Дронго смотрел на лежащего садовника, не помогая ему встать. Гулам, опираясь на свою руку, попытался подняться, но неловко дернулся, едва не упав снова на пол. И только тогда Дронго протянул ему руку.

– Спасибо, – прохрипел Гулам, наконец поднявшись на ноги.

– Почему вы прятались? – сурово спросил Дронго.

– Я не прятался, – ответил Гулам, – я как раз хотел выйти в коридор, когда вы толкнули дверь.

– Несколько минут назад я прошел по коридору и видел, как вы осторожно закрывали дверь, – сказал Дронго, – а сейчас вы тоже стояли за дверью. Или вам нравится это место?

– Я не был за дверью, – разозлился Гулам, – я только сейчас прошел сюда. Услышал выстрел и сразу побежал на кухню. Но там никого не было. И я вышел в столовую. Хотел пройти в большой зал…

– В гостиную, – поправил его Дронго.

– Ну да, в эту гостиную. Но вы так сильно толкнули дверь, что я упал на пол.

– И вы ничего не видели и не слышали?

– Слышал один выстрел. И женские крики. Вернее, не так. Сначала я услышал, как кто-то крикнул, а потом был выстрел. И через некоторое время был еще один женский крик. Во второй раз, по-моему, кричала Фатьма, но я не уверен.

– Где вы были, когда они кричали? На улице? Перед домом?

– Нет. За домом. Я услышал крики и выстрел. Потом сразу побежал сюда.

– И никого больше не видели?

– Нет.

– А вы могли определить по звуку выстрела, из какого оружия стреляли? Вы же охотник?

– По-моему, из пистолета. Но мне трудно сказать. Я услышал глухой выстрел и сразу поспешил сюда.

– Что было вчера? – спросил Дронго. – Зачем вы так срочно поехали в город? Только не говорите, что вы любите кататься на новом джипе.

– Из-за этой машины я и поехал, – жалобно признался Гулам, – хотел переоформить на себя. Договорился с братом, что мы поедем утром к нотариусу. А машину ударил какой-то недоумок. Из-за этого я вернулся обратно в Кубу, а машину оставил в Баку на ремонт. Так глупо все получилось. Хотел машину на свое имя переписать, а вместо этого ее пришлось ремонтировать.

– И больше вы ни с кем вчера не встречались?

– Нет, не встречался. Я ночью вернулся обратно в Кубу. Решил, что не буду там оставаться. Обидно было из-за этой машины. Она, конечно, не новая, но все равно.

– Ее подарил вам Семен Борисович?

– Да. Он написал в завещании, чтобы мне отдали джип. Поэтому племянники отдали мне эту машину. Он мог бы оставить мне деньги или дом. Я столько лет на него работал. А он мне оставил старый джип. Но ничего. Как говорят, дареному коню в зубы не смотрят.

– У вас принято завещать свои джипы садовникам? – вдруг спросил Дронго.

– Что? – не понял его Гулам. – Что вы спросили?

– Ничего. Чувство человеческой благодарности – самое лучшее из того, что мы можем продемонстрировать. Хотя бы для улучшения собственного имиджа. Если вы понимаете, о чем я говорю.

Дронго повернулся и пошел обратно в кабинет. Над телом матери причитал Туфан. Рядом валялся пистолет, из которого стрелял убийца. Борис Измайлов сидел на стуле, глядя перед собой невидящими глазами. Иса уже вышел из кабинета, чтобы встретить сотрудников полиции и врачей. Фатьма успела отсюда убежать и теперь возилась в ванной комнате, чтобы успеть убрать за собой. Она вынесла оттуда небольшой тазик, мокрую тряпку, швабру, сухую тряпку и еще какие-то баночки и флаконы. Она стала тереть пол в углу с таким ожесточением, словно пыталась смыть свой невольный позор, когда она, увидев убитую Хуршиду, страшно испугалась.

