Утром они вылетели в Киев. Кроме самого Рината, в его группу попали адвокат Плавник, Тамара, руководитель службы безопасности компании «Астор» Талгат Касымов и двое охранников – Анзор, ставший начальником охраны Рината, и Павел, заменивший Николая и чем-то неуловимо напоминавший прежнего охранника. Возможно, своими габаритами и выражением лица.

В Киев они прилетели утром. В этот октябрьский день в столице Украины шел довольно сильный дождь. В аэропорту их уже ждали две заказанные машины. Иосиф Борисович предложил поехать в отель, но Ринат попросил отвезти его сразу к Алене Бочковой, бывшей супруге его дяди.

Машина поехала к центру. Ринат с любопытством смотрел по сторонам. Это был его родной город, в котором он вырос и который любил с детства. На первомайские парады дедушка всегда брал его с собой. Как он тогда гордился дедушкой, который надевал свою геройскую Звезду и в парадном мундире генерал-лейтенанта выходил вместе с внуком. Это были лучшие дни его жизни. Ринату казалось, что весь Крещатик смотрит на звезду его дедушки и на мальчика рядом с ним. Он подумал, что тогда гордились боевыми орденами и геройскими Звездами, полученными на фронтах. А сейчас больше гордятся деньгами, наворованными у собственного народа. Прошло время, изменились герои. Герои прежних времен защищали свой народ; нынешние герои, не сходившие в экранов телевизоров и страниц газет, его беззастенчиво грабили.

В первом автомобиле ехали Анзор, сидевший впереди, сам Ринат и Иосиф Борисович, устроившийся рядом с ним. Во втором на переднее сиденье уселся Павел, а на заднее Талгат и Тамара. Обе машины вели водители, которые хорошо знали город. Ринат вспомнил свою мать, бабушку. Как счастливо они тогда жили! Первые годы его жизни были словно сказкой, омраченной лишь смертью отца. И дедушка с бабушкой делали все, чтобы он не чувствовал себя сиротой. Но он помнил и другое. Когда после Чернобыля они вместе с дедушкой вышли на парад, было больно глотать. Слюна, казалось, застревала в горле. Многие тогда уехали из Киева. Его дедушка не уехал. Он не только прошагал на этом параде в строю ветеранов, но и остался до вечера на параде. Может, поэтому он так быстро умер.

Смерть деда стала для одиннадцатилетнего мальчика гораздо большим потрясением, чем смерть отца, которого он не очень помнил. Дедушка казался опорой семьи, его все уважали, любили, про него показывали передачи и писали статьи. Тогда же слегла и бабушка, она умерла уже в девяносто втором. Ринат часто вспоминал их, когда переехал в Москву. Они дали ему самое важное – ощущение семьи. Он был с детства окружен, окутан, защищен их любовью. А потом они ушли один за другим. Сначала дедушка, затем бабушка и еще через шесть лет его мама. Молодая женщина, ей было только сорок два года. Она могла еще жить. Это был самый страшный день в его жизни. Он знал о ее болезни, знал о том, что ей осталось совсем немного. Последние дни он провел в Киеве, в ее больнице, рядом с ней. Она ему все время улыбалась, несмотря на боли. И до конца не посмела пожаловаться сыну.

Ринат нахмурился. Он был таким эгоистом в детстве. Ему казалось, что мать должна безраздельно принадлежать ему. Она ему и принадлежала, даже не подумала выйти замуж за другого человека после смерти отца. Ей тогда было меньше лет, чем ему сейчас. Господи, почему он об этом никогда не думал? Значит, у нее не было мужчин. Как такое могло быть, ведь она была красивой женщиной. Может, поэтому она так рано заболела и умерла от этой страшной болезни. Может, болезнь и развилась у нее вследствие смерти отца и отсутствия мужчин, о чем не принято говорить в приличном обществе. Но когда женщина долго не встречается с мужчинами, она сначала получает миому матки, а затем кисту или сразу опухоль, которую уже нельзя оперировать. Нужно удалять всю матку без надежды на успех.

