Миго положил трубку.

– Господин Ефимов нас ждет, – немного торжественно объявил полицейский, – его уже нашли. Сейчас ищут господина Зигнитиса, чтобы он поднялся к нам на девятую палубу.

– Вы можете подождать в соседнем баре, – попросил Дронго, обращаясь к Ваккеру, – но учтите, что вам никуда нельзя уходить. Это в интересах вашей собственной безопасности.

– Не уйду, – пообещал ювелир, – хотя в бары ходить я не люблю. Но закажу себе кофе.

Он поднялся и вышел из конференц-зала.

– Вы хорошо проводите допросы, – одобрительно сказал Миго, – из того, что мне перевела госпожа Туманова, я понял, что у погибшего были бриллианты, вернее, фотографии бриллиантов, которые он должен был кому-то продать. А ушедший ювелир должен был гарантировать качество этих камней. Все правильно?

– Да, – кивнул Дронго, – и они все прилетели сюда, чтобы спокойно договориться. Только ювелир Ваккер наверняка хороший, а вот психолог очень плохой. Он не понял, что, кроме них, о цели визита Северцова знали и другие пассажиры.

– Почему вы так считаете?

– У меня есть все основания так думать. Но сначала я должен переговорить с некоторыми из них.

– Успеете закончить сегодня допросы до пяти вечера? – взглянул на часы Клод Миго.

– Почему до пяти? – не понял Дронго.

– В пять часов «Принцесса Таити» уходит в океан, – пояснил полицейский. – Я думал, что если вы найдете убийцу, то я сумею вернуться сегодня домой и не отправлюсь с вами в это путешествие.

Дронго рассмеялся. Впервые за это утро. Ему понравилась провинциальная честность полицейского.

– Вы полагаете, что убийцу можно найти по заказу, – улыбаясь спросил он. – Все не так просто, как вам кажется. Боюсь, что мы столкнулись с очень умным и умелым противником.

– Это сам Ваккер, – вмешалась Туманова, – он не мог ничего не слышать.

– Если крепко спал, то, возможно, ничего не слышал, – возразил Дронго. – К тому же убийца сначала оглушил свою жертву, а затем мог нанести свои удары по уже бесчувственному телу.

– Нет, – возразил Миго, довольный тем, что могли понадобиться и его знания, – убитому закрыли рот. На щеке остались следы от лейкопластыря. Вы ведь тоже сразу обратили на это внимание. Очевидно, погибшего мучили, перед тем как его убить. И он был в сознании, но не мог кричать. Поэтому ювелир сказал правду – погибший не кричал.

– Я об этом помню, – согласился Дронго, – и поэтому все время возвращаюсь к этим двенадцати ударам. Некоторые были явно лишние, а некоторые были совсем не ударами. Поэтому мне кажется, что убийца просто использовал некий ритуал...

– Религиозное убийство? – не понял Миго.

– Нет-нет. Но убийца хотел заставить нас поверить совсем в другие мотивы.

Дверь открылась, и к ним вошел Феликс Павлович Ефимов. На нем был белый спортивный костюм и белые кроссовки. На его круглом лице не отражалось никаких эмоций. Возможно, он еще не знал о случившемся. Дронго вспомнил о его мягком рукопожатии и взглянул на руки вошедшего. Такой человек не смог бы нанести несколько проникающих ударов, но сумел бы сделать первые порезы.

– Мне сказали, что меня вызывают сюда для беседы, – несколько удивленно начал Ефимов, увидев сидевших Дронго, Туманову и Миго. – Не могу понять, почему меня позвали? Я как раз гулял по верхней палубе после завтрака.

– Вы еще ничего не знаете? – спросила Туманова.

– Конечно, ничего. Разве что-нибудь случилось? Мы причалили по расписанию, и все нормально. Все пассажиры побежали покупать сувениры. Говорят, что мы отойдем ровно в пять. Разве что-то не так?

– У нас несчастье, – сообщила Лилия Леонидовна, – убили Северцова.

Ефимов отшатнулся, словно его ударили по лицу. Закрыл рукой рот, испуганно заморгал. Затем осторожно спросил:

– Когда его убили? Как это случилось?

– Сегодня ночью в своей каюте, – безжалостно произнесла Туманова. – Его зарезали.

Феликс Павлович пошатнулся. Подошел и тяжело опустился на стул. Взглянул на Дронго.

– Да, – кивнул тот, – его убили. А это господин Миго из местной полиции.

