Эльдар набрал московский номер и сразу услышал ее голос.
– Здравствуйте, Светлана Игоревна, – торопливо сказал он, чувствуя, что немного задыхается.
Деликатный Журин вышел из кабинета.
– Здравствуйте, Эльдар, – как-то печально произнесла она. – Я прилетела только сегодня утром и решила вам позвонить. Я все знаю. Мне рассказала одна моя знакомая, она супруга прокурора, который ведет расследование этого дела. Как я могла так ошибаться… Я хотела извиниться…
– Нет, – перебил ее Эльдар, – вы не виноваты. Никто не мог поверить, что он окажется организатором убийства.
– Я тоже не верила, – призналась Светлана, – мне казалось, что это просто невероятно. Ведь он так хорошо всегда относился к Изольде, к Славе, к их девочке. И вдруг такая жестокость.
– Вы знали, что ваш брат хотел разводиться с женой?
– Разве это оправдывает его убийство?
– Конечно, нет. Но Эпштейн боялся, что начнутся проверки банка. Они слишком перестарались, речь шла о миллионных суммах.
– Да, я все знаю. Извините меня еще раз. Кажется, я была не права.
– Когда я смогу вас увидеть?
– Не нужно, – возразила она, – я прилетела только на два дня.
– Тогда я вас не прощу, – нахально заявил Эльдар.
– Вы смелый и честный человек, но, я думаю, будет правильно, если мы не встретимся. Это не нужно ни вам, ни мне.
– И все-таки, когда я могу вас увидеть?
– Вы действительно считаете, что это так необходимо?
– Убежден.
– Хорошо. Давайте завтра. Завтра вечером после работы, часам к восьми. Я буду ждать вас у дома. Или, хотите, я сама подъеду к вашему поспредству.
– Не нужно. Я получил квартиру.
– Поздравляю. Где именно?
– На проспекте Мира.
– Это в самом центре города. Вы далеко пойдете. Я все время забываю, где вы работаете. Конечно, вам должны были сразу предоставить квартиру.
– Спасибо. Может, лучше я подъеду к вашему дому? Или давайте увидимся прямо сегодня.
– Сегодня не смогу, – призналась Светлана, – у меня еще много дел. Давайте завтра у Центрального телеграфа на Горького. Это совсем недалеко. Часам к восьми вас устроит?
– Да, – согласился он, – обязательно буду. До свидания.
– До свидания. – Она положила трубку.
Эльдар счастливо улыбнулся. Еще через час он уже ехал домой. Ему нравилось московское метро, и он всегда с удовольствием спускался вниз, хотя в часы «пик» оно было переполнено людьми, спешившими на работу. Зато по вечерам, когда он возвращался домой, в вагонах было гораздо меньше людей. Его особенно поражал тот факт, что большинство пассажиров читали книги. Все-таки это особая цивилизация, наше государство, в которой литература заменяла религию, каждый раз думал Эльдар. Он вообще считал, что вся мировая литература делится ровно пополам – на мировую и русскую. Той степени исповедальности, нравственности, высокой духовности, какой отличалась русская литература, не было нигде в мире, что накладывало свой отпечаток на произведения и более поздних авторов, уже в двадцатом веке.
Когда он подъехал к дому, было довольно темно, шел девятый час вечера. Он спешил, предвкушая завтрашнюю встречу, и не обратил внимание на стоявшую у тротуара машину. Когда он прошел мимо автомобиля, направляясь к своему дому, сидевший в машине за рулем мужчина кивнул другому, и тот поспешно вышел из салона, сжимая в руках какой-то предмет и быстрым шагом следуя за Эльдаром. Сафаров увидел отражение приближающегося человека в зеркальной витрине магазина и резко обернулся. Незнакомец был в нескольких шагах от него. Эльдар узнал этого высокого «амбала», который встречался с ним примерно месяц назад. Бандит сжимал в руках кастет или нечто металлическое. Блеснул металл, когда он попытался спрятать руку за спину.
«Как глупо, – подумал Эльдар, – нужно было быстрее проскочить в подъезд».
– Тебя предупреждали, – грозно произнес бандит, сделав шаг вперед.
– Послушай меня, – неожиданно сказал Эльдар, тоже сделав шаг навстречу, – тебя, дурака, обманули. Я работаю инструктором административного отдела ЦК КПСС. Если со мной что-то случится, вся милиция города начнет тебя искать. Неужели не понимаешь?
