Вечером он вернулся в отель, чтобы пригласить Мишель на ужин. Он позвонил портье и спросил, какой ресторан стоит посетить. Тот предложил зайти в «Ширваншах», находившийся в центре города, в бывшей бане, и переделанный под ресторан начала прошлого века с газетными вывесками, объявлениями и старыми фотографиями.

Забрав Мишель, Анвер повез ее в ресторан, который оказался не только экзотическим, интересным, но и мог похвалиться чудесной кухней. Мишель была в полном восторге и позволила себе выпить почти всю бутылку местного вина, которое ей тоже понравилось.

Когда любящие супруги вернулись домой, он отправился принимать душ и запер за собой дверь. Там Анвер позволил себе снять парик и вытащить линзы, которые мучили его весь день. Накладка на носу, придававшая ему некоторую горбинку, почти не беспокоила его. После душа он снова принял прежний вид. Выйдя из ванной, Анвер обнаружил, что Мишель сбросила совершенно всю одежду и раскинулась на своей постели. Перед поездкой Анвер благоразумно заказал сьют с двумя кроватями.

– Ты напрасно устраиваешь такие сцены, – сказал ей Анвер. – У нас твердый контракт, и я не намерен его нарушать.

Он не говорил ей, что, за исключением одного раза, никогда в жизни не позволял себе встречаться с женщинами подобного рода. По натуре брезгливый и сторонящийся людей, Анвер не мог побороть этого чувства по отношению к доступным дамочкам, даже если они обходились в такую же большую сумму, как и Мишель.

– Ты, наверное, импотент или гомосексуалист, – твердо сказала Мишель, даже не думая прикрыться. – Первый мужчина в моей жизни, на которого не действует моя красота! Ты считаешь себя нормальным, если не обращаешь на меня внимания? – Она была пьяна, но не настолько, чтобы не понимать, что именно происходит между ними. – Черт с тобой, – решила Мишель. – Заплатишь мне как за два часа работы и можешь оставаться со мной в постели всю ночь. Или такая скидка тебя тоже не устраивает?

«Похоже, с этой дурой у меня еще будут проблемы, – подумал Анвер. – Нужно было учитывать возможные эмоциональные срывы таких женщин и их внутреннее ожесточение. Они ведь прекрасно понимают, что являются всего лишь предметами обихода, пусть даже называются эскорт-моделями. Неважно, спали с ними клиенты или нет, самое главное в том, что их использовали почти в качестве рабынь».

– Будем спать, – заявил, Анвер укладываясь в свою кровать. – Можешь прикрыться. У нас твердый договор, который я не собираюсь нарушать.

– Почему? – спросила она, приподнимаясь на локте. – Я тебе не нравлюсь?

– Очень нравишься. Просто безумно. Но у меня весьма важные встречи и переговоры. Поэтому я сейчас не могу отвлекаться. Если ты захочешь, то сразу после возвращения домой мы заключим новый контракт, уже на полный цикл всех твоих услуг, и поедем куда-нибудь в Таиланд, чтобы весело провести время.

– Идет, – кивнула Мишель. – Хотя весело можно было отдохнуть и здесь. – Она накрылась одеялом и почти сразу заснула.

Анвер облегченно вздохнул и вытащил из глаз линзы, которые ему были так неприятны. Он всегда обладал хорошим зрением и никогда не носил очки.

Анвер слышал, как рядом храпела Мишель, выпившая слишком много вина, обернулся и взглянул на нее. Наверное, она была по-своему красивой. Но он еще помнил Андриану, ее улыбающееся лицо, их долгие совместные прогулки по пляжам. Он не мог и не хотел заставлять себя прикасаться к этому телу, пусть даже и совершенному. Это было противно его природе. Анвер считал, что таким образом изменит памяти Андрианы, хотя с момента ее смерти прошло около двух лет.