Ринат открыл глаза. Какое он имеет право так себя вести? Они отдали ему все, что могли, а его интересуют собственные дела по получению наследства, хотя он уже три года не был в Киеве.

– Остановитесь, – громко приказал Ринат водителю.

Тот взглянул на него и мягко затормозил. Позади затормозила и вторая машина, из которой сразу выскочили Талгат и Павел. Анзор обернулся, ожидая, когда Ринат объяснит причину своего странного поступка.

– Что случилось? – спросил дремавший рядом Иосиф Борисович. – Мы уже приехали?

– Почему вы остановили машину? – спросил Талгат, наклоняясь к Ринату. – Вам плохо?

– Да, – кивнул Ринат, – мне очень плохо. Давайте сначала поедем на кладбище. У меня здесь похоронена мать. И дед с бабкой. Сначала на кладбище.

– Какое кладбище? Вы знаете дорогу? – повернулся к нему водитель.

– Я покажу, – тихо ответил Ринат. – И давайте купим цветы.

Иосиф Борисович согласно кивнул головой. Когда через двадцать минут они были на кладбище, Талгат подошел к ним с огромным букетом цветов.

– Нам пойти с вами? – спросил он.

– Нет, – ответил Ринат, – не нужно. Я сам. Только я. Не идите за мной, пожалуйста.

Он взял букет цветов и пошел по дорожке. Этот путь он проделывал много раз. Раньше он каждый год приезжал в Киев в день смерти матери. И вот уже три года не ездил. Как ему было стыдно! Неужели он не мог найти деньги на поездку в Киев, чтобы приехать сюда на поезде, возложить цветы и дневным поездом уехать обратно. Для этого нужны были только символические деньги и желание, ведь можно было приехать, используя выходные дни. Но он не приезжал, каждый раз откладывая поездку.

Он дошел наконец до нужного поворота, повернул направо. Здесь был довольно большой участок, где покоился бывший командир авиационной дивизии генерал-лейтенант, Герой Советского Союза Петр Полищук. Рядом была могила его супруги, дальше могила его дочери.

– Здравствуйте, мои дорогие, – негромко сказал Ринат, входя за ограду, – здравствуй, дед. Ты извини, что я давно не приезжал. Сам не знаю почему. Какие-то дурацкие дела у меня были. Благодаря тебе я сейчас стал миллиардером. Или скоро стану. Все благодаря тебе. Если бы не ты, я не знаю, каким бы стал. Наверное, другим. Ты мне заменял отца, ты был моим самым большим кумиром в детстве. Извини, что так долго здесь не был.

Он выдернул из букета несколько цветков и положил их на могилу деда. Затем прошел к могиле бабушки, положил цветы.

– Ты знаешь, баба Аня, как я тебя любил. Твои вареники, оладьи, твои заботливые руки. Вот я снова к тебе приехал. Я теперь уже немного другой. Ты бы радовалась, видя, как я вырос. Прости, что меня долго не было.

Ринат поклонился могиле бабушки и сделал еще два шага. Здесь был самый скромный памятник. Когда умер дед, еще существовал Советский Союз, и его памятник был из цельного куска мрамора. Когда умерла бабушка, Союз только распался, но мрамор еще был, и какие-то деньги оставались. Они тогда сделали плиту из мрамора. А когда умерла мать, вообще не было никаких денег. Ничего. Все, что у него было, он отдал на лечение матери, залезая в долги, пытаясь доставать дорогие лекарства и понимая, что ничего уже ей не поможет. Здесь была обычная плита из дешевого камня. Он сделал еще один шаг. Посмотрел на этот камень и вдруг громко заплакал. Мужчины плачут так только один раз в жизни. Когда теряет самое дорогое.

– Прости, – бормотал Ринат, – прости.

Он наклонился и положил букет цветов на эту скромную могилу. Все события последних дней, словно скопившиеся в нем неким эмоциональным напряжением, взорвались именно сегодня. Он вытер слезы.

