В десять часов ему позвонили. Он недовольно посмотрел на часы и протянул руку, снимая трубку.

— Слушаю вас.

— Доброе утро! — раздался бодрый голос инспектора Таунса. — Вы уже проснулись?

— Почти. Вы как раз меня разбудили.

— Извините. Мы всю ночь работали, допрашивая всех остальных. Должен сознаться, что я вам не поверил, считая, что вы преувеличиваете насчет ставок. Но свидетели подтвердили мне ваши слова. Я пока не могу никак комментировать эту необычную игру, но понимаю, что при подобных ставках господин Палийчук мог получить такую дозу яда. Наши эксперты считают, что этим можно было отравить слона. И яд ему бросили в стакан за несколько секунд до смерти, в этом они убеждены.

— Ну вот видите, — пробормотал Дронго.

— Вы можете прийти в Скотленд-Ярд? Это совсем недалеко от вашего отеля.

— Я знаю, — сказал Дронго, — раньше у меня там было довольно много знакомых.

— Сейчас тоже, — сообщил Таунс. — В нашем управлении я услышал много хорошего о вас. Говорят, что вы дружите даже с мистером Мишелем Доулом. И он считает вас одним из лучших экспертов в этой области.

— Я думаю, что лучшим всегда был именно он, — тактично возразил Дронго. — Когда я должен быть у вас?

— Чем быстрее, тем лучше. И учтите, что пока журналисты еще не знают, кто именно погиб, кто играл вчера в казино и какие ставки там были. Если они узнают, то я думаю, что все газеты нашей страны напишут об этом преступлении. Учитывая, что покупка футбольного клуба должна произойти только завтра, мы обязаны хранить молчание, чтобы не вызвать еще больший ажиотаж. Скажу вам честно, мне очень неприятно, что мой любимый клуб хочет приобрести группа людей, среди которых есть подозреваемый в убийстве. Но, с другой стороны, я понимаю, что это лучший выход для «Манчестера». С такими капиталами ваши знакомые сделают из него лучший европейский клуб. Если Абрамовичу удалось сделать подобный клуб из заурядного «Челси», то почему бы им не сделать нечто подобное из команды, имеющей такие славные традиции?

— Вы говорите как болельщик, а не как инспектор полиции, — заметил Дронго.

— И как болельщик тоже, — ответил Таунс. — Значит, договорились. Я вас жду через полчаса. Успеете?

— Конечно.

Он быстро поднялся, прошел в ванную комнату, чтобы принять душ и побриться. Ровно через полчаса он уже оформлял документы, чтобы пройти к старшему инспектору Роберту Таунсу. На четвертом этаже его встретил молодой человек и проводил в кабинет инспектора. Тот его уже ждал. Он успел побриться и даже надеть свежую сорочку. Но бессонная ночь сказывалась, глаза у него покраснели.

— Вы не спали? — понял Дронго.

— Нет, — признался Таунс, протягивая руку, — спасибо, что приняли мое приглашение.

Дронго пожал ему руку, усаживаясь на предложенное место. Кабинет был небольшим, метров восемнадцать или двадцать, что для Скотленд-Ярда, наверно, считалось более чем комфортным. Комнаты здесь были традиционно небольшими, предназначенными скорее для вдумчивой работы, чем для представительских функций, для которых имелись специальные залы, где проходили международные встречи и совещания.

— Мы очень внимательно просмотрели все пленки, — сообщил Таунс, — подключили наших лучших специалистов. Работали всю ночь, но ничего нельзя увидеть. В тот момент, когда все вскочили, столик, на котором стоял поднос, оказался закрытым от камеры. Однако свидетели рассказали нам, что вы предложили самостоятельно проверить каждого из них, устроив импровизированный обыск.

— Да, — ответил Дронго, — я подумал, что так будет лучше. Я был уверен, что убийца находится среди нас. И поэтому мы постарались проверить каждого из присутствующих в комнате.

— И мужчин, и женщин? — уточнил инспектор.