«Странно, что у меня нет никаких особых желаний, – неожиданно подумал Анвер. – Мне уже пятьдесят четыре года. Неужели все в прошлом? За эти долгие месяцы мне ни разу не хотелось женщины. Это, наверное, плохо. Может, Мишель права, и мне не следует изображать из себя неприступного девственника? Нужно будет поразмыслить об этом».

Утром Мишель еще спала, когда он поднялся, надел линзы, почистил зубы, побрился, умылся. Анвер даже успел одеться и заказать завтрак в номер, когда его жена по контракту наконец-то проснулась. Завтрак, который принесли в номер ей понравился. Она даже растрогалась таким вниманием с его стороны и пообещала скидку на свои услуги, забыв, что вчера уже говорила нечто подобное.

В десять утра приехала Лала с водителем на большом «Мерседесе», и они поехали в поселок Сурханы смотреть храм огнепоклонников. Пока Лала увлеченно по-английски рассказывала историю этого места, Анвер вспоминал прошедший день и прокручивал свои разговоры с Казбеком. Он понимал, что должен будет позвонить своему старому знакомому и сказать ему, когда именно будто бы собирается прибыть в Баку.

Экскурсия закончилась обедом за городом. Лала предупредила, что в соответствии с пожеланиями гостей вторая половина дня у них будет свободной. Мишель снова выразила свое недовольство и потребовала у девушки предоставить ей список самых известных ночных клубов города. Анвер в очередной раз подумал, что ему нужно будет отдельно решать проблему своей спутницы.

Часа в четыре, когда они наконец-то прибыли в отель, Мишель отправилась в ванную, а он позволил себе выйти на балкон, чтобы полюбоваться видом на город. Когда Мишель вышла из ванной, он предупредил ее, что уходит по делам, и попросил никуда не отлучаться.

Затем Анвер быстро вышел из номера, на улице взял такси и по проспекту Нефтяников доехал до фуникулера. Он купил билет и прошел в вагон, который поднимался к скверу. Пассажиров было немного, человек восемь или десять. Никто не смотрел в его сторону.

Наверху он остановил еще одну машину и попросил водителя подбросить его к памятнику Азизбекову. Он говорил по-русски, но водитель оглянулся и с изумлением посмотрел на пассажира совсем по другой причине.

– Памятника давно нет, – пояснил таксист. – Там сейчас фонтан. Азизбеков был предателем, одним из двадцати шести бакинских комиссаров.

– Бедные комиссары, – пробормотал Анвер. – Они даже не знали, как их станут называть через много лет после смерти. Почему он предатель?

– Азизбеков связался с большевиками, – твердо сказал политически подкованный водитель. – Еще он был помощником самого Шаумяна.

– А это уже карается по всей строгости закона, – согласился Анвер. – Я не думал, что пострадает и Азизбеков. А остальные коммунисты тоже вне закона?

– Кого вы имеете в виду?

– Всех остальных большевиков, которые только были в двадцатом веке в нашей республике. Например, Наримана Нариманова.

– У нас стоит памятник ему, – сразу сказал водитель. – Самый большой в городе.

– Значит, кое-что сохранилось, – проговорил Анвер. – Ладно, давайте к фонтану, который поставили вместо Азизбекова.

Такси развернулось в другую сторону. Они проехали мимо кладбища, на котором покоились самые видные деятели государства, известные литераторы, ученые. За оградой мелькнули люди с цветами.

– Здесь все время так, – пояснил водитель. – Раньше только великие поэты лежали, а сейчас похоронен Гейдар Алиев. К нему все ходят. Многие иностранцы, особенно из России, хотят видеть могилу Муслима Магомаева. Там тоже многие бывают.

Напротив стояло величественное здание министерства общественной безопасности, протянувшееся на несколько сотен метров.

«Смешно, – подумал Анвер. – Прямо напротив кладбища. Зато удобно. Хотя в тридцать седьмом они сидели совсем в другом месте. Интересно, где находится кабинет Халила? Каким он теперь стал? Наверное, изменился, трудно его узнать. Тогда он был таким невероятно худым, с землистым цветом лица и плохими зубами. Как Саида могла выйти за него замуж, ума не приложу».