– Вот такой у тебя нерадивый сын, – выдавил он. – Целых три года я сюда не приезжал. Три с половиной года.

Послышались чьи-то шаги. Он оглянулся. Рядом прошла пожилая женщина. Он подумал, что даже здесь обязан помнить о своем статусе и бояться возможных нападений. Будь они прокляты, эти деньги, если он не может даже спокойно стоять на кладбище у могилы матери.

«Теперь все будет по-другому, – подумал он, – я поставлю здесь самые лучшие памятники из самого дорогого мрамора. Построю им настояший пантеон, выбью их фигуры в мраморе. Найду лучших скульптуров». Он взглянул на могилу матери и подумал, что не станет этого делать. Она бы не позволила. И дед не допустил бы подобной роскоши. Ему бы это не понравилось. Они были слишком скромными людьми при жизни, чтобы позволить себе иметь такие памятники после смерти.

– Я теперь буду приезжать сюда каждый год, – пообещал Ринат. И молча побрел обратно.

Когда он появился у машин, все молчали. Тамара, вышедшая из машины и курившая рядом с автомобилем, подошла к нему и протянула пакетик с мокрой салфеткой.

– Вытрите лицо, – тихо предложила она.

– Спасибо. – Он подумал, что она гораздо лучше, чем кажется.

Через полчаса они были у дома Бочковой. Довольно быстро удалось узнать, что она работает в Центральной библиотеке заместителем директора. Машины поехали в другую сторону. Еще через полчаса Тамаре удалось найти Бочкову и даже получить пропуск на вход в здание Центральной библиотеки. Ринат в сопровождении Тамары, Талгата и Анзора вошел в библиотеку. Он махнул рукой сопровождающим, чтобы не шли за ним, и прошел к кабинету Бочковой.

Она его уже ждала. Тамара сообщила ей, что в Киев приехал племянник ее первого мужа, и Бочкова не совсем понимала, зачем она должна встречаться с этим человеком. Но не отказалась от встречи. Ринат вошел в кабинет. За столом сидела женщина лет за сорок. У нее были аккуратно зачесанные назад волосы, собранные на затылке, большие роговые очки, серьезное вдумчивое лицо, какое бывает у людей, много работающих с книгами.

– Здравствуйте, – просто сказала она, показывая ему на стул перед собой. – Вы племянник Владимира Аркадьевича?

– Да, Ринат Шарипов. – Он сел на стул.

– Я не знала, что у него были такие родственники, – призналась Бочкова.

– Я и сам не знал до недавнего времени, – ответил Ринат. – На меня вышли случайно, после того как прочли завещание его старшей сестры.

– Марины, – кивнула Бочкова. – Она была прекрасным человеком и очень любила Володю. Я слышала, что она переехала в Канаду, а там умерла.

– Да, два года назад.

– Очень жаль. Она так и не вышла замуж?

– По-моему, нет.

– Была такая тихая, спокойная женщина, совсем не похожая на своего младшего брата. Володя был сгусток энергии, он не мог спокойно сидеть, всегда был в движении, всегда что-то придумывал, куда-то спешил.

– Вы прожили вместе три года?

– Да, мы поженились в восемьдесят втором. Мне было тогда девятнадцать, а ему двадцать шесть. Я была влюблена в него по уши. Студентка второго курса, а он уже взрослый мужчина, приезжал на своих белых «Жигулях». Весь наш курс просто сходил с ума, когда он приезжал за мной. Такой красивый и элегантный. Он всегда хорошо одевался.

– И через три года вы развелись?

– Верно. Выяснилось, что это был такой глупый брак, когда поддаешься первому чувству, не очень разбираясь, кто именно перед тобой.

– А кто был перед вами?

Она чуть улыбнулась.

– Прошло больше двадцати лет, – напомнила Бочкова. – Разве так важно ворошить прошлое?

– Для меня важно. Вы знаете, что он погиб?

