Вечерами он возвращался к себе в квартиру достаточно поздно. Обе комнаты были пока пустыми, если не считать раскладушки, нескольких коробок и чемоданов, стоявших в комнатах с его вещами. Только на кухне все было в порядке: прежние хозяева оставили мебель и даже небольшой старый холодильник, встроенный в кухню. Поэтому большую часть времени он проводил именно на кухне, сидя за небольшим кухонным столом. Нужно было решать проблемы с мебелью, телевизором, телефоном. Эльдар ходил по пустым магазинам и понимал, что ничего достать невозможно. А в комиссионных цены были настолько несуразными, что ему пришлось бы работать лет сорок, чтобы заплатить за приличную мебель, которую он хотел бы поставить в своей квартире. Он даже подумывал заказать мебель в Баку и доставить ее оттуда, но не было никакой гарантии, что мебель дойдет в сохранности, минуя Северный Кавказ. Поезда в Баку обычно ходили из Москвы через Ростов, Минеральные Воды, Грозный и Дербент, и в пути товарные вагоны часто грабили или повреждали. Все знали, что поезда подвергаются уже почти организованным налетам поездных банд, которые умудрялись грабить движущиеся составы, несмотря на наличие вооруженной охраны. А может, и благодаря ей, когда сами охранники охотно вступали в сговор с нападавшими или под видом бандитов грабили свои охраняемые составы.
Журин, знавший проблемы Сафарова, даже предложил ему пойти в управление делами и записаться на прием к самому Николаю Ефимовичу Кручине, который еще при Андропове стал управляющим делами ЦК КПСС. Но Эльдар стеснялся, полагая, что после полученной квартиры он не имеет морального права просить еще какие-нибудь льготы. Тем более что на румынскую и югославскую мебель в профсоюзе ЦК тоже была своя очередь. Но вопрос необходимо было решать, и он снова после работы ходил по магазинам, пытаясь отыскать приемлемый вариант.
Правда, телефон ему поставили достаточно быстро. Он был очень ответственным сотрудником, поэтому его провели в течение двух недель. А вот дальше снова начались проблемы… В конце концов ему так надоела эта ходьба по магазинам и проживание в пустой квартире, что однажды, придя на работу, он в сердцах позвонил в Баку старому знакомому, с которым вместе работал в ЦК компартии Азербайджана. Бывший инструктор Мамедов был выдвинут заместителем министра торговли, и все завидовали человеку, поменявшему скудное партийное жалованье на такую перспективную работу. Услышав голос Сафарова, его бывший коллега очень обрадовался: не каждый день ему звонит инструктор ЦК КПСС.
После взаимных приветствий Эльдар объяснил причину звонка:
– У меня к тебе большая просьба. Мне выделили квартиру, а она стоит пустая. Я не могу даже принять своих коллег. Ты не мог бы поговорить с кем-нибудь из ваших. Может, у них есть знакомства, и они выделят мне какой-нибудь столовый и спальный гарнитуры по приемлемой цене.
– Сейчас позвоню Теймуру Саламову, – пообещал обрадованный звонком заместитель министра торговли, – он тебе все организует. Ты не беспокойся, сделает все, как нужно. Дай свой телефон, и он тебе сам перезвонит.
– Неудобно как-то…
– Почему неудобно? Ты же за деньги покупаешь, а не получаешь в подарок, – возразил заместитель министра.
Теймур Саламов был легендарной личностью города. В течение многих лет он возглавлял РОРО «Мебель» и лично выдавал иностранные гарнитуры всем сотрудникам ЦК, Совета министров, Верховного Совета, различных министерств и ведомств. Почти в каждом доме республиканских руководителей стояла мебель, выданная Саламовым. Он любил принимать людей и за чаем обсуждать с ними философские вопросы культуры и жизни, перед тем как выделить необходимые комплекты мебели. Невысокого роста, плотный, с запоминающимся тяжелым лицом, он умудрялся даже в сложные времена выбивать из Центра лимиты на лучшую мебель, которую доставляли в Баку.
