал ногу и не мог выступать.

— Знаю. Но мне кажется, что вы совершаете ошибку, свойственную многим отъезжающим. Дело в том, что по российским законам собственником квартиры вы остаетесь в любом случае, даже если переехали на постоянное место жительства в Канаду. Никто не мешает вам оставить квартиру за собой и сдать ее в аренду, получая неплохие деньги на первое время.

— Тогда откуда взять деньги для залога? — она тяжело вздыхает.

Я помню, что она еще должна помочь своему бывшему «другу» — Актеру. И я знаю, где достать деньги, чтобы хватило на все.

— Вам нужно срочно уезжать, — объясняю я ей в очередной раз, — мы не можем ждать, пока вы продадите квартиру, получите деньги и все оформите. Вам нужно выехать уже на следующей неделе. Нет, нет. Это не будет пока выезд на постоянное место жительства в Канаду. Мы — солидная фирма и не занимаемся несерьезными проектами. Нам важно убедиться, что люди готовы жить за рубежом и могут там остаться. Поэтому мы посылаем наших клиентов на некоторое время за рубеж, где они пытаются акклиматизироваться, если хотите. Понравится — будем решать дальше. Не понравится — вернутся обратно.

— Мы можем выехать на несколько месяцев в Канаду и пожить там? — понимает Ольга. Кажется, для нее это решение всех проблем.

— Не совсем. В Канаде вам не разрешат оставаться шесть месяцев без визы. Поэтому для начала вы едете куда-нибудь в страны Карибского бассейна. Идеальный климат, прекрасные условия работы, хорошая зарплата. Некоторые выбирают в качестве «трамплина» Европу. В общем, решать вам.

— Я не совсем понимаю. Вы хотите сказать, что мы можем уехать через несколько дней куда-нибудь в Европу или на Карибы?

— Конечно. Можете поехать даже на Багамские острова. Это райское место. Мы находим вам гарантированную работу, обеспечиваем подписание контракта. Сначала на полгода. Мы должны доверять друг другу. Понравится — останетесь. Не понравится — можете вернуться в любой момент. Паспорта будут всегда с вами. Обратные билеты с открытой датой тоже. Вы имеете дело с солидной фирмой.

— Прямо как в сказке, — восторженно говорит она.

У нее расстегнуты пуговки на блузке. Не одна или две, а сразу четыре, но я не смотрю на ее выступающую грудь. Мне она нужна совсем для другого мероприятия.

— Вы можете попробовать и в Европе, — напоминаю я ей наш первый разговор, — уехать в Хорватию или Словению. Сейчас там абсолютно спокойно. Можете в Болгарию, там у вас почти не будет языковых проблем. В общем, список стран мы вам подберем. А после полугодовой «практики» можете выехать в Канаду, это ваше право.

— Когда мы должны дать ответ?

— Желательно сегодня. Вы же понимаете, какое количество людей хотят попасть на ваше место. Мы подписываем контракт, по которому вы должны получать не меньше двух тысяч долларов в месяц. В случае нарушения контракта мы возвращаем ваш залог. Это на шесть месяцев. Переезд в Канаду мы гарантируем после вашего возвращения, когда вы примете окончательное решение. Все, как видите просто. Нужно только внести необходимую сумму залога, которая нужна для оформления вашего переезда.

— Я не совсем понимаю ваше предложение, — она оказалась чуть умнее, чем я думал. — Мы платим двадцать тысяч, а потом полгода получаем по две. Итого: возвращаем себе двенадцать. Зачем нам такие условия?

— Нет, не совсем так. Вы вносите залог в двадцать тысяч. А потом в течение полугода получаете зарплату, которую можно приплюсовать к этому залогу, если вы отказываетесь от поездки в Канаду. Предположим, вы настаиваете на переезде, тогда выходит, что вы заплатили только восемь тысяч (от двадцати отнять двенадцать, которые вы получите) за возможность пожить полгода на Карибах. И плюс еще мы оформляем весь пакет документов для Канады и пересылаем их в Торонто. Должен честно вам признаться: у нас работают лучшие юристы, но мы не гарантируем, что канадцы примут вас с распростертыми объятиями. В любом случае вы ничего не теряете.

