Сержант привез Тедо ровно через полчаса. Этот наглый драчун вошел в кабинет и без разрешения уселся на стул напротив майора. Он был в кожаной куртке и в джинсах. Ильдус мрачно посмотрел на своего гостя. Очевидно, тот хорошо понимает, что придется платить. И майор готов принять эти деньги. Вопрос только в цене. Но как бы хотелось оформить протокол и отправить этого наглого типа в областную тюрьму!

– Опять драку устроил? – спросил он вместо приветствия.

– Он сам начал задираться, – возразил Тедо, – сначала начал хмыкать, потом хрюкать…

– Если он свинья, то пусть хрюкает, какое твое дело?

– А потом начал показывать рога, намекая на меня. Он ведь встречался с Лианой до меня. Вот поэтому он и не может успокоиться, что она его бросила и ко мне ушла.

– Правильно сделала, – кивнул майор, – он ведь у нас босяк, рабочий с электростанции. Что они там получают? Пять тысяч рублей. А ты у нас человек богатый, кооператор. Вот поэтому она тебя и выбрала. Женщины вообще умнее, чем мы думаем…

Тедо опустил голову. Ему все было понятно. У него было такое симпатичное красивое лицо. Внешне он был похож на западных актеров. И еще красивые волнистые волосы каштанового цвета.

– Сколько? – прямо спросил он.

Сангеев поднялся и подошел ближе. Здесь никто бы не стал подслушивать, но он не хотел говорить громче обычного. Майор наклонился к своему гостю.

– Ты не наглей, – посоветовал он, – не нужно вести себя так неуважительно. Здесь тебе не базар, чтобы спрашивать цену. Цену здесь назначаю я, и никто не торгуется. Еще раз устроишь драку или придешь сюда с таким выражением лица, я тебя просто посажу в тюрьму на шесть месяцев. И твои деньги тебе не помогут.

– Неужели посадишь? – ухмыльнулся Тедо. – И деньги больше не будешь брать?

Майор размахнулся и ударил гостя в челюсть. Тот пошатнулся на стуле и, опрокинувшись, упал на пол.

– Вот так, – удовлетворенно сказал Ильдус. – А теперь заплатишь десять тысяч – и катись на все четыре стороны.

– Почему десять? – спросил Тедо, поднимаясь с пола.

– Пять за драку и пять за оскорбление сотрудника милиции при исполнении им служебного долга.

– Тогда понятно, – Тедо достал из кармана восемь бумажек по тысяче рублей.

– Две занесу вечером, – сообщил он.

– Лучше отдай Ризвану. Он зайдет к вам вечером.

– Все понятно. «Обслуживание на дому», – пошутил Тедо.

– Насчет областного центра я не шутил, – напомнил майор.

– Я все понял, – сказал Тедо.

Он вышел из кабинета не попрощавшись. Майор проводил его хмурым взглядом и громко крикнул, вызывая сержанта.

– Вечером он даст тебе две тысячи рублей, – сообщил он своему сотруднику, – возьмешь тысячу себе, а другую тысячу принесешь мне завтра. Все понял?

– Да, конечно.

– Хотел с тобой посоветоваться, – неожиданно сказал Ильдус, – ты давай садись, я с тобой переговорить должен.

Сержант уселся на стул, глядя на майора.

– Как ты думаешь, сколько в нашем отеле ежедневно бывает людей? – спросил Ильдус.

– Смотря какой день, – рассудительно ответил Ризван, – если в выходные, то иногда и по семь-восемь человек приходит. А в обычные дни больше двух-трех не бывает.

– Я тоже примерно так и считал, – согласился майор, – значит, выходит, что в среднем они принимают по одному человеку в день. Я имею в виду девочек хромого Назара.

– Можно сказать и так, – согласился сержант, – хотя клиентов иногда бывает и меньше. Но если хотите, мы можем точно узнать.

– Каким образом? – мрачно спросил Ильдус.

– Попрошу кого-нибудь из моих ребят проследить, сколько там бывает клиентов, – пояснил Ризван. – Они ведь работают обычно с пяти вечера до двух ночи, можно точно выяснить.

– Действуй, – согласился майор, – только не нужно, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

Ризван вышел из кабинета, и майор потрогал деньги, которые лежали у него в кармане. Нужно будет оформить протокол на разбитое окно и выписать счета на еду для задержанного. Пусть распишется.

