Морщась от боли, Сангеев поднялся. В последнюю минуту сержант что-то крикнул, отвлекая на мгновение бандита, и тот неточно рассчитал свой удар. Майор успел отклониться. Левая рука и плечо болели. Он подошел к окну, у которого топтался сержант.

– Ушел? – зло спросил Сангеев. – Нужно будет его найти.

– Никуда он не ушел, – возразил Ризван, – вот он там лежит. Орилин его подстрелил.

– Какой молодец, – кивнул майор, потирая плечо, – давай срочно туда. А я посмотрю, что тут в спальне.

Сержант повернулся и поспешил к выходу. Майор вошел в спальную комнату. Раскладушка, два поломанных стула, какой-то пыльный старый шкаф. Он открыл дверцу. В шкафу висел костюм, теплая куртка, джинсы. Он тщательно все обыскал. Во внутреннем кармане куртки были паспорт и пачка денег. Немного, тысяч семь. Майор закрыл дверцу шкафа, осмотрелся. Батареи давно стоят холодные, но какие-то подозрительно чистые. Полки шкафа, куда кладут вещи, даже не протирали от пыли, а батареи, которые вообще не нужны, подозрительно чистые. Он подошел ближе, просунул руку. Так и есть. За батареей лежали две пачки денег. Он достал обе. Двадцать тысяч долларов. На такие деньги можно было купить сто новых магнитофонов. Он положил доллары в карман, повернулся, чтобы выйти. В третьей комнате было пусто. Майор прошел на кухню, где сохранилась какая-то мебель. Было понятно, что Салман не собирался оставаться здесь надолго. Сангеев уже собирался выйти, но перед этим решил проверить газовую плитку. Открыл дверцу. Там был какой-то пакет. Он достал и развернул его. Два новых «макаровых». Он даже никогда не видел таких моделей – видимо, усовершенствованные. И четыре обоймы. Недобро усмехнувшись, он забрал пакет и вышел из кухни.

Во дворе уже слышались крики. Он поморщился. Нужно увезти этого типа, пока сюда не собрался весь город. Хотя вполне достаточно, если об этом случае узнает Абуталиб: через час в курсе будет весь город. Несколько соседей уже выбежали из дома, обступив раненого. Никто не понимал, что случилось. Орилин стоял над преступником, потрясенный его видом. Он впервые в жизни стрелял в живого человека, и теперь один лишь вид крови вызывал у него тошноту. Сержант сидел на корточках перед раненым, пытаясь определить, куда попали пули. Майор подошел к ним, все расступились. Абуталиб уже суетился рядом.

– Что случилось? – спросил один из соседей. – Кто стрелял? Почему?

– Он хотел убежать, – начал словоохотливый Абуталиб, – но…

– Никто не хотел никуда убегать, – резко перебил его Ильдус, – это наш новый педагог-стажер. Рядом собака пробегала, а он принял ее за волка. Начал стрелять. Тогда наш лейтенант тоже выстрелил и случайно попал в него. Ничего страшного. Вы же видите, что он ранен легко. Я сколько раз нашим охотникам говорил, чтобы в городе с ружьями не ходили! А этот тоже охотник оказался, только новичок.

Абуталиб изумленно смотрел на начальника милиции, но возражать не решался.

– Кажется, ему плохо, – сказала одна из женщин, – нужно его в больницу отправить.

– Обязательно, – кивнул Ильдус, – давайте его срочно в машину. Абуталиб нам как раз поможет.

Испуганный таксист не решился возражать, хотя понимал, что истекающий кровью пассажир испачкает ему весь салон. Вместе с сержантом они перенесли Масимова на заднее сиденье.

– Расходитесь, – крикнул Сангеев, – это несчастный случай! Мы едем в больницу.

Он протиснулся на заднее сиденье, показав Орилину на переднее. Сержанту он приказал остаться и еще раз все осмотреть, а затем возвращаться на работу.

– Если будут спрашивать, то это был несчастный случай, – строго напомнил майор, – никому ни слова.

Здесь на Ризвана можно было положиться. Он вообще не любил много говорить.

– У него два ранения, – сообщил Ризван, – в грудь и в ногу.

Майор кивнул, захлопнул дверцу. Они отъехали от дома. Раненый застонал.

– Сколько раз ты стрелял? – спросил майор.