Он доехал до фонтана, расплатился с водителем и пошел через парк. Потом Анвер быстро зашагал к дому, на первом этаже которого был магазин электротоваров. Невдалеке он увидел белые «Жигули», в которые сразу сел. Машина мгновенно рванулась с места.

– Здравствуй, Мурад, – сказал Анвер, как только они отъехали.

– Здравствуй. – Мужчина средних лет, сидевший за рулем, улыбнулся.

Он был рыхлый, полноватый, с одутловатым лицом и курчавыми волосами.

– Никогда в жизни не поверил бы, что мы с тобой снова увидимся, – признался Мурад. – Я не узнал бы тебя на улице. Ты очень сильно изменился. Если бы ты заранее не сказал, как будешь выглядеть, я бы решил, что этот посторонний мужчина просто перепутал мою машину с другой.

Матери Анвера и Мурада были родными сестрами. Мурад долгое время работал в Москве и только недавно вернулся в Баку.

– Это я, Мурад, – успокоил его Анвер. – Только ты не думай, что я так изменился. На мне парик, линзы, накладка на нос. Надеюсь, что, когда ты увидишь меня без этого камуфляжа, то поймешь, что это именно я вернулся в Баку через столько лет. Как себя чувствует моя мать?

– А ты разве ничего не знаешь? – удивился Мурад. – Она умерла четыре года назад. Мы похоронили ее рядом с твоим отцом. Если хочешь, можем туда поехать.

– Нет, – выдохнул Анвер. – Мне нельзя там появляться. Наверняка у могилы дежурят совсем уж посторонние люди, которые знают о моем приезде. Нет, мы туда не поедем. Отчего она умерла?

– Сердечный приступ. Твоя мама не мучилась. Умерла во сне, как настоящая праведница, говорят, что даже улыбалась. Ты, наверное, помнишь, что после смерти Кямрана у нее все время болело сердце. Врач даже сказал, что ее, в конце концов, убила гибель ее младшего сына.

– Видимо, это правда, – согласился помрачневший Анвер.

– А сейчас утверждают, что Масим Афганлы был настоящим героем народного движения, бесстрашным борцом за нашу независимость с советской империей, – вспомнил Мурад. – Хотя ты тогда говорил, что это он подставил людей под танки и пули. Раньше даже писали, что Масим – настоящий провокатор, современный поп Гапон. Теперь все поменялось. Он, мол, был героем и погиб от руки агентов КГБ, которым не нравилась его борьба за освобождение нашего народа. Я даже слышал, что ему хотят поставить памятник.

– Так быстро все забыли! – Анвер вздохнул. – Интересно, а в какой же позе он там будет стоять? Наверное, как настоящий революционер, с протянутой рукой. А из карманов торчат пачки денег, которые он получал за свое предательство.

– Сейчас другие времена, – снова повторил Мурад. – Стало выгодно считать его героем.

– А как Сабир? – спросил Анвер про своего старшего брата.

– Нормально. Живет со своей женой. Переехали в новую четырехкомнатную квартиру в самом центре города.

– Купили? – недоверчиво уточнил Анвер.

– Нет, конечно. Откуда у него такие деньги! Он ведь работает начальником цеха вместо твоего умершего отца. Да, на той самой должности. Их двухкомнатная квартира была в старом доме, где они жили долго. А потом пришли какие-то люди и предложили им выселяться, заявили, что весь дом сносится и на его месте будет многоэтажка.

– Как это сносится? Без разрешения владельцев дома? – не понял Анвер.

– Ты слишком много времени провел где-то на Западе, – добродушно заметил Мурад. – Никто не будет спрашивать у владельцев домов, хотят они съезжать или нет. Их просто выселяют, а стоимость дома определяет тот, кто это делает. Им платят по самой низкой ставке.

