Двадцать четвертого апреля должен был начаться объединенный Пленум, о котором сообщили по всему миру. Внимание мировой прессы было приковано к этому событию. Все понимали важность происходящего. Немецкая марка пошла вниз на мировых биржах перед Пленумом, словно финансисты заранее предрекали поражение Горбачеву. Делегаты уже прибыли со всех концов огромной страны. Сегодня утром он проснулся раньше обычного. Повернувшись, увидел, что жена тоже не спит.
– Ты думаешь о сегодняшнем Пленуме, – поняла она.
– Да, – признался Горбачев, – не знаю, как будет. Надеюсь, республики меня поддержат, мы заключили такое важное соглашение. Люди должны понимать, как необходимо согласие в нашем обществе.
– Тебя обязательно поддержат, – успокоила его Раиса Максимовна.
– Никто не знает, как они себя поведут, – пробормотал он, – мне все время докладывали, что они настроены против меня. В стране столько проблем, а они, вместо того чтобы помогать…
– Люди тебя поймут, – снова повторила она. – Тебе нужно быть решительнее, не отступать перед ними.
– Сегодня они ничего не успеют, – задумчиво произнес он, – но вот завтра будут выступления по докладам. Тогда и посмотрим.
Уже из машины Горбачев позвонил Ивашко и уточнил, сколько человек прибыли на объединенный Пленум. За исключением нескольких заболевших, прибыли почти все. Триста сорок девять человек. Внушительное количество. Это его немного успокоило. Значит, республиканские организации откликнулись. А в Политбюро большинство членов – первые секретари компартий союзных республик. Они еще смеют говорить о демократии и не хотят признавать очевидных результатов перестройки. Такого не было никогда в истории партии. Только при нем всех первых секретарей ввели в Политбюро.
Когда начался Пленум и он вышел на трибуну, зал замер в ожидании его речи. Она была показательно большой, часа на полтора. Он говорил о сложностях переходного периода, не скрывал трудностей, просил о поддержке, объективно оценивал ситуацию в партии и в обществе. В перерыве к нему зашел Лукьянов.
– Все правильно, – убежденно сказал он, – участники Пленума оценили честный и объективный анализ ситуации.
Потом пришел Ивашко. Он тоже говорил о позитивном впечатлении, произведенном на всех докладом Генерального секретаря. Горбачев его почти не слушал. Он назначил Ивашко своим первым заместителем по партии только потому, что тот возглавлял украинскую партийную организацию. Но справедливости ради нужно сказать, что осторожный и нерешительный Ивашко ничем не проявил себя ни в Киеве, ни в Москве и не пользовался уважением в партии.
После перерыва слово было предоставлено Павлову. Премьер-министр рассказывал о сложном экономическом положении, в котором оказался Советский Союз. Он не скрывал, что валютные запасы почти исчерпаны, а в ближайшие годы придется платить многомиллиардные проценты по долгам. Однако Павлов, как толковый экономист и опытный финансист, был уверен, что подобное отставание возможно преодолеть.
Его доклад вызывал иногда едва слышный гул в зале, когда он приводил цифры, характеризующие падение экономики, растущую инфляцию и товарный голод в стране. По этому вопросу должны были выступить несколько человек, и все были строго предупреждены о необходимости выполнять повестку дня и не выходить за рамки регламента.
Первый день закончился относительно спокойно. Все ждали следующего дня, когда начнутся прения и выступят делегаты. В повестке был пункт об организационных вопросах, и все понимали, что будет поставлен вопрос о соответствии Горбачевам занимаемой им должности. Это чувствовалось по настроениям делегатов, по их угрюмому молчанию.
Он вернулся домой в подавленном настроении. Жена сразу все поняла. За ужином не было произнесено ни слова. А после ужина она сама принесла ему плащ и шляпу, чтобы они могли прогуляться. Это был их своеобразный ритуал. Уже когда они вышли из дома, Раиса Максимовна спросила:
– Все так сложно?
– Они настроены очень негативно, – признался Горбачев. – Выступал Павлов, столько ненужного наговорил. Я его предупреждал, чтобы он не увлекался цифрами, но он не послушался. Павлов вообще становится неуправляемым, все время требует себе дополнительных полномочий. А сейчас выяснилось, что я даже снять его не могу, ведь формально его утверждал Верховный совет. Он и так непопулярен в народе. И после этого непродуманного обмена денег, и после реформы цен. Магазины пустые, а цены невероятные. А он все время твердит о стабилизации обстановки.