Саламов перезвонил ровно через сорок минут. Очевидно, в течение этих сорока минут он умудрился решить все вопросы и сразу назвал Эльдару адрес торговой базы, куда можно поехать уже завтра и получить столовую и спальную мебель по твердой государственной цене. Ошеломленный таким «царским подарком», Эльдар бормотал слова благодарности, даже не зная, как лучше ответить на подобную заботу. Он положил трубку и увидел лукавый взгляд Журина.
– Видишь, как здорово, – сказал Михаил Алексеевич, – один твой телефонный звонок, и все сразу решилось. Иногда не нужно быть слишком святым, это вредно. Что он тебе сказал?
– Сделал два комплекта мебели, – ответил ошеломленный Эльдар, – говорит, что румынская спальня Д-10 и югославская столовая. Я названия не запомнил.
– Ну, и прекрасно. Сказал, сколько стоит?
– Сказал, по своей цене.
– Еще лучше. А я тебе помогу организовать машину. У меня есть знакомый, он завтра утром выделит тебе грузовую машину с двумя рабочими. Поезжай с утра, я скажу, что ты на объекте.
– Поеду, – решил Эльдар. Он не был уверен, что ему хватит денег. Когда он переезжал в Москву, то снял со сберкнижки все деньги, и теперь у него оставалось около пяти тысяч рублей.
На следующее утро он с изумлением узнал, что оба комплекта мебели обойдутся ему в шесть тысяч триста рублей. Это было невозможно, просто немыслимо при ценах в комиссионных магазинах за каждый из подобных комплектов в десять тысяч рублей. Но заведующий базой упрямо утверждал, что именно эта цена указана в накладных, и отказывался брать даже лишнюю сотню.
Эльдар заплатил пять тысяч и попросил родителей прислать еще две тысячи рублей. На следующий день он завез заведующему базой недостающие деньги.
– Пяти тысяч тоже хватило, – загадочно улыбаясь, сказал тот, но деньги взял.
Теперь можно было приглашать гостей. Все оставшиеся деньги и свою месячную зарплату Эльдар потратил на продукты, в течение нескольких дней вместе с Журиным закупая в столовой ЦК КПСС, благо здесь их можно было приобрести почти за символическую плату. Новоселье получилось шумным и веселым. Ему принесли торшеры, картины, лампы, одеяла, подушки. А Коломенцев и Мягков достали вскладчину небольшой японский телевизор, что было самым приятным сюрпризом. Очевидно, Журин просто распределил между всеми приглашенными подарки, которые необходимы были молодому сотруднику для нормальной жизни.
Квартира преобразилась и приобрела совсем другой, обжитой и уютный вид. На новоселье пришли около тридцати гостей, и хотя некоторым не хватило места за большим столом из столового гарнитура, никто не обиделся, весело расположившись на диване и кухонных стульях. Еще несколько складных стульев Эльдар купил на каком-то развале, а четыре стула одолжил у соседа, с которым успел познакомиться. Тот преподавал физику в МГУ и был родом из Тбилиси. Пришел и Виктор Сергеев со своей супругой, очаровательной молодой женщиной Людмилой, которая просила называть ее Милой. Эльдар пригласил нескольких сотрудников поспредства, которые принесли в виде подарка целый ящик красного вина из отборных сортов винограда.
В какой-то момент, улучив возможность, Сергеев позвал Эльдара на кухню.
– Поздравляю, – негромко сказал он, – можно считать, что ты добился своего.
– Ты о квартире? – улыбнулся Сафаров.
– Нет, конечно. Ты слышал, что сегодня прокуратура снова дала санкцию на арест банкира Эпштейна? Его арестовали днем, и опять в своем офисе.
Эльдар помрачнел. Ему так хотелось забыть эту историю.
– В чем его обвиняют? Только в хищении?