– Ничего, перебьюсь, – хмыкнул мужчина, и стало ясно, что на этот раз разговоров не будет. У него явно другие намерения.
«Лишь бы не пистолет, – лихорадочно соображал Эльдар, – может, тогда сумею убежать или хотя бы попытаюсь позвать на помощь. Так глупо, что в руках ничего нет».
Бандит сделал еще один шаг. «Придется убегать, – подумал Эльдар. – Я легче, может, успею добежать до дверей. Хотя нет, там кодовый замок, и он просто не успеет открыть дверь в подъезд. Значит, нужно бежать в сторону улицы. Глупо геройствовать, когда понимаешь, что у тебя нет ни одного шанса». Но что-то мешало ему пуститься в бегство. Может, презрение к бандиту, может, его бывшая прокурорская работа, когда он разоблачал и находил таких подонков, а может, некое мужское начало, не позволявшее так позорно отступить.
В этот момент нападавший поднял руку, но произошло непредвиденное – тут же раздался выстрел. Бандит выпустил из рук кастет и, скорчившись от боли, наклонился. Эльдар изумленно оглянулся. К ним подбегал невысокий плотный мужчина лет тридцати пяти. В руках у него было оружие. Он подбежал к нападавшему, который продолжал стонать, держась за раненую руку, отбросил ногой кастет, затем убрал оружие куда-то под куртку, очевидно, повесил его в кобуру, и обратился к Сафарову:
– Извините, немного опоздал. Теперь лечиться долго придется, – наклонился незнакомец к бандиту, – кажется, я тебе кость перебил.
– Иди ты!.. – выругался бандит.
Стоявшая в десяти метрах от них темная машина неожиданно сорвалась с места и скрылась за поворотом. Незнакомец проводил ее долгим взглядом, покачал головой и повернулся к бандиту:
– Не хами! – И совсем другим тоном обратился к Сафарову: – Извините, я не представился. Сотрудник уголовного розыска капитан Глушков.
– Откуда вы здесь появились? – спросил удивленный Эльдар.
– Меня попросили встречать вас по вечерам, для вашей безопасности, – пояснил Глушков, – а у меня здесь рядом теща живет, вот я иногда здесь и появляюсь.
– Виктор Константинович приказал, – понял Эльдар, имея в виду генерала Сергеева.
– Какая разница, – улыбнулся Глушков. – Сейчас нужно вызвать патруль, чтобы забрали этого типа. Кажется, его надо отвезти в больницу.
– Осторожнее, – предупредил Сафаров, – он обычно бывает не один.
– Его сообщник уже уехал, – отмахнулся Глушков. – Ладно, не скули, – посоветовал он бандиту. Затем забрал кастет и толкнул несчастного в спину: – Пошли быстрее! Может, успеем к врачам на перевязку и спасем руку. Только в темпе, иначе придется тебе ходить одноруким. Здесь рядом есть опорный пункт, они нам и транспорт подготовят. Вы дойдете один до дома? – спросил он у Эльдара.
– Конечно. Я живу в этом доме.
– До свидания. И еще. Попросите, чтобы вам выдали оружие. Вы видели, какой у него кастет? Почему вы не пытались позвать на помощь или сбежать? – поинтересовался Глушков.
– Не знаю. Стыдно как-то убегать от подонка.
– Пока, – улыбнувшись, протянул Эльдару руку Глушков.
Эльдар прошел к своему подъезду, открыл дверь и поднялся в квартиру. Руки все-таки дрожали. Кажется, в баре осталась бутылка виски. Он налил себе половину стакана и залпом выпил. Нужно немного успокоиться. Понятно, что повторный арест Эпштейна просто взбесил Ванилина, который понял, что этим «подарком» он обязан Эльдару Сафарову, и решил проучить его. Эльдар устало опустился на диван. Какие времена настали, разочарованно подумал он. Генерал милиции связан с бандитами и пытается запугать сотрудника ЦК. Раньше в подобное никто не поверил бы. Хотя ему рассказывали, что недавно на улице просто избили одного из премьер-министров автономной республики. И удивляться не стоит. Он знает случаи, когда избивали первых секретарей райкома, вытаскивая их из кабинетов. Как говорит Сергеев, всеобщий бардак, который рано или поздно должен закончиться.
Через некоторое время позвонил Сергеев. Ему уже все рассказали.