— Всех. Мы проверили всех, содержимое сумочек и карманов. Но ничего не обнаружили. Возможно, что убийца имел при себе этот яд в виде таблетки или порошка, а использовав его, не оставил при себе никаких зримых свидетельств своего преступления. Хотя если лекарство было без обертки и без флакона, то можно проверить одежду остальных игроков.

— Уже нельзя. Мы их отпустили. Но предварительно мы получили согласие каждого на тщательный обыск. Без личного согласия мы бы не имели права проводить обыск. Вы же знаете, какие у нас строгие в этом отношении законы. Все без исключения дали согласие. Даже госпожа Тарутина, хотя она поначалу сильно колебалась. Но мы пригласили для обыска наших сотрудниц. И ничего не нашли.

— У Мальсагова тоже ничего не нашли? — уточнил Дронго.

— Ничего. А что, по-вашему, мы должны были найти?

— Мне показалось, что у него было некоторое количество запрещенного к ввозу в Великобританию полунаркотического вещества, — деликатно заявил Дронго, не уточняя, что это был кокаин. — Вы не нашли у него такого пакетика?

— Нет, — удивился Таунс. — Ничего.

— Это доказывает, что я был прав, когда проверял содержимое карманов до того, как мы вышли в коридор. Возможно, что он кому-то передал этот порошок, понимая, что его могут обыскать.

— А если убийца так же избавился от своего яда?

— Но мы проверяли друг друга, — напомнил Дронго. — И, честно говоря, я даже рад, что все так получилось. Иначе, найдя этот порошок, ваши сотрудники могли принять не совсем правильное решение.

— Я могу считать ваши слова официальным заявлением?

— Нет. Возможно, что мне только показалось, что это был порошок. Вполне вероятно, что это было лекарство от диареи, — Дронго улыбнулся, и Таунс несколько озадаченно посмотрел на него. Затем подвинул к себе папку с документами.

— Прежде всего мы еще раз просмотрели наши данные по погибшему, — сообщил он. — Судя по всему, этот человек всегда имел много врагов. Сейчас мы затребовали его досье из Москвы. Там уже час дня. И они успели переслать нам его досье.

— Насколько я понял, некоторые из игроков намекали на его возможные связи с преступным миром.

— Это тоже вам «только показалось»?

— Нет, это официальное заявление.

— У нас примерно такая же информация. И еще сведения из французской полиции. Там тоже были недовольны связями погибшего с корсиканцами. Он жил длительное время в Ницце, а там свои проблемы с корсиканской мафией. У него там была своя вилла, недалеко от Антиба.

— Вы думаете, что это мафия организовала его убийство?

— Не знаю. Мальсагов и Каплинский рассказали нам, что Палийчук имел проблемы с законом, даже сидел. В общем, погибший не был ангелом. Но мы все равно со вчерашнего дня проверяем всех сотрудников казино. Должен сказать, что там своя служба безопасности, и всех сотрудников проверяют много раз.

— А крупье мистер Джильберт? Его тоже проверяли?

— Это тот самый, который должен был организовать вашу игру? Его проверяли в первую очередь. Он работает в казино больше двадцати лет. Почему вы спрашиваете именно про него?

Дронго молчал.

— Опять «диарея»? — спросил Таунс. — Или официальное заявление.

— Только мое беспокойство, — ответил Дронго. — Мне кажется, он в любом случае заслуживает гораздо больше внимания, чем то, которое вы ему оказали.

Таунс согласно кивнул.

— Я должен дать свои заключения до завтрашней сделки, — сообщил инспектор. — Если среди них есть убийца или преступник, то они не могут быть покупателями такого известного футбольного клуба, являющегося одним из символов нашего Соединенного Королевства. И я возьму на себя большую ответственность, если промолчу или не сообщу о таких недобросовестных покупателях. У меня только сутки в запасе, и я обязан если не найти убийцу, то хотя бы составить мнение об этих людях. И оно не может быть ошибочным.

— Кажется, вы остались последней страной, где репутация еще что-то значит, — проворчал по-русски Дронго.

— Что вы сказали? — не понял инспектор.