– Как это убили? Моя каюта находится недалеко. Между нами только каюта, в которой остановился Борис Сигизмундович. Но я ничего не слышал. Как его могли убить? Кто его убил?

– Мы пока ничего не знаем. Именно поэтому и пригласили вас для беседы.

– Меня? Но я ничего не слышал. И ничего не знаю. Что вы говорите господину полицейскому? – встрепенулся он, услышав, как Туманова начала переводить.

– Он не говорит по-русски, Лилия Леонидовна переводит ему на французский язык содержание нашей беседы, – пояснил Дронго.

– Мне нечего вам рассказать, – быстро ответил Ефимов, – я ничего не слышал и ничего не знаю.

– Вы были знакомы раньше с погибшим?

– Нет.

– Вы с ним раньше никогда не встречались?

– Никогда.

– Зачем вы врете? – не выдержала Туманова. – Все знают, что вы были хорошими знакомыми. Зачем вам нужно сейчас так глупо себя вести?

– А вы уже выступаете в роли следователя или пока только переводчика? – желчно спросил Феликс Павлович. – Я никогда не знал Северцова и не имел с ним никаких дел.

– Он погиб, – напомнил Дронго, – его сегодня убили, и любые ваши слова будут восприниматься либо в качестве аргументов за вас либо против.

– При чем тут мои аргументы?

– Его убил кто-то из пассажиров, находившихся на корабле, – пояснил Дронго.

– Может, этот пассажир уже давно сошел на берег, – пожал плечами Ефимов.

– Чтобы спрятаться на Хуахине? – иронично осведомился Дронго. – Вам не кажется, что это не самое идеальное место для бегства?

– Не знаю. Я никогда не был убийцей и не могу представить себе логику его поведения.

– Конечно, не были. Вы были только компаньоном погибшего по его нелегальному бизнесу с драгоценными камнями. Верно?

Ефимов открыл рот, чтобы возразить. С ужасом услышал, как переводит вопрос Дронго на французский Туманова. И закрыл рот, так ничего и не ответив.

– Я жду вашего ответа, – терпеливо напомнил Дронго. – Итак, вы были с ним компаньонами по этому нелегальному бизнесу.

– Мне ничего не известно, – выкрикнул Ефимов, – я никаким нелегальным бизнесом не занимался и убитого не знал.

– Не кричите, – попросил его Дронго, – я вас хорошо слышу. Давайте сделаем иначе. Сейчас в соседнем баре находится Борис Сигизмундович Ваккер, прилетевший с вами из Москвы известный ювелир. Он должен был удостоверить качество камней, которые собирался предложить для покупки Игнат Никодимович Северцов неизвестному нам пока клиенту. Я думаю, что когда мы пригласим сюда Зигнитиса, узнаем и имя клиента. А пока мы точно знаем, что компаньоном Раздольского, а после его смерти и господина Северцова были именно вы, господин Ефимов.

Феликс Павлович достал из кармана носовой платок, вытер потное лицо. Тяжело вздохнул.

– Меня арестуют? – спросил он.

– Во всяком случае, не на Таити, – ответил Дронго. – Господина полицейского не интересуют ваши махинации с драгоценными камнями. Ему нужно расследовать убийство, а вашими аферами в России будут интересоваться налоговые службы и следственные органы прокуратуры, когда вы вернетесь в Москву. Но это произойдет без моего участия, так как подобный вопрос тоже вне сферы моей компетенции. Я всего лишь взялся помочь с расследованием конкретного убийства. Так мне пригласить сюда Ваккера или не нужно?

– Не нужно, – кивнул Ефимов. – Да, мы знакомы с Игнатом Никодимовичем уже давно. Еще когда он работал руководителем финансового отдела, а я дружил с Раздольским. Потом он так нелепо погиб. Но мы продолжили работу с Северцовым. Вот, собственно, и все.

– Кто принял решение лететь сюда для переговоров?

– Это Зигнитис предложил. Мы все были против, но потом согласились. Экзотические моря, невероятно красивые места и полная отдаленность от наших следователей и прокуроров. Просто райское место. Мы согласились...

– Уточните: кто это «мы»?

– Я, Ваккер и Северцов.

– Больше никто не знал о целях вашей поездки?

– Никто. Только Зигнитис. Но я думаю, что еще могла знать его жена. Она у них играет «первую скрипку» в их дуэте. И вообще ей принадлежит их ювелирный магазин. Железная женщина.

– И вы сразу согласились?

