К зданию МИДа они подъехали, когда метель вовсю разгулялась, и машины начали застревать, образуя нескончаемые пробки.

– Нужно пересаживаться на вертолет, – заметил Дронго, выходя из машины и поднимая воротник пальто. Для южанина подобная погода была слишком холодной и некомфортной. Он привык к погоде своего родного Баку, когда стрелка термометра почти никогда не опускалась ниже нуля, а снег мог выпасть один раз в несколько лет, да и то на один или два дня. Дронго прошел к парковке, где почти не было машин, кроме двух автомобилей с водителями, ждавших своих руководителей. Он постучал в стекло первой машины, и оно медленно опустилось.

– Никуда не повезу, родимый, – сказал водитель, – жду хозяина.

– Турелина?

– Нет. У меня другой хозяин. А тебе зачем?

– Я тоже жду.

Дронго прошел к другой машине и снова постучал. Водитель сделал рукой отрицательный жест, показывая, чтобы незнакомец уходил. Дронго постучал во второй раз, и водитель все-таки опустил стекло.

– Очумел? – зло спросил он. – Я тебе показываю, чтобы ты шел отсюда подальше. Не повезу ни за какие деньги. Не понимаешь?

– Понимаю. Кого вы ждете?

– Не твое дело. Кого надо, того и жду.

– Не валяй дурака, – негромко сказал Дронго. – Я тебе не клиент и не случайный прохожий. Раз спрашиваю, значит, нужно. Отвечай.

– Так бы сразу и сказали, – проворчал водитель. – Турелина жду. Павла Афанасьевича. Начальника нашего управления.

– Очень хорошо, значит, это его машина.

Дронго отошел от автомобиля и посмотрел на часы. Прошло уже тридцать четыре минуты. И почти сразу увидел спешившего к нему Турелина. Тот был в длинной дубленке и меховой шапке. Он подошел ближе, поздоровался и крикнул:

– В такую погоду мы никуда не сможем поехать!

– Давайте побеседуем в вашем автомобиле, – предложил Дронго. – Только водитель пусть выйдет и подождет где-нибудь.

– Да, да, конечно, – согласился Павел Афанасьевич.

– Миша, – сказал Турелин, когда они сели в салон, – выйди и подожди в гараже. Мы должны побеседовать с этим господином.

– Я оставлю печку, чтобы вам было тепло, – предложил водитель, включая мотор. Затем вышел из машины и закрыл дверцу со своей стороны.

– Вы – тот самый эксперт, – первым начал Павел Афанасьевич, – с которым мы познакомились примерно месяц назад. Вы еще, кажется, работали в Германии… Да, я вас вспоминаю. Надеюсь, вам объяснили всю сложность ситуации?

– Не совсем. В каком смысле?

– Я же просил Сергея Владимировича вас проинструктировать, – вздохнул Турелин. – Дело в том, что во время убийства Пашкова на даче находился румынский посол со своей супругой и высокопоставленный сотрудник российского МИДа.

– То есть вы.

– Да, именно я, – несколько раздраженно согласился дипломат. – А значит, это дело нужно проводить с особым вниманием, чтобы не повредить репутации указанных лиц. Плюс туда должны были приехать на следующее утро наш заместитель министра иностранных дел и французский посол. Вы понимаете, в каком щекотливом положении мы все находимся?

– Но они не приехали, – возразил Дронго, – следовательно, речь идет о конкретных людях, которые были в коттедже в момент убийства. И вы – один из них, уважаемый Павел Афанасьевич. Я бы даже сказал больше. Вы – один из главных подозреваемых…

– Бросьте, – быстро перебил его Турелин, – бросьте шутить столь нелепым образом. Какой я подозреваемый? Я – ответственный сотрудник Министерства иностранных дел. Или вы ничего не понимаете?

– А ответственный сотрудник министерства не может быть убийцей? – весело поинтересовался Дронго.

– Не шутите, – серьезно занервничал Турелин. – Не понимаю, как такого человека допустили к столь серьезному расследованию?

– Меня попросили помочь, – напомнил Дронго, – и поэтому хватит давить на меня своим авторитетом. В результате вашей трусости и халатности мы упустили убийцу. Не перебивайте меня, – строго предупредил он, увидев, как снова дернулся его собеседник, – я отвечаю за свои слова. Это следователя вы могли обмануть, рассказав ему свою сказку, а со мной не получится.