– Нужно его поменять, – решительно предложила Раиса Максимовна, – раз он тебя так нервирует. Его никто не станет защищать, можешь быть уверен.
– С ним мы как-нибудь разберемся. Интересно, что они завтра придумают, они ведь заранее готовились. А Ивашко вообще не может вести Пленум. Его тоже нужно менять, и как можно скорее. Наверное, до съезда, чтобы не выходить с ним на партийный форум.
– Ты должен поставить вопрос сам, – неожиданно предложила супруга.
– Как это сам? – Он даже остановился и озадаченно посмотрел на нее.
– Если они начнут требовать твоей отставки, ты должен сам поставить вопрос о своем уходе, – повторила Раиса Максимовна, – чтобы они поняли, насколько ты от них не зависишь. Ты ведь президент страны…
– И отдать им пост Генерального секретаря?
– Конечно, нет. Поставь вопрос о своей отставке, и пусть его сначала рассмотрит Политбюро. Там ведь все руководители республик, которые только несколько дней назад подписали вместе с тобой проект Союзного договора. Они не станут голосовать за твою отставку. Нужно самому поставить вопрос, – продолжала настаивать Раиса Максимовна.
Он задумчиво посмотрел на нее, но не стал спорить. В этот вечер они гуляли почти два часа. Заснул он довольно поздно, где-то около четырех. Зато утром приехал на Пленум в гораздо более решительном настроении, чем вчера. На сегодняшнем заседании начались прения, и сразу со всех сторон посыпались обвинения: экономический коллапс в стране, сдача Восточного блока, политические кризисы, кровавые конфликты во многих республиках, нестабильность в самой России, грядущие выборы российского президента, сдача коммунистами своих позиций, даже отсутствие поддержки коммунистических партий в Прибалтике и Закавказье. Особенно возмутительным и хамским было выступление первого секретаря Кемеровского обкома партии Зайцева, который выступил с конкретным обвинением и потребовал немедленной отставки Горбачева.
Сразу объявили перерыв. Покрасневший от волнения и возмущения Горбачев попросил Ивашко срочно собрать членов Политбюро. Участникам объединенного Пленума официально объявили, что сам Генеральный секретарь поставил вопрос о своей отставке и сейчас Политбюро его рассматривает. Напряжение в зале ощущалось почти физически. Все ждали, когда выйдут члены Политбюро.
На самом заседании Политбюро выступил Горбачев. Он был энергичен и краток. Сразу сказал, что не может выслушивать подобные оскорбления и нападки со стороны участников Пленума и требует оградить его от подобных выпадов, иначе он готов уйти в отставку. Наступило неловкое молчание, но ненадолго. Стали выступать первые секретари компартий союзных республик, почти единогласно заявлявшие о своей поддержке курса перестройки и лично Михаила Сергеевича. Он не ошибся. Прибалтийские секретари поддержали его, видя в нем продолжение курса на стабилизацию положения в Прибалтике. Все трое понимали, насколько обострится ситуация в их республиках, если в Москве произойдет неожиданная смена власти. Поддержали его и руководители среднеазиатских республик. Все пятеро. Каждый выступающий говорил об огромном вкладе Михаила Сергеевича в перестройку и его выдающихся заслугах перед партией и страной. Затем было принято постановление, в котором указывалось, что Политбюро рекомендует Пленуму, исходя из высших интересов партии и государства, снять с повестки дня вопрос об отставке Горбачева с поста Генерального секретаря.
Они выходили в зал Пленума гуськом, и первым традиционно шел Михаил Сергеевич. Но шел не побежденным, а победителем. Он прошел к своему креслу, уселся, оглядел зал, поправил микрофон, пододвинул к себе папку с бумагами, и Пленум продолжил свою работу. Затем было голосование. За постановление Политбюро проголосовало триста двадцать два человека. Четырнадцать воздержались, и еще тринадцать самых непримиримых проголосовали против. Это была очередная победа. Закрывая Пленум, Горбачев снова обратился к собравшимся. Но по неуверенным аплодисментам понял, что даже голосовавшие за него не знают, достаточно ли разумно они сегодня поступили.
Домой он возвращался в еще более мрачном настроении, чем вчера. Если съезд будет проведен в конце этого года, то нет никакой гарантии, что ему удастся снова воспользоваться поддержкой членов Политбюро. Его оппоненты организуются и найдут кандидатуру, которую можно будет выдвинуть в качестве альтернативы самому Горбачеву. Интересно, кого они выберут? Понятно, что не Ивашко. Среди секретарей ЦК самые сильные и толковые – безусловно, Шенин и Бакланов. Но Шенин не станет его предавать, он наверняка понимает, что Горбачев готовит его на место Ивашко, а Бакланов уже стал заместителем председателя Совета обороны, то есть получил один из высших постов в стране, поэтому и вышел из секретариата ЦК. Нет, среди своих его оппоненты не найдут ренегатов. Достаточно одного Ельцина. Сколько они с ним намучились!
