За столько лет можно было привыкнуть и к гендерному равенству, и к наличию многочисленных женщин, работающих в правоохранительных органах. Но появление мадам Энн Дешанс его несколько смутило. При любом другом расследовании появление женщины-следователя не вызвало бы у него подобного отторжения. Но в этом случае, когда нужно было проводить расследование по факту убийства женщины, с которой он мог быть близок, появление мадам Дешанс вызвало у него некоторое огорчение, которое он постарался не показывать.

Ей было тридцать семь. Среднего роста, с гармонично сложенной, крепкой фигурой, с копной черных волос, спадающих ей на плечи, с высокой грудью, выразительными большими глазами, носом с небольшой горбинкой, придающей ей шарм, – он мог бы обратить на нее внимание на улице, мог принять за высокопоставленного менеджера в офисе крупного предприятия. Но никак не за судебного следователя, расследующего особо тяжкие преступления.

– О вас много говорят, – сказала без тени улыбки судебный следователь, взглянув на Дронго.

– Надеюсь, что не очень плохое, – усмехнулся он.

– Рассказывают, что вы лучший специалист по расследованиям особо запутанных преступлений.

– Комиссар Брюлей слишком хорошо ко мне относится, – пробормотал Дронго, понимая, от кого именно она могла узнать такие подробности.

– Вы были знакомы с погибшей графиней? – сразу уточнила мадам Дешанс. По-английски она говорила почти без акцента.

– Да. Но познакомился только вчера.

– Он знает людей из ее окружения, – вмешался комиссар Дельвенкур. Пуллен перевел его слова.

– Немного знаю, – подтвердил Дронго.

Все трое переглянулись. Брюлей усмехнулся.

– Вы согласны нам помочь? – спросил Пуллен.

– Конечно. Думаю, смогу принести пользу.

– Еще какую, – вмешался Брюлей.

– Посмотрим, – сдержанно сказала Энн Дешанс, – полагаю, что мы должны начать прямо сейчас. Немедленно.

– Я распорядился проверять документы всех, кто будет выходить из отеля, – добавил Дельвенкур, – но не забывайте, что у нас не так много времени. Почти все в компании, которая сопровождала погибшую графиню, граждане России или Украины. И мы не сможем задержать их здесь на долгое время, если не найдем сразу убийцу.

Дронго понял несколько слов, в том числе про Россию и Украину.

– Они его найдут, – убежденно произнес Брюлей, – они его найдут, Филипп, ты можешь не сомневаться. Господин Дронго его обязательно найдет. Конечно, под руководством мадам Дешанс.

Женщина ничего не сказала. Она строго посмотрела на всех четверых мужчин и, не говоря ни слова, повернулась, направляясь в комнату дежурных.

– У нее сложный характер, – напомнил Дельвенкур.

– Подождем, пока она вернется, – предложил Брюлей, – она всегда может отказаться от помощи нашего эксперта. Ведь это ее право.

– Учтите, что она не очень любит советчиков, – предупредил Пуллен, обращаясь к Дронго, – на ее счету уже несколько успешно проведенных расследований. А когда она работала в полиции, на ее счету было полно задержанных преступников. Плюс ранение восемь лет назад.

– Интересная женщина, – ровным голосом произнес Дронго.

Энн Дешанс вернулась.

– Я договорилась, чтобы нам выделили наверху комнату для беседы со свидетелями, – сообщила она, – там и будем проводить наши беседы.

Она направилась к лестнице. Четверо мужчин смотрели ей вслед.

– Энн, ты не хочешь взять себе помощника? – крикнул ей Брюлей.

Следователь остановилась, повернулась, словно впервые услышав о подобном предложении. Смерила взглядом Дронго с головы до ног.

– Извините меня, мсье комиссар, – обратилась она к Брюлею, – но я постараюсь обойтись своими силами. Благодарю за ваше предложение, вы знаете, как я вас уважаю. Я приглашу господина эксперта для консультаций, можете не сомневаться.

И снова повернувшись, она стала подниматься наверх.

– С этой женщиной сложно договориться, – уверенно произнес Пуллен.