– Что вы такое говорите? – испугался Павел Афанасьевич.

– Во-первых, в момент убийства вы были не на лестнице, а наверняка гораздо ближе к спальне Пашкова. Может, даже специально прошли по коридору, чтобы услышать какие-нибудь слова. Вы ведь знали, зачем Пашков собирает своих гостей. И вы ему в этом помогали…

– Как вы смеете!..

– Смею. Румынский посол сообщил мне, что именно вы пригласили его на этот праздник. Именно вы, Павел Афанасьевич, собирались организовать встречу вашего заместителя министра и руководителя «Росвооружения» с французским послом, чтобы крупный заказ получил именно Пашков.

Турелин снял шапку, ему было жарко, достал платок и вытер лицо.

– Пойдем дальше, – продолжал Дронго. – Если бы вы стояли на лестнице, то не услышали бы криков из комнаты. Это почти невозможно, если особо не прислушиваться. И учтите, что в спальне, которую занимали Харазовы, работал телевизор. Возможно, он работал и у господина Брескану. Значит, вы никак не могли услышать крик о помощи. Но вы стояли гораздо ближе. И знаете, как я догадался, что вы солгали? Не только потому, что провел эксперимент и лично прислушивался к крикам из комнаты. Я обратил внимание на одну странную закономерность. Вы уверяли всех, что приехали только на несколько часов и собираетесь вернуться обратно в город, тогда как на следующий день туда должны были приехать ответственные лица, среди которых был и ваш начальник. Мне это показалось достаточно подозрительным. Почему вы так суетились?

– Я действительно хотел уехать, – собрав последние силы, простонал Турелин.

– Вы не собирались уезжать, – возразил Дронго, – вы собирались остаться в этом коттедже до следующего дня, чтобы лично встретить уважаемых людей, в том числе и вашего непосредственного руководителя. И обеспечить контракт Пашкову. Поэтому вы и оказались в непосредственной близости от его комнаты. А когда услышали крик или шум, то не сразу решились войти. Возможно, даже постучались, и этим дали неизвестному несколько лишних секунд. А когда все-таки решились войти, он уже выпрыгнул в окно, иначе вы бы его обязательно увидели. Погибший лежал лицом вниз, и можно было сначала добежать до окна, а уже затем оказывать первую помощь пострадавшему, но вы опять солгали, заявив, что сначала бросились оказывать первую помощь Пашкову. Вы просто испугались и ничего не сделали. А потом начали кричать и звать людей. Или я не прав?

Турелин молчал. Его бросало то в жар, то в холод.

– Можете что-нибудь сказать, – добродушно заметил Дронго.

Его собеседник по-прежнему молчал, продолжая вытирать лицо платком.

– Вас никто не обвиняет в убийстве, – решил немного разрядить обстановку Дронго, – и все, что я здесь сказал, останется между нами. Но я хочу, чтобы вы твердо уяснили: если бы вы решились сразу войти в комнату, возможно, мы бы уже знали имя убийцы.

– Откуда я мог знать имя вора?

– Это был не вор, и вы уже об этом догадались, именно поэтому так опасаетесь огласки. Неизвестный спрыгнул вниз и не побежал ни в сторону автомобилей, ни к соседним коттеджам, иначе вы бы его увидели. Я был в этой комнате. Даже стоя в глубине, вы могли видеть, кто убегает по дорожке. А вы его не увидели. И прекрасно поняли, что это означает. Убийца спрыгнул вниз и, обойдя дом, вошел в него с другой стороны. Значит, это был один из гостей, находившихся в этот момент в доме. Я прав?

Турелин жалобно оглянулся по сторонам, словно искал выход из этой ловушки. Потом опустил голову и тихо произнес:

– С нами были очень уважаемые и известные люди. Я ничего не видел и не имею права никого обвинять.

– Вы увидели достаточно, – возразил Дронго, – и еще тогда поняли, что человек, выпрыгнувший в окно, вернулся обратно в дом. Но промолчали, опасаясь, что все узнают о вашем участии в подготовке контракта для компании Пашкова. Тем более что в соседней комнате был еще и Харазов, который собирался уйти из своей компании, перейдя вице-президентом к Пашкову. Или об этом вы тоже не знали?