Когда в восемьдесят седьмом на Пленуме московского горкома партии началось «шельмование» Ельцина, это его по-настоящему потрясло. Почти все первые секретари райкомов, даже секретари горкомов, два года проработавшие с Борисом Николаевичем, дружно и решительно выступили против него. Конечно, Ельцин был сам виноват в этом своими кавалерийскими атаками на райкомы, своими решительными и часто непродуманными действиями. Но обвинения в адрес Бориса Николаевича слишком уж зашкаливали. Тогда казалось, что с этим политиком навсегда покончено, и Горбачев из жалости отправил его в Госстрой. Но сыграла свою роль гласность. Ельцин постепенно превратился в фигуру мифическую, почти легендарную. На выборах в народные депутаты СССР он победил с огромным преимуществом, после чего заявил о выходе из партии. Это бывший первый секретарь обкома, который требовал, чтобы коммунисты успешнее осуществляли перестройку! А потом, вопреки всему, его избрали председателем Верховного Совета России, и российский парламент принял декларацию о государственном суверенитете. Интересно, от кого они суверенны и независимы, спрашивали себя многие политики.
Горбачев помнил все выступления Ельцина, все выпады в свой адрес. Как человек достаточно мягкий и нерешительный, он страдал обидчивостью и мнительностью, поэтому выпады Ельцина воспринимал очень болезненно. Ему была по-настоящему непонятна любовь народа к опальному партократу. Он не мог осознать, что в условиях ваакума власти и оппозиции народ видел в Ельцине возможную альтернативу зарвавшимся чиновникам, которых ненавидело большинство населения страны.
Теперь Борис Николаевич шел на выборы президента, и Крючков со своими аналитиками утверждал, что Ельцина могут избрать уже в первом туре. Горбачев нахмурился: это будет очевидный триумф его давнего политического оппонента. С другой стороны, уже давно следует развивать социологическую службу в стране. Хватит полагаться на аналитические службы Комитета государственной безопасности. Хотя до сих пор они не ошибались, все результаты мартовского референдума предсказали довольно точно. Он помнил об этом.
Кроме Ельцина, в стране столько проблем! Прибалты принципиально не идут ни на какие переговоры. Молдавский президент Мирча Снегур начал откровенную конфронтацию с Приднестровьем, в котором проживает большинство русскоязычного населения. Все время напряженная обстановка в Фергане и Оше. Между Азербайджаном и Арменией продолжается настоящая необъявленная война, в Грузии военные действия идут в Осетии и готовы перекинуться в Абхазию. Пустые полки магазинов, многие области и республики не выполнили прошлогодние планы по поставкам продукции, снизили свои показатели. После падения мировых цен на нефть в стране почти нет валюты. Они не могут закупать продукты и зерно, как обычно. Экономисты считают, что непродуманная антиалкогольная кампания нанесла по экономике еще более сильный удар. При воспоминании об этом Горбачев нахмурился. Такое благое начинание оказалось столь неудачно реализованным. Задача была в том, чтобы немного снизить потребление алкоголя в стране, уменьшить дикое количество смертей, травматизма, аварий на дорогах, связанных с пьянством. А получился невероятный удар по экономике страны, когда она была лишена налогов с продажи алкоголя, составлявших значительную часть поступления в бюджет. На местах начали вырубать виноградники, запрещать алкоголь даже на свадьбах и поминках, резко сократили выпуск алкогольной продукции. В результате практически исчезли запасы сахара, который начал массово уходить на самогоноварение. В винно-водочных магазинах выстраивались многометровые очереди, а водка стала дефицитным товаром вместе с другими продуктами.
Он не хотел признаваться даже самому себе, что антиалкогольная кампания с треском провалилась. Ради справедливости стоит отметить, что уже через несколько лет после его ухода социологи и демографы с изумлением отметят, что в конце восьмидесятых, сразу после начала этой кампании, резко сократилась смертность и возросла рождаемость. Однако об этом скажут только через несколько лет, когда станут понятны статистические и демографические тенденции.