– Завтра напиши заявление, и мы выдадим тебе оружие, – посоветовал Виктор. – И еще я хочу тебе сказать, что только пять минут назад говорил с Ванилиным и сообщил ему и о нападении на тебя, и о ранении его качка. И предупредил, что, если с тобой что-нибудь случится, я лично выступлю свидетелем против него. Чтобы он больше таких паскудных нападений не устраивал.
– И что он ответил?
– Клялся, что все это неправда и он ничего не знает. Но, кажется, он меня понял. Глушков увез его бандита в больницу, он ему кость перебил, того уже забрали на операцию.
– Спасибо тебе.
– Не за что. А твоего банкира мы обязательно посадим. Теперь есть все основания. Прокурор Гриценко обещал мне, что доведет это дело до суда в любом случае. Вот так. И не забудь завтра написать заявление на имя Шилова насчет оружия. Думаю, с этим проблем не будет. Ты стрелять умеешь?
– Я мастер спорта по стрельбе, – улыбнулся Эльдар.
– А почему ты мне никогда не говорил?
– Я уже давно не занимаюсь. Был спортсменом несколько лет назад, но потом бросил.
– Хотя бы сказал, эх ты… Нельзя быть таким показательно скромным, – добавил на прощание Сергеев.
На следующий день Эльдар приехал на работу, сразу написал заявление, показал его Журину и поинтересовался:
– Как ты думаешь, заведующему сказать нужно?
– Обязательно. Скажи, что у тебя остались «кровники» с Кавказа, которые приехали и ищут тебя в Москве, чтобы он поверил, – улыбаясь, посоветовал Журин.
– Но у меня нет никаких «кровников». И вообще это пережиток прошлого.
– Тогда скажи, что есть обиженные тобой преступники, которые начали активно тебе угрожать. Я могу подтвердить. Он не станет возражать, – предложил Журин. – Время сейчас такое, что мы еще и себя должны защищать. Между прочим, Коломенцев уже давно имеет оружие. Он у нас считается носителем особо секретной информации, как будто кому-то придет в голову ловить его и узнавать количество коммунистов в нашем КГБ. Но оружие ему выдали.
Эльдар понес заявление к заведующему. Ничего объяснять не пришлось, тот равнодушно подписал разрешение, и заявление пошло на Петровку, 38.
Вечером Эльдар поспешил к Центральному телеграфу. Он сразу узнал машину Светланы. Она вышла из салона, и он шагнул к ней навстречу. В руках Эльдар держал огромный букет алых роз, который успел купить по дороге.
– Спасибо, – кивнула Светлана, – я люблю розы. Куда поедем?
– Куда хотите, – счастливо улыбнулся он.
Она прошла к своему автомобилю, села за руль. Эльдар сел рядом на переднее сиденье. Они подъехали к гостинице «Москва», но там объявили, что рестораны закрыты на спецобслуживание. Пришлось ехать в гостиницу «Россия», но туда не пускали без пропусков.
– Надо попытаться попасть хоть в какой-то ресторан, – задумчиво сказала Светлана, – но сейчас уже десятый час. У вас нет никаких планов?
– Нет, – ответил Эльдар. – Давайте поедем в Международный, где мы уже один раз были. Может, нас туда пустят.
– Нужно было заранее заказать столик, – возразила она. – Знаете что, мы сделаем по-другому. Я совсем не хочу есть, и у нас не так много времени. Завтра утром я улетаю обратно в Берн. Может, я отвезу вас на проспект Мира, и вы покажете мне свою новую квартиру? Согласны?
Она спросила это таким спокойным и естественным тоном, что ему оставалось только кивнуть головой:
– Конечно. Только у меня там беспорядок.
– Я была бы удивлена, если бы у вас там был порядок, – усмехнулась она, выруливая направо.
Машина стала двигаться наверх, мимо гостиницы «Москва», мимо Большого театра.
– Я хотела вам сказать, – заговорила Светлана, глядя перед собой, – сегодня я беседовала с Ванилиным. Он уверял меня, что арест Леонида Наумовича всего лишь прокурорская ошибка и его скоро отпустят. И еще он сказал, что это вы все никак не успокаиваетесь и звоните в прокуратуру, пытаясь посадить Эпштейна в тюрьму.
– Он организовал убийство, – заметил Эльдар, – и милиция даже смогла найти человека, через которого он передавал деньги убийце. Это брат его водителя, неоднократно судимый рецидивист.
– Тогда почему Ванилин так говорит? Он ведь генерал милиции.
