К дому Лопатиных они направились втроем. Толпа сотрудников правоохранительных органов вокруг дома увеличилась – теперь здесь было не менее пятидесяти человек. Все молча смотрели, как два генерала и неизвестный высокий мужчина прошли мимо офицеров и сотрудников спецслужб и вошли в дом. В самом доме работали человек десять. Лучшие силы прокуратуры и ФСБ были брошены на расследование обстоятельств гибели председателя Таможенного комитета.

Земсков вошел первым, по-хозяйски огляделся и, взяв стул, уселся на него. Рядом стояли еще два стула. Он указал на них Потапову и Дронго. Когда те сели, Земсков строго спросил у одного из сотрудников:

– Где вдова погибшего?

– У себя в спальне. Ей было плохо, мы даже вызывали «Скорую помощь».

– Она сможет говорить? – поинтересовался Земсков.

– Не знаю, – пожал плечами офицер. Земсков неприязненно взглянул на Дронго. Потом на офицера. И снова на Дронго.

– Что вас интересует? – спросил он.

– Что известно об обстоятельствах убийства? – устало осведомился Дронго.

– Примерно часа два назад, – пояснил офицер, – они были в спальне, потом Лопатин спустился на первый этаж. Жена говорит, что услышала шум и хлопок, но не поняла, что там произошло. Спустилась вниз. Он лежал на полу в коридоре. Рядом никого не было. Дверь была открыта. Как видите, все повторилось. Снова один выстрел, и снова исчезнувший убийца. Только на этот раз эксперты обратили внимание, что дуло пистолета было как бы вдавлено в тело убитого.

– Опять убийца подошел близко, – понял Потапов. – Почему он каждый раз так рискует?

– Больше она ничего не помнит. Она закричала, позвонила сотрудникам охраны. Потом ей стало плохо, она лежит в спальне.

– Его застрелили из пистолета? – поинтересовался Дронго.

– Да, системы Бернарделли, – ответил офицер. – Итальянский пистолет с укороченным дулом. Тот самый, что мы нашли. У него мощный самовзводный ударно-спусковой механизм, сцепленный затвор и уникальный магазин с двухрядным расположением патронов.

– Больше ничего?

Дронго ждал от офицера дополнительной информации.

Тот взглянул на Земскова. Генерал еле заметно кивнул. Сейчас ему важнее всего было, чтобы Дронго продолжил расследование. Тогда оставался хотя бы один шанс.

– На пистолете найдены комочки влажной земли, – пояснил офицер, – хотя почва в том месте, где был взят подозреваемый, относительно сухая, там кусты и деревья. И дождя не было. Кроме того, мы нашли полотенце, на котором видны следы земли и смазки. Полотенце оказалось в груде грязного белья. Сейчас мы проверяем все отпечатки пальцев, которые обнаружили в доме. Первый этаж мы уже проверили, – с гордостью сообщил офицер, – следы посторонних есть, мы проверяем их по нашей картотеке.

– Мои отпечатки здесь тоже могли остаться, – усмехнулся Дронго. – Мы были здесь вчера с генералом Потаповым и даже пили вместе с хозяином дачи.

– Какой ужас, – лицемерно вздохнул Потапов, – мы потеряли выдающегося организатора.

– Полотенце… – повторил Дронго. – Нам все равно придется рано или поздно поговорить с супругой Лопатина. Может, нам лучше туда подняться? Или она сама спустится к нам?

– Я ее приглашу, – сказал сотрудник ФСБ и вышел из комнаты.

Потапов посмотрел на Дронго.

– Только не мучайте его вдову, – предостерег он, – она все равно ничего не знает.

– Моя задача – найти истину, – парировал Дронго, – а садистских наклонностей у меня никогда не было. Пусть спустится вниз, и мы поговорим. Может быть, тогда я быстрее найду убийцу ее мужа. Гораздо быстрее, чем она может себе это представить.