Он подумал, что все благие начинания проходят с трудом, собственно, как и сама перестройка. Еще тогда, в марте, когда умер Черненко и он стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, они встретились с Шеварднадзе, который в это время возглавлял грузинскую партийную организацию. Оба были давно знакомы по работе в комсомоле. Они проговорили несколько часов и пришли к выводу, что нужно решительно все менять. Отставание Советского Союза становилось просто опасным для страны. Именно тогда он выдвинул Шеварднадзе вместо Громыко, сделав его министром иностранных дел. Он видел в Эдуарде своего единомышленника, и прежде всего на международной арене. Им казалось, что все еще можно перестроить, изменить, придать ускорение. Тогда, в восемьдесят пятом, они верили в возможность подобных перемен. Он тяжело вздохнул. Кто мог подумать, что за шесть лет так изменится привычный мир, страна, партия, общество.
И все-таки мы не зря начали эту перестройку, убеждал самого себя Горбачев. Мы вернули людей из мест заключения, отменили статью о руководстве партии государством, разрешили свободный выезд за границу, отменили цензуру, позволив писателям и журналистам публиковаться на любые темы. Разве все это не очевидные достижения перестройки?
Сколько статей и публикаций вышло впервые в периодической печати! Многие – откровенно антисоветские и антипартийные. Но за подобные публикации никто журналистов не наказывал. Особенно смелыми были Егор Яковлев в «Московских новостях» и Коротич в «Огоньке». Даже Горбачев читал некоторые статьи с большим интересом. Он вспомнил, как секретарь ЦК Александр Яковлев отстаивал эти публикации перед Лигачевым, считавшемся вторым человеком в партии. Лигачев занимал привычное место Суслова, и его возмущали подобные статьи. А когда захотели назначить главным редактором «Нашего современника» Куняева, отличавшегося особой нетерпимостью к инородцам, Яковлев возмутился и не разрешил подобного назначения.
По легенде, которую любит рассказывать сам Куняев, Горбачев якобы сказал Яковлеву, что «нужно бросить русским кость» и согласиться на назначение Куняева. Конечно, это выдумки самого писателя. Горбачев никогда бы не произнес подобных слов. В его политическом лексиконе их просто не могло быть. На самом деле член Президентского совета писатель Валентин Распутин и бывший фронтовик писатель Юрий Бондарев просили за Куняева, достаточно талантливого автора и интересного публициста, который мог, по их мнению, возглавить журнал. И в Центральном комитете не стали возражать.
Сколько было таких сложных назначений! И в результате пришли к тому, что на Пленуме он слышал такие речи, которые произносил сегодня Зайцев. Это была речь не просто оппонента, это была речь непримиримого врага, который не хочет и не может принять происшедшие в стране перемены. Горбачев подумал, что нельзя оставлять такого человека во главе большой областной партийной организации, тем более в Кемерове, где совсем недавно были шахтерские забастовки. Нужно более внимательно приглядеться к кадрам на местах. Он обязательно скажет об этом на очередном секретариате.
РемаркаСообщение ТАСС
Информационное сообщение об объединенном пленуме Центрального комитета КПСС и Центральной контрольной комиссии КПСС.
«24 апреля 1991 года начал работу объединенный пленум Центрального комитета ЦК КПСС и Центральной контрольной комиссии КПСС. На рассмотрение Пленума внесены следующие вопросы: о положении в стране и путях выхода экономики из кризиса и организационные вопросы. Вступительным словом Пленум открыл Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев. С докладом по первому вопросу выступил премьер-министр В. С. Павлов. Пленум продолжает свою работу».
РемаркаСообщение ТАСС
«25 апреля продолжилось обсуждение вопроса о положении в стране и путях вывода экономики из кризиса. В ходе прений М. С. Горбачев в связи с отдельными выступлениями участников Пленума поставил вопрос о своей отставке с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. После рассмотрения этого вопроса в Политбюро Пленум принял решение: «Исходя из высших интересов страны, народа, партии, снять с рассмотрения выдвинутое Михаилом Сергеевичем Горбачевым предложение о его отставке с поста Генерального секретаря ЦК КПСС».
На вопросы участников Пленума ответил премьер-министр СССР В. С. Павлов. После всестороннего рассмотрения поступивших предложений принято постановление «О положении в стране и путях выхода экономики из кризиса».
Пленум рассмотрел организационные вопросы. В состав Политбюро введены Д. Б. Аманбаев – первый секретарь ЦК КП Киргизии, Г. И. Еремей – первый секретарь ЦК Компартии Молдавии и М. С. Сурков – секретарь Всеармейского партийного комитета. В связи с утверждением О. Д. Бакланова заместителем председателя Совета обороны при президенте СССР он освобожден от обязанностей секретаря ЦК КПСС. Пленум принял решение считать выбывшим из членов ЦК КПСС С. С. Шаталина в связи с прекращением его членства в КПСС».