– Она не изменилась, – усмехнулся Брюлей, – ничего. Она все равно вызовет нашего друга одним из первых. Если не самым первым.

– Почему вы так считаете? – уточнил Пуллен.

– Уверен, – ответил комиссар. Пуллен недоуменно пожал плечами и тоже пошел к лестнице, попрощавшись с обоими комиссарами. Брюлей протянул руку Дронго.

– Поднимись и жди в своем номере, – посоветовал он, – она сейчас тебе позвонит. Насколько я понял, Ирина Малаева звонила тебе незадолго до своего убийства. А я пойду обедать с Филиппом. Из-за тебя я остался сегодня голодным.

Оба комиссара попрощались и вышли из отеля. Дронго поднялся в свой номер. Посмотрел на телефон, по которому совсем недавно разговаривал с еще живой Ириной. Настроение было более чем плохое. Он развязал галстук, скинул пиджак. Сел в кресло. Кто и зачем мог ее убить? Пять миллионов долларов она не хотела отдавать Тугутову. И тот мог за такие деньги пойти на убийство. Но, убив женщину, он гарантированно ничего не получал. А в разговоре со своим адвокатом он говорил, что сейчас находится в достаточно сложном положении. Тогда зачем убивать единственного человека, который может вытащить из этой сложной ситуации? Или он потерял всякую надежду, после того как понял, что она не хочет платить? И куда он исчез, когда носилки с погибшей выносили из здания отеля?

И еще этот непонятный казус с мужем графини, который остановился в соседнем отеле. Почему он изменил утром свое решение? Почему решил не подписывать мировое соглашение? Черт возьми! Как глупо просто так сидеть и ничего не делать. Именно сейчас, когда нужно допросить и выяснить, кто из них мог быть в коридоре в момент убийства. Эта упрямая мадам судебный следователь не подпустит его к расследованиям и на пушечный выстрел. Бывают такие амбициозные и самовлюбленные дуры. Она бывший полицейский. Конечно, она будет самоутверждаться в новой роли. Тем более что у нее уже было несколько успешных дел.

Он не успел додумать эту мысль до конца, когда раздался телефонный звонок. Дронго взял трубку.

– Кто это? – раздался уже знакомый женский голос.

– Кто вам нужен? – Он узнал голос Энн Дешанс, но решил, что может позволить себе подобную выходку. В ответ на ее манеру общения.

– Это господин… – Она назвала его по имени и фамилии, под которыми он и был зарегистрирован в этом отеле. Ведь представляя его своим коллегам, комиссар Брюлей называл его той самой кличкой, под которой он известен всему миру. И разумеется, имя и фамилия эксперта часто оставались неизвестными.

– Я вас слушаю, – разговор шел на английском языке. Ей, очевидно, уже сообщили, что гость владеет английским.

– Говорит судебный следователь Дешанс. У нас произошло неприятное событие в отеле, и мы хотели бы с вами срочно переговорить. Вы можете пройти в старое здание и подняться в наш номер?

– Какой номер?

– Вас ждет в коридоре сотрудник полиции, – любезно сообщила судебный следователь, – он проводит вас.

«Молодец, – подумал Дронго, – достаточно оперативно. Проверила все исходящие и входящие звонки. Конечно, сразу обнаружила звонок, который сделала погибшая. Звонок кому-то из гостей, находившихся в отеле. Неизвестный гость, да еще и не входивший в ее близкое окружение и приехавший в день ее появления в отеле. Все правильно. Любой нормальный следователь так и должен работать».

Он не стал повязывать галстук. Только надел пиджак и вышел в коридор. Там уже терпеливо ждал молодой человек в штатском. Дронго кивнул ему и последовал за ним. Они спустились вниз, прошли через холл и поднялись по лестнице на второй этаж, где находились апартаменты, предоставленные администрацией отеля для работы судебного следователя. Сотрудник полиции, сопровождавший Дронго, постучал в дверь и спросил разрешение войти. У дверей дежурил еще один сотрудник полиции, но уже в форме. Получив разрешение, Дронго вошел в гостиную. И увидел сидевших за столом Энн Дешанс и господина Пуллена.

– Добрый день еще раз, мадам Дешанс, – сказал Дронго.