– И в организации убийства своего родственника Вячеслава Томина, – подмигнул ему Сергеев. – Нашли человека, через которого Эпштейн выходил на бандитов, планируя устранение Томина. Хотя убийцу пока не нашли, но посредник уже дал показания.
– Твоя работа? – понял Сафаров.
– Милиция обязана помогать прокуратуре в раскрытии подобных преступлений, – напомнил Сергеев.
– Я тебя серьезно спрашиваю, это ты помог?
– Наши службы. Через агентурную сеть. Ты же не маленький. Я подумал, что Ванилин позволяет себе слишком много, если решил отправить «качков», чтобы напугать тебя, и попросил в МУРе поискать связи Эпштейна. Ну, они сразу и вышли на этого посредника. Это брат его водителя, дважды судимый. Все-таки банкир не каждый день общается с убийцами, ему нужно было через кого-то на них выходить. Остальное, как говорят в таких случаях, было делом техники. Арестовали брата водителя, и тот сразу начал давать нужные показания. Банкир обещал сто тысяч рублей за быстрое устранение Томина. Понимал, что могут выйти на его родственника и разобраться, откуда банк «Эллада» мог узнать о готовящемся обмене денег.
– Из-за этого убивать своего родственника! Они ведь были женаты на родных сестрах, – возмутился Сафаров.
– Когда речь идет о такой сумме, родственные связи не помеха, – возразил Сергеев.
– Мужчины, вы почему уединились? – услышали они крик Людмилы и поспешили в гостиную.
Эльдар вспомнил об этом разговоре на следующий день, когда Журин неожиданно сказал ему:
– Я разговаривал с прокурором Гриценко. Ты знаешь, что твоего банкира опять арестовали? Милиция смогла найти свидетеля, через которого он планировал убийство своего родственника. Теперь он ответит и за убийство, и за хищение.
– Надеюсь, что ответит, – грустно согласился Сафаров.
– Почему такая меланхолия? Откуда у кавказского парня такая неизбывная грусть? – поинтересовался Журин. – Я думал, после вчерашнего новоселья ты будешь ходить счастливый и гордый.
– Она считает, что я нарочно подставил ее родственника, – признался Эльдар.
Журин знал, о ком именно он говорит, поэтому серьезно произнес:
– Нужно было все ей объяснить.
– Не получилось, – ответил Эльдар, – и уже не получится.
В этот момент зазвонил телефон. Это был заведующий отделом Савинкин, который срочно вызвал его к себе. Поправив галстук, Сафаров отправился в кабинет заведующего.
– Вы слышали, что в Прибалтике опять обострилась обстановка? – сразу задал вопрос Савинкин.
– Насколько я знаю…
– Вы ничего не знаете, – перебил его заведующий. – Срочно отправляйтесь в МВД, там завтра состоится коллегия. У них есть оперативная информация по тому, что происходит в Латвии и Литве. И учтите, что сам Михаил Сергеевич интересуется, почему так безобразно ведет себя латышский ОМОН. Или на них нет никакой управы?
Эльдар понял, что произошло нечто неожиданное, и сразу поехал в МВД СССР. В приемной министра внутренних дел уже ждали несколько генералов, вызванных сюда из Прибалтики. Это были в основном командующие внутренними войсками. Сами министры внутренних дел, назначаемые своими верховными советами, уже давно не появлялись в Москве, считая себя подотчетными только своим собственным правительствам и парламентам. Самым обидным для Пуго было и то обстоятельство, что сюда не приезжали даже латыши, где он семь лет проработал в руководстве КГБ, а затем еще четыре года возглавлял республику. Борис Карлович вышел из кабинета, пожимая всем руки.
– Спасибо, что приехали так оперативно, Эльдар Кулиевич, – сказал он, обращаясь к Сафарову. – Я думаю, что вам нужно послушать о том, что именно происходит в Латвии и Литве.