Ремарка
«Состоявшийся объединенный Пленум можно считать победой Горбачева над консервативным меньшинством. Попытка сместить Генерального секретаря ЦК КПСС с его должности, очевидно, провалилась. Однако настроения не в пользу Горбачева в самой партии не скрывают уже многие видные функционеры. Его противники рассчитывают на внеочередной съезд партии, который, возможно, состоится уже в конце этого года. И у самого Горбачева нет никаких гарантий, что он может остаться на своем посту, который традиционно считается самым важным в советском государстве».
РемаркаРоссийское информационное агентство
«Согласно проведенному опросу, в России только 19 % считают, что в Конституции должна быть вновь закреплена руководящая и направляющая роль коммунистической партии. 34 % выразили точку зрения, что никакую идеологию закреплять в Конституции не следует. 14 % выбрали идеологию «национального возрождения», 5 % – религию. Остальные затруднились ответить.
Только 8 % придерживаются мнения, что выбранный в 1917 году путь был правильным и с него не следует сворачивать. 20 % считают, что при отдельных недостатках социализм все равно остается самым справедливым строем. 19 % убеждены, что все построенное до сих пор слишком далеко от социализма. 38 % считают, что социализм доказал свою несостоятельность и следует идти другим путем. 14 % затруднились ответить.
На вопрос «Какое общество следует строить в Российской Федерации?», 29 % ответили, что социализм, 3 % назвали капиталистическое общество, 56 % высказались за необходимость строить общество, объединяющее лучшие черты того и другого («шведская модель»), 12 % затруднились ответить на этот вопрос.
18 % продолжают верить в коммунистическую перспективу, 55 % не представляют ее в реальности, 27 % затруднились ответить. На вопрос «Можно ли реально построить коммунистическое общество?», только 6 % ответили утвердительно, 7 % сомневаются, еще 22 % считают, что скорее нельзя, чем можно, и 47 % уверены, что нельзя».
ИНТЕРЛЮДИЯ
Итоги голосования не вызывали никаких сомнений. Он был избран президентом Грузии подавляющим большинством голосов. По предварительным данным, уже получил до 0,7 % всех проголосовавших. Он сидел в кресле председателя Верховного совета и не отвечал на телефонные звонки. Все пытаются его поздравить. Хотя его победа и до этого не вызывала никаких сомнений.
Если бы не некоторые деятели интеллигенции. Почему они так подло себя повели? При воспоминании об этом он нахмурился. Понятно, когда против него выступают представитель компартии или маргинальные кандидаты. Но когда интеллигенция выдвигает своего кандидата, который получает их голоса, это не только неприятно, но оскорбительно и обидно. В Грузии нельзя побеждать обычным большинством голосов. Здесь важно, кто именно за тебя голосует. На Кавказе привыкли ценить мнение уважаемых людей. А большинство известных режиссеров, художников, писателей решили поддержать кандидатуру Валериана Адвадзе. Когда ему принесли список людей, готовых поддержать Адвадзе, он даже не поверил. Этого просто не могло быть. Такие имена: Чабуа Амираджэби, Резо Габриадзе, Теймураз Китовани, список получился длинным. Они не поддерживали единого кандидата грузинского народа. А он так рассчитывал на их поддержку, особенно писателей. Чабуа вообще выдающийся писатель, известный по всему Советскому Союзу после выхода фильма о Дато Туташхиа, автором которого он был. И такой писатель собирается голосовать за другого кандидата.
Звиад был сыном выдающегося грузинского писателя, считавшегося классиком грузинской литературы, – Константина Гамсахурдиа. Выросший в обеспеченной семье, знающий иностранные языки, получивший прекрасное образование, начитанный, грамотный, Звиад Гамсахурдиа примкнул в Советском Союзе к группе диссидентов. Он всегда боролся за свободную и независимую Грузию. Но тогда Комитет государственной безопасности достаточно быстро и легко вычислил их группу, и все были арестованы. Звиада долго уговаривали отречься от своих взглядов. В Грузии знали и уважали его отца, его нельзя было просто так осудить и отправить в Сибирь. Необходимо было добиться от Гамсахурдиа покаянного выступления, сделать все, чтобы остальные диссиденты убедились в бесперспективности подобных взглядов и выступлений. Конечно, давил и сам Шеварднадзе. С одной стороны, он не хотел давать повод для осуждения грузинской интеллигенции, а с другой – понимал, какую опасность для существующей власти в Грузии представляют подобные молодые люди. И поэтому Гамсахурдиа обрабатывали лучшие психологи не только местного КГБ, но и присланные из Москвы специалисты. В какой-то момент Звиад сдался и согласился на публичное выступление. Этот день был триумфом грузинского и центрального КГБ, когда сын Константина Гамсахурдиа выступал по Центральному телевидению с осуждением своих взглядов и действий своих товарищей.