Позвонил телефон. Он взглянул на аппараты. Звонил синий телефон. Даже странно, он давно уже не звонил. Ильдус дождался еще одного звонка и снял трубку.

– Добрый день, уважаемый господин майор, – услышал он немного насмешливый голос Ланы Краковской, вице-мэра их города.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Ильдус. Это была единственная женщина в городе, которой он опасался. Даже когда она работала в библиотеке, он старался не связываться ни с ее игровыми столами, ни с ее клиентами, не облагая их никакими налогами. Говорили, что она была неравнодушна к их Альберту. Но, возможно, это были только слухи. Однако майор точно знал, что у Ланы есть покровители и в областном центре, и среди руководства областного УВД. А значит, связываться с такой особой было очень небезопасно. Ей тридцать восемь лет, и она жила вдвоем со своим сыном, который заканчивал седьмой класс. Она переехала сюда еще десять лет назад из южной республики, где остался ее муж, с которым она развелась. И с тех пор сделала феноменальную карьеру, сначала устроившись продавцом в книжный магазин, затем стала директором магазина, в котором почти не было никаких книг, затем директором местной библиотеки и наконец вице-мэром города.

– Я хотела с вами посоветоваться, – продолжала Лана, – вы не могли бы зайти ко мне в мэрию, чтобы мы могли обстоятельно поговорить?

– Обязательно, – согласился майор, – когда мне нужно быть у вас?

– А когда вы можете?

– Прямо сейчас.

– Тогда я вас жду, – она положила трубку.

Ильдус посмотрел на телефонный аппарат. Он не ждал ничего хорошего от подобных срочных вызовов в мэрию. Но нужно было идти. Поднявшись, он вышел из кабинета и заглянул в соседний, где обычно сидели лейтенант Орилин и сержант Максудов. Сержанта уже не было, а лейтенант сидел за своим столом и что-то писал.

– Что опять случилось? – спросил майор.

– Разбили машину Мелентьева и украли магнитофон, – сообщил лейтенант, – уже второй случай за неделю.

– Зачем нашим ворам магнитофон, – поморщился Ильдус, – кому он нужен? Куда они смогут его продать?

– Не знаю. Сам не понимаю.

– Какой автомобиль у Мелентьева? Ему же много лет?

– Старый японский внедорожник. Ему уже лет двадцать, давно пора на свалку. Страховая компания отказала ему в страховке в прошлом году, когда он поехал в областной центр.

– И кто-то полез в его машину? – недоверчиво переспросил Сангеев.

– Я сам удивляюсь. И самое поразительное, что у Мелентьева в бардачке деньги лежали. Немного, рублей триста, но воры их не взяли.

– Так не бывает. Старый магнитофон взяли, а деньги не тронули? Тогда это мальчишки озорничали.

– Сам ничего не понимаю.

– Нужно подумать, – посоветовал начальник милиции, – здесь что-то не сходится. Два автомобильных магнитофона за неделю. У нас ведь не больше четырехсот машин на весь город, и любой магнитофон можно проследить. Значит, тут что-то другое. Думай, лейтенант, думай. И еще: перебирайся в мой кабинет. Я ухожу в мэрию, буду через час. Я заберу свою рацию, а ты возьми свою. Если что-нибудь случится, сразу сообщи мне.

У них были четыре рации на троих. Четвертую обычно оставляли Куляш, сидевшей в приемной, и она очень гордилась тем, что слушает переговоры сотрудников городской милиции. Хотя на самом деле рации были не так уж нужны – ведь любое сообщение можно было передать лично или по городскому телефону. И если здесь не было мобильных аппаратов, то городская телефонная сеть работала вполне исправно.

– Сейчас переберусь, – согласился Орилин, собирая свои бумаги. На руке у него блеснули новые часы. Ильдус удивленно поднял брови, но ничего не спросил. Об этом можно будет поговорить, когда он вернется из мэрии.

Майор надел куртку и вышел из здания. На часах было двадцать минут первого. По улице проезжал грузовик, груженный кожей. Ильдус недовольно посмотрел на грузовик. Этот кооператив по выделке кожи совсем обнаглел, вообще ничего не платит. И все дело в том, что его владелец – родной брат мэра города. Конечно, с такого человека ничего нельзя брать, и это порождает общий непорядок в городе. Одни платят, а другие отказываются! Сангеев подумал, что ему нужно будет переговорить с владельцем кооператива Халимом Казиевым и объяснить, что деньги нужны не на личные нужды начальника городской милиции, а для пополнения бюджета милиции, который почти не изменился за последние пятнадцать лет и на который невозможно поддерживать общественный порядок на должном уровне. Хотя, если подумать, то все равно не стоит с ним связываться. Он обязательно расскажет обо всем брату, тот потребует свою долю, и в результате вообще ничего не останется. Лучше оставить их в покое.