– Это нарушение закона. – Анвер нахмурился. – Во всем мире…

– Во всем мире одни законы, а у нас другие, – рассудительно сказал Мурад. – Вот у нашей тети Зибейды снесли дом на улице Физули, которая прежде носила имя Басина. Сейчас там строят крытый бульвар. Всем определили стоимость по самой низкой цене за метр. Заплатили и выселили. Кто протестовал – побили. В итоге выгнали всех и снесли дома.

– Сабира тоже побили и выселили?

– Нет. Его семье повезло, даже очень. Они жили в доме, который сносило не государство, а наш министр МЧС. Один из самых богатых людей в стране. Он никого не стал обижать и всем предоставил хорошие квартиры. Те, кто жил в маленьких хрущевках, получили большие апартаменты по четыре или пять комнат. В общем, он поступил с людьми по-человечески, и все были благодарны ему, хотя бы отчасти.

– Почему отчасти?

– Всегда найдутся личности, которые считают, что им дали слишком мало. Но Сабир получил четырехкомнатную квартиру в новой многоэтажке, прямо в центре города, на себя, дочь и сына. Сейчас у него просто прекрасные условия жизни. Коридор метров десять длиной.

– Дети уже взрослые?

– Конечно. Его сын уже работает в страховой компании. Ему сейчас двадцать семь лет, а дочери только двадцать два. Говорят, что уже есть «купцы», которые хотят прийти свататься к ней. Семья у жениха хорошая. Дедушка парня был академиком, а отец – профессор. Хотя сейчас у нас это самые бедные люди. Зато ее мама главный врач больницы. Наверное, сумеет помочь прокормиться семье своего сына.

– Значит, у вас не очень все изменилось. – Анвер улыбнулся. – Теперь давай о делах. Я звонил тебе месяц назад, просил найти сухой подвал и прибор ночного видения. Это главное. А еще хороший пистолет с глушителем. Ты все сумел раздобыть?

– Конечно. Совсем новый прибор ночного видения привез из Москвы. Я положил его в багаж, и никто не обратил внимания на эту вещицу. Сухой подвал есть на даче моего тестя. Он сейчас болеет, и там никто не живет. Дачный сезон еще не начался. Ты, наверное, помнишь, что бакинцы обычно переезжают на дачи в конце мая. Там сухой хороший подвал. Замок надежный, крепкий. Дверь под матрасами, в углу.

– А документы?

– У меня в бардачке, – кивнул Мурад.

– Куда мы сейчас едем?

– На дачу, чтобы ты сам все проверил.

– Меня там могут увидеть.

– Не могут. Забор очень высокий, никто не заглянет. За стеной живет старик с тремя собаками, к нему не полезут. А с другой стороны дача какого-то заместителя министра, где дежурит охранник. Нас никто не увидит. Мы въедем во двор, и я поставлю машину под навес.

– Хорошо. Вчера и сегодня ты проверял аэропорт?

– Конечно, проверял. Везде стоят господа в штатском. Они обращают внимание на всех приехавших иностранцев примерно твоего возраста и роста. Каждого сопровождает отдельная машина. Не знаю, что ты сделал или собираешься учинить, но, по-моему, туда бросили всех свободных сотрудников нашего министерства безопасности. Можешь себе представить! Если на каждого приехавшего иностранца выделить машину с двумя офицерами, то у них скоро не останется своего транспорта, придется арендовать такси.

– На семейные пары не обращают внимания?

– Никакого, – радостно подтвердил Мурад. – Не останавливают стариков, мужчин очень низкого роста, женщин, детей. Хотя одну спортсменку, похожую на мужика, все-таки остановили и даже обыскали. По-моему, хотели убедиться, что у нее настоящие груди. Я бы тоже принял ее за мужика. Потом узнал, что она штангистка. Такая мужеподобная особа. Но все обошлось.

– Значит, они узнали о моем приезде, – понял Анвер. – Какой же хороший у меня друг! – громко сказал он.

– О ком ты говоришь?

– Неважно. Главное – ты проверил. Меня ждут и конкретно знают, кто именно приедет. Как я и думал.