– Не знаю, – ответил Орилин, – я увидел, как он выпрыгнул из окна, и несколько раз выстрелил. Я сам ничего не понял. Раза четыре или пять.

– Я сказал – в ногу, – поморщился Сангеев, – стоял в пяти метрах и не мог нормально выстрелить.

– Кто это такой, начальник? – спросил Абуталиб. – Почему вы в него стреляли?

– У нас началась весенняя охота на учителей, – зло пошутил Сангеев. – Веди машину и не поворачивай головы. Куда ты едешь?

– В больницу, конечно, – ответил удивленный таксист.

– Нет, едем к нам.

– Но он ранен.

– Не твое дело. Едем к нам.

Сангеев наклонился к раненому, взглянул на расплывающееся пятно крови. Покачал головой. Черная кровь. Очевидно, пробита печень, задеты легкие. Он уже хрипит. Долго он не протянет. Значит, нужно спешить. Ильдус наклонился к умирающему.

– Зачем, – спросил он, – зачем ты приехал в наш город?

Раненый дернулся. Очевидно, он еще что-то соображал. На губах появились кровавые пузыри. Масимов тоже понял, что жить ему осталось недолго.

– Говори, – требовательно произнес майор, – иначе в больницу мы не поедем.

Он резко нажал рукой на грудь раненого, и тот застонал от боли. Орилин обернулся и, увидев эту картину, вдруг закашлял и на полном ходу открыл дверцу автомобиля. Абуталиб мягко затормозил, Ильдус снова наклонился к умирающему:

– Зачем ты приехал?

– Ма… – что-то пытался пробормотать Масимов.

– Зачем вы вскрывали внедорожники? – крикнул Сангеев, еще раз нажимая на рану.

– Ты его убьешь, – осторожно сказал Абуталиб.

– Заткнись! – разозлился майор. – Этот тип убил Карпатова. Еще раз скажешь хотя бы слово, и я тебя лично пристрелю.

Абуталиб испуганно втянул голову в плечи. Орилин с трудом вылез из машины, он весь перепачкался. Сангеев с презрением посмотрел вслед лейтенанту. А еще мужчина, никогда крови не видел!

– Зачем ты приехал? – снова крикнул майор, наклоняясь к Масимову.

– Ма… машины… – сказал тот, – нужны машины…

– Зачем?

– Машины… мы все… машины… – Раненый уже бредил.

– Говори, – потряс его Сангеев, – говори.

Но бандит умирал. Это были конвульсии. Он дернулся и умер прямо на руках начальника милиции. Тот все еще пытался его встряхнуть.

– Он умер, – осторожно сказал Абуталиб.

– Вижу. – Сангеев положил уже бесчувственное тело на сиденье. Посмотрел туда, где все еще выворачивало Орилина. – Давай быстрее в машину, – приказал он, – мы не можем ждать, пока ты придешь в себя. Быстрее.

Лейтенант кивнул и, качаясь, подошел к машине. Увидев мертвого, он отшатнулся, снова сгибаясь пополам.

– Хватит, – разозлился майор, – давай в машину.

Орилин, тяжело дыша, сел в автомобиль, стараясь не оборачиваться. Абуталиб взглянул в зеркало заднего вида. Он тоже не хотел поворачиваться.

– Теперь можно в больницу? – тихо спросил он.

– Нет, – возразил майор, – как раз теперь нельзя. Давай к нам в отдел.

– Он вам все перепачкает, – на всякий случай сказал Абуталиб.

– Ничего, мы потом все отмоем. Поехали быстрее.

Они подъехали к зданию милиции, когда уже было совсем темно. Майор приказал, чтобы машина заехала во двор. Здесь была вторая дверь, которой обычно не пользовались. Вместе с Абуталибом они перенесли погибшего вниз, в изолятор, где пустовали все камеры. Дверь в изолятор обычно была открыта, ведь в нем почти никогда не было задержанных. Они внесли труп бандита и положили прямо на цементный пол в одной из камер.

– Нужно его прикрыть, – предложил Абуталиб.

В одной из камер оставалось старое постельное белье. Майор принес простыню и накрыл тело убитого. Затем, перейдя в соседнюю камеру, поманил к себе пальцем таксиста.

– Иди сюда, Абуталиб, – попросил он.