— Мы платим двадцать, — нахмурилась она, — а получаем зарплату только двенадцать. И без всяких гарантий.

— В наше время гарантий не бывает, — улыбаюсь я Ольге, — нужно уметь рисковать. У нас в конторе был ваш муж, которому мы все объяснили. Кстати, я видел его с супругой моего знакомого. Он специалист по компьютерам. Наверно, вы знакомы семьями?

Она вспыхивает. Ревность и стыд — очень сильные чувства, заставляющие забыть об осторожности. Ну как можно поверить, что в многомиллионном городе мы все случайно нашли друг друга? Как в это можно поверить? Но она верит. Она краснеет, кусает губы, ее трясет. Потом она спрашивает:

— Он приезжал к вам с этой женщиной?

— Нет, конечно, — немного испуганно говорю я, — конечно нет. Я их случайно видел вместе. Я думал, вы семейно дружите…

— Дружим, — ядовито роняет она. — Как раз семейно и дружим.

— Но они, кажется, не живут вместе, — вздохнул я, — у ее мужа сейчас такие проблемы. Ему нужно срочно вносить деньги, иначе его посадят, или еще хуже — убьют. Он связался с мафией…

— Не нужно мне об этом говорить, — она явно нервничает.

Что в данном случае сильнее? Стыд за собственное поведение или ревность к мужу? Я обязан завершить этот разговор и сделать наконец свое предложение.

— Вы его знаете? — спрашиваю я об Актере.

— Немного, — она все еще не смотрит мне в глаза.

— Извините меня, — я понижаю голос и оглядываюсь по сторонам. — Вы, очевидно, занимались свингерством?

— Чем? — она наконец поворачивается ко мне. Она явно никогда не слышала этого слова. Она не понимает, о чем я говорю.

— Извините меня еще раз. Но мне кажется, что вашего мужа связывают с той женщиной не только платонические отношения…

— Нет, — чужим голосом говорит она, пытаясь встать, — вы ошибаетесь. Давайте закончим этот разговор.

— Вы встречались с ее мужем? — я почти утверждаю, я не спрашиваю.

Это самый важный момент в нашем разговоре. Она не должна уйти. Она должна остаться.

Ольга вскакивает со стула. Она явно колеблется. Уходить не хочется. Но обсуждать подобные темы…

— Мы гарантируем тайну нашим клиентам, — объясняю я, доставая платок.

Я вытираю лицо и гляжу на нее. Она сомневается.

— Сядьте, — предлагаю я Ольге, — не нужно так нервничать из-за пустяков. Кстати, я сам член клуба свингеров, мы ходим туда с моей женой.

Она садится. Упоминание о моей жене действует успокаивающе. Она полагает, что у такого человека, как я, может быть жена.

— Что такое клуб свингеров? — наконец спрашивает Ольга.

— Обычный деловой клуб, — я начинаю перечислять известных актеров, режиссеров, политиков, которые якобы посещают этот клуб. Конечно о моих подлинных клиентах я молчу. Но она слушает меня с большим интересом.

— Это клуб, где нельзя появляться одному, — поясняю я собеседнице, — только с мужем или с женой. Очень респектабельное заведение. Бывает, что там делают целые состояния.

— Я вас не понимаю.

— Вы появляетесь в клубе с мужем и встречаете другую пару, которая вам нравится. Вы можете вместе поужинать, поговорить, вместе поехать куда-нибудь за город, вместе…

— Достаточно, — она вновь сделала попытку подняться, — какая мерзость. Неужели люди занимаются такими вещами? Я слышала, что меняются женами, но не думала, что у нас в городе…

Тоже мне, апостол морали. Я начинаю нервничать. Если она не поймет по-доброму, придется объяснять по-другому. Но я все еще не теряю надежды.