– Хватит, Фатьма, – попросил ее Борис, – там уже и так чисто. Лучше собирай свои вещи и иди на кухню. Там хотя бы безопасно. Хотя я даже не знаю, где сейчас безопасно.

Дронго подошел к книжному шкафу, посмотрел на тайник. Очевидно, он приводился в действие скрытым механизмом из самого шкафа. Возможно, там нужно было сдвинуть какую-то книгу или поменять ее местами. Но потом механизм сломался. Судя по всему, сломался достаточно давно, лет двадцать назад, когда братья Измайловы были еще детьми. Теперь понятно, почему об этом втором тайнике никогда не говорил их дядя. Это была просто дыра в стене, к которой был придвинут шкаф. Об этой дыре знала Фатьма, которая убирала за шкафом, но не могли знать братья, которые бывали в доме наездами и тем более не очень охотно заходили в кабинет своего дяди, когда он болел. Тогда все правильно. Второго тайника в доме не было, и дядя Семен не считал нужным говорить о нем своим племянникам.

– Там ничего нет, – глухо произнес Борис, – даже тайника. Это просто обычная ниша в стене.

– Раньше был тайник, – возразил Дронго, – возможно, лет двадцать назад.

– Двадцать лет назад еще был Советский Союз, – отмахнулся Борис, – и все было иначе. Это не тайник, просто дыра. Иначе наш дядя о нем бы нам рассказал. А я готов был уже поверить в его забывчивость. Нужно было знать моего дядю, чтобы не верить в такие глупости. Он никогда и ничего не забывал.

Дронго взглянул на сидевшего около тела матери Туфана и нахмурился. На лице молодого человека было неподдельное горе. Дронго повернулся и прошел на свое место. Борис поднялся со стула и подошел к нему.

– Вам не кажется, что убийца просто издевается над нами? – мрачно спросил Борис. – Уже второй убитый за двое суток. Так бывает только в кино.

– И когда речь идет о такой пропаже, как ваш камень, – тихо напомнил Дронго.

– Я не понимаю, что происходит, – признался Борис, – даже не представляю, кого мне теперь нужно подозревать. Теперь понятно, что в бедняжку Валиду стрелял не наш добрый доктор. Его здесь просто нет с нами. И я бы вычеркнул из списка подозреваемых Туфана. Посмотрите, как он убивается.

– Пистолет «ТТ», – напомнил Дронго.

– Я вижу. Он лежит на ковре. А при чем тут этот пистолет?

– У них дома был такой пистолет. Нужно проверить.

– Послушайте, господин Дронго, но это уже слишком даже для такого эксперта, как вы. Он же не будет стрелять в собственную мать. Это настолько безнравственно…

– Я тоже считаю, что он не стал бы стрелять в свою мать. А если он не разглядел в темноте, кто это был? Вы вспомните, как мы все всполошились, узнав о возможном втором тайнике в доме. Он тоже нервничал, даже спорил со мной, как именно можно разбогатеть. Если предположить, что оружие было у него в кармане, тогда все сходится. Он прошел в кабинет и услышал, как сюда кто-то вошел. Он увидел женскую фигуру, которая пыталась проверить тайник за шкафом. И тогда он выстрелил, чтобы опередить женщину. Вполне возможно. Не нужно думать, что таких случаев не бывает.

– Я уже устал от ваших случаев, – в сердцах заявил Борис, – у нас в доме произошло убийство. Убили мою родственницу, а вы еще стоите рядом и говорите, что это мог сделать ее собственный сын. Мне просто страшно вас слушать.

– Еще страшнее, что убийца находится среди ваших самых близких людей, – пробормотал Дронго, – если вы обратили внимание, то собаки опять не подняли шума. Значит, в доме не было чужих. Кто был в доме, кроме меня и вас? Ее сын Туфан и ваш водитель, который спешил на выстрел в кабинет. Еще Гулам, который почему-то прятался за дверью столовой. И наконец, Марчиев, которого я до сих пор не вижу.

