Если вы хотите постричься, делайте это только в Андорре. Уверяю вас, большего удовольствия в жизни я не получал. Вообще, я стараюсь следить за своими волосами, ибо красиво уложенная шевелюра — это последнее, что остается у мужчины в столь критическом возрасте, как у меня. Когда вам сорок лет, это уже старость молодости. В пятьдесят можно считать, что вы переживаете пору молодости старости, в шестьдесят — время зрелости, в семьдесят — время мудрости, следующая ступенька ведет постепенно к идиотизму. После восьмидесяти можете считать себя полным идиотом, если вы еще живете на свете. Кстати, некоторые исключения только подтверждают это абсолютное правило.

Но пока до восьмидесяти мне еще предстоит жить довольно долго, конечно, если мне удастся уехать из Андорры и не попасться на какой-нибудь ошибке в ближайшие пятнадцать лет. Что, учитывая специфику моей работы, представляется мне самому маловероятным. Но я, кажется, немного отвлекся. Парикмахерская в Андорре — это изумительный музей с красивыми девочками. Если хотите получить удовольствие, езжайте стричь голову только в Андорру. Единственная в городе парикмахерская расположена прямо напротив «Новотеля» на другом склоне горы или на другом берегу какой-то речки, названия ее мне так и не удалось выяснить. Найти это заведение очень просто. Во-первых, достаточно спросить любого андоррца, где она находится. Во-вторых, помнить, что этот салон красоты расположен рядом с автостоянкой и автобусной станцией, куда прибывают автобусы из Барселоны. Очень легко и просто.

А если вы все-таки не найдете это прекрасное место, то запишите телефон — восемьсот двадцать семь сто шестьдесят четыре. Спросите мастера Лили. И смело отправляйтесь в Андорру. Меня встретили там как родного. В салоне, разумеется, никого не было. Трудно надеяться, что кто-нибудь будет еще, кроме вас, в этот момент, если вспомнить, что вся страна насчитывает тридцать шесть тысяч человек, а столица всего девять тысяч. Но об этом я, кажется, говорил.

Сначала меня отвели в небольшой узкий зал, расположенный слева от выхода, и дали красивый халатик, чтобы я переоделся. Разумеется, я снял только рубашку, решив не шокировать красивых девушек видом своих мускулистых ляжек. А девочки были словно на подбор. Красивые, стройные, в черных трико и коротких белых халатиках. Как будто их набирали со всей Франции и Испании, вместе взятых. Или просто сюда был объявлен конкурс на самых красивых женщин Андорры. Меня посадили в кресло и откинули голову назад. Нужно было почувствовать, как мне мыли и массировали голову. В каждом движении девушки была сексуальная энергия, словно передающаяся в меня и заряжающая меня. Это трудно передать словами, лучше это ощущать самому. А может, воздух здесь такой особенный или окружающие горы.

После этого вторая девушка подала мне полотенце и любезно помогла вытереть голову. И, наконец, появилась Лили. Если когда-нибудь будет конкурс на самого красивого мастера подобного салона, считайте, что победитель заранее известен. Она была не просто красива, нужно было видеть ее фигуру. Стройная, чуть выше среднего роста, красивые рассыпавшиеся волосы, несколько раскосые глаза, кажется, даже она чуть косила, что придавало ей очарование и какой-то изысканный шарм. Красивые длинные руки, изумительные пальчики, нет, честное слово, любить нужно только в Андорре.

Как она меня постригла! Я боялся дышать от волнения. Перед началом стрижки она извинилась, что плохо говорит по-английски и не сможет со мной беседовать. А потом предложила мне чай или кофе. Вы представляете, чтобы вам дали чай в бывшей советской парикмахерской? Работа шпиона имеет и некоторые преимущества. Она ловко орудовала своими приборами и при этом молчала. Честное слово, от этого она мне понравилась еще больше. Возможно, если бы она знала чуть лучше английский язык, очарование сразу бы исчезло и мне пришлось бы слушать ее назойливую или глупую болтовню. А так сохранялась какая-то тайна, налет какой-то загадочности. Вообще, если женщина не хочет выглядеть полной кретинкой, она должна как можно меньше говорить при мужчинах. И как можно больше сказать взглядом, энергией своего тела, каким-то внутренним скрытым шармом.