Совещание у министра было тревожным. Выступающие докладывали об атаках рижского ОМОНа на различные объекты, находящиеся на территории не только Латвии, но и Литвы.
– Они уже не подчиняются советским законам? – мрачно поинтересовался Пуго.
– Извините, Борис Карлович, но они не подчиняются местным законам, – возразил один из приехавших генералов. – Их тоже можно понять. Они против беспредела, который сейчас творится в прибалтийских республиках. Можно сказать, что сегодня только рижский ОМОН сражается за советскую власть.
– Так нельзя говорить, – перебил его Пуго. – Эти парламенты и правительства избраны народами Прибалтики, и мы обязаны уважать волю людей. А рижский ОМОН, который якобы сражается за советскую власть, только дискредитирует ее своими незаконными действиями.
– Мы сами отдали приказ о проверках на рижском вокзале, – напомнил другой генерал, – о взятии под особый контроль Вильнюсского телефонного узла.
– Все нужно делать в рамках закона, – убежденно произнес Пуго. Но увидел по мрачным лицам собравшихся, что они с ним не согласны. – Поймите меня. Я говорю так не потому, что я латыш. Если мы сами не будем стоять на страже законов, тогда мы больше всех дискредитируем и советскую власть, и все наши попытки по стабилизации положения в стране. Мы должны быть примером соблюдения социалистической законности.
Эльдар подумал, что ему трудно будет убедить этих людей в своей позиции, они явно не готовы к компромиссам. Совещание продолжалось еще около часа. В конце Пуго снова потребовал строжайшего соблюдения законов и пообещал наказать всех, кто пытается самовольничать или проводит несанкционированные обыски. Совещание закончилось, генералы начали расходиться.
Пуго взглянул на Сафарова и попросил:
– Задержитесь, Эльдар Кулиевич. – Когда кабинет опустел, он сказал Эльдару: – Вы ведь все слышали? И этих людей тоже можно понять. Им неприятно, что их считают на местах захватчиками и оккупантами. Но я обязан требовать соблюдения законности.
Он был порядочным и честным человеком, оказавшимся во главе силовой структуры в самый сложный момент существования Советского Союза. К чести Пуго можно сказать, что в период его руководства Комитетом государственной безопасности Латвии не был необоснованно привлечен и осужден ни один гражданин республики.
– Я вас понимаю, – кивнул Эльдар, – даже не знаю, что говорить в таком случае.
– Вы приехали из Баку, – уточнил Пуго, – значит, вы – азербайджанец?
– Да, – ответил Сафаров.
– Как вы объективно оцениваете сегодня обстановку в Азербайджане?
– Как очень сложную.
– Честный ответ, – кивнул Пуго. – Вот так мы все и живем. Везде сложно, везде трудно. А работать нужно. И если мы в ближайшие несколько месяцев что-нибудь не решим, вся наша страна может стать одним большим полигоном, где люди начнут убивать друг друга. Я ведь хорошо понимаю мотивы и рижского ОМОНа. Там в основном русскоязычные ребята, которым просто не нравится жить под постоянным давлением местной милиции, вот они с ними и конфликтуют. А в местной милиции считают их предателями и не хотят иметь с ними ничего общего.
Эльдар возвращался в отдел, вспоминая слова министра: «Если в ближайшие несколько месяцев мы ничего не решим, скоро вся наша страна превратится в один большой полигон». Он понимал, что Пуго прав. Либо нужно окончательно отпускать прибалтийские республики, либо вводить чрезвычайное положение по всей территории СССР, подавляя любые выступления инакомыслящих, что уже в принципе невозможно.
Он появился в своем кабинете в шестом часу вечера. Журин, все еще сидевший с бумагами, сразу сказал:
– Она позвонила.
Эльдар замер, даже не решаясь переспрашивать, затем тихо спросил:
– Когда?
– Полчаса назад. Она просила тебя ей перезвонить. Оставила телефон. Кажется, московский. Я записал на листке, он у тебя на столе, – сказал Журин.