– Знал, – признался Турелин. – Но вы должны понять и мое положение. Кого я мог обвинить? На кого подумать? Скандал и так получился очень громким. Румынского посла Тудора Брескану отзывают в Париж, а предполагаемая сделка пока приостановлена… И мне еще попало от нашего заместителя министра, который возмущенно спрашивал, как я мог пригласить его в это бандитское гнездо.

– Ну вот, видите, – сказал Дронго уже другим тоном. – А вы усаживаетесь в машину и сразу начинаете качать права. Теперь все понятно. Вы были в коридоре? Только не лгите.

– Да. Но я бы не хотел, чтобы об этом кто-то узнал.

– Что именно вы услышали?

– Легкий крик.

– Сдавленный?

– Нет, скорее удивленный. Дело в том, что я вышел из своей комнаты примерно в восемь вечера. Как раз посмотрел на часы и вышел. И мне показалось, что в этот момент дверь в комнату Пашковых захлопнулась. Но, возможно, мне только показалось…

– Вы подумали, что туда кто-то вошел, и решили подслушать разговор, – понял Дронго.

– Я просто забеспокоился, – пробормотал Турелин.

– Не нужно больше изворачиваться, – посоветовал Дронго, – я же не могу ловить вас на каждом слове. Вы вышли в коридор и увидели, как закрывается дверь в комнату, где находился Пашков. И тогда решили подслушать, хотя для такого солидного чиновника, как вы, это некрасивый поступок.

– Я не подслушивал, только подошел ближе…

– Ну да. Вы просто любите гулять по коридорам… Что было дальше?

– Я подошел ближе и услышал крик. И только тогда осторожно постучал. Но мне никто не ответил. Я постучал еще раз и услышал, как открывается окно. Это меня удивило, и я осторожно открыл дверь. Очевидно, в этот момент преступник спрыгнул вниз. Вот, собственно, и все.

– А потом вы приблизились к окну и поняли, что преступник вернулся в дом?

– Я испугался. Нож лежал на полу, но мне казалось, что убийца уже подходит к нашей комнате. Когда вошел Роберт Криманов, я даже подумал, что это он убил Всеволода. Но сразу за ним в комнату вошла Кира, а уже потом Илона и все остальные.

– Как вели себя первые трое?

– Кира словно окаменела, лицо ее побелело как мел. Роберт, наоборот, оказался человеком мужественным. Он даже попытался перевернуть убитого на спину и сделать ему искусственное дыхание. Но я закричал, чтобы ничего не трогали. Потом вошла Илона, посмотрела на погибшего и сразу вышла. Видимо, ей было неприятно, и я ее понимаю.

– Будем считать, что вы меня убедили. Румынский посол сразу уехал?

– Да. У него дипломатический статус, его нельзя задерживать или допрашивать. С ним уехала и Илона.

– Вы знали, что Илона и убитый Пашков раньше были близкими друзьями?

– Слышал, – признался Турелин. – Илона очень красивая женщина, поэтому многие наши мужчины старались с ней познакомиться.

– До этого она встречалась с Самвелом Каграмановым.

– Я об этом тоже слышал.

– У нее были натянутые отношения с Виолеттой Гальцевой, бывшей подругой Самвела.

– Ну и что? У них всегда натянутые отношения. Это особый мир гламура. Отбивают друг у друга богатых мужчин, интригуют, сплетничают, завидуют, обманывают, лгут… Их отношения меня не касались.

– Но Илона и Кира тоже не особенно любят друг друга. Ведь Илона собиралась отбить Пашкова.

– Если верить слухам, можно сойти с ума, – вздохнул Турелин. – Я обычно не очень им доверяю.

– Но господин Брескану знал, что его жена раньше встречалась с Пашковым, и мог приревновать ее к бывшему другу.

– Просто сумасшедший дом, – пробормотал Павел Афанасьевич. – Все сплетничают друг о друге. Предположим, что посол знал. Ему и нужно было знать обо всех связях своей новой супруги, чтобы доверять ей. Вы думаете, что из ревности он пошел и заколол Пашкова?

– Я только задал вопрос.

– Не думаю, что посол может трансформироваться в убийцу. Для этого он слишком опытный дипломат.

– Еще несколько вопросов. Вы давно знали Пашкова?

– Уже лет семь или восемь.