Пуллен усмехнулся. Мадам Дешанс нахмурилась.

– Зачем вы устраиваете спектакль? – недовольно спросила она, – вы могли бы сказать, кто вы такой.

– Но вы не спросили, – возразил Дронго, – а мсье комиссар говорил вам, что я достаточно неплохо знал погибшую.

– Вы сказали, что познакомились с ней только вчера. И успели за один день так близко сойтись, что она вам сама позвонила.

– Похоже, что так.

– Садитесь, – разрешила она, показывая на свободный стул перед столом и взглянув на него более любопытным взглядом.

Он уселся на стул.

– Сегодня днем, примерно минут за сорок до убийства, графиня Шарлеруа звонила в ваш номер, – строго произнесла судебный следователь. – Если вы познакомились с ней только вчера, то почему она вам позвонила сегодня?

– Вчера мы познакомились с ней в баре и немного переговорили, – пояснил Дронго, – а потом поднялись к ней в номер. Я почти сразу ушел к себе, и мы договорились сегодня встретиться.

– Забавная история, – сказала мадам Дешанс, – значит, ваши отпечатки пальцев могут быть в ее номере.

– Полагаю, что вы их уже нашли. Даже с учетом того обстоятельства, что утром в ее номере проводили уборку.

– Вы остались в номере на ночь? – прямо спросила следователь.

– Нет.

– Вы хотите, чтобы я вам поверила? – недовольным голосом уточнила Энн Дешанс, – значит, вы познакомились в баре и потом поднялись наверх. И ничего между вами не было? Она была одной из самых красивых женщин среди всех топ-моделей, которые работают во Франции. И вы не захотели у нее остаться? Только не лгите, господин эксперт, это глупо.

– Я не лгу. Вы правы. Я хотел там остаться. Очень хотел. Но в тот момент, когда мое желание начало реализовываться, позвонил ее продюсер, который сообщил, что появился ее муж. И она решила пройти к продюсеру, чтобы переговорить со своим объявившимся супругом.

– И я должна вам верить?

– Вы можете проверить по минутам, – предложил Дронго, – вчера вечером здесь была журналистка, с которой я беседовал. Она подтвердит время, когда отсюда ушла. Бармен, который работал в баре, вспомнит, когда именно мы с Ириной Малаевой наслаждались коктейлем «Оскар». Потом мы поднялись наверх, и наверняка камеры зафиксировали этот момент с точностью до минуты. Можно также проверить звонки на мобильный и на городской телефоны, которые сделал продюсер примерно через несколько минут после нашего появления в ее номере. И свидетельские показания мужа и продюсера.

Он замолчал. Пуллен изумленно смотрел на него. Энн покачала головой.

– Вы всегда так обстоятельно готовитесь к разговору и можете предложить столько свидетелей? – спросила она.

– Когда речь идет о таких преступлениях – всегда, – ответил Дронго.

– Что между вами было? – снова упрямо спросила она. – Вы просто поднялись наверх и сразу ушли?

– Практически да. Я не люблю рассказывать подробности.

– Это как раз тот случай, когда вам нужно вспомнить все подробности, – сказала Энн, глядя ему в глаза, – и желательно по минутам.

– Ничего не было, – также упрямо ответил Дронго, не отводя глаз, – мы успели только поцеловаться, когда начались телефонные звонки.

– Значит, поцелуи были. – Энн подняла трубку и что-то спросила по-французски, явно уточняя время. Затем переспросила. Потом задала еще один вопрос. И положила трубку.

– Все правильно. На камерах зафиксировано время, когда вы вдвоем поднялись в ее номер. Мы взяли распечатки с телефонов. Мсье Аракелян позвонил ей из своего номера через семнадцать минут после того, как вы вошли в ее номер. Через семнадцать минут, господин эксперт.

– Это только подтверждает мои слова, – напомнил Дронго.

– Семнадцать минут, господин эксперт, – повторила Энн, – и все семнадцать минут вы беседовали и целовались. Не слишком ли долго?

Дронго пожал плечами.

– Простите, мадам Дешанс, но я не знал, что семнадцать минут – такой большой срок, что его может хватить на что-то еще, – сказал он не без иронии.