Пока он шел до здания мэрии, мимо проехали еще два автомобиля. Обе машины он знал по номерам. «Москвич» принадлежал сыну директора школы, а «Волга» – самому главному врачу больницы, уважаемому в городе человеку. Все знали, что в больнице существуют строгие правила и там платят буквально за все: за лекарства, за перевязочные материалы, за постельное белье, за еду, даже за услуги нянечек и санитарок. Даже судно, которое подкладывали больным, нужно было оплачивать из собственного кармана. Все входили в положение больницы, которая уже давно, по словам ее главного врача, не получала никаких дотаций и денег из областного центра. Наверное, жители города очень удивились бы, узнав, что за последние годы бюджет городской больницы увеличился в шесть раз. Но эти деньги практически не доходили ни до больных, ни до врачей. Они растворялись в кабинете мэра, заведующего городским отделом здравоохранения и главного врача больницы, каждый из которых ездил на столь редко встречающейся в городе черной «Волге».

Ильдус вспомнил об украденных магнитофонах. Интересно, кто это может быть? Ему казалось, что он знает всех местных жителей и наверняка должен понимать – кто и зачем ворует эти автомобильные магнитолы. Ведь раньше машины оставляли на улице, даже не закрывая их на ключ. Здесь не было угонов машин или краж из салонов автомобилей. Просто их некуда было угонять или продавать. Через границы неоформленную машину не пропустят, а везти ее в город, где был химкомбинат, себе дороже. Достаточно было предупредить коллег, и любой автомобиль гарантированно задержали бы на въезде в город. Значит, здесь работает какой-то новичок, возможно, не местный. А кто мог появиться в городе незаметно?

Раздумывая над этим, он подошел к зданию мэрии. У входа сидела пожилая Пакиза-ханум. Ей было уже за восемьдесят, но она сохраняла ясный ум и обладала превосходной памятью. Говорили, что за последние сорок лет она ни разу в жизни не была на бюллетене. Такая женщина была идеальным вахтером: она не только запоминала каждого посетителя, но и знала всех горожан в лицо.

– Добрый день, уважаемая Пакиза-ханум, – вежливо поздоровался майор, – как ваши дела?

– Здравствуй, Ильдус, – улыбнулась она, – как чувствует себя твоя теща?

– Не очень, – ответил он, – совсем сдала в последнее время.

– Как жалко, – вздохнула Пакиза, – а ведь она младше меня на несколько лет. Передай привет своей супруге.

– Обязательно передам.

– Ты к кому пришел? К нашему мэру?

– Нет, к Лане Борисовне. У нее есть кто-нибудь?

– Сегодня никто не приходил. Она сейчас за главного. Можешь смело подниматься к ней, – кивнула Пакиза.

Сангеев поднялся на второй этаж. Кабинет мэра и его приемная были в правом крыле здания, где раньше находился кабинет первого секретаря горкома. А кабинет вице-мэра был, соответственно, в левом крыле, где раньше располагался председатель горисполкома. Сангеев свернул налево, направляясь к приемной. Здесь работала двоюродная сестра Ризвана – Сурия, которая перешла сюда из библиотеки вместе с Ланой Борисовной. Сурие было уже за сорок, она была убежденной «старой девой», которая в силу своего характера не очень любила посетителей. Секретарем она была почти идеальным, запоминая и фиксируя все. Лана Борисовна ценила ее пунктуальность и работоспособность, именно поэтому и взяла своего секретаря вместе с собой в мэрию.

Увидев начальника городской милиции, Сурия мрачно кивнула в знак приветствия, даже не изобразив подобия улыбки. Майор знал о тяжелом характере немолодой женщины и поэтому ничуть не удивился.

– У себя? – уточнил он.

– Ждет вас, – сообщила Сурия.

– Зачем звала?

По существующим правилам милицию курировал лично мэр города, тогда как вице-мэр курировала социальные и культурные объекты. Но, видимо, произошло нечто важное, если она решилась пригласить Сангеева в свой кабинет.