– Не знаю. – Эльдар не хотел рассказывать ей о вчерашнем нападении и о поведении Ванилина в последние месяцы. Она и без того перегружена ненужной информацией, а если сейчас начать обвинять Ванилина, получится, что он действительно пытается действовать против него. Кроме того, он опасался за жизнь Светланы, понимая, что она начнет задавать ненужные вопросы и может вызвать подозрение самого Ванилина.
К его дому они подъехали около десяти.
– Идемте, – сказала она, выходя из салона и ожидая, пока и он выйдет.
Потом они вместе прошли к подъезду и поднялись в его квартиру. Эльдар лихорадочно пытался вспомнить, нет ли в комнатах его разбросанных вещей. Светлана была в короткой легкой куртке, в светлых серых брюках и красной водолазке. Войдя в квартиру, она сняла куртку и повесила ее на вешалку. Прошла в гостиную, молча осмотрела комнаты, кухню, совмещенную ванную с туалетом, которую сделали прежние жильцы. Затем вернулась и села на диван.
– Очень недурно. А ваша спальная мебель вообще произведение искусства. Это, кажется, румынская Д-10?
– Да, – улыбнулся он, – у нас ее называют стандартной мебелью партийных секретарей.
– Все равно красиво. Если у вас есть кофе, можете мне его предложить. И учтите, ничего спиртного я пить не буду. Я за рулем. Хотя идемте на кухню, я сама сварю кофе.
Они прошли на кухню, и она тут же начала хозяйничать. Потом они сидели за маленьким столиком, и он чувствовал себя почти счастливым.
– Зачем вы звонили в посольство? – поинтересовалась Светлана. – Вы всех так напугали, в том числе и моего мужа. Он еще несколько дней ходил под впечатлением от разговора с сотрудником ЦК КПСС. Вы не подумали, какое впечатление произведет ваш телефонный звонок?
– Мне хотелось услышать ваш голос, – признался Эльдар.
– Это я уже поняла, – сказала она, – но мне казалось, что мы с вами все обговорили. Вы интересный человек, очень перспективный, молодой, начитанный. И у вас впереди большое будущее. А у меня уже взрослый сын, муж и сложившаяся судьба. Не говоря уже о том, что я старше вас на целых семь лет. По-моему, разница слишком большая.
– Это вы так считаете, – возразил он, – мы уже обсуждали с вами этот вопрос.
– И все время ходим по одному кругу, – печально улыбнулась Светлана. – Я хотела вас поблагодарить за участие в расследовании и извиниться.
– Поэтому решили приехать ко мне, – понял Эльдар.
– Да, – сказала она. – Глядя на вас, я испытываю редкое чувство спокойствия. Вы явно не тот человек, который будет насиловать женщину без ее согласия. Кстати, наш сотрудник посольства, который по совместительству является и офицером КГБ, очень интересовался вашим звонком. Ему везде мерещатся заговоры.
– Больше не буду звонить, – пообещал он, – может, тогда вы дадите мне какой-нибудь номер телефона, по которому я хоть иногда мог бы связываться с вами?
– Нет, – резко ответила Светлана, – это будет слишком явно и не нужно. Поймите меня правильно, я не хочу переходить некие грани в наших отношениях. А если дам вам наш домашний телефон, это будет почти измена. А я не готова к таким испытаниям. Вы меня понимаете?
Он кивнул. Светлана просидела у него до половины двенадцатого. Потом он пошел провожать ее до машины. На прощание она поцеловала его в щеку. И уехала. Он вернулся к себе и лег спать. Все ночь ему снилась Светлана. И это был отнюдь не целомудренный сон.
РемаркаРадиостанция «Свобода»
«Бывший генерал КГБ Олег Калугин заявил о причастности КГБ СССР к убийству известного болгарского диссидента, политэмигранта и писателя Георгия Маркова, которое было совершено в Лондоне в 1978 году. Согласно информации Калугина, устройство, замаскированное под зонтик и стреляющее с близкого расстояния специальными пулями, и сильнодействующий яд, немедленно растворяющийся в организме, были изготовлены в лаборатории номер двенадцать КГБ СССР».
РемаркаСообщение ТАСС
«Какого-либо обращения болгарских спецслужб в КГБ СССР по указанному вопросу не было в природе. КГБ оставляет за собой право обратиться в соответствующие советские органы по вопросу об ответственности Калугина за клевету. Руководитель Первого Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Леонид Шебаршин заявил, что лично обстоятельно изучил этот вопрос. Никаких участников, свидетелей или архивных документов по этому поводу не было обнаружено. Это злонамеренная выдумка».
