Дронго вышел из-за колонны.

– Здравствуйте, мистер Жильсон, – сказал он, обращаясь к помощнику Гиттенса, которого сразу узнал. Его высокую фигуру невозможно было ни с кем перепутать.

– Здравствуйте, – кивнул в ответ Жильсон. – И где наш знакомый?

– Лежит в углу, – показал в сторону длинного коридора Дронго, – честно признаюсь, что не ожидал вас встретить. Хотя по голосу уже начал догадываться, что говорит мой хороший знакомый.

– Вы должны были сразу понять, что вас здесь не ждут, – сказал Жильсон, – и надо было уехать еще вчера.

– Такой негостеприимный город, – иронично заметил Дронго, – а мне, наоборот, он понравился. Прекрасный город, хотя некоторые гости изо всех сил пытаются смазать это хорошее впечатление. И почему вы так негостеприимны?

– Никто не предполагал, что вы окажитесь в этом вагоне поезда, – негромко сказал Жильсон, – и тем более никто не мог знать, что вы потом приедете сюда, в Брюгге.

– Значит, вы были главным организатором и инициатором этих преступлений? – спросил Дронго.

– Не говорите глупостей, – поморщился Жильсон. – Неужели вы опять ничего не поняли? Я всего лишь представляю здесь организацию, членам которой не нравится то, что происходит в Евросоюзе…

– И поэтому вы стреляете в дипломатов и убиваете людей?

– Не все так просто, господин эксперт, – пояснил Жильсон, – никто не собирался убивать турецкого дипломата в поезде. Это было отчасти спонтанное и достаточно непродуманное решение, которое вынудили принять нас именно вы.

– Вы еще скажите, что именно я убил этого дипломата.

– Нет, не скажу. Но он был очень опытным человеком и знал, какие препоны поставлены на пути Турции в Евросоюз. Конференция в Брюгге планировалась с целью показать дипломату консолидированное несогласие европейцев с приемом его страны в Евросоюз. И неожиданно в вагоне, где он находился с мистером Гиттенсом, оказываются какие-то русские ювелиры, которые здороваются с ним, его знакомые. Там появляется еще одна пара и супруга болгарского дипломата, который работал в Италии, тоже оказывается знакомой Месуда Саргына. И наконец, ваше появление. Проверить, кого провожал Зингерман на вокзале в Антверпене, – дело нескольких минут. Вы слишком известный человек, господин эксперт. И конечно, мы все подумали, что Саргын просто играет с нами в кошки-мышки, решив разоблачить позицию Евросоюза и заранее сорвать конференцию в Брюгге. Собственно, он давно мешал нам. И это был удобный повод. Чтобы вас успокоить, скажу, что я не был в вагоне и встречал приехавших уже на вокзале в Брюгге.

– Я помню. Видимо, в поезде был ваш коллега господин Тейтгат.

– Да. Но он непрофессиональный киллер. Конечно, в вагоне он сработал достаточно удачно, но потом… так глупо подставился в ресторане. Он не должен был вас убивать. Он должен был вас напугать, но попал в официантку, которая вообще была ни при чем. Мы считали, что такой опытный человек, как вы, поймет этот намек. Но вы принципиально его не поняли. И даже не уехали после взрыва в отеле. Тогда господин Тейтгат вошел в ваш номер, чтобы окончательно решить ваш вопрос. Но туда полез этот глупый журналист… Вы понимаете, что все эти события оказались для нас абсолютно непредсказуемыми и даже вредными. Именно поэтому мы вынуждены были забрать госпожу Броучек из отеля, чтобы вы спустились вниз. И наш штатный исполнитель снова провалился, не сумев даже убрать безоружного человека, имея пистолет, который у вас в руках. Конечно, это большая ошибка, и он будет наказан. Но мы осознали, что будет гораздо лучше, если мы просто заключим с вами своеобразное перемирие. Мы отпустили женщину и разрешим вам отсюда уехать. А вы соответственно отпустите нашего незадачливого исполнителя и никому не будете рассказывать о происшедших здесь событиях. Ведь это и в ваших интересах.