– Не знаю. Она хотела с вами поговорить.

«Знает, но ничего не скажет», – убежденно подумал начальник милиции. Он дождался, пока Сурия доложит о его появлении, повесил куртку в приемной и, получив разрешение, вошел в кабинет.

Лана Борисовна была в сером брючном костюме. Он всегда удивлялся, как элегантно она одевается. Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что большинство ее нарядов сшито в областном центре местным портным Толиком Аванесовым, который шил одежду по образу и подобию западных образцов. Он тоже переехал сюда из южной республики и за несколько лет стал самым модным мастером в областном центре, обшивая не только все руководство области, но и приезжающих сюда гостей. Лана Борисовна энергично пожала руку гостю, кивнула на стул.

У нее было чуть вытянутое лицо, с прямыми ровными чертами, светлые волосы. Она никогда не была красавицей, но всегда умела очень искусно подавать свои достоинства. В молодости она занималась спортом и сумела сохранить почти идеальную фигуру. Длинные ноги, упругая грудь и светлые волосы делали ее почти богиней в коридорах областной власти, где мужчины-чиновники просто таяли от одного ее вида. Она этим ловко пользовалась.

– Извините, что оторвали вас от важных дел, – начала Лана Борисовна.

– Какие у нас дела, – добродушно ответил начальник милиции, – все спокойно. Слава богу, у нас никаких преступлений не бывает. Народ спокойный, все понимает, ничего не нарушает. Иногда драки какие-нибудь случаются, но мои ребята все быстро пресекают. У нас за последний квартал ни одного серьезного происшествия не было.

– Одно убийство было, – нахмурилась Лана Борисовна.

– Да, было. Но мы его сразу раскрыли. Жена Аскена ударила его по голове гантелей. Вы помните, как мы все переживали. Он скончался по дороге в больницу. Бытовое убийство на почве семейной ссоры. Я сам ездил в областной суд, чтобы ее защитить. У нее осталось двое детей. А он все время пил и бил их всех. Судья оказалась понимающим человеком и дала ей только четыре года условно.

Он не стал уточнять, что судья оказалась мерзкой женщиной и просила двадцать тысяч долларов за такой приговор. Жену Аскена все жалели и сочувствовали их горю. Женщина-судья тоже сочувствовала и понимала, что избитая жена только защищалась и это было непредумышленное убийство; к тому же в доме оставались двое несовершеннолетних детей, которые не смогли бы выжить без отца и матери. Но она упрямо хотела двадцать тысяч долларов. После долгих торгов она сбила цену до десяти тысяч. Разумеется, таких денег у жены Аскена не было, да и не могло быть. Ильдус Сангеев приехал тогда к мэру города и рассказал ему обо всем. Казиев вошел в положение и выделил пять тысяч долларов на взятку судье. Остальные пять пришлось собирать по другим местам. Сангеев даже доложил собственные восемьсот долларов, чтобы не оставлять детей на произвол судьбы. Судья получила свои деньги и вынесла «справедливый» приговор.

– Я знаю о вашем участии в этом деле, – кивнула Лана Борисовна, – но говорят, что и наш мэр помог с этим приговором.

Сангеев насторожился. Неужели мэр мог рассказать о взятке своему заместителю? Какая непростительная ошибка!

– Мы вместе спасали женщину и ее детей, – уклонился он от ответа.

– Это было очень благородно, – кивнула она, – я как раз о детях и хотела с вами переговорить. Вы знаете, что сегодня вся молодежь увлечена Интернетом, во всем мире он развивается невероятными темпами.

– Пусть развивается, – пожал плечами майор, – вы лучше меня знаете, что мы уже подключились к Интернету через наши телефоны. А беспроводной Интернет у нас просто невозможен, даже мобильная связь не работает.

– Это я знаю. Но я хотела с вами посоветоваться о другом. Может, нам переоборудовать какое-нибудь помещение в интернет-клуб? Сейчас такой появился в областном центре. И у нас может появиться, чтобы занять досуг детей.

– Пусть появится, – даже удивился Сангеев, – я не против. Это хорошая идея.

Он все еще не понимал, почему она решила посоветоваться на эту тему именно с ним. Какое отношение имеет начальник городской милиции к созданию интернет-клуба? Об этом нужно говорить с заведующей районным отделом народного образования.

– Я тоже так считаю, – кивнула Лана Борисовна, – и поэтому мне нужна ваша помощь.