Через минуту на лестнице раздался стук каблуков. На этот раз Нелли Лопатина была в темном платье, а на голове черная косынка. Войдя в комнату, она тихо поздоровалась со всеми и села к столу. Наступило неловкое молчание. Оба генерала избегали смотреть друг на друга. Нелли Лопатина взглянула на Дронго, и полуулыбка, одновременно жалкая и чуть хищная, появилась на ее чувственных губах.

– Что вы хотите? – спросила она печально. – Мишу убили, и я осталась одна.

– Примите мои соболезнования, – пробормотал Дронго.

– Вчера мы были вместе, – напомнила она. – Все так внезапно произошло, – она обвела взглядом гостиную. – Его больше нет.

– Простите меня, – печально сказал Дронго, – я понимаю, в каком вы состоянии, и не собираюсь вас долго мучить. Скажите, вы ничего не заметили сегодня ночью, сразу после нашего ухода? Может быть, он нервничал? Или кому-то звонил?

– Нет, не нервничал и не звонил, – вздохнула она. – Мы почти сразу легли спать. А утром я проснулась и увидела, что он спустился вниз. А потом я услышала выстрел и быстрые шаги. Я побежала вниз, но здесь уже никого не было, а Миша лежал на полу, – голос у нее дрогнул.

– А в чем он был одет?

– На нем были только трусы и майка. Все вокруг было залито кровью. Я так испугалась, что несколько секунд не могла двинуться с места, – она всхлипнула, – а потом я закричала. И сразу бросилась к телефону. Через минуту здесь были сотрудники службы охраны, а потом приехали и все остальные.

– Телефон у вас внизу или наверху?

– Есть и внизу, и наверху, – ответила она. – У нас несколько мобильных аппаратов, но городской есть и в спальне, и в гостиной.

За дверью послышались громкие голоса, кто-то хотел войти в дом, но его не пускали. Он громко возмущался, объясняя, что он брат покойного. Нелли, услышав препирательства, снова вздохнула, но промолчала.

– Вы можете вспомнить, что было в тот вечер, когда был убит академик Глушков? – поинтересовался Дронго.

– Сейчас я уже ничего не помню, – призналась она.

– Попробуйте вспомнить. Это был четверг. Вы были дома одна. Вечером приехал ваш супруг, и вы с ним вышли погулять около дома. А утром вы узнали, что убит Федор Григорьевич. Так вы говорили вчера.

– Значит, все так и было. Я точно не помню.

– Вы часто гуляли с мужем около дома?

– Крайне редко, – всхлипнула она. – И уже больше никогда не будет этих прогулок. – Слеза скатилась по ее щеке, и Нелли вытерла ее рукой.

Земсков шумно вздохнул и с укором посмотрел на Дронго.

– Вы были в курсе дел своего супруга? – продолжал Дронго.

– Михаил мне почти ничего не рассказывал, – призналась она. – Он не любил, когда женщина вмешивается в дела мужа. В последнее время мы мало виделись. Он сутками пропадал на работе. Я даже уговаривала его уйти в отпуск, так он уставал. Приезжал поздно ночью, а иногда оставался в городе, и тогда я ездила к нему. Я вам об этом уже говорила.

– Ваш супруг говорил, что хорошо знал семью Федора Григорьевича.

– Он считал Глушкова своим наставником, – кивнула Нелли Лопатина, – и вообще всегда относился к нему с большим уважением. И теперь получилось так, что они ушли вдвоем. Один за другим. Кто бы мог подумать, что все так случится…

Она явно отклонялась от темы и собиралась снова расплакаться.

– И его детей вы тоже хорошо знали?

– Мы же с вами об этом уже говорили, – сквозь слезы произнесла она. – Всех знали. И нас все знали. Все его любили…

– Может быть, хватит? – не выдержал Земсков.

– Нет, – возразил Дронго, – у меня есть еще несколько вопросов.

– Как вы бестактны, – пробормотал Земсков.

Потапов молчал, не решаясь вмешиваться.