– Не сразу. Но подумал, что такой уникальной возможности больше не будет, и тоже согласился. Игнат считал, что я должен поехать для подстраховки. Он даже шутил, что я впервые в жизни буду выполнять свои прямые обязанности страховщика.

– Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смерти Северцова?

– Не знаю. Даже думать не могу. Но, во всяком случае, не клиент, который должен был купить эти камни. Насколько я слышал, это был очень солидный человек, который мог оформить всю сделку через надежные банки и перевести деньги на номера счетов якутской компании. Северцову нужны были большие суммы, чтобы скрыть недостачу камней. Мы договорились, что сумма будет разделена пополам. Половину предприятию, а половину нам всем. Только поэтому я согласился сюда лететь.

– Не решились доверить такие деньги даже своему компаньону? – уточнил Дронго.

– А вы не смейтесь. Деньги вообще счет любят, и их лучше никому не доверять. Так будет спокойнее.

– Деловой вы человек, Феликс Павлович. Все правильно просчитали. Только неожиданно появился какой-то мерзавец, который спутал вам все карты.

– Может, это обычное ограбление? – осторожно спросил Ефимов. – У Северцова всегда были с собой крупные суммы денег.

– Крупные – это сколько?

– Пять или десять тысяч евро.

– Поездка в вашей каюте стоит примерно столько же, – напомнил Дронго. – Неужели вы серьезно считаете, что из-за такой ничтожной суммы могли убить господина Северцова?

– Нет, не считаю. Но тогда кто его убил?

– А если взять такую версию. Его компаньон не доверяет Северцову настолько, что готов отправиться за ним даже на Таити, за тысячу километров от Москвы. Компаньон летит через Токио и готов отправиться хоть в ад, лишь бы не потерять свои деньги. Возможно, вчера он успел встретиться с клиентом и обо всем договориться. Вас могла не устроить сумма ваших процентов. И тогда ночью вы к нему постучались. Он сразу открыл вам дверь. Вы вошли в его каюту и нанесли ему удар. Затем связали его, наклеили лейкопластырь и нанесли несколько ударов ножом. После чего сняли лейкопластырь, оставили тело на кровати и ушли, прихватив с собой орудие убийства. Такая версия имеет право на существование?

– Нет, не имеет. Я его не убивал. Как я мог совершить подобное дикое преступление? Я даже на курицу зарезанную смотреть не могу.

– Но у вас могли быть все основания для убийства.

– Нет, не могли. Я из-за денег действительно совершил такое длинное путешествие. Но не более того. Нет таких денег, из-за которых я мог бы превратиться в зверя, в кровожадного убийцу. Я, в конце концов, интеллигентный человек. У меня родители были учителями средней сельской школы. Неужели их сын мог стать убийцей? У меня семья, двое девочек, уже в институте.

– Между прочим, некоторые самые страшные серийные маньяки были примерными отцами, – заметил Дронго, – и даже преподавателями.

– Не нужно так говорить, – взмолился Ефимов, – я его не убивал, честное слово.

– Кого из пассажиров вы знали до того, как отправились в эту поездку? Только постарайтесь не лгать.

– Лилию Леонидовну, – показал на Туманову Феликс Павлович, – я оформлял у них поездку на Алтай.

– Нашли что вспомнить, – зло прокаркала Туманова.

– Еще кого? – спросил Дронго.

– Северцова и Ваккера, конечно. Еще знал Вахидова. Мы страхуем его автомобильный бизнес. У него два больших салона в Москве. Он очень успешно ведет свои дела. Хотя сейчас экономический кризис ударил и по его бизнесу.

– Кого еще?

– Больше никого. Хотя нет. Я знал еще Слепакову.

Дронго вспомнил сегодняшнюю ночь и нахмурился.

– В каком смысле знали?

– Как красивую женщину. Она часто бывала у нас на презентациях.

– И больше никого?

– Нет. Кажется, все. Хотя иногда встречал фотографии госпожи Ихелиной. Она ведь работала топ-моделью.

– А фотографии бриллиантов у вас с собой не было? – неожиданно спросил Дронго.

Ефимов даже вздрогнул.

– Нет, – сразу ответил он, – категорически нет. Я боялся возить с собой подобные фотографии. Хотя мне говорили, что в этом нет ничего предосудительного. Но я их не возил. Нет, нет.

Туманова переводила все вопросы и ответы сидевшему рядом полицейскому. Неожиданно Миго решил, что пора вмешаться.

– Вы кого-то конкретно подозреваете? – спросил он, и Туманова перевела его вопрос.

– Нет, – еще больше испугался Ефимов, – никого не подозреваю.