– Моя помощь? В чем? Я не очень разбираюсь в компьютерах, – признался майор.

– Вы меня не поняли, – улыбнулась она, – дело в том, что нам понадобится большое помещение для этого клуба. Как минимум двухэтажное. Еще лучше трехэтажное. На первом этаже будет дискотека для молодых и молодежное кафе, на втором сам интернет-клуб, а на третьем мы разместим творческую галерею наших молодых талантливых ребят. Вот такая идея.

– Очень хороший план. А где вы найдете такое здание?

– Уже нашли, – торжествующе произнесла Лана Борисовна, – отель «Мечта». Он как раз находится в центре города. Мы можем легко переоборудовать его в такой интернет-клуб.

Наступило неловкое молчание. Тысячу долларов в месяц не платит никто, кроме хромого Назара. И эти деньги они хотят у него отнять. Он попытался что-то сказать, но почувствовал, как к горлу подкатывает какой-то комок. Он даже кашлянул.

– Извините. Я не совсем понимаю. Вы хотите закрыть единственный в городе отель? Но у нас нет других гостиниц.

– И не нужно, – радостно сказала вице-мэр, – я проверила статистику. За последние три года там практически никто не останавливался. Зачем нам такой нерентабельный отель? Только бар работает по вечерам, да и то в наш местный бюджет дает гроши.

«Интересно, она издевается или ничего действительно не знает?» – со злостью подумал майор.

– Мы говорили с директором отеля Назаром Кулиевым, – продолжала Лана Борисовна, – и выяснили, что здание было приватизировано еще восемь лет назад. И совладельцами отеля являетесь вы и сам господин Кулиев. Вот поэтому у нас и возникла такая идея. По подсчетам нашего экономиста, интернет-клуб может приносить доход в тридцать-сорок тысяч рублей. Это очень выгодное предложение для вас как для совладельца. А мы возьмем на себя переоборудование и ремонт отеля. Вы ничего не будете тратить. Будем считать, что город берет в аренду у владельцев отеля их здание, и соответственно мы будем платить вам двоим эти тридцать тысяч рублей.

– Тысячу долларов на двоих, – сразу посчитал майор, чувствуя, как начинает дергаться от бешенства левый глаз. Она точно над ним издевается. – Это хорошее предложение, – осторожно сказал он. – А сам Назар что вам сказал?

– Он будет согласен с любым вашим решением, – ответила Лана Борисовна, – кроме того, у нас есть претензии к этому отелю. Возможно, вы даже не знаете, но там случаются какие-то неприятные истории. Сурия говорила мне, что там даже иногда женщины встречаются с работниками электростанции. И сам Кулиев сдает им номера для подобных встреч. Я, конечно, не поверила в такую грязь, но упорные слухи об этом все же ходят. Мне кажется, вы должны меня понять. Нельзя, чтобы в гостинице, совладельцем которой является начальник городской милиции, могли происходить подобные эксцессы. А вы как считаете?

«Сука. Все знает и издевается, – окончательно разозлился Сангеев. – Я ей покажу интернет-клуб! А Назара я просто убью».

– Я подумаю над вашим предложением, – неторопливо ответил он, – нужно все еще раз внимательно просчитать.

– Не нужно ничего считать. Сейчас отель, по всем документам, приносит вам только убытки, а мы исправно будем платить вам деньги за аренду.

– Да, конечно. Но я все равно должен подумать, – хрипло выдавил он.

– Подумайте и постарайтесь быстро дать свой ответ, – поднялась она с места, протягивая ему руку, – мы должны думать о нашей молодежи, о ее досуге.

– А наш мэр знает о вашем предложении? – спросил Сангеев перед тем, как выйти.

– Как раз он сам и разговаривал с господином Кулиевым, – улыбнулась на прощание Лана Борисовна.

Это был как удар в солнечное сплетение. Комок в горле застрял так, что майор сумел выдавить лишь какие-то нечленораздельные звуки и поспешно вышел из кабинета. В приемной он взглянул на Сурию, чувствуя дикое желание разорвать эту стерву на куски. Он забрал свою куртку и вышел из приемной, закрывая за собой дверь. Отдышался. Нужно решать, что ему делать дальше. К мэру сейчас идти нельзя. Нужно найти Назара и выяснить, что именно происходит.

Он даже не мог предположить, что это было по-настоящему последнее спокойное утро города, в котором уже сегодня должны были начаться трагические происшествия.