Эльдар бросился к телефону…
РемаркаИнтерфакс
«Вчера, 4 мая, исполнился год со дня принятия Верховным советом Латвии Декларации о восстановлении независимости республики. По этому поводу в Риге не было никаких торжественных мероприятий. На заседании по случаю этой годовщины председатель Верховного совета Латвии А. Горбунов охарактеризовал нынешнее положение: «Мы находимся там же, где были вечером 4 мая 1990 года. Единственное отличие в том, что нет ликования и ощущения святости момента». Однако, подчеркнул Горбунов, если экономическая граница СССР и Латвии будет закрыта, наш народ и жителей всех национальностей ждет катастрофа. На пресс-конференции, в которой участвовал и премьер-министр республики И. Годманис, подчеркивалось, что балтийский вопрос не является только внутренним делом СССР. В этой связи высказывалось неудовлетворение осторожностью, которую проявляют национальные парламенты западных государств в отношении признания независимости Литвы, Латвии и Эстонии».
Ремарка«Постфактум»
«В Таллине демонтирован памятник «всесоюзному старосте» М. Калинину. Решением таллинского горисполкома будет демонтирован и памятник революционеру В. Кингисеппу. В этот же день неизвестным взорван барельеф первого эстонского президента К. Пятса. Ведется расследование».
Ремарка«Балтпресс»
«В Латвии началась Неделя памяти жертв депортаций из республик Прибалтики. По данным, опубликованным в латвийской печати, на 14 июня 1941 года из Латвии было депортировано 14 694 гражданина республики. Новая волна депортаций в 1949 году унесла на Восток 43 тысячи человек».
Ремарка«Постфактум»
«Завершает работу ликвидационная комиссия в доме-музее Феликса Дзержинского в Вильнюсе. Экспонаты, в большинстве своем фотоснимки, а также стоявшая во дворе дома скульптура Дзержинского уже переданы Государственному музею Литвы».
РемаркаСообщение Би-би-си
«Информационные агентства продолжают комментировать события, происшедшие в Литве. Радио «Свобода» и «Немецкая волна» сообщили о протестах МИД Франции в связи с налетом и о намерении французской стороны обратиться в ЕЭС, чтобы снова обсудить прибалтийский вопрос. Ландсбергис, находящийся сейчас во Франции, расценил нападение как попытку спровоцировать вооруженный конфликт и расправиться с республикой. На пресс-конференции в национальном собрании Ландсбергис обратился к западным странам с просьбой о политическом прикрытии Литвы, иначе Западу придется взять на себя ответственность за возможные последствия».
Ремарка«Балтпресс»
«Пресс-центр Верховного совета Литвы подтвердил, что сегодня силами сотрудников ОМОНа был захвачен Вильнюсский центральный телефонный узел и телеграф. Народные депутаты СССР от Литвы связались с депутатами Руцким и Бурбулисом. Они обратились за информацией к Б. Пуго, который сказал, что не в курсе проблемы, хотя нападавшие «черные береты» ссылались именно на его приказ. Все усилия постоянного представителя Литовской республики в Москве Э. Бачкаускаса связаться с президентом СССР ни к чему не привели».
РемаркаРоссийское информационное агентство
«В столице Латвии сотрудники рижского ОМОНа вместе со следователями Балтийской транспортной прокуратуры провели обыск на центральном рижском вокзале».
Ремарка«Комсомольская правда», 1991 год
«В Литве по-прежнему существуют два телевидения. Одно транслирует свои передачи из телецентра в Каунасе, второе – программы вильнюсской студии, все еще находящейся под охраной войск МВД СССР. Из телетрансляционного центра в Вильнюсе ушли почти все сотрудники бывшего телевидения – сотни журналистов и работников ТВ. Новый директор литовского ТВ Г. Стейгвил отказался от интервью с нашим корреспондентом».