– Вы забыли еще и Фатьму, – напомнил Борис, – несчастная женщина чуть не умерла от ужаса. Вы тоже хороши. Разве можно бить женщину по лицу?

– Нельзя, – согласился Дронго, – это очень некрасиво и гадко. Но иногда нужно. Она была в таком состоянии, что могла просто умереть от шока. Нужно было привести ее в чувство. В таких случаях сильная пощечина – это как раз то, что нужно.

– Я начинаю вас бояться, – признался Борис, – в следующий раз, когда у меня будет дрожь, не бейте меня по лицу. Или вы прибегнете к более кардинальным способам? Может, захотите оторвать мне ухо или выбить глаз, чтобы привести меня в чувство?

– Я подумаю, – пообещал Дронго, – но надеюсь, что ничего подобного больше не произойдет. Круг подозреваемых сузился. Если вычесть Мильмана и Фатьму, то останется только четверо мужчин. Садовник, водитель, ваш родственник и ювелир. Только четверо подозреваемых.

– Слава богу, что вы убрали оттуда Мильмана. Он наверняка бы не перенес такую долгую дорогу на этот раз. Или вы думаете, что он мог приехать сюда только для того, чтобы застрелить мою тетку, и уехать обратно?

– Между прочим, это вы включили его в список подозреваемых, – строго напомнил Дронго, – а сейчас пытаетесь укорить в этом меня. По-моему, мы должны успокоиться и понять, кто из ваших людей так помешан на этом проклятом алмазе.

Борис тяжело вздохнул. Через несколько минут залаяли собаки, у дома появились автомобили полиции, приехавшие сюда из Кубы, и две машины «Скорой помощи». Начали собираться люди, услышавшие про трагическую весть. Борис Измайлов буквально разрывался на части, ему следовало, с одной стороны, отвечать на вопросы местных пинкертонов, а с другой – принимать соболезнования соседей и родственников. Дронго решил не мешать и поднялся в свою комнату. На втором этаже было относительно тихо. И здесь никого не было. Он подошел к окну. Было такое ощущение, что здесь собрались люди со всей Красной Слободы. Измайлова уважали и любили, поэтому все соседи спешили выразить свои чувства.

Дронго отошел от окна. Местная полиция будет искать убийцу. На пистолете, возможно, не осталось никаких отпечатков. Убийца не настолько глуп, чтобы оставлять свои отпечатки пальцев. Но почему он с такой маниакальной решимостью охотится за этим алмазом? Откуда он мог знать, что камень мог храниться у Валиды? С чего он взял? Она говорила, что видела алмаз, но она бы не стала говорить, что взяла его к себе домой. Во-первых, глупо и опасно, а во-вторых, совсем не нужно. Конечно, убийца сидел за столом и слышал, как они говорили про два тайника. Борис даже не знал, что этот второй тайник уже давно не существует. Убийца, очевидно, тоже не знал. Но тогда получается, что это была не Фатьма, она точно знала, где находится эта ниша в стене, и понимала, что в этом «тайнике» ничего нет. Если вспомнить ее реакцию на смерть Хуршиды, то можно смело исключать ее из числа подозреваемых. Хотя кто знает, что там было на самом деле. А если это она выстрелила в назойливую родственницу, решив обезопасить тайник, в котором могли лежать какие-то ценности? Нет, не могли лежать – стена была гладкой, к ней давно не прикасались.

Дронго повернулся и вышел из спальни. Прислушался. Снизу доносились крики, голоса, шум подъезжающих и отъезжающих машин. Странно, что сотрудники местной полиции не хотят с ним поговорить. Ведь логично было предположить, что они начнут допрашивать прежде всего незнакомца, приехавшего из Баку, а не местных жителей, которые оказались в доме в момент смерти Хуршиды. Или, может, местные сотрудники полиции просто не хотят беспокоить уважаемых людей, оставив все свои мероприятия на завтра? Иногда случается и такое.