Ремарка«Штерн», 1991 год
«За последние недели дезертирство в Западной группе советских войск в Германии стало обыденным явлением. К настоящему времени свыше ста военнослужащих попросили убежища, многие скрываются в лесах или прячутся у своих немецких друзей. Дезертиры сильно рискуют. Пойманным грозят драконовским наказанием: в лучшем случае – колония, в худшем – расстрел…
То, что все больше солдат дезертирует, является следствием катастрофического положения в Советской армии. Придирки существуют в любой армии мира, но в советских казармах царит настоящий террор. В особенности это относится к «серой скотине» – простым солдатам. Два года продолжается их служба – без всякой надежды на краткосрочный отпуск или увольнение. Свои казармы они могут оставить только в составе группы или в сопровождении офицера. Редкими свободными часами распоряжаются командиры или политработники…
Как только новобранцы, на солдатском жаргоне «чайники», попадают из Советского Союза в казармы ЗГВ, они сразу же подвергаются грабежам и издевательствам. У молодых отнимают все, что они привозят с собой из дома. Старослужащие стараются сломить дух новичков. Их заставляют есть отбросы и чистить зубными щетками унитазы. У некоторых солдат сдают нервы, они нападают с оружием на своих мучителей, пытаясь их убить. Другие «чайники» кончают жизнь самоубийством: вскрывают себе вены, травятся химикатами или вешаются.
РемаркаСообщение ТАСС
«Около ста тысяч минчан вышли вчера на площадь перед домом правительства Белоруссии. Они требуют смещения союзного и республиканского правительства, президента СССР и председателя Верховного совета Белоруссии. Среди экономических требований – двух– или трехкратное повышение зарплаты, а также отмена пятипроцентного налога с продаж. К митингующим вышел председатель Совета министров Белоруссии Вячеслав Кебич. Но его многие просто не стали слушать. Попытки объясниться заглушали скандирование и свист. Несколько раз начинавший свою речь премьер-министр вынужден был сойти с трибуны. По пути к зданию парламента он дал интервью корреспонденту ТАСС, прояснив, что именно он хотел сказать бастующим:
«Сейчас мы вместе с профсоюзами пытаемся найти пути смягчения реформы цен. Но некоторые требования к правительству Белоруссии просто невыполнимы, так как мы вынуждены работать в рамках решений, принимаемых указами президента СССР и верховными советами».
РемаркаИз интервью А. Н. Яковлева
«Во многих западных публикациях, японских в том числе, довольно намеренно акцентируется тезис о том, что Советский Союз хочет активизировать свои отношения с Японией, поскольку его шансы как великой державы падают. На мой взгляд, этот посыл абсолютно неверный. В чем его ущербность? Выходит так: при Сталине, когда мы пугали весь мир установлением нашего режима, – это была великая держава. При Хрущеве, особенно во второй половине его правления, когда началась новая консервативная волна после оттепели и пошло наращивание вооружений, – тоже великая держава. При Брежневе, когда мы вместе с американцами вели эту дурацкую, сумасбродную гонку вооружений и накопили тысячи боеголовок и ракет, – тоже величие. А когда мы стали разоружаться, когда призвали к миру без войн и оружия, взяли на себя обязательства на чужих территориях не бывать – мы перестали быть великой державой? Так что же для современного понимания должно включаться в термин «великая держава» – сила? Это всего лишь огрызки старого мышления. Величие державы должно оцениваться сейчас по другим критериям – по критериям нравственности, миролюбия, желания сотрудничать и так далее.газете «Известия», 1991 год
Интересно, что такая постановка проблемы, выдвигаемая Западом, напрямую перекликается и со многими рассуждениями наших правоконсервативных кругов. Да и многие левые у нас тоже поймались на эту удочку, рассуждая о падении престижа страны. В этих рассуждениях заложена большая опасность. Если наши партнеры в мире будут считать себя великими или невеликими, в зависимости от того, сколько у них ядерных боеголовок, значит, наши надежды на построение нового мира и сотрудничества напрасны. А внутри страны подобные суждения основываются на прежнем имперском мышлении. Прозвучало же с трибуны нашего парламента слово «предательство», когда речь вели о Восточной Европе, – но это идет от чисто имперского мышления».