Нет, я совсем не хочу сказать, что Лили удалось сообщить мне все это во время стрижки. Но я был влюблен и очарован. Я даже забыл на какое-то время о мисс Офре Мандель, о наших опасениях и о своих соперниках-коллегах. Если я скажу, что я забыл и о своем задании, вы, конечно, не поверите. И правильно сделаете. О нем я забыть не мог ни при каких обстоятельствах. И это было самое гадкое в моей работе.

Закончив мою стрижку, она улыбнулась мне какой-то особенной улыбкой и, достав большое зеркало, показала мне мой затылок. Нужно сказать, он производил приятное впечатление. Я с удовольствием поблагодарил ее и пошел платить в кассу. Честное слово, я до сих пор не помню, сколько я заплатил — двадцать пять или тридцать долларов. Но сделал это с большим удовольствием. На прощание меня долго спрашивали, как мне понравилось в их салоне, а обворожительная Лили даже подарила визитную карточку их салона красоты, расписавшись на ней. Из этой сложенной втрое визитной карточки с изображением очень красивой дамы я узнал, что салон находится на улице Бонавентура Арменгол. Но чтобы не путать, я дам вам адрес на английском, если окажетесь в Андорре, можете воспользоваться этим адресом. Получите такое же удовольствие, как и я. Записывайте адрес — страна Андорра, столица, улица Bonaventura Armengol, local 3.

Теперь вы можете смело лететь в Барселону или Тулузу и добираться на автобусе до Андорры, чтобы там постричься. И это не так дорого за полученное удовольствие.

Правда, мое удовольствие было не совсем полным. Еще когда над моей головой быстро порхали нежные пальчики Лили, я увидел злобную физиономию Анчелли. У меня несколько испортилось настроение, но я решил не обращать на него никакого внимания. И лишь когда я расплатился за все услуги и вышел на улицу, оказалось, что Анчелли проводил время в соседнем оружейном магазине. Там были выставлены изумительные арбалеты — красивые и мощные, как в музее современного боевого искусства.

Многие даже не подозревают, что устаревший арбалет давно принят на вооружение спецподразделениями во многих странах мира. Дело в том, что большинство пистолетов не дают такой точной стрельбы на расстоянии больше ста метров, как это делает настоящий боевой арбалет. На большом расстоянии стрела арбалета целесообразнее, чем выстрел из пистолета. Стрела может даже пробить бронежилет, если, конечно, он не из стальных пластин. Здесь дело в том, что стрела не рвет бронежилет, а часто раздвигает нити защитного покрытия.

Анчелли стоял и с довольным видом осматривал один из арбалетов. Я понимал, почему он здесь. Обеспечивает себе алиби, хочет, чтобы я подтвердил его нахождение в магазине. Заодно он проверял и меня, убеждаясь, что я сижу в этом салоне красоты. Я вошел в магазин, улыбнулся своему американскому коллеге.

— Смотрите арбалеты?

— Да, здесь есть очень интересные экземпляры, — показал он на арбалет английской фирмы «Барнет».

— Не боитесь? — спросил я.

— Чего?

— Вдруг кого-нибудь убьют из арбалета?

Он засмеялся.

— Не боюсь, я же не такой дурак, чтобы покупать боевой арбалет в этом маленьком городе. Убийцу вычислят через полчаса после случившегося.

— Вы предусмотрительны.

Он холодно посмотрел на меня.

— А как вы думали?

— Примерно так же. Здесь прекрасный салон красоты. Вы не хотите постричься? — пошутил я. У Анчелли была очень изящная теменная лысина.

— Нет, благодарю, — усмехнулся он, — вам, видимо, мешали ваши слишком длинные волосы.

— Да, я решил коротко постричься.

— А я все думаю о наших странных парах. Мне не нравится этот Малыш Поль.