Он двинулся дальше и вошел в большую угловую спальню, в которой умер Семен Борисович Измайлов. Он здесь уже был вместе с Борисом. Большая кровать. Дронго подошел к кровати, затем повернулся к картине с изображением каравеллы. Провел пальцем под килем, чуть наклоняя картину. Дверца тайника со скрипом открылась. Он наклонился, протянул руку. Конечно, пусто. Дронго сделал шаг в сторону и чуть не свалился поскользнувшись. Он задел рукой дверцу, и она сразу закрылась.

Дронго еще раз подошел ближе. Взглянул на тайник. Снова открыл дверцу. Снова ее закрыл. Затем наклонился, оглядывая пол рядом с тайником. Потом поднял ковер. Включил свет и стал внимательно изучать пол. За этим занятием его и застал Борис, поднявшийся сюда на горевший в комнате свет.

– Что вы делаете? – спросил ничего не понявший Измайлов. – Ищете следы алмаза? Неужели вы думаете, что мы не осмотрели эту комнату несколько раз. Убрали ковер и все осмотрели.

– Когда? – спросил Дронго, поднимая голову.

– Сразу после похорон, на третий день. Мы вернулись сюда и вместе с братом все внимательно осмотрели. Дом был закрыт три дня, Фатьма никого сюда не пускала, даже Гулама. Она сама убирала в доме, чистила эту комнату. Тайник был закрыт, и нигде присутствия алмаза мы не обнаружили.

– Ясно. – Дронго начал поднимать разные стороны старого кубинского безворсового ковра, известного в мире под именем «Сумаха». Он внимательно ощупывал ковер.

– Неужели вы думаете, что возможно таким образом найти алмаз, – не поверил Борис, – я повторяю, что мы все просмотрели, все обыскали, в том числе и соседние комнаты. Там ничего нет.

– Вы знали, что ваш старший брат очень сильно переживал смерть вашего дяди? – спросил Дронго, все еще ползая по полу.

– Мы оба переживали, – помрачнел Борис. – А зачем вы мне об этом напоминаете? Конечно, переживал, ведь дядя Семен заменял нам отца.

– Когда умер ваш дядя, здесь были только три человека, – напомнил Дронго, – врач, домработница и ваш старший брат.

– Я помню, помню. Я сам вам об этом говорил.

– Но вы не знаете еще одного интересного факта, который от вас скрыли. Когда Мильман и Фатьма вышли из комнаты, Асиф остался здесь один.

– Все никак не хотите смириться с тем, что мой старший брат не мог меня обмануть, – мрачно произнес Борис, – опять новая теория заговора?

– Нет. Он не хотел вас обмануть. Но он потерял сознание в этой комнате. Очевидно, было душно, кондиционеры не работали, чтобы ваш дядя не простудился…

– Он и так был очень слабым. Мы даже окна не открывали…

– Верно. И ваш брат потерял сознание. Возможно, у него начался приступ эпилепсии от сильных переживаний сразу после смерти вашего дяди.

– Такой же приступ потом повторился и в бакинской квартире, – хмуро согласился Борис, – между прочим, из-за этих приступов он и не прилетел сегодня. А прилетит только завтра. Утром у него будет консультация с известным врачом, который прилетел в Санкт-Петербург из Берлина. Но по понятным причинам мы об этом не кричим на каждом углу.

– Значит, вы знали о втором приступе?

– Это мой старший любимый брат. Разумеется, я знаю и о его болезни, и о возможных приступах.

– Во время первого приступа он упал на пол в этой комнате, – сказал Дронго, – возможно, упал примерно метрах в трех от кровати. Ваш дядя к этому времени уже умер. Теперь представьте себе, что должен сделать ваш старший брат, оставшись один в этой комнате…

– Что вы хотите сказать?

– Фатьма рассказала мне про шкатулку, в которой хранились другие семейные ценности. Несмотря на боль утраты, ваш брат не забыл захватить с собой шкатулку, когда тело вашего дяди погрузили в грузовик. Асиф оставался ювелиром и в самой сложной ситуации.