— Я сказал, что вы правы. Для покупки такого известного футбольного клуба нужны люди с безупречной репутацией. Но боюсь, что даже в вашей старой Англии решающим фактором оказывается не репутация, а большие деньги. Насколько я помню, именно об этом вы мне вчера говорили. Или вы полагаете, что дома и поместья в Англии скупают люди с безупречной репутацией? Даже по либеральным английским законам любого из них можно пять раз привлечь к суду за мошенничество, присвоение чужого имущества, расхищение, использование должностного положения, не говоря уже о таких тяжких преступлениях, как организация убийств, хищений, краж, поддельные аукционы, фиктивные банкротства и прочие бесчинства. Репутация важна только тогда, когда нет денег. Огромных денег, господин инспектор. А на большие деньги можно купить молчание журналистов, сделать о себе прекрасные фильмы, выпустить умные книги, подготовить рекламные статьи. В общем, деньги заменяют и совесть, и репутацию. Хотя о репутации во многих местах, в том числе и в вашей стране, думают чаще, чем о собственной совести.

— Не я устанавливаю правила игры, — ответил Таунс. — Я прошу вас только о помощи. Если до завтра вы узнаете новые подробности случившегося или к вам обратится кто-то из игроков, то я попрошу вас сразу перезвонить мне. Считайте это моей личной просьбой.

— Хорошо, — Дронго поднялся. — Но я не думаю, что кому-то из них захочется меня увидеть после вчерашних событий. И еще одна просьба, — он достал из кармана таблетку, которую забрал из флакона Миксона. — Я вчера забыл дать вам это лекарство. Проверьте его, пожалуйста. Что это за таблетка?

— Откуда вы ее взяли? — спросил Таунс, разглядывая таблетку.

— Вчера она была среди других таблеток у Миксона.

— Тогда можете ее выбросить, — посоветовал инспектор. — Мы проверили его флакон. Это лекарство для сердца. Там не было яда.

Дронго разочарованно забрал таблетку.

— Возможно, что я поторопился, — признался он. — Но вы все сделали правильно.

Таунс улыбнулся на прощание. Дронго кивнул и вышел из кабинета. Когда он выходил из здания Скотленд-Ярда, на часах было около одиннадцати утра. Вспомнив, что он еще не завтракал, Дронго зашел в первое кафе, которое увидел на противоположной улице. Он включил свой телефон, который был отключен, когда он был в здании лондонской полиции. И не успел заказать чай, как раздался звонок. Он недоуменно взглянул на аппарат, обычно в такое время его не беспокоили. К тому же очень мало людей знали номер этого телефона. В Москве было около двух часов дня. Когда раздался голос Эдгара Вейдеманиса, он уже понял, что произошло нечто непредвиденное.

— Добрый день, — сказал Эдгар. — С раннего утра меня одолевают телефонными звонками. Просят найти тебя и передать, чтобы ты перезвонил Марку Семеновичу Миксону.

— Кому?

— Марку Семеновичу Миксону. Тот самый бизнесмен, о котором мы для тебя собирали сведения. Он просил, чтобы мы тебя нашли и договорились о срочной встрече. Сегодня в двенадцать часов дня по лондонскому времени он будет ждать тебя в холле отеля «Гровнор». Это на Парк-лайн. Ты меня слышишь?

— Я все понял.

— Что у вас там произошло?

— Лучше не спрашивай. Вчера в казино умер один из игроков. Выпил из своего стакана и упал мертвым.

— Ясно. И ты там случайно оказался рядом.

— Вот именно — случайно. Можешь себе представить, что здесь происходит?

— Кто умер? Неужели Миксон?

— Нет. Алексей Палийчук.

— Палийчук? Этот тип уже давно нарывался на нечто подобное. Между прочим, он уехал из Киева, где его уже пытались убить. Взорвали его «Мерседес». Погибли водитель и охранник. А его самого не было в этот момент в автомобиле.

— Когда это случилось?

— В прошлом году. В Киеве его знали как известного шантажиста. Все газеты писали о его связях с мафией. Мы переслали тебе досье на всех пятерых сегодня утром.

— Куда переслали? — не понял Дронго.

— На твою электронную почту, — ответил Эдгар. — У тебя же ноутбук всегда с собой. Я специально узнал, в твоем отеле есть Интернет, и ты можешь подключиться. Я думал, что ты уже получил всю информацию. Мы работали весь день с Леней Кружковым.