Всю свою жизнь потом он сожалел об этой слабости. Но было уже поздно. В памяти людей он остался человеком, способным отречься от своих взглядов и своих товарищей. Может, этот трагический инцидент повлиял на его судьбу. Он стал самым неистовым, самым непримиримым, самым убежденным борцом за независимость своей страны. Словно ему приходилось все время доказывать, что памятная уступка в молодости была лишь досадной ошибкой, случайным эпизодом в его судьбе.
Апрельские события восемьдесят девятого года всколыхнули всю Грузию. Это была не просто трагедия, это была черта, переступив которую народ уже не мог и не хотел оставаться в единой стране. Погибших хоронили при огромном стечении народа. На этой волне Гамсахурдиа и его единомышленники легко выигрывали выборы, и его избрали руководителем парламента Грузии.
Необходимо отметить, что здесь свою особую роль сыграла и комиссия Собчака, которую прислали из Верховного Совета СССР для расследования событий, происшедших в Тбилиси. Комиссия вынесла решение о том, что для разгона демонстрантов солдаты применяли саперные лопатки, избивая и убивая безоружных людей. Все попытки генерала Родионова, командующего войсками, добиться правды ни к чему не привели. Военных сделали заложниками происходящего. Хотя было известно о просьбе руководства грузинской компартии срочно принять меры с целью разблокирования ситуации. При этом особо подчеркивалось, что все будет зависеть от решения Центра. Сразу после событий в Тбилиси Горбачев в характерной для него манере заявит, что ничего не знал о случившемся и ему доложили только после приземления его самолета из Великобритании, как будто глава ядерной державы мог быть недоступен своим заместителям и помощникам в своем самолете.
Но самое страшное заключалось в том, что решение комиссии о «саперных лопатках», которыми убивали девушек и женщин во время разгона митингов, окончательно утвердилось в сознании людей. Никто из серьезных аналитиков не задал себе элементарного вопроса: как могло случиться, что среди погибших были в основном девушки и женщины? Получается, что солдаты убивали их саперными лопатками на глазах у мужей, братьев, отцов? Подобное было глубоко оскорбительным для грузинского народа, для грузинских мужчин. Но тогда, пытаясь обвинить во всем Москву и вооруженные силы, никто даже не понял, какое заключение комиссии было оглашено. На самом деле почти все женщины погибли в давке, возникшей во время наступления солдат. Саперных лопаток, которыми убивали грузинских женщин, просто не было, иначе нужно согласиться с тем, что тысячи грузинских мужчин спокойно убегали, оставляя своих женщин под ударами саперных лопаток.
Апрельские события стали настоящей трагедией для всей Грузии, но на ней начали наживать свой безнравственный политический капитал политики и демагоги. Уже гораздо позже, когда российский президент Ельцин решит назначить Родионова министром обороны, он затребует к себе все материалы по тбилисским событиям и убедится в том, что командующий не отдавал приказа о разгоне мирной демонстрации с применением спецсредств. Но по большому счету все эти слова не имеют никакого значения, если во время разгона была хоть одна жертва. В любом случае военные и те, кто принимал решение о разгоне демонстрации, отвечают за случившуюся трагедию. Только не нужно при этом так бессовестно лгать, ведь гибель любого человека – всегда огромная трагедия для его родных и близких.
Родионов станет министром обороны и попытается провести реформы, как-то улучшающие положение военнослужащих. Во время одного из докладов, когда он только начнет говорить, Ельцин прервет его, не дослушав, потому что ему неинтересны вечные жалобы Родионова на недофинансирование армии. Тогда Родионов по армейской привычке вслух пошлет всех куда подальше и сядет на место. Реакция Ельцина будет мгновенной. В нем проснется самолюбивый партийный секретарь обкома. Через минуту Родионов уже не будет министром обороны, а указ о его снятии выйдет на следующий день.