Таксист подошел к нему. Вопросительно посмотрел на начальника. Сангеев, не сказав ни слова, вышел из камеры и закрыл за собой дверь. Камеры здесь были условные, разделенные решетками. В каждой камере могло находиться по четыре человека. Их тюрьму строили в расчете на большой город по нормам советского времени. Теперь здесь уже давно никто не сидел. Сангеев закрыл дверь и вытащил ключи.

– Что ты делаешь, – изумился Абуталиб, – почему ты меня запер?

– Так нужно, – мрачно ответил Сангеев.

– Ты с ума сошел? – нервно спросил таксист. – Думаешь, что я тоже бандит? Как тебе не стыдно! Я твоего отца покойного знал. Что ты творишь?

– Ну, какой ты бандит, Абуталиб, – вздохнул майор. – Разве я сказал, что я тебя арестовал? Конечно, я знаю тебя с самого детства. Ты забыл, что мы учились с твоим младшим братом в одном классе.

– Это ты про это забыл. Открой дверь, не смей меня арестовывать!

– Подожди, Абуталиб. Тебя никто не арестовывает. Я просто решил попросить тебя остаться у нас на одну ночь. Только на одну ночь. Это не арест, это моя личная просьба.

– Поэтому ты меня запер? Ты совсем с ума сошел?

– Я не сошел с ума, Абуталиб. Этот бандит при-ехал в наш город с какими-то определенными намерениями. Мы пока не знаем, почему он выбрал именно наш город. Но я хочу это узнать. И, как мне кажется, в городе есть еще двое людей, которые тоже приехали вслед за ним. Мне нужно все выяснить, Абуталиб. Ты должен меня понять. Сейчас в городе будут говорить, что произошел несчастный случай с новым педагогом. А если ты отсюда выйдешь, то все узнают правду. Это очень опасно, Абуталиб. Твой язык может доставить нам большие неприятности. Поэтому извини меня, но сегодня ты останешься здесь. До тех пор, пока я не узнаю, почему этот человек решил к нам приехать.

– И сколько я буду здесь сидеть?

– Недолго. Я думаю, недолго. Мы все проверим за несколько часов. Ты должен меня понять, Абуталиб. Если хочешь пить или есть, я закажу тебе еду в «Тадж-Махале». Туалет в камере у тебя есть. Что тебе еще нужно?

– Позвони домой и скажи, что я задерживаюсь, – попросил таксист. – Мог бы сразу мне все объяснить. И не нужно было меня запирать. Сказал бы по-человечески, и я бы никуда не ушел. Сидел бы у вас в милиции.

– У меня нет другого выхода. Я, безусловно, доверяю тебе как старому другу, моему земляку. Но не верю в твою сдержанность, Абуталиб. Тебя хлебом не корми, только дай посплетничать.

– Сам ты сплетник, – махнул рукой Абуталиб, – ну и черт с тобой! А еды мне твоей не нужно. Только воды принеси и не забудь домой позвонить. Меня первый раз в жизни в тюрьму посадили. Что я теперь внукам буду говорить?

– Тебя не посадили. Тебя попросили задержаться у нас. Как старого друга. Ну кого еще я могу попросить, кроме тебя? Если тебе будет легче, можешь завтра на меня жалобу написать в областное управление.

– Иди ты к черту, – пробурчал таксист. – Ты вообще уверен, что он убийца? Может, вы пристрелили невиновного?

– У него в квартире я нашел оружие и деньги, Абуталиб. Много денег. Они к чему-то готовились, но я не знаю, к чему. А мне нужно узнать. Спасибо Орилину, что остановил этого типа. Жалко, что он так и не научился нормально стрелять. Извини меня еще раз, Абуталиб.

Он повернулся и пошел к выходу.

– Не забудь позвонить нашим! – крикнул ему напоследок Абуталиб.

Сангеев поднялся к себе в кабинет. Плечо по-прежнему ныло. Нужно будет показать врачу, мрачно подумал он. Отстегнул кобуру с оружием, положил на стол, после чего сел на свое место. Немного подумал. Затем позвонил домой таксисту и сообщил его дочери, что Абуталиб поедет в соседний город вместе с сотрудниками милиции. Возможно, вернется только утром. Она сразу узнала голос дяди Ильдуса и пообещала все передать матери. Затем Сангеев позвал Орилина, который все еще не пришел в себя, дал ему бутылку минеральной воды.