В этот момент за дверью снова послышались голоса. Дверь открылась. Послышался стук каблуков. Потапов встал, чтобы встретить незнакомку, и замер на месте. Это была Вероника Андреевна. Одетая в темно-синий бархатный костюм, она прошла мимо мужчин, обдав их сладкой волной своего парфюма.

– Здравствуйте! – коротко бросила она и подошла к Нелли, которая, увидев ее, поднялась со своего места.

Обе женщины обнялись и громко заплакали. Дронго понял, что задержать вдову Глушкова сотрудники ФСБ просто не посмели. Вероника Андреевна взяла свободный стул и села рядом с подругой, не обращая внимания на мужчин.

– Какой ужас! – сказала она с чувством. – В какой стране мы живем? Каждый день кого-то убивают. Уже стали убивать министров и вице-премьеров! И притом безнаказанно.

– Мы занимаемся расследованием, – робко возразил Потапов.

– Видим, как вы занимаетесь! – ядовито отчеканила Вероника Андреевна. – Осталось только, чтобы нас насиловали и убивали в собственных домах. Нас уже грабят и расстреливают даже в охраняемых поселках.

– Какой ужас, Вероника Андреевна, – простонала Нелли.

– Я тебя понимаю, – с чувством произнесла вдова Глушкова. – Завтра у нас похороны. Я приехала на дачу, чтобы еще раз просмотреть бумаги Федора Григорьевича, и услышала такую страшную весть. Я все бросила, чтобы тебя увидеть.

– Вы одна разбираете бумаги мужа? – вмешался Дронго.

– Нет. Приехал и его заместитель, и его секретарь Зоя Павловна. Она так переживает случившееся, даже говорить не может. Алла и Олег тоже здесь. Они хотели посмотреть бумаги своего отца, и я не смогла им отказать.

– А я ничего не знала о делах Миши, – призналась, всхлипывая, Нелли Лопатина.

– Вы закончили свои вопросы?

Земсков нервничал, ему не хотелось оставаться в комнате, где сидели две вдовы. Генералу хотелось как можно быстрее выйти на свежий воздух. Ему казалось, что оба преступления в Жуковке – это вызов лично ему. И ему хотелось действовать. Но Дронго упрямо сидел на стуле.

– У меня последние три вопроса, – сказал он.

Нелли Лопатина перестала плакать и удивленно взглянула на него. Похоже, ее насторожило упрямство эксперта. Вероника Андреевна подняла брови, но возражать не стала. Потапов, сидевший с краю с безнадежным видом, отмахнулся. Он еще раз подумал, что завтра напишет рапорт об отставке. Убийство Лопатина ему не простят, даже если произойдет невероятное и он найдет убийцу.

– Вчера вы говорили о монете, которую ваш муж подарил академику Глушкову на юбилей. Откуда вам было известно, что она очень ценная? Об этом сказал ваш супруг?

Вероника Андреевна перевела удивленный взгляд на подругу.

– Какая монета? – спросила она, недоумевая. – При чем тут монеты Федора Григорьевича?

– Мы говорили о подарке, который Миша сделал на юбилей Федору Григорьевичу в день его юбилея, – пояснила Нелли, вытирая слезы. – А о монете мне сказал Миша. Он подчеркнул, что она очень древняя и дорогая. Надеялся, что подарок понравится Федору Григорьевичу. Хотя Глушков потом звонил и говорил, что не может принять такой дорогой подарок. Но Миша настоял.

– Вы об этом знали? – поинтересовался Дронго у Вероники Андреевны.

– Впервые слышу, – призналась она, с удивлением взглянув на хозяйку дома, – но не вижу в этом ничего странного. Нравственные принципы Федора Григорьевича были всем известны. А монету я не помню. Вероятно, была такая, но вспомнить не могу.

– С кем больше дружил ваш супруг? – задал Дронго второй вопрос. – Кто чаще у вас бывал – Глушков-старший или его сын Олег?

Вероника Андреевна озабоченно посмотрела на Нелли и покачала головой:

– Тебе нужно быть осторожнее в своих высказываниях. Эти волкодавы запутают тебя и еще выставят виновной.