Но до этого времени еще далеко. А пока в Тбилиси все отмечают триумфальную победу Звиада Гамсахурдиа. Теперь никто не сомневается, что Грузия окончательно покидает Советский Союз и обретает долгожданную независимость. С именем Гамсахурдиа люди связывают свои лучшие надежды. Но почему так упрямо не голосуют за него самые видные представители интеллигенции? Почему так не доверяют ему? Неужели только потому, что он один раз оступился? Кто без греха, пусть первым бросит камень. Разве можно осуждать молодого человека, не выдержавшего психологического и морального пресса специалистов из КГБ? Разве можно за это его осуждать?
Гамсахурдиа обижен, он не понимает поведения грузинской интеллигенции. Ему кажется, она недостаточно радикальна, не понимает его искреннего желания сделать Грузию независимым государством. Для этого он готов отменить все эти глупые автономии, придуманные в Советском Союзе. Будет единая Грузия, без непонятных автономных образований – осетин, аджарцев или абхазов. В Абхазии вообще живет большинство грузин, самих абхазов там не больше четверти населения. И все эти «аборигенные народы», такую официальную характеристику принял Верховный совет Грузии, должны понимать, что отныне нет никаких автономий, а есть единая Грузия.
Он не простит интеллигенцию. С ним произойдет метаморфоза, которая бывает характерна для всех отступников. Ему нужно доказывать, что он гораздо более радикален, чем его окружение. И поэтому выпускник факультета западноевропейских языков Тбилисского государственного университета, переводивший Бодлера с французского на грузинский, сын классика грузинской литературы, распорядится сжигать книги неугодных авторов. Это было невозможно, немыслимо, невероятно! Начнут сжигать книги грузинских писателей, не согласных с авторитарным правлением Звиада Гамсахурдиа, преследовать инакомыслящих в худших традициях советского режима. В автономиях начнутся военные действия. Как нужно было руководить страной, если уже через несколько месяцев количество недовольных вырастет в десятки и сотни раз! Политик, триумфально победивший весной девяносто первого года, потеряет весь свой авторитет уже к концу года. Именно тогда начнутся вооруженные выступления оппозиции и Верховный совет Грузии примет решение отрешить Звиада Гамсахурдиа от власти.
Произойдет страшное и немыслимое, чего не могли предположить даже самые мрачные пессимисты: грузины начнут стрелять в грузин, убивая друг друга. В этой скоротечной гражданской войне Гамсахурдиа проиграет. Против него выступят все – бывшие союзники, грузинская интеллигенция, вооруженные отряды «Мхедриони», созданные профессором Джабой Иоселиани, бывшим «вором в законе», а затем известным политическим деятелем. Навсегда отпадут автономии, которых недальновидная и неразумная политика Звиада Гамсахурдиа сделает внутренними врагами, и они уже никогда не захотят жить в одной стране вместе с братьями-грузинами, хотя веками жили вместе. В следующем году он покинет Тбилиси, а затем и территорию Грузии. Разочарование будет слишком сильным. Народ, который избирал его таким невероятным большинством голосов, не примет и не поймет его мотивов. Эту катастрофу он не сможет пережить и тридцать первого декабря девяносто третьего года покончит жизнь самоубийством.
Но сейчас он сидит в своем кабинете и не отвечает на многочисленные телефонные звонки с поздравлениями. Сегодня он настоящий триумфатор. Ему кажется, что все получится, все будет нормально. Он найдет общий язык с грузинской интеллигенцией, они поймут и осознают его мотивы. Он сумеет их убедить в своей правоте. Ему так хочется в это верить, особенно сегодня, когда он так уверенно победил на президентских выборах.
РемаркаИнтерфакс
«Председатель Верховного совета Грузии З. Гамсахурдиа направил ответ на телеграмму президента СССР в связи с обострением в Южной Осетии. Разделяя озабоченность М. С. Горбачева, Гамсахурдиа заявляет о принятии грузинской стороной незамедлительных мер к тому, чтобы остановить кровопролитие, пресечь действия боевиков, предотвратить их попытки по захвату и уничтожению населенных пунктов. Вместе с тем в послании отмечается «преднамеренное, тенденциозное освещение происходящих в Грузии событий со стороны центральных органов массовой информации».
Ремарка«Известия», 1991 год
«Десятого апреля парламент Грузии объявил о независимости республики от Советского Союза. В полдень, перед подписанием номера, наш корреспондент Владилен Арсеньев связался по телефону с заместителем постоянного представителя Грузии в Москве Кахой Ломая. «Решение было принято единогласно, как нам только что сообщили, – ответил он. – Это акт о восстановлении независимости Грузии, утраченной в феврале 1921 года. Принят он в соответствии с желанием народа, выраженным на проведенном референдуме. Текст документа мы ждем по факсу, пока он не поступил. Но добавлю важное. В принятом решении сказано: «Абхазскому народу, как аборигенному народу Грузии, предоставляется право образовать государственную единицу на территории Грузии».