— Мне он нравится, но в данном случае я согласен с вами. — Мы перекинулись еще парой фраз, и я поспешил к отелю. Все-таки умный человек этот Анчелли, хотя и сукин сын. Больше всего неприятностей в маленькой Андорре мне может доставить только он. Остальные выглядят менее страшно, может быть, из-за того, что я слишком хорошо знаю всю предыдущую жизнь Анчелли. Или это просто мои предубеждения. Я ведь знаю о нем и такое, чего не знает никто из остальных участников нашего веселого пикника в Андорре.

Было уже время ужина, и я поспешил к нашему отелю. На этот раз никаких неожиданностей не произошло. Все шестеро собрались за столом. Во главе стола сидела наша очаровательная Офра. Слева от нее успевшая к ужину пара наших «беглецов» — Ли и Гусейн. Справа я и Малыш Поль. Напротив Офры сидел Анчелли. Два места слева и справа от него, правда, пустовали, и это было как зловещее напоминание о погибших. Но, видимо, наши меры произвели на убийц впечатление. Мы с Анчелли следили друг за другом. Ли и Гусейн были заняты перетаскиванием своих чемоданов из «Новотеля» в «Рок Бланк». Офра отдыхала, и Поль весь день провел в баре. Во всяком случае, так он уверял нас всех.

Нам оставалось всего два дня, и каждый почувствовал, что период кризиса прошел. Может, неизвестный убийца просто решил, что зарвался, и предпочел на время отступить. Или испугался, что его разоблачат. Глядя сейчас на эти лица, я пытался вычислить — о чем думал каждый из них? Какие решения принимал? Некоторые могут даже удивиться, почему мы все так были уверены, что убийца один из нас, ведь в городе проживает столько людей. Здесь вполне мог появиться и залетный киллер.

Ну, во-первых, не мог. Каждый приезжающий в город иностранец стал бы нам сразу известен. Сейчас не сезон, и на горнолыжных станциях никого нет, значит, незаметное появление другого иностранца в таком маленьком государстве исключено.

Во-вторых, мы тоже не дилетанты. Справиться с любым из нас мог только профессионал. И то с величайшим напряжением сил и выдумки. Никто из местных просто не сумел бы попасть к мадам Шернер или погубить Мортимера. Здесь действовал профессионал высшего класса, в этом мы ни секунды не сомневались. Но вот кто был убийца, на этот вопрос каждый из сидевших людей отвечал по-своему, и каждый был по-своему не прав.

После ужина принесли традиционный десерт. Несмотря на разнообразие вкусов, все с удовольствием попробовали местные сыры и сладости, которые подавали обычно к испанским или французским винам. Если вы считаете, что за границей, кроме этих двух стран, кто-нибудь может поставлять подобное вино, я даже не стану с вами спорить. Хотя, справедливости ради, готов добавить сюда еще итальянцев и грузин. О последних я не забыл, их вино действительно великолепное. Об этом я помнил всегда, я просто забыл, что они теперь независимое государство.

Это как раз в моих правилах. Помнить о вине и забыть о государстве. В конце концов, вино — это напиток, который мне очень нравится, а независимость Грузии пусть больше интересует политиков и дипломатов. Хотя, по секрету, мне все равно — отделились они или не отделились. Я как работал за рубежом, то есть за границами СССР или СНГ, что вам больше нравится, то и выбирайте, так и работаю до сих пор. Мне плевать, кто там чем занимается. Только не говорите, что я циник. Просто я не патриот с картинки, я прагматик и реалист и очень немного свинья и подлец, но без перебора, в рамках дозволенного. Но нельзя же быть известным на весь мир агентом и не быть свиньей. Так не бывает. Если агент, то немножко сукин сын, это должны помнить все начинающие агенты всех разведок мира, а особенно такой разведки, как наше славное ведомство, где традиции свинства заложены очень глубоко.

После плотного ужина я предложил Офре немного прогуляться, но, уже зная, какими методами действует наш убийца, решил не идти на прогулку вдвоем. Как бы мне ни хотелось, это слишком опасно. Офра может внезапно по дороге умереть, а отвечать придется исключительно мне. Вдобавок на меня навешают еще и два других убийства, что мне совсем не нравится. И хотя сама прогулка с Офрой может сильно поднять настроение даже такому цинику, как я, тем не менее я понимал, что нужно подождать еще два дня. Потом мы сможем гулять с ней где угодно, если, конечно, останемся в живых, в чем лично я не очень уверен.