– Я дружу с Вероникой Андреевной, – чеканила Нелли, – а мой супруг очень хорошо относился к ее покойному мужу и к его семье.

– Но с Олегом вы семейно встречались?

Нелли бросила настороженный взгляд на свою гостью и опустила голову.

– Иногда, – сказала она, – кажется, встречались.

– Последний вопрос. – Дронго видел, как нервничают все участники разговора. И женщины, и мужчины. Все напряженно ждали вопроса, словно он мог решить нечто очень важное. – Ваш муж встречался с детьми от первого брака?

– Что? – изумилась Нелли Лопатина, ожидавшая любого вопроса, но не этого.

– При чем тут дети от первого брака? – вспыхнула Вероника Андреевна. – Вы хотите сделать ей больно своими бестактными вопросами?

– Уходим, – поднялся Земсков. – Я больше не хочу присутствовать при этом спектакле.

– Вы не ответили на мой вопрос. – Дронго продолжал сидеть, глядя в глаза вдове погибшего.

– Он… они… он… – Она растерянно посмотрела на Веронику Андреевну, словно ища у нее поддержки.

– Конечно, встречался, – пришла ей на помощь более опытная Вероника Андреевна. – И было бы странно, если бы отец не хотел видеть своих детей. А ваши попытки как-то опорочить доброе имя Михаила Николаевича…

– Встречался или нет? – невежливо прервал монолог Вероники Андреевны Дронго, по-прежнему глядя в глаза Нелли Лопатиной. – Они здесь бывали?

– Он встречался с ними в Москве! – зло крикнула она. – Что вам от меня нужно? Бывали ли они здесь… Какое это имеет отношение к его смерти?

– Спасибо, – кивнул Дронго, поднимаясь со стула. – У меня больше нет вопросов.

– Уходите! – неожиданно закричала Лопатина. – И никогда больше здесь не появляйтесь!

Дронго, а следом за ним и Потапов с Земсковым направились к выходу.

– Довели женщину до слез, – укоризненно сказал генерал Земсков. – Вы действительно садист. У нее мужа убили, можно сказать, на глазах, а вы лезете к ней с вопросами о его первой семье. Некрасиво, Дронго.

– «Можно сказать», – повторил Дронго слова генерала.

– Что? – спросил Земсков. – Опять не нравится? Думаете, она сама убила мужа? Спустилась вниз и застрелила? И Глушкова тоже? Или договорилась с Вероникой Андреевной, и они на пару убили своих мужей? Фантазия у вас буйная, только от этого никому не легче.

Земсков кивнул Потапову, и они двинулись дальше.

– Мне осталось задать лишь вопрос бывшей секретарше Федора Григорьевича, и тогда я смогу сказать, как были совершены оба преступления, – неожиданно заявил Дронго, глядя на спины уходящих.

Генералы остановились, переглянулись и повернулись к Дронго.

– Что вы сказали? – У Потапова дрогнул голос.

– Я знаю, как были совершены оба преступления, – ответил Дронго. – Мне остается только уточнить один факт у Зои Павловны, и вы можете собрать людей, чтобы я рассказал, что здесь произошло.

– Опять ваши сказки… – недовольно поморщился Земсков. – Вы хоть понимаете, какую ответственность на себя берете? Довели женщин до слез, издеваетесь над людьми. Я думаю, вам лучше покинуть территорию поселка.

– Соберите всех в одном месте, – настойчиво повторил Дронго. – И я расскажу вам, как были совершены оба преступления. Соберите, – снова повторил он.

– Хорошо, – Земсков взглянул на часы, – через полчаса соберемся в доме Романовских. Я думаю, Всеволод Витальевич будет рад услышать ваш рассказ. Если, конечно, его сын не стрелял в Лопатина. Я иду туда, мне еще нужно оформить протокол.

– Договорились.

Дронго зашагал к дому Глушкова. Потапов озабоченно посмотрел ему вслед.

– Он ненормальный, – сказал Земсков. – Уверен, что у него ничего не выйдет.