— Сядьте, — на этот раз я более категоричен, — и не нужно все время вскакивать. Если вы не хотите меня слушать, то мы можем закончить разговор прямо сейчас. Но у меня к вам деловое предложение. Очень неплохое, как мне кажется.

— Какое предложение? — было видно, как она сильно нервничает.

Ну и пусть нервничает. Я приготовился идти напролом.

— Ваш друг, с супругой которого встречался ваш муж, попал в беду. В большую беду. И вы об этом знаете…

— Предположим, что знаю, ну и что?

— Вы также знаете, что ваш муж изменял вам с женой вашего знакомого.

— Откуда вам об этом известно? Вы следили за нами?

— Нет, конечно. И не кричите, здесь тонкие стены. В общем, ваш друг — один из наших клиентов и тоже хочет выехать за рубеж. Я несколько раз приезжал к нему на Кутузовский и однажды увидел, как вы выходили из подъезда. Это не мое дело, но я подумал, что вы свингеры. Решили встречаться парами, я ведь видел вашего мужа.

— Он мерзавец, негодяй, — она явно говорила о своем муже. — Он мне изменял, а я ничего не знала…

Она замолкает, понимая, что выглядит не очень привлекательно. Я терпеливо жду. Она молчит, растерянно глядя по сторонам.

— Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь, — у меня мягкий, добрый голос. Для сутенера хорошо поставленный голос очень важен. Как у актера.

— Мы уже расстались, — неубедительно говорит Ольга, пряча глаза.

— Меня это не касается, — я смотрю на часы, она должна понять, что мне не очень интересна их история. — В общем, вы знаете, что нужно делать, — объясняю я ей, — вносите залог и собирайте документы. У вас есть несколько дней. Квартиру я вам продавать пока не советую.

Теперь я пытаюсь подняться. Мне их проблемы должны быть до лампочки. Я ведь такой занятой человек.

— У вас есть такие деньги? — пытаюсь я подтолкнуть наконец ее к основной теме нашего разговора.

— Нет, — она качает головой. В глазах застыли слезы.

Я тяжело вздыхаю. Потом, словно размышляя, спрашиваю:

— Вы действительно расстались с этим парнем? — я имею в виду Актера, и она понимает, о ком я говорю.

— Почти.

— Вы могли бы помочь и ему, и себе, — неожиданно говорю я.

— При чем тут он? Каким образом? Второй вопрос мне нравится гораздо больше первого. Но я буду отвечать по порядку:

— У него долг двадцать тысяч. И боюсь, что он не сможет внести эти деньги. А вам до пятницы нужно внести залог — тоже двадцать тысяч. Вместе это сорок. Очень большая сумма. Вы ведь хотите ему помочь?

Честное слово, она кивнула головой. Она даже не подумала спросить меня, откуда я так хорошо осведомлен о делах ее бывшего друга. Впрочем, я ведь сказал, что тоже его знаю.

Она смотрит на меня и ждет. В глазах у нее надежда. Если бы не ее муж-спортсмен, понравившийся взбесившейся жене Дипломата, все было бы в порядке. Она бы никогда в жизни меня не увидела. Но у меня есть заказ, и мой «кодекс чести» требует, чтобы я его выполнил.

— Вы могли бы с мужем посетить клуб свингеров, — обрисовываю я ей решение проблемы, — дело в том, что кредитор вашего друга — очень известный человек. Вы его тоже немного знаете. Он один из владельцев клуба. Насколько я знаю, он видел вас несколько раз. И если вы согласитесь приехать в клуб вместе с мужем, он готов заплатить за вас сорок тысяч долларов.