– Конечно, знаю. Такое несчастье. Об этом писали все наши газеты. Их похоронили в Киеве. Всю семью. Его, Ренату, сына. Такой ужас, – она вздохнула.

– А я стал его единственным наследником. Моя мать, оказывается, была его сестрой по отцу. Она вышла замуж за татарина, и поэтому я Ринат Шарипов, – пояснил он.

– У его отца была еще другая семья? – удивилась Бочкова. – Странно, он мне казался таким осторожным, таким тихим человеком. Неужели у него была еще и другая семья?

Ринат кивнул. Он не стал объяснять, что Аркадий Глущенко не был отцом своего сына. Это заняло бы слишком много времени.

– Я хочу понять: каким человеком был мой покойный дядя? – спросил Ринат.

– Сложным, – ответила Бочкова. – Он был энергичным, деятельным, сильным, но достаточно сложным. Очень ревнивым, властным, самолюбивым. Не разрешал мне носить короткие юбки.

– А в быту?

– Достаточно непритязательный. Мог есть все, что угодно. Но одеваться любил и всегда имел деньги на хорошую одежду. К тому же он потом работал старшим товароведом в универмаге. Можете себе представить, какие возможности у него были.

– Вы сказали, что были в него очень влюблены. В таком случае почему вы развелись уже через три года?

– Как вам сказать? – Она сняла очки, протерла стекла. – Выяснилось, что мы абсолютно разные люди. Я больше домосед, любила сидеть дома с книжкой, если хотите, любила свое семейное гнездышко. А он пират по натуре. Ему нужно бороздить океаны, придумывать разные невероятные приключения, постоянно жить на пределе возможностей. Наши взгляды на жизнь не всегда совпадали, а если точнее, вообще не совпадали. И, наконец, самое важное – она надела очки, – у нас не было детей.

– Почему?

Она чуть нахмурилась:

– Я думала, вы это знаете.

– Я его не видел никогда в жизни, – сказал Ринат, – и поэтому хочу узнать о нем как можно больше.

– Извините. Но я вам уже все сказала. Больше мне нечего добавить. У нас не было детей, и это была одна из основных причин нашего развода.

– Вы сказали, что я должен что-то знать, – настаивал Ринат. – Вы можете мне объяснить, что именно имели в виду?

– Я бы не хотела говорить на эту тему.

– Простите, что я настаиваю. Вы видите мою руку. Я был ранен два дня назад. Кто-то стрелял в меня и убил моего охранника. Меня только ранили. Французские власти считают, что взрыв вертолета, в котором летел ваш бывший супруг и мой дядя, не был случайным. Это было спланированное убийство. Если я не пойму, кто и почему решил его убить, то, возможно, сам стану следующей жертвой. Неужели вы не понимаете?

Она снова нахмурилась.

– У него не могло быть детей, – наконец сказала Бочкова.

– Почему?

– В молодости, когда он еще учился в институте, они куда-то выезжали со стройотрядом. И там у них были интимные контакты с разными девушками. В том числе и у Владимира Аркадьевича… В общем, он тогда серьезно заболел и долго не лечился, стесняясь признаться в этом родителям. Когда обнаружили болезнь, было уже поздно. Его смогли вылечить, но он остался на всю жизнь бесплодным. У него были мертвые сперматозоиды. Врач твердо заявил, что у него не может быть детей, и предложил мне искусственное оплодотворение от другого носителя сперматозоидов. Можете себе представить, что было с Володей? Он чуть не убил врача. А потом долго со мной не разговаривал. Эта тема стала для нас обоих очень болезненной, и в конце концов мы решили расстаться. Ему, как очень сильному человеку, было невыносимо иметь рядом с собой женщину, посвященную в его секрет. Внешне все было нормально. Он был обычным мужчиной. И мог встречаться с любой женщиной. Но без возможности иметь собственных детей.

– А как же его сын? – не понял Ринат. – Ведь в вертолете погиб его сын?