РемаркаИ. Микеладзе.
«Грузия приняла акт о восстановлении независимости. Этот акт, вопреки ожиданиям, был принят чрезвычайной сессией верховного органа власти, хотя поначалу предполагалось обсуждение вопроса о вводе войск в бывшую Юго-Осетинскую область, упраздненную решением Верховного совета. Было опубликовано письмо председателя Верховного совета Грузинской республики З. Гамсахурдиа. В нем, в частности, говорится: «В последние дни на территории бывшей Юго-Осетинской автономной области введен дополнительный контингент Советской армии и внутренних войск МВД СССР. Эти войска не будут подчиняться МВД Грузии. Более того, объявлено недоверие не только им, но и частям дивизии внутренних войск МВД СССР, базирующихся в Тбилиси, которым приказано оставить Цхинвали вместе с грузинской милицией. Налицо явная агрессия против Республики Грузия».«Комсомольская правда», 1991 год
РемаркаПресс-служба МВД СССР
«По распоряжению Кабинета министров СССР, внутренние войска МВД СССР проводят операцию с тем, чтобы снять экономическую блокаду Южной Осетии. Расчищены завалы и восстановлена дорога Джава – Цхинвали. Во время разблокирования дорог были обнаружены незаконные вооруженные группы – две грузинские и одна осетинская. Они были расформированы. Задержано тридцать лиц грузинской и двенадцать лиц осетинской национальности, двое из которых ранены. Еще один осетин, оказавший сопротивление, убит. Изъято 110 единиц оружия. В сторону Владикавказа перевезено более пятисот жителей Цхинвали, Джавы, Тамарашени».
РемаркаСообщение ТАСС.
«Президентом Грузии избран Звиад Гамсахурдиа. По данным председателя Центральной избирательной комиссии Грузии Арчила Чиракадзе, в голосовании приняло участие 79, 4 % граждан Грузии, имеющих право голоса. Из них 86, 3 % проголосовали за Гамсахурдиа. За представителя грузинской интеллигенции Валериана Адвадзе отдали свои голоса 7, 8 % проголосовавших. За представителя коммунистов Джемала Микеладзе – только 1, 8 %. За кандидата правоцентристского блока «Свобода» Ираклия Шенгелая – 0, 9 %. Выдвинутый союзом свободных демократов Тамаз Квачантирадзе – 0, 3 % от принимавших участие в голосовании».
РемаркаПостфактум
«По поступившим из Аджарии данным, 30 апреля заместитель председателя Верховного совета автономной республики, он же депутат Верховного совета Грузии Н. Имнадзе, вооруженный автоматом, и двое его сообщников ворвались в кабинет исполняющего обязанности председателя Верховного совета этой республики А. Абашидзе, где проходило совещание, и открыли огонь. В результате сам А. Абашидзе и первый заместитель председателя Совета министров Грузии М. Оманадзе получили ранения. Прибывший к месту происшествия с охраной депутат Н. Имнадзе был убит.
РемаркаВалерий Чалидзе, соратник А. Сахарова,
«Стоит ли менять тюрьму народов на отдельные камеры?»основатель Комитета
«Философ Мамардашвили прошлой осенью, незадолго до смерти, сказал: «Если грузинский народ выберет Гамсахурдиа, я пойду против своего народа». Сильное заявление. Я против грузинского народа не пойду. Во временном ослеплении народ этот может накликать на себя беду, избрав президентом нациста. Это будет грязный, но всего лишь эпизод в истории грузинского народа. Народ Грузии пережил века нашествий и притеснений, не погиб от вторжения шаха Аббаса, так наверняка он переживет и Гамсахурдиа. К тому же после политических убийств в Грузии, преследования оппозиции и массированного запугивания меньшинства результаты выборов нужно толковать осторожно. Народ опять голосует страхом, а не свободной волей.по правам человека в 1970 году.
Переживет, но совесть свою запачкает. И почтенные «учителя народа» не препятствуют этому. Скажем, известный лингвист Гамкрелидзе. Но дает ли он народу пример незапятнанной совести, оправдывая отобрание автономии у южных осетин?.. Мы должны понять, что лозунг «Грузия для грузин» или «Литва для литовцев» означает то же самое, что клич «Германия превыше всего». Иначе мы ничему не научились у прошлого».В 1972 году был лишен