В итальянском ресторане «Марко» всегда полно посетителей. Он приехал сюда, чтобы пообедать со своим знакомым журналистом. Питер Слоун был одним из тех журналистов, которые формировали вкус читателей, публикуя критические эссе о вышедших новых книгах. При этом Слоун обращал внимание на переводную литературу, что было большой редкостью для американского читателя. Здесь не любили и не понимали литературу, переведенную с других языков. Американцы искренне полагали, что почти все шедевры создавались на английском языке. К английской литературе отношение было терпимым, к французской и немецкой снисходительным. Про русскую знали, что она очень трогательная и великая, но в большинстве своем ее не читали. Если бы средний американец узнал, что в мире существует такое количество языков, на которых создаются литературные труды, он бы очень удивился. Впрочем, это была проблема уже многих стран, называющих себя цивилизованными. Успехом пользовались в основном книги местных авторов и редкие бестселлеры, переведенные с других языков и популярные во всем мире.

И хотя просвещенные американцы читали Толстого и Достоевского, знали драматургию Чехова, но даже они не продвигались дальше нескольких фамилий, среди которых могли быть Пастернак, Бродский, Шолохов, Солженицын. Да и то только потому, что эти авторы когда-то получили Нобелевские премии. Слоун возмущался узостью мышления своих читателей, обрушивая на них град имен и названий книг, но признавал, что в списках самых популярных книг, формируемых исключительно по продажам, находились только американские авторы, к тому же разбавленные политиками, публикующими свои мемуары.

Константин соглашался с ним еще и потому, что Слоун высказывался о качестве переводчиков, обычно находя их скучными и пресными. Слоун стажировался в МГУ и хорошо говорил по-русски. Именно это позволяло ему сравнивать качество двух текстов, убеждаясь в том, что переводчики работают не всегда точно и правильно.

Переводчику было за пятьдесят, и он приезжал в Москву, еще когда она была столицей советского государства. Тогда, в начале восьмидесятых, Москва произвела на Слоуна очень сильное впечатление. Но его визиты в середине девяностых вызвали некий творческий кризис у журналиста, когда в книжных магазинах он не увидел знакомой классики и прежних авторов. На прилавках были глянцевые книги с убийцами, невероятными монстрами и миловидными женщинами. Повсюду продавали только детективы, фантастику и женские романы. Слоун был в ужасе. Великая русская литература была погребена под этими завалами. Но, приехав в Москву еще через несколько лет, он снова удивился. Теперь книжные магазины стали более цивилизованными, в них продавался гораздо больший ассортимент книг. Отдельно лежали детективы, среди которых были и очень интересные книги. Местная фантастика вытеснила зарубежные фэнтези, авторы дамских романов уступили место авторам-дамам, которые начали писать детективы. А широко издаваемая классика начала теснить все остальные разделы, занимая все больше и больше места в магазинах. Одним словом, шел нормальный книгоиздательский процесс, который был характерен и для других цивилизованных стран.

Слоун рассказывал об этом с увлечением. Константин вежливо слушал, позволяя себе соглашаться или не соглашаться. Он уже давно заметил блондинку, которая сидела у окна и все время смотрела в их сторону. Она была со своим спутником, невысоким мужчиной с рыжеватыми волосами, который все время смотрел в окно.

«Наверно, ей с ним скучно», – подумал Уранов. Про своих охранников из ФБР, находившихся в машине, припаркованной к ресторану, он уже давно забыл. В конце концов, если им нравится таким диким образом тратить деньги своих налогоплательщиков, то пусть они их и тратят. У них столько проблем с террористами, а они по-прежнему боятся «красной угрозы». Слоун продолжал говорить, рассказывая о своем последнем визите в Москву. Константин поймал себя на мысли, что у него нет никакой ностальгии по прежней жизни. Москва интересовала его только два раза в жизни, когда он очень нуждался. В первый раз, когда мать продавала городскую квартиру, и во второй, когда она продавала дачу. Больше никаких особо ностальгических чувств он не испытывал.

Позвонил его телефон. Это была рассерженная Джейн, за которой он обещал заехать. Назначив свидание Слоуну, он даже забыл о ней. Уранов улыбнулся. Нужно заканчивать с этой неудавшейся актрисой. Она уже предъявляет на него свои права.

– Извини, – сказал он веселым голосом, – я был очень занят, Джейн, и не смог за тобой заехать.

– Так занят, что не смог позвонить? – обиделась она.

– Именно так. Извини, у меня сейчас деловая встреча. – Он убрал аппарат и еще раз решил, что с ней нужно завязывать. Ему не нужны тесные отношения в его возрасте. И тем более такая обуза, как провинциальная актриса с амбициями, ничего не добившаяся в жизни.

Когда подали кофе, он еще раз посмотрел в сторону блондинки. Кажется, ей лет сорок. Самый подходящий возраст для женщины. Страстные и все знающие. Он улыбнулся ей и, извинившись перед своим собеседником, прошел в туалет. В большой туалетной комнате пахло парфюмом и дорогим мылом. Он подошел к зеркалу, поправляя свои волосы. «Нужно будет сесть на диету», – в очередной раз подумал Константин.

Кто-то вошел в туалет. Он даже не обернулся. Здесь приличное заведение и не пускают кого попало. Повернувшись, он прошел в кабину и, прикрыв дверь, расстегнул ширинку брюк. Вспомнил о блондинке и подумал, что нужно каким-то образом подойти к ней, бросив номер своего телефона. Когда у него появились деньги, работа и хорошие костюмы, сразу проснулся интерес к женщинам. Он подумал, что может быть доволен своей жизнью. Если не вспоминать годы, когда он сидел без денег, то, в общем, все наладилось как нельзя лучше. Он вышел из кабинки, подошел, чтобы помыть руки. И в этот момент услышал за спиной:

– Константин Уранов?

Он сразу все понял. Мгновенно. Его же предупреждали, что подобное возможно. Этот человек спросил по-русски, хотя имя на всех языках звучит одинаково. Но этот незнакомец точно спросил на русском языке, американцы делают ударение на последнем слоге, русские на букве «а». Он рванулся к дверям, надеясь выскочить. И получил первую пулю в спину, словно удар молотом. Он споткнулся, упал, и убийца выстрелил еще два раза в его спину. Константин умер сразу. Умер в туалете роскошного итальянского ресторана, что могло быть воспринято им самим как злая насмешка судьбы.

Слоун, так и не дождавшись своего собеседника, прошел в туалет и обнаружил там убитого Уранова, что заставило его задуматься о роли русской мафии в их городе. Агенты ФБР доложили обо всем уже через час после случившегося. Вечером об убийстве Уранова узнали в Лэнгли. Крейг был в ярости, он понимал, что их план просто провалился. В ФБР не очень серьезно отнеслись к их просьбам обеспечить безопасность бывших агентов, выслав машину с двумя сотрудника ФБР, которые следовали за Урановым повсюду, даже не особенно скрывая своего интереса.

Директор ЦРУ объявил о проведении служебного расследования. Нужно было понять, откуда произошла утечка информации о бывших советских агентах. Но все эти меры уже не могли помочь несчастному Косте Уранову. Его похоронили через два дня, установив на его могиле небольшую табличку с инициалами. На его похороны не пришел ни один человек, кроме сотрудника ЦРУ Кинга. Да и тот быстро уехал, сразу после того, как гроб засыпали землей.