– И правильно делал. Я бы поступил так же. Он думал о семье, а не о себе. Все верно. Почему это вас удивляет? И между прочим, шкатулка сейчас у меня, в Киеве.

– Не сомневаюсь. Ваш старший брат еще и порядочный человек. Итак, что он должен сделать, оставшись один в этой комнате, до того как здесь появятся другие, которые помогут вынести отсюда тело вашего дяди, перемещая его на первый этаж? Что бы вы сразу сделали, оставшись в этой комнате?

– Забрал бы алмаз.

– Я тоже об этом подумал. – Дронго наконец поднялся, сбивая пыль со своих брюк. – И он наверняка подошел к тайнику, возможно, даже открыл его и достал алмаз. Но в этот момент с ним случился приступ. И поэтому он не может вспомнить, что именно было с ним за несколько секунд до приступа, когда он начал терять сознание. Возможно, он успел взмахнуть рукой и захлопнуть дверцу. Я сейчас проделал такой же эксперимент. А потом он упал, и алмаз мог вывалиться у него из рук. Посмотрите на это место на вашем ковре. Такое ощущение, что здесь ударили чем-то острым. Это мог быть алмаз, который потом закатился куда-то за кровать. Или остался лежать на ковре.

– Тогда почему его не нашел Мильман? Или Фатьма, которая здесь убирала? – спросил Борис. – Или вы думаете, что они могли спрятать этот проклятый алмаз?

– Не думаю. Но алмаза нет, и никто не знает, куда он мог исчезнуть. Значит, нужно искать, исходя из моей версии. И учтите, что ваш драгоценный камень ищет и неизвестный нам убийца.

– Вот поэтому я и поднялся. Вас зовут вниз. Там приехали прокурор и начальник полиции. Скоро приедет глава исполнительной власти города. В общем, приедут все, кто должен приехать по долгу службы. Придется с ними общаться.

– Что с телом вашей родственницы?

– Его уже увезли. Здесь свои порядки и свои законы, господин Дронго. Все считают, что убийцей мог быть неизвестный человек, который выстрелил в мою родственницу и сбежал из дома.

– Как это выстрелил и сбежал? – не понял Дронго.

– Вот такая версия, – пояснил Борис, – они будут искать завтра в поселке или на другом берегу.

– Вы издеваетесь? – разозлился Дронго. – Как это завтра и на другом берегу? Здесь не мог появиться чужой, во дворе вашего дома три собаки. Они бы сразу почувствовали чужого.

– Собаки тоже умные существа, – усмехнулся Борис, – поэтому они молчали. Вы не обижайтесь. Здесь другие порядки. Завтра начальник полиции или прокурор соберет всех в своем кабинете и попросит самим разобраться, кто был виноват. Чтобы мы сами нашли виновного. По-моему, очень мудрое решение.

– А если мы не найдем?

– Тогда он сам найдет виновного, – развел руками Борис, – поймите, что они не могут потрошить дом, в котором произошло убийство. И тем более допрашивать сына убитой или меня, их родственника. Так нельзя, это неэтично.

– Теперь понятно. А завтра можно будет собрать всех и поговорить?

– Конечно. Я думаю, что в этом есть некое проявление высшей мудрости. Ведь на самом деле никто из нас никуда не сбежит. А если сбежит, то будет сразу ясно, кого подозревать. У нас в полиции и в прокуратуре работают мудрые люди. У них свой опыт и своя практика.

– Зачем тогда вы меня зовете вниз?

– Познакомиться с ними, – пояснил Борис, – чтобы они убедились, какой вы благонадежный и добропорядочный человек. Я уже рассказал им, что вы мой гость и известный эксперт по расследованию преступлений. Кажется, им было интересно.

– А я думал, что они расплакались от счастья, – буркнул Дронго, – мне кажется, вы не совсем поняли, что именно я вам рассказал про алмаз.

– Может быть, – согласился Борис, – я вообще сейчас немного не в себе. Как и все мы. Так вы идете вниз или нет?