– Посмотрим, – пробормотал Потапов. – Иногда ему удается увидеть то, что недоступно другим.

Дронго подошел к дому Глушковых. Здесь дежурили двое охранников, в одном из которых он узнал Числова. Кивнув ему как старому знакомому, Дронго вошел в дом. Из кабинета слышались голоса. Поднявшись на второй этаж, он обнаружил здесь Аллу и Олега, просматривающих бумаги отца. Рядом с ними находилась пожилая, лет шестидесяти, женщина. Глаза ее были заплаканы. Очевидно, это была Зоя Павловна, секретарша Глушкова, догадался Дронго. Увидев вошедшего, Олег вздрогнул и выронил бумагу. Он смотрел на гостя с нарастающим ужасом.

– Здравствуйте, – раздался знакомый голос за спиной, и Дронго чуть посторонился. В кабинет вошел Борис Арсеньевич Туманян. – Приводим в порядок бумаги Федора Григорьевича, – грустно пояснил он.

– Вы что-нибудь выяснили? – спросила Алла.

– Почти все, – ответил Дронго, глядя на ее брата. – Я только хотел бы уточнить у Зои Павловны одну деталь. В день своей смерти Глушков утром приехал на работу. Вспомните, пожалуйста, не было ли у него с собой какого-то пакета или альбома?

– Нет, – сразу ответила Зоя Павловна.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Утром у него был семинар в институте, и он поехал туда, а уже потом приехал к нам. У него с собой ничего не было, иначе он бы передал вещи в приемную через водителя.

– Да, – подтвердил Туманян, – я встретил его внизу. У него ничего с собой не было.

– Ясно.

Дронго обратился к Олегу:

– Вы могли бы выйти со мной? – попросил он.

– Да, – кивнул Олег, – конечно.

Они спустились вниз.

– Ваша мачеха не возражала против вашего участия в осмотре кабинета отца? – спросил Дронго.

– Я сам удивляюсь, что Вероника нас пустила, – Олег выглядел озадаченным. – Мне казалось, что она вообще никого из нас не пустит в дом после смерти отца.

– Она достаточно умная женщина, – возразил Дронго. – Вы мне говорили, что у вас в последнее время были неприятности. Я могу узнать, какого характера?

– По работе, – чуть покраснел Олег, – это не имеет отношения к нашим делам.

– Вы поставляете продукты, – напомнил Дронго. – Проблемы возникли в связи с поставками? Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос. В тот день, когда ваш отец был убит, он несколько раз беседовал с вами по телефону, и я не уверен, что это было только дружеское общение отца с сыном.

– Не нужно так говорить, – попросил Олег. – Да, у нас были неприятности из-за того, что некоторые продукты оказались не лучшего качества.

– Что это значит?

– Поставки осуществлялись… с некоторыми нарушениями…

– Какого характера?

– Часть продуктов оказалась просрочена. А мясо не имело сертификата.

– И вашему отцу это не понравилось, – понял Дронго.

– Возможно. Но какое отношение это имеет к убийству?

Олег поправил дрожащей рукой очки. На верхней губе у него выступили капельки пота.

– Я думаю, вы знаете больше, чем говорите, – убежденно заметил Дронго. – Через несколько минут я постараюсь рассказать все, что случилось в Жуковке за последние несколько дней.

Он сделал шаг в сторону двери.

– Подождите, – остановил его Олег. – Что вы хотите сказать? Думаете, что я организовал убийство своего отца?

– Нет, не думаю. Но у меня к вам есть еще один вопрос. И учтите: врать не стоит. Я могу проверить. Скажите, только откровенно, сегодня ночью вы беседовали с Лопатиным?

Олег молчал.

– Да или нет? Это ведь легко проверить, – напомнил Дронго.

– Два раза, – тихо ответил Олег. – Об этом вам рассказала Нелли?

– Нет. У меня больше нет вопросов.

Дронго вышел из дома. На пороге стоял Числов.

– Собирайте всех, – разрешил Дронго. – Я расскажу, что здесь произошло.