– Еще когда он был женат первым браком?

– Да. Я знал его первую жену. Но она трагически погибла вместе с компаньоном Пашкова.

– Каким образом? – Дронго помнил версию, которую ему рассказали, но хотел услышать ее в изложении Турелина.

– В машине, за рулем. Компаньон Пашкова приехал к нему на дачу, и они долго беседовали, очевидно, за коньяком. Потом Исай Леонтович, это его бывший компаньон, захотел вернуться домой – они тогда жили на Рублевке, – на повороте едва не ударил машину, в которой возвращались домой супруга Пашкова с детьми. Она увидела, в каком он состоянии, и предложила довезти его до дома, а водителю приказала отвезти детей домой. Сама села за руль его «Мерседеса», и, когда они въезжали в город, в них врезался самосвал. Оба погибли на месте. И супруга Пашкова Алла, и его компаньон Исай Леонтович. Хотя нет, говорили, что Леонтовича пытались спасти, но он все же умер. Вот такая ужасная трагедия. Пашков даже запил с горя, но он был сильным человеком, потому сумел собраться, нашел в себе мужество жить дальше. Я слышал, что он ежемесячно переводит деньги на счет вдовы своего компаньона.

– Вы знаете, как найти вдову Леонтовича?

– Нет. Но вы можете позвонить в компанию Пашкова, там могут помочь.

– А теперь давайте договоримся, что нашего разговора просто не было. Вы никому о нем не рассказываете – даже следователю, который ведет это дело. Это ведь и в ваших интересах.

– Конечно, – сразу согласился Турелин. – А кто убийца? Кто убил Пашкова?

– Если бы я сейчас об этом знал, то не стал бы так долго с вами беседовать. Пока не знаю, но, полагаю, это один из ваших гостей.

– Вы тоже так думаете? – испугался Павел Афанасьевич. – Боже, какой скандал! Неужели Тудор Брескану мог решиться на подобное?

– Я этого не говорил.

Дронго вышел из салона машины. Ветер ударил в лицо, едва не сбивая его с ног. Он поспешил к своей машине, где его ждали.

– Мне нужен номер телефона вдовы Исая Леонтовича, бывшего компаньона Пашкова, – сказал он Вейдеманису. – Говорят, что можно уточнить в самой компании. Очевидно, у семьи остались акции компании. Если сможешь, уточни, кто вел дело по факту смерти Леонтовича и супруги Пашкова Аллы. Только займись этим завтра с утра.

– Хорошо, – ответил Вейдеманис. – Сейчас можно домой?

– Пока рано. У нас еще двое свидетелей – сама Кира Пашкова и Марек Лихоносов. К Пашковой поедем завтра, все-таки она только похоронила мужа. А Мареку я сейчас снова позвоню. – Дронго достал телефон, набрал номер певца, и сразу услышал его голос.

– Кто говорит? – поинтересовался Лихоносов.

– Мы с вами знакомы, – представился эксперт. – Меня обычно называют Дронго. Если помните, мы познакомились в резиденции турецкого посла примерно месяц назад.

– Помню, помню! Такой сильный мужчина с большими руками… Да, я вас прекрасно помню.

– Я – эксперт по вопросам преступности, и мне нужно срочно с вами увидеться.

– А по какому вопросу?

– По делу погибшего Пашкова.

– И вы тоже? Меня уже допрашивал следователь, вызывали в ваш комитет… Я все им рассказал.

– Понимаю. Но у меня другие вопросы.

– Хорошо. Тогда встретимся завтра. Хотя нет, послезавтра. Или лучше через два дня. Созвонимся и договоримся.

– Вы не поняли, – добродушно заметил Дронго. – Если мы не встретимся сегодня, то завтра утром вы получите повестку в прокуратуру, где вам придется сидеть весь день. По-моему, удобнее встретиться со мной сейчас.

– Какой вы противный… – жалобно вздохнул Лихоносов. – Ну, хорошо. Приезжайте ко мне. Где вы сейчас находитесь?

– Это неважно. Куда приехать?

– На Тверскую, конечно. Где я еще могу жить? Запишите номер дома и квартиры. Внизу сидит консьержка: скажите, что идете ко мне, и она вас пропустит.

– Я буду у вас минут через сорок, если не попаду в пробку, – пообещал Дронго.