– Давайте договоримся, что вы не будете решать, что именно в моих интересах, – предложил Дронго, – и вообще я не могу понять вашу чудовищную логику. Чтобы не допустить турков-мусульман в Евросоюз, вы пошли на такие невероятные преступления. Сначала убрали дипломата, потом устроили взрыв в отеле.

– Его должны были убрать в Брюгге, – пояснил Жильсон, – а после этого здесь произошел бы взрыв. Кстати, виновников уже скоро обнаружат. Это двое активистов курдской рабочей партии, которые были против приема Турции в Евросоюз. Можете не беспокоиться, ваше реноме известного сыщика не пострадает. Мы даже готовы заявить, что именно вы помогли в раскрытии этого гнусного преступления.

– Я не привык, чтобы мне приписывали чужие заслуги. Тем более если это расследование дает такие неверные результаты.

– Профессиональная гордость, – улыбнулся Жильсон, – я вас понимаю. Ладно. Давайте заканчивать. Верните мне оружие этого придурка. Можете выбросить все патроны, если боитесь, что я могу применить его против вас.

– И все закончится?

– Если вы будете вести себя достаточно благоразумно, то да.

– Вам не кажется, что вы несколько перестарались?

– Возможно. Мы допустили ошибку, сделав ставку на мистера Тейтгата, хотя нам он казался достаточно квалифицированной кандидатурой. Но в данном случае все получилось даже лучше, чем мы предполагали. Ведь убийство такого известного эксперта, как вы, могло вызвать нежелательную реакцию правоохранительных органов.

– И все из-за того, чтобы не пускать турков в единую Европу, – уточнил Дронго.

– Нет. Разве дело в турках? Дело в самой концепции единой Европы. Чего мы хотим? К чему идем? Какой видим общую Европу. Во всяком случае, не заселенную мусульманами, арабами, пакистанцами, турками и южноамериканцами. Я уже не говорю о неграх и азиатах. Скоро в нашей Европе их будет больше тридцати процентов. А это уже не Европа. А какое-то аморфное объединение непонятных рас, народностей и религий. У нас не останется ни нашей идентичности, ни наших традиций, ни нашей морали.

– Я понял. Вы разделяете взгляды таких, как Схюрман, но при этом действуете более решительно и агрессивно.

– Схюрман дурак, – поморщился Жильсон, – он просто представитель той категории европейских болтунов, которые только сеют панику и вещают об угрозе с юга и востока. При этом они искренне считают, что, принимая необходимые законы, они смогут так или иначе остановить эту волну эмигрантов и стабилизировать положение в Европе. Но ни Схюрман, ни представители его партии не понимают и не хотят понять, что одними законами и благими пожеланиями дело уже не исправить. Какие, к чертовой матери, законы? Арабы и негры из Африки проникают в Италию, добираясь на утлых лодочках до итальянских островов… Турки и сирийцы лезут в соседнюю Грецию, нарушая границы Евросоюза… А внутри уже гуляют орды цыган из Румынии и Венгрии, которые проникают в старые страны Европы абсолютно бепрепятственно и уже создают свои кварталы и свои поселения. Европа умирает. Против нас идет настоящая война, и мы имеем право защищаться. Мы имеем право защищаться любыми доступными нам способами. В этой войне мы не сможем победить, но, возможно, мы оттянем наш конец и сумеем прожить еще некоторое время в относительной безопасности. До тех пор, пока эти черные, желтые, серые и полосатые не перебьют друг друга. А они неизбежно будут уничтожать друг друга в элементарной борьбе за выживание, когда атлантическая цивилизация должна будет только помогать им в этих бесчисленных войнах друг против друга. Что, собственно, мы и делаем. В Ливии, Египте, Сирии, Ираке, Мали, где они с таким ожесточением убивают друг друга.

– Целая теория человеконенавистнического заговора, – покачал головой Дронго, – теперь буду знать, что есть и такая организация, как ваша, которая не останавливается ни перед чем для достижения своих целей.

– Верните мне его оружие, – попросил Жильсон, протягивая руку, – вы уже поняли, что я не вооружен. Можете меня обыскать, если хотите.