Конечно, я все придумал. Конечно, Дипломат не даст ничего. Он заплатит мне двадцать пять тысяч. Не десять, как он планировал вначале, а именно двадцать пять, иначе сделка не выгорит. Ведь ему нужно не просто получить удовольствие, он должен найти бычка, который ублажит его жену, а это стоит дорого. Я уже несколько раз говорил со своим заказчиком, и он знает, что цену я поднял не случайно. Из двадцати пяти я готов даже оплатить переезд этих дурачков куда-нибудь на Багамы. Но без всяких гарантий. Или платить им зарплату несколько месяцев, вычитая из нее плату за жилье, налоги и все остальное. В общем, я в любом случае в накладе не останусь. А разговор про сорок тысяч нужен как приманка для дураков. Никакие сорок тысяч никто не внесет. Актеру нельзя давать большие деньги: он начнет покупать наркотики в больших количествах. И уж тем более не нужно платить моему агентству за пересылку документов в Канаду.

Документы мы, разумеется, пошлем. Здесь все без обмана. Но двадцать тысяч — это сумма невероятная. Никто не просит таких денег. Это наше маленькое ноу-хау, плата за удовольствие, которое мы предоставили гимнасту и его жене, подставив им нашу парочку.

— Сорок тысяч? — сумма действует на нее ошеломляюще. — Они заплатят нам сорок тысяч?

— Конечно нет. Но можно будет договориться с хозяином клуба об отсрочке возврата долга для вашего друга, а потом уже о том, что он гарантирует сумму залога для вас.

— Вы сказали, что это известный человек и что я его знаю. Кто он?

Вопрос, на который ловится любая женщина. Предложите ей просто так отдаться первому встречному — и она возмутится. Но скажите, что в нее влюблен один из ее знакомых, и она начнет неделями размышлять, кто именно этот мужчина. Ей приятно думать, что среди ее знакомых оказался человек, страстно желающий близости. Для мужчины важна сама близость, и он согласен переспать с первой же понравившейся ему женщиной. Для женщины важно, с кем именно она будет встречаться. Скажите ей, что среди возможных поклонников может оказаться ее знакомый, и этого достаточно, чтобы она проявила интерес.

— Ваш хороший знакомый, — повторил я, — но поймите, я не уполномочен вести подобные разговоры. Мы серьезное агентство и стараемся…

— Мы должны появиться там с мужем? — перебила меня Ольга.

Кажется, приманку она схватила и сейчас попытается проглотить крючок.

— Во всяком случае, он готов выступить вашим спонсором.

— Вы можете назвать мне его имя?

— Нет, не могу. Как не могу назвать и имя его жены.

— Там действительно бывают с женами?

— Конечно. Иначе это не свингеры. При входе проверяют паспорта. Там бывают только семейные пары.

— Мой друг бывал там с женой?

К этому вопросу я не готов. Попробуем импровизировать. Если скажу, что был, она может разочароваться. Если скажу, что не был, она, возможно, последует этому дурному примеру.

— Не знаю, — это лучший ответ, который я могу дать.

Позже, когда вечером мы с Арнольдом Хендриковичем будем анализировать запись нашего с ней разговора, он мне скажет, что я подсознательно, на уровне интуиции выбрал наилучший вариант. С одной стороны, я как бы открестился от этого клуба, а с другой, не был категоричен, дав ей возможность выбирать.

У нее могут появиться другие вопросы, не предусмотренные нашим сценарием. Поэтому я встаю и прощаюсь с ней.

— Подумайте о моем предложении, — предлагаю я ей на прощание.

— Вы действительно отправите нас в Канаду? — вдруг спрашивает она, но я пожимаю плечами. Женщины бывают так нелогичны. Или они заменяют логику интуицией?

На проспект Мира я возвращаюсь с записью нашего разговора в кармане, чтобы ее прослушал наш психолог. Я еще не знаю, что ждет меня в нашем офисе. Я не знаю, что судьба моих сотрудников предрешена.