Пуллен, понимающий по-английски, снова усмехнулся. Энн смерила его ледяным взглядом и, взглянув на Дронго, процедила сквозь зубы:

– Оставьте ваши неуместные шутки, господин эксперт. За семнадцать минут можно многое успеть. Я еще раз спрашиваю: у вас была интимная связь с погибшей?

– Может, кто-то и успевает раздеться и сделать все за семнадцать минут, но для меня это слишком короткий срок, – разозлился Дронго, – возможно, во Франции привыкли все делать и в более короткие сроки, но я не француз. И графиня тоже не была француженкой, хотя и была замужем за бельгийским графом.

Пуллен, уже не сдерживаясь, расхохотался. Энн взглянула на него и неожиданно улыбнулась.

– Похоже, у вас своеобразное чувство юмора, господин Дронго, – сказала она более примирительным голосом.

– Мы теряем время, госпожа следователь, – напомнил Дронго, – нужно срочно выяснить, где был каждый из тех, кто сопровождал графиню в этой поездке. И начать нужно с человека, который живет в соседнем отеле и уже сейчас находится под плотным контролем сотрудников Интерпола.

– Откуда вы знаете? – встрепенулся Пуллен.

– Знаю. Я видел, как они за ним следят. Его нужно срочно сюда вызвать и допросить. Он может в любую минуту покинуть отель. Хотя я почти уверен, что он этого не сделает. Постарается понять, кому нужно было убивать его знакомую. Если это сделал не он сам.

– Тогда объясните, – потребовала следователь.

– У нас мало времени, – возразил Дронго, – срочно пошлите своих людей в соседний отель – «Мерис». А я поясню вам, почему считаю его одним из главных подозреваемых.

Энн вышла из комнаты. Через минуту она вернулась.

– Надеюсь, у вас есть более чем веские основания считать господина Тугутова одним из главных подозреваемых, – сказала она, усаживаясь на стул.

– Он находится под плотным контролем Интерпола, – повторил Дронго, – его телефоны прослушиваются. За ним ведут визуальное наблюдение. Он известный криминальный авторитет из России, который был в какой-то момент другом и покровителем Ирины Малаевой. И считал, что она должна ему пять миллионов долларов.

– Сколько? – переспросил Пуллен.

– Пять миллионов долларов. Насчет долларов могу ошибаться. Может, даже пять миллионов евро. Но сумма достаточно большая.

– Откуда вы знаете? – уточнила мадам Дешанс.

Дронго рассказал о разговоре в ресторане, который он услышал. Когда он закончил рассказывать, раздался телефонный звонок. Энн сняла трубку.

– Он сейчас придет сюда вместе со своим адвокатом, – пояснила она, – и учтите, господин эксперт, что мы не сможем ничего предъявить господину Тугутову. Подслушанный вами разговор в ресторане не может являться свидетельством его вины.

– Понимаю. Но мы обязаны переговорить с ним в первую очередь. В этом отеле у него тоже есть номер, в котором живет один из его подручных. Можете проверить. Он в четыреста шестом номере, – вспомнил Дронго.

Энн снова сняла трубку.

– Почему у всех этих моделей обязательно такое прошлое? – с отвращением спросила она. – Неужели невозможно сделать карьеру без этих криминальных связей?

– Невозможно, – убежденно ответил Дронго, – мне даже страшно подумать, через какие тернии проходят эти девочки, чтобы оказаться в вашем городе и стать известной топ-моделью. Через сколько страданий и унижений им приходится пройти. Особенно тем, кому сейчас по тридцать лет. Это поколение прошло через такие испытания. В Европе до сих пор не совсем понимают, через какие потрясения прошли бывшие республики Советского Союза. Если самые престижные профессии у юношей – киллер, а у девушек – валютная проститутка, то о какой нравственности может идти речь?.. Хотя и в вашей стране провинциалке выбиться в топ-модели очень сложно. Что же тогда говорить о девочках, которые попадали к вам из Восточной Европы? На тысячу этих дурочек выживала только одна. Или вы действительно об этом никогда не слышали, мадам Дешанс?

Следователь молчала. В этот момент в дверь постучали.