– Отнеси вниз Абуталибу, – приказал он.

– Вы его задержали? – удивился лейтенант.

– Да.

– На каком основании?

– После того, как ты начал стрелять и убил единственного подозреваемого, у меня просто не осталось выбора, – пояснил майор, – иначе сегодня ночью весь город будет знать, как ты убил этого человека. Ты этого хочешь?

– Я уже ничего не хочу, – выдохнул лейтенант.

– А ты думал, что все будет вот так, как всегда? Ты будешь приходить на работу когда захочешь, делать все, что тебе нравится, спать с вице-мэром и получать удовольствие от жизни? Так не бывает, Орилин. У каждой работы есть своя грязная сторона. И ты сегодня только на секунду увидел эту грязную сторону. А я ведь тебя предупреждал, что в нашей работе всякое случается. Возьми бутылку и иди вниз.

– Убитого вы тоже там оставили? – мрачно спросил Орилин.

– Не беспокойся, он не воскреснет. Ты его надежно пристрелил. А я накрыл его простыней. Абуталиб в соседней камере.

Лейтенант взял бутылку и вышел из кабинета. Сангеев достал рацию, связался с сержантом.

– Закончил осмотр?

– Закончил. За батареей был какой-то тайник, но сейчас он пуст.

– Знаю. Там были деньги, и я их забрал. Что еще?

– В спальне под раскладушкой пол был разобран. Он поэтому и просил первый этаж. Тайник там оборудовал. У него инструмент в нем хороший хранился. Отмычки всякие, ключи.

– Он убийца, а не взломщик. Значит, привез с собой специальный воровской инструмент и искал нужного исполнителя. А Карпатов ему, видимо, отказал. Что-нибудь еще нашел?

– Больше ничего. Только инструмент. Похоже, им уже пользовались.

– Конечно, пользовались. Забирай все и приезжай сюда. Поедем проверим, кто мог пользоваться этим инструментом.

– Я сейчас машину поймаю и приеду. Может, мне лучше по дороге домой заехать и свой «жигуленок» забрать?

– Все-таки хочешь домой заехать… Боишься, что Хатира поздно придет?

– Это точно, что она придет поздно. У Карины будут сложные роды. Вы же слышали, что сказал Абуталиб.

– Он даже знает, какие роды и у кого будут… – недовольно пробурчал майор. – Ладно, заезжай домой, только не задерживайся. А машину забери, так будет лучше.

Он отключил рацию. Хорошо, что в их городе хотя бы работают эти рации, иначе было бы совсем неудобно. Нужно будет как-то решать вопрос с этими мобильными телефонами. Над ними все время смеются жители соседнего города. Говорят, что уже даже в Африке не осталось мест, где нельзя разговаривать по мобильникам. Он вспомнил про убитого. Интересно, почему тот все-таки приехал в их город? Привез целый набор инструментов для взлома. Что-то говорил про машины… Ну это понятно – они ведь вскрывали внедорожники. Но почему именно внедорожники? Нужно подумать. Что именно они замышляли и кто мог быть его напарником? Неужели сын Магеррама? Он все-таки слишком молод для таких дел. И если бы он полез в дом Вахтадова, то, не удержавшись, обязательно рассказал бы кому-нибудь из своих друзей о том, как они отравили собак. Он бы не смог так долго молчать. Тогда выходит, что Владлен Семенов. Нужно будет поехать к нему и переговорить. Вызывать его сюда нельзя, лучше поехать к нему домой. Пусть только вернется сержант.

Орилин вошел в комнату. У него был уставший, истерзанный вид. Майор взглянул на него с отвращением.

– Можно я пойду домой? – спросил лейтенант. – Хотя бы приму душ и переоденусь. От меня так нехорошо пахнет…

– Нужно, чтобы ты так проходил несколько дней – немытым и дурно пахнущим, – пожелал Сангеев, – может, тогда что-нибудь поймешь. Ладно. У тебя только тридцать минут. Возьми ключи от машины Абуталиба и поезжай на его развалюхе. Только быстро, туда и обратно. В свою новую квартиру… Нужно будет зайти и посмотреть, как ты устроился. В армии был?