– Это был не его сын, а сын Ренаты, которого он усыновил, – пояснила Бочкова. – Я думаю, Володя поэтому так неистово брался за любые дела, так много и активно работал. Его болезнь подсознательно очень на него давила. Ему казалось, что все догадываются о его неполноценности. И поэтому он доказывал всем, что может быть самым сильным, самым лучшим, самым богатым. Это был некий комплекс, глубоко сидевший в нем. И поэтому он стал самым богатым человеком в нашей стране, сумел сделать миллиардное состояние, сумел стать таким известным. Это была плата за его некую сексуальную ущербность, извините меня за эти слова. Поэтому он и взял в жены такую красивую женщину и даже усыновил ее сына. Ему было важно показать всем, что он в порядке, у него нет никаких проблем.

– Понимаю, – кивнул ошеломленный Ринат. Теперь характер его погибшего дяди отчетливо прорисовывался.

– Но и деньги сами по себе были для него очень важны, – добавила Бочкова, – в их семье был культ денег. Его отец был очень бережливым и даже скуповатым человеком. Он никогда особенно не баловал своих детей. Был очень расчетливым человеком. Сын пошел в него. Он мог вложить в дело последние деньги, но никогда не покупал цветы, считая это бесполезной тратой денег. Он не любил ходить в театры, чтение книг считал бесполезным занятием. Его волновали деньги, власть, слава, успех. Это был человек, нацеленный на успех. Оказалось, что у нас с ним были абсолютно разные ценности. Я была типичным «совком» – воспитанной в советских традициях, звеньевой в пионерском отряде, секретарем комитета комсомола в институте. Деньги казались мне презренным металлом, ради которого не стоит особо напрягаться. Вот достать нужную книгу – это да. А он, как оказалось, был типичным продуктом начинающегося капитализма. Мне кажется, он уже тогда лучше всех был приспособлен к этой рыночной экономике. Это была его стихия. Умение делать деньги. Только я до сих пор не понимаю, почему раньше людей, которые воровали и перепродавали, называли ворами и спекулянтами, а сейчас – бизнесменами? Не понимаю. Ведь главная задача бизнеса – это заработать как можно больше денег, вложив как можно меньше. Правильно? И любой бизнесмен стремится заработать больше, в этом основа бизнеса. Но зачем работать и зарабатывать, если можно украсть? Тогда бизнес будет более успешным. Ведь в таком случае не будет никаких накладных расходов, транспортных, организационных, никаких налогов. Если цель бизнеса – заработок, то легче украсть, чем заработать. Наши богатеи так и делают. Никто из них не хочет работать. Ведь легче и выгоднее украсть. А закон бизнеса – это максимальная прибыль прежде всего.

– Вы полагаете, у него могли быть враги?

– Безусловно. Нельзя заработать миллиарды и не нажить врагов. Или завистников. Или недобросовестных компаньонов. Или еще кого-нибудь не обидеть. Так просто не бывает. Конечно, были.

– И вы с ним не встречались после этого?

– Только один раз, – призналась она, – в начале девяностых. На каком-то приеме. Увидев меня, он весь напрягся. Я знала его самую важную тайну и чувствовала, что ему неприятно видеть меня в таком месте. Поэтому быстро ушла. С тех пор мы не виделись.

– Ясно. – Ринат поднялся, придерживая левую руку. – Спасибо, что уделили мне время. Извините, что я был немного настойчив.

– Ничего, – ответила она, – сейчас об этом можно говорить. Если бы он был жив и вы не были его родственником, я бы никогда вам об этом не рассказала. Но сейчас можно. Да и много лет прошло. Я все равно вспоминаю те годы с удовольствием. Мы были такими молодыми. Тогда было совсем другое время…

– Наверное. – Он протянул ей правую руку. – До свидания. И спасибо вам за все.

Ринат вышел из кабинета. В коридоре его терпеливо ждали Тамара, Талгат и Анзор.

– Что-нибудь узнали? – спросила Тамара.

– Все, – ответил Ринат, – теперь я знаю о нем почти все.