Он поднял руки.

– Не хочу. – Дронго поднял пистолет, доставая магазин с патронами. Затем подошел к Жильсону и передал ему пистолет. Магазин с патронами он выбросил в сторону.

– Где Тейтгат? – спросил Жильсон.

– В углу коридора, – пояснил Дронго, – я накрыл его полотенцем, чтобы он поспал.

– Думаю, что спокойного сна у него не будет, – пробормотал Жильсон, он положил пистолет в карман и неожиданно громко сказал: – Оружие у меня, вы можете спускаться.

Очевидно, у него в кармане был спрятан микрофон, и кто-то слушал весь их разговор. Дронго отступил на шаг назад. Услышал, как снова заработала кабина лифта. Кто-то спускался вниз.

– Вы меня обманули, – сказал Дронго.

– Неужели вы действительно рассчитывали, что мы вас отпустим, – усмехнулся Жильсон, – да, вам удалось спасти на время госпожу Мадлен Броучек. Но завтра или послезавтра в Париже ее все равно найдут, и она погибнет в какой-нибудь автомобильной катастрофе. Что касается вас…

Он обернулся. Из кабины лифта уже выходил незнакомый мужчина с оружием в руках. У Дронго была лишь секунда времени, чтобы спрятаться за колонну, прежде чем тот выстрелил. Пуля попала в колонну, где мгновение раньше стоял эксперт.

– Вы еще и бесчестно играете, господин Жильсон, – крикнул Дронго.

– Он спрятался в коридоре, и у него нет оружия, – пояснил Жильсон, обращаясь к неизвестному убийце, – найдите его и решите наши проблемы. Оттуда уйти невозможно. Только добежать до бассейна, который находится справа. Потом найдите магазин и оставьте этот пистолет рядом с Дронго. – Он передал оружие Тейтгата другому убийце.

– А где Тейтгат? – спросил неизвестный. Они разговаривали на валлонском, но было понятно, что Жильсон говорит о первом убийце.

– Лежит в коридоре. Он нам больше не нужен. Слишком много ошибок. Я думаю, у вас их не будет.

– Понятно.

– До свидания, – Жильсон повернулся к кабине лифта, – до свидания, господин эксперт, – явно издеваясь, крикнул он, – надеюсь, что вы на меня не обиделись. Ведь вы сами должны понимать, что после таких откровений оставлять вас живым было бы крайне нежелательно. Прощайте.

Он вошел в кабину лифта, поднимаясь наверх. Дронго услышал, как второй убийца проходит дальше, чтобы забрать магазин из пистолета Тейтгата.

«Их здесь целая компания, – раздраженно подумал Дронго, – интересно, что бы я делал, если бы у меня не оказалось оружия, которое нашел для меня Аарон Шайнерт?»

Второй убийца действовал молча. Очевидно, он был гораздо лучшим профессионалом, чем Тейтгат. Дронго осторожно отступал по коридору, достав оружие.

«Интересно, почему меня столько времени не ищет комиссар и его офицеры, – раздраженно подумал он, – неужели придется стрелять во второй раз? Сколько можно попадать в такие глупые ситуации?»

Убийца неумолимо приближался. Дронго прошел еще дальше. За стеклянной дверью виднелся бассейн, заполненный водой. Дронго оглянулся в ту сторону. Придется отступить туда. Как ему не хочется стрелять во второй раз. Но этот убийца гораздо опытнее первого, молча и осторожно продвигается вперед.

Дронго достал свой телефон и набрал номер комиссара ван Лерберга.

– Где вы пропали? – услышал он грозный голос комиссара. – Или вы решили поиграть в прятки.

– Я внизу, у бассейна, – быстро произнес Дронго, – и, кажется, меня собираются убивать.

– Как вы там оказались?

– Вам рассказать подробно? Я просто не успею. Через минуту меня застрелят. Даже, думаю, что раньше.

– В каком именно месте вы сейчас находитесь? – уточнил комиссар.

– У бассейна. Если вы не поторопитесь, то спасать будет некого, – быстро добавил Дронго.