На мое счастье, сразу вызвался идти с нами Анчелли. И сразу за ним — Поль. Поэтому мы отправились на прогулку в такой теплой компании и первые десять минут вообще молчали, подозрительно глядя друг на друга. Первым не выдержал Анчелли.

— Господа, — примирительно сказал он, — сейчас самое лучшее время поговорить.

— Надеюсь, вы не собираетесь снова искать таинственного убийцу? — ехидно спросил я, подмигивая Офре.

— Не волнуйтесь, — этот тип умел очаровательно улыбаться женщинам. — Давайте серьезно поговорим, — предложил он, — мы, все четверо, европейцы, и нам нужно хотя бы договориться о цивилизованных методах друг против друга.

— Кто европеец? — тут же уточнил я. — Америка, насколько мне известно, совсем не Европа. Израиль тем более. А я вообще родился на севере Казахстана, и это скорее Азия. Только наш друг Поль может считаться французом.

— Нет, — возразила Офра, — он тоже не может считаться полностью европейцем. Он родился в Новой Каледонии.

Правильно говорят, что самый лучший банк информационных данных у МОССАДа. Иметь своих людей практически в каждой стране и не иметь такой информации — это просто невозможно. Даже Поль, по-моему, смутился. Он посмотрел на Офру. Очень внимательно посмотрел.

— У вас хорошо поставлена информация, — сказал он с недовольным видом. У меня мурашки по телу побежали. Но Офра не испугалась.

— Нет, это не по линии разведки. У меня дома есть ваша книга по островам Новой Каледонии. Вы ведь ботаник по своей первой, основной, профессии. И даже выпустили двадцать лет назад книгу.

Поль даже остановился.

— Моя дорогая мисс Мандель, — очень официально сказал он, — кажется, вы первый человек в моей жизни, которого я серьезно недооценил. Разрешите поблагодарить вас за столь большой интерес к моей скромной персоне.

— Мы не закончили, — недовольно заметил Анчелли, — нам все-таки нужно постараться внимательнее следить за этими азиатами.

— Что вы предлагаете конкретно? — спросил Поль.

— Мы должны постараться определить, кто из них убийца, — понял я, — но каким образом мы это сделаем? И почему только они? Мистер Анчелли, мне не нравятся ваши подозрения.

— А мне не нравится, что вы врете, — сразу парировал Анчелли, — все находящиеся здесь прекрасно знают, что вы родились в Ленинграде, и не нужно нам рассказывать вашу фальшивую биографию.

— Браво, — тут же сказал я, — ваша разведка работает просто великолепно.

— Перестаньте спорить, — предложила Офра, — нам нужно все-таки что-то делать. Я не боюсь, но мне не нравится, как убили Эльзу. Здесь что-то не так. Ее не могли так просто задушить подушкой. Она была вполне подготовленным агентом. И, кроме всего прочего, не стала бы открывать дверь номера кому попало. Здесь какое-то несовпадение, убийца допустил какой-то просчет. Нам нужно думать.

Мы, трое мужчин, молчали. Что говорить в таких случаях, я не знаю.

— Идите домой, — предложил я, — а то наши азиатские друзья действительно решат, что мы решили просто сговориться за их спиной.

Мы зашагали к отелю. Уже было темно, и возле домов начали зажигаться огни. Мы спускались вниз медленно, подходя к отелю «Рок Бланк», где остановились наши коллеги.

— Зайду выпью воды, — сказал Анчелли, — вы идете со мной, мистер Лежинский? Мы ведь теперь повязаны одной веревочкой.

— Нет, — ответил я, — мне не хочется пить, я столько выпил во время ужина.

— А я, пожалуй, пойду вместе с мистером Анчелли, — вызвался Поль, — меня тоже мучает жажда.

— В последний раз она, видимо, сильно мучила мистера Мортимера, — сказала вдруг Офра.

— Что вы хотите сказать? — сразу повернулся к ней Анчелли.