– Нет. Сразу после школы поступил в университет.

– Вот поэтому ничего не видел и ничего не знаешь. Давай быстрее. Спустись вниз и забери ключи у Абуталиба. Скажи, что я разрешил. Только очень быстро, ты мне сегодня здесь нужен. А я тебе ужин закажу, – неожиданно добавил майор.

Орилин улыбнулся, пошел к дверям. Взявшись за ручку двери, обернулся к майору.

– Извините, – сказал он не очень громко, – я не хотел его убивать.

– Я знаю, – кивнул майор, – давай быстрее. Твое время уже пошло. И не забудь, что я тебе сказал. Тридцать минут – и ни секундой больше. У нас нет времени.

Лейтенант вышел из кабинета. Сангеев позвонил своему секретарю. Услышал ее голос. Куляш была девушкой скромной, тихой и исполнительной.

– Как дела, Куляш? – спросил Сангеев. – Как себя чувствует твой папа?

– Спасибо, уже лучше. Он сейчас спит.

– Мама уже пришла?

– Давно. Еще в четыре часа. Она была в первой смене на хлебокомбинате.

– Я знаю. Куляш, ты мне сегодня нужна. Можешь быстро прийти на работу?

– Конечно. Прямо сейчас?

– Да. Если можешь.

– Конечно, могу. Мама уже дома. Я сейчас приду. – Она жила напротив, и это было очень удобно.

Сангеев перезвонил хозяину «Тадж-Махала».

– Тухташ, это Ильдус говорит. У нас сегодня много работы, поэтому скажи ребятам, чтобы быстро нам еду организовали. Человек на пять-шесть. И пусть зелени побольше положат.

– Все сделаю, – пообещал хозяин ресторана. – Говорят, у вас сегодня учителя случайно ранили?

– Он сам себя ранил, – поморщился Сангеев, – не захотел нас слушать. Но сейчас уже все в порядке. Он уже домой вернулся. Ладно, пришли нам еду как можно быстрее.

Нужно будет накормить и этого болтуна Абуталиба, подумал Ильдус, когда раздался звонок красного аппарата. Он устало вздохнул, но поднял трубку. Только этого сейчас не хватало – сам Эльбрус Казиев.

– Что у тебя происходит, Ильдус? – поинтересовался мэр города. – Мне докладывают, что у нас перестрелка в городе. Как это понимать? Я тебе только сегодня объяснил ситуацию, сказал, что у нас скоро будут серьезные гости, а ты решил отметить их прибытие стрельбой в городе?

– Ничего страшного, – устало пояснил Сангеев, – наш новый педагог из ружья пытался застрелить собаку, приняв ее за волка. А там рядом кто-то стрелял. Его легко ранили. Сейчас он уже вернулся домой. Ничего страшного не произошло.

– Тогда ничего, конечно. А то мне все рассказали иначе. Говорят, твой лейтенант убил несколько человек. Была перестрелка… Вот людям нравится рассказывать такие сказки!

– Да, – сдержанно подтвердил Сангеев, – действительно, сказки. До свидания.

Завтра нужно будет еще долго объясняться с мэром города. Но сегодня у него просто нет времени на эти объяснения. Он услышал в коридоре шаги. Открылась дверь. Это была Куляш. Она действительно пришла быстро.

– Молодец, – кивнул он, – садись в приемную и возьми рацию. Сейчас приедет Ризван, и мы с ним вместе уедем. Ты уже ужинала?

– Пока нет, но ничего страшного. Мама мне принесет, если нужно…

– Ничего не нужно, сейчас еду принесут из «Тадж-Махала». А ты раздевайся и садись за свой стол. Сегодня нам нужна будет твоя помощь.

Нужно будет рассказать ей об убитом преступнике и задержанном Абуталибе, подумал Сангеев, чтобы она не испугалась. Нужно будет как-то спокойно ей об этом рассказать… Но «спокойно» не получилось – у него снова зазвонил телефон. Он подозрительно посмотрел на свой аппарат. Сегодня слишком много неожиданных звонков. Или неожиданности еще не закончились? Он снял трубку.

– Слушаю вас, – сказал он.

– Ильдус, это я, – узнал он голос хромого Назара, – у нас неприятности. Ты можешь срочно к нам приехать? Или прислать кого-нибудь из своих ребят?