– Значит, кроме вас и господина Ваккера, о камнях мог знать только господин Зигнитис? – уточнил Миго.

– Да, – немного подумав, ответил Ефимов, – больше никто знать не мог.

Он не успел закончить фразы, как дверь в конференц-зал отворилась, и вошла Нина Слепакова. Сегодня она была в длинных шортах песочного цвета и майке. Увидев Дронго, она улыбнулась, кивнула Тумановой, поздоровалась с Миго и Ефимовым.

– Я ищу вас по всему кораблю, – сказала она. – Где вы пропадаете? И вас не было за завтраком. Я уже решила, что вы тоже поменяли свой столик.

– Госпожа Слепакова, – высоким фальцетом произнесла Лилия Леонидовна, – вы мешаете нам работать. Присутствующий здесь господин Миго является сотрудником полиции и представителем местной власти, а господин Дронго помогает нам проводить соответствующее расследование. Выйдите, пожалуйста, отсюда, мы вас пригласим, когда вы понадобитесь.

– Расследование? – усмехнулась Нина. – А по какому поводу?

Она взглянула на Ефимова и увидела нарастающий страх в его глазах. Затем посмотрела на Дронго.

– Сегодня ночью на корабле произошло несчастье, – сообщил он, – в своей каюте убили Игната Никодимовича Северцова.

Она не испугалась, не вскрикнула. Только смотрела ему в глаза.

– Не может быть, – сказала она достаточно спокойно.

– Может, – кивнул Дронго, – сейчас мы занимаемся расследованием всех обстоятельств случившегося.

– Понимаю, – тихо произнесла она, – я только хотела вернуть ваш пиджак. Вчера в баре вы были так любезны, что одолжили его мне.

– Можете его принести, – согласился Дронго, даже не подозревая, какая истина ему откроется.

– Сейчас принесу, – кивнула она, – извините, что я вас побеспокоила. Бедный Игнат Никодимович. – Она вышла быстрым шагом.

– Вот такие женщины у нас тоже есть, – негодующе заметил Туманова. – Входят без спроса, откровенно флиртуют с посторонними мужчинами и еще при всех вспоминают о вашем пилджаке. Если вы оказали ей любезность, отдав свой пиджак, то об этом не обязательно говорить всем и каждому.

– Нужно будет найти Зигнитиса, – обратился к Миго Дронго, – пусть его срочно разыщут. Возможно, мы многое от него узнаем.

– Уже скоро обед, – взглянула на часы Туманова. – Или мне работать переводчиком весь день без отдыха?

– Нет, нет. Конечно. Идите на обед. А мы с господином Миго еще немного здесь посидим.

– Вы уже закончили с господином Ефимовым? – уточнила она.

– Да, спасибо. И вы тоже можете идти, Феликс Павлович. После обеда, возможно, вы еще раз понадобитесь.

– Я все понимаю. Извините меня. До свидания.

Он вышел из помещения, пропустив перед дверью Туманову впереди себя. Миго взял трубку внутреннего телефона.

– Я попрошу мсье Жербаля найти нам этого Зигнитиса, – сказал он.

Пока он разговаривал по телефону, Дронго поднялся, чтобы пройтись и немного размяться. В этот момент в конференц-зале снова появилась Нина. Она как раз принесла его пиджак.

– Возьмите, – улыбнулась она. – Я хотела сказать, что мне понравилась предыдущая ночь. Может, нам стоит ее повторить? Или вы боитесь повторений?

Эта женщина его по-настоящему поражала и восхищала.

– Не боюсь, – ответил он, улыбнувшись.

Она протянула ему пиджак. Оттуда выпала карточка-ключ. Он поднял карточку, поблагодарил Нину.

– Надеюсь, вы закончите сегодня свои дела до вечера, – сказала она на прощание, выходя из конференц-зала.

Дронго, улыбаясь, смотрел ей вслед. Затем перевел взгляд на карточку. Странно, ведь свою карточку-ключ он положил в карман брюк, когда выходил из своей каюты. Откуда у него второй ключ?

Он достал из кармана свою карточку-ключ и взглянул на нее. На ней был написан его номер. Восемьдесят тридцать восемь. Дронго перевернул карточку-ключ, выпавшую из кармана его пиджака. На ней тоже был номер. Но этого не могло быть. Он точно помнил, какой был номер каюты у погибшего Северцова. Это был ключ от его каюты. На карточке был номер – семьдесят один четырнадцать...

Дронго изумленно смотрел на оба ключа.