— Будьте осторожны, господа, — посоветовала молодая женщина, — сразу возвращайтесь. Мы подождем вас вон на той скамейке.

— Договорились, — Анчелли и Поль зашагали к отелю, а мы с мисс Мандель прошли к стоявшим перед отелем красивым скамейкам и сели на одну из них.

— Прекрасный воздух, — сказала мисс Мандель, глядя на небо. — Сегодня такая чудная погода.

— Мне вообще нравится Андорра. Если бы не эти убийства, здесь можно было бы любить женщин и отдыхать, — не без намека сказал я.

Она повернулась ко мне.

— А ты умеешь любить? — вдруг тихо спросила Офра.

— Ты имеешь в виду нечто конкретное? — Будь проклят этот случай в Дели, сразу понял я, но нужно было делать вид, что ничего не понимаешь, хотя мне это плохо удавалось.

— Ты был пять лет назад в Индии? — спросила она.

Конечно, она должна была слышать об этом случае. Я даже поморщился: наша жизнь словно у голливудских звезд, все под юпитерами враждующих разведок.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — вынужден был сказать я, — но тогда ничего не было. Просто эта женщина оказалась не совсем женщиной. И поэтому я сбежал. Но все видели, как я к ней захожу и как я оттуда убегаю через пять минут. Поэтому пошли разные слухи и разговоры.

— Ты хочешь сказать, что Франсуаза не женщина… — изумилась Офра. — Это самая обаятельная женщина, которую я видела в своей жизни.

— Пока она не разденется, — быстро сказал я, — ее лучше видеть только на расстоянии. Никакой Франсуазы просто не существует. Это был настоящий мужчина, просто с хорошо развитыми чертами женщины. Представляешь, как я убегал.

Офра смеялась беззвучно.

— Это правда или ты все придумал сейчас?

— Ты сможешь в этом убедиться сегодня ночью, — прошептал я, наклоняясь к ее чудно пахнущим волосам.

В этот момент у меня из кармана что-то упало, и я наклонился вниз. И почти сразу что-то с характерным стуком ударилось о спинку скамьи, где я только что сидел. Реакция у меня более чем мгновенная. Через полсекунды я уже лежал на земле, успев швырнуть туда и Офру.

— Ты испачкал мне брюки, — с негодованием заявила женщина, — ты сумасшедший, Рудольф, я не говорила, что нужно заниматься этим прямо здесь, на траве, перед отелем.

— Посмотри, — показал я ей на спинку скамейки.

Пуля, пробив спинку скамьи, упала с другой стороны. Я достал пистолет. Офра поднялась с земли, озираясь.

— Кто это мог быть?

— Не знаю, но, кажется, наш убийца впервые промахнулся. Нужно узнать, кто это мог быть. Стреляли с третьего этажа, — показал я ей на окно, — во всяком случае, теперь мы знаем точно двоих агентов, которые не были убийцами. Это ты и я. Вон, кажется, бежит и третий.

К нам действительно спешил Анчелли.

— Что произошло? — закричал он.

— Вы ничего не видели? — спросил я его.

— Видел, как вы картинно упали вниз на траву вместе с нашей мисс Мандель. А что я еще должен был увидеть?

— Стреляли с третьего этажа, — показал я на окно, — во всяком случае, мы теперь знаем кое-что. Оставайтесь здесь и следите за окнами. В крайнем случае стреляйте. Только будьте осторожны, у этого убийцы, кажется, оружие с глушителем.

— Я с тобой, — предложила Офра.

— Вы лучше вдвоем следите, чтобы никто не ушел, — закричал я уже на ходу, — обойдите отель с другой стороны.

Я бросился в отель. Испуганный портье посмотрел на мой ужасный вид, но ничего не сказал. Кажется, он бросился к телефону вызывать полицию. Я побежал наверх по лестнице. Поднялся на третий этаж. Здесь все было спокойно. Дверь в тот самый номер была закрыта. Я решительно постучался. Снизу кто-то быстро поднимался по лестнице. «Кажется, в этот раз мы наконец схватим этого убийцу», — услышал я приглушенный голос Малыша Поля.