– Что ты будешь делать? Зачем тебе столько оборудования?

– Лучше не спрашивай. Честно не отвечу, а лгать тебе не хочу. Пожалуй, ты единственный человек, которому я еще могу верить. Только накрепко запомни: никто не должен знать о моем появлении здесь. Ни один человек, кроме тебя.

– Это ты мне уже говорил. Когда ты позвонил, я сперва принял все за розыгрыш, но потом понял, что это действительно мой двоюродный брат, и очень обрадовался. Я никогда не верил, что ты уехал навсегда и больше не вернешься.

– Спасибо, Мурад. Я ведь даже не выбирал, кому позвонить, не сомневался в том, что говорить нужно только с тобой. Никому другому я не мог доверять. Скажи, что случилось с Халилом и нашими знакомыми после моего отъезда. Только подробнее.

– Рамиза застрелили, – вспомнил Мурад. – Говорили, что его убили, когда он пытался заступиться за твоих офицеров. Примерно через полтора года Саида вышла замуж за Халила. Многие тогда не верили, что такое вообще может быть. Но она это сделала, хотя и не взяла его фамилию. Никто не знает, что тогда произошло между ними. Да и между вами тоже.

Анвер молчал. Он вспоминал события двадцатилетней давности и никак не выражал своих чувств.

– Халил сейчас влиятельный человек, – продолжал Мурад. – Он получил генерала.

– А его министр? Какие у них отношения?

– По-моему, нормальные. Министр и выдвинул его на эту должность. А почему ты спрашиваешь?

– Интересно, почему он повысил Халила? За какие заслуги?

– Это лучше спросить у него, – пошутил Мурад. – Ты видел, какую дорогу сделали в аэропорт? А есть еще бетонная трасса через «черный город». Там тоже удобно, хотя и немного дальше. Но дороги все время ремонтируют. Воруют на асфальте. Хотя кто его знает, на чем они наживаются.

– Мне дороги понравились. Особенно когда мы ехали из аэропорта. Было очень красиво.

– Самые дорогие дороги в мире, – пробормотал Мурад. – Они и должны быть самыми лучшими.

– Почему самые дорогие? – не понял Анвер.

– В Германии и в США один километр хорошей дороги стоит пять-шесть миллионов долларов. В Финляндии, на севере, где очень сложные погодные условия, – семь, даже в Канаде, при тамошней вечной мерзлоте, – восемь. Но почти все рекорды воровства бьет Россия. Там один километр стоит семнадцать миллионов долларов.

– А у нас? – спросил Анвер.

– Восемнадцать, – пояснил Мурад и расхохотался. – Учти, что у нас средняя зарплата совсем не такая, как в Америке, Германии или Финляндии.

Они направлялись в сторону дачного поселка.

– Чем еще я могу тебе помочь? – поинтересовался Мурад. – Может, нужно еще что-то достать или приготовить?

– Ничего, – твердо ответил Анвер. – Вполне достаточно того, что ты сделал. Пока мне требуется только пистолет с глушителем и со спиленным номером. Дай мне ключ от ворот дачи, чтобы я мог сам сюда приезжать.

– Я уже забрал второй ключ, – сообщил Мурад. – Можешь не беспокоиться. И все-таки скажи мне правду. Кого ты хочешь убить? Неужели вернулся через столько лет, чтобы пристрелить Халила?

– Почему именно его? – насторожился Анвер.

– А кого еще ты захотел бы убить? Он увел у тебя Саиду, застрелил твоего друга, подставил тебя. Понятно, что тебе это не должно было понравиться.

– Поэтому я должен ненавидеть его больше остальных, не так ли? – негромко сказал Анвер. – Ты представляешь, какой я идеальный кандидат на эту роль убийцы Халила! Чтобы подобрать подобного исполнителя, можно потратить любые деньги, найти человека, пропавшего двадцать лет назад. Но только в том случае, если его нужно будет показать в качестве убийцы. Или хотя бы о нем погромче рассказать, когда он случайно угодит под пулю.