Он хотел убрать телефон, но тот зазвонил. Дронго подумал, что лучше не отвечать. Это может отвлечь от встречи со вторым убийцей. Сжимая в правой руке пистолет, он левой поднес телефон к уху:

– Кто это?

– Где вы находитесь? – услышал он голос следователя. – Приехал заместитель генерального прокурора, который хочет прямо сейчас с вами встретиться.

– Меня заманили вниз и теперь собираются убивать, – сообщил Дронго, – я у бассейна.

Он услышал, как следователь выругался и тоже отключился. Дронго убрал телефон. Теперь следовало ожидать, когда появится убийца. Дронго открыл стеклянную дверь, входя в большой зал с бассейном. С правой стороны от бассейна была сауна. Но если в ней спрятаться, то можно не увидеть вошедшего в коридор человека. Дронго поколебался и решил пройти к бассейну. Отсюда был гораздо лучший обзор. Теперь следовало дождаться убийцу. Но тот медлил. Очевидно, он нашел в коридоре убитого коллегу и понял, что нужно быть крайне осторожным. Возможно, даже он понял, что Тейтгат был застрелен совсем из другого оружия. Убийца появился в конце коридора. Он двигался мягко и бесшумно. И сразу прошел в правую часть, проверяя сауну и душевые кабины. Дронго подумал, что у него есть еще несколько лишних секунд. Он проверил оружие. Это всегда так омерзительно страшно и неприятно. Стрелять в живого человека. Даже если этот человек – откровенный враг и собирается тебя убивать.

Люди часто не понимают, что существует некая граница, перейдя которую человек становится иным. Даже на войне, даже во время самого ожесточенного сражения, даже защищая собственную жизнь. Пролитая кровь означает барьер, который вы переходите и после которого уже никогда не обретете прежнего душевного равновесия. Убийство человека – самый тяжкий грех, который не может оправдываться никакими обстоятельствами. Человек словно переходит грань, отделяющую его от прежней нормальной жизни. Некоторые сходят с ума от подобной вины, некоторые живут с этим чувством вины всю оставшуюся жизнь. Многие испытывают душевные терзания. А некоторые привыкают и становятся равнодушными к чужой боли, чужой жизни и чужой крови.

Дронго не хотел и не мог стрелять еще раз. Но отчетливо понимал, что, если он не выстрелит первым, этот враг, не задумываясь, нажмет на курок. Выбор был только один – стрелять первым. Он занял такую позицию, что легко мог засечь появившуюся тень и выстрелить в него сквозь стеклянную дверь. Шансов у второго убийцы не могло быть, для этого Дронго слишком хорошо стрелял. Но он все равно медлил.

Убийца появился точно там, где и предполагалось. Подняв пистолет, Дронго медлил. Ему так не хотелось стрелять в этом месте. Одного убитого вполне достаточно. Ведь он мстил ему за погибшего дипломата, за убитого журналиста. За похищенную Мадлен. Но сейчас совсем другое дело. Этот второй убийца ничего плохого ему лично не сделал. Однако он собирается сейчас убивать самого Дронго. Так не хочется стрелять именно здесь, у красивого бассейна, в этом месте. Но другого выхода просто нет. Дронго поднял пистолет.

«Хоть бы ты свалился на этом скользком полу и сломал себе ногу, – пожелал ему Дронго, – в таком случае не пришлось бы стрелять».

Но убийца не собирался падать. Он неумолимо приближался. Подходил к стеклянной двери, поднимая пистолет. Остается несколько секунд. Если дать ему возможность войти внутрь, то шансы уравняются. Но это не тот случай, когда нужно уравнивать шансы. Убийца что-то почувствовал. Он действительно был достаточно опытным киллером. Неожиданно послышались шум и крики «бросай оружие». Убийца еще поднял пистолет, разворачиваясь, чтобы выстрелить, когда в него несколько раз выстрелили сразу два офицера полиции. Убийца упал на пол, не выпуская из рук оружия. Дронго все еще сидел перед дверью, сжимая в руках пистолет.