— Спасибо. Но я пока ничего не получил. Утром меня вызвали в Скотленд-Ярд.

— Ясно. Ты будь поосторожнее с этой компанией. Там все не ангелы.

— Ангелов уже давно не осталось, — пробормотал Дронго. — Когда вам первый раз позвонили?

— Часов в восемь утра.

— Ясно. Миксона как раз закончили допрашивать, и он поехал к себе. Здесь было часа четыре утра. И сразу решил найти меня. Наверно, перезвонил в Москву, и вас стали искать. Если позвонили к тебе домой в восемь утра, то это уже говорит о важности их звонка. Около часа у них ушло на поиски твоего телефона. Довольно оперативно.

— Они назначили встречу на полдень, — повторил Эдгар. — Я уже звонил тебе в отель, но мне сказали, что ты ушел. И твой телефон заработал только сейчас.

— Все правильно. Значит, в «Гровнор». Интересно, зачем я ему понадобился.

— Будь осторожен, — еще раз предупредил Эдгар. — И распечатай нашу информацию. Тебе будет полезно узнать обо всем, что мы написали.

Они попрощались, и Дронго поспешил закончить свой завтрак, чтобы вернуться в отель. Через несколько минут он уже был в своем номере. Подключив ноутбук, принял полученную информацию, перевел сообщение на диск, чтобы потом его распечатать. У него было не так много времени. Переведя информацию на диск, он забрал его и положил в карман. Затем взглянул на часы. До «Гровнора» пешком через парк можно дойти минут за пятнадцать. Но он может не успеть. Лучше взять такси и изучить обстановку вокруг отеля заблаговременно.

Он надел пиджак и вышел из своего номера. Рядом с отелем всегда стояла вереница черных лондонских такси, которые ему так нравились. Они были похожи на старые кареты. Высоким людям в них особенно удобно сидеть, можно вытянуть ноги. Усевшись в автомобиль, попросил водителя отвести его к отелю «Гровнор» на Парк-лайн.

«Гровнор-отель» находился рядом с Гайд-парком. Из его окон можно было увидеть даже людей, митингующих в этом месте «дозволенной свободы». Это целый комплекс зданий, выходивших на Парк-лайн. Дронго вошел в роскошный холл и, пройдя в бар, заказал себе чашечку чая. На часах было без семи минут. В отеле обычно останавливались богатые арабы, которые устраивались на диванах в своих белых одеяниях. Они часами неподвижно полусидели-полулежали, негромко разговаривая друг с другом. На их лицах была написана скука и лень. Ни одна красивая женщина, проходившая мимо, уже не могла их взволновать. У этих людей было все. Роскошные машины, самые дорогие женщины, самые лучшие отели, самые изысканные деликатесы. Но именно поэтому им было так скучно. Невероятные деньги от продажи нефти превращали их в скучающих и равнодушных ко всему людей, жизнь для которых превращалась в один сплошной серый день.

Каждый раз, бывая в лучших музеях мира, Дронго поражался тому обстоятельству, что в них никогда не бывает людей в белых одеждах и очень редко бывают небритые мужчины без галстуков из других регионов. А вот японцы или китайцы со своими религиями и укладом жизни жадно впитывали европейские ценности, посещая музеи и выставки, слушая певцов и музыкантов. Он задумчиво посмотрел в сторону арабов, сидевших за соседним столиком. Казалось, что им лень даже разговаривать.

«Деньги развращают, — подумал Дронго. — Незаработанные деньги делают из человека либо преступника, либо циника. А дармовые деньги еще больше развращают народ, делая его нежизнеспособным и не готовым к новым испытаниям в другие времена».

Он не успел додумать эту мысль, в холл быстрым шагом вошел Марк Семенович. Рядом с ним двое молодых людей, очевидно, его телохранители. Миксон сразу шагнул к Дронго, словно точно знал, где именно он будет сидеть.

— Добрый день, — отрывисто сказал он, протягивая руку. — Я очень рад, что вы приняли мое приглашение.