Они сидели в салоне автомобиля втроем. Рагим Самедов разместился на переднем сиденье рядом с водителем. Дронго находился сзади. Машина стояла у дома матери Эсмиры, и они ждали, когда женщина выйдет из дома.

Дронго подумал, что никогда не был в таком глупом положении. Вместе с мужем он приехал к дому женщины, которая ему нравилась. И теперь терпеливо ждал, когда она наконец выйдет. Самедов, сидевший спереди, нервничал и все время смотрел на часы. Был уже седьмой час вечера, начинало темнеть. Он уже успел позвонить своему старшему брату и попросить того приехать на дачу, чтобы встретиться с Дронго.

Сидевший за рулем Бахрам испуганно косился на незваного гостя, но молчал. Он понимал, что не в его интересах вспоминать разговор с ним, и поэтому сделал вид, что не узнал в своем пассажире того самого мужчину, который сидел рядом со следователем во время допроса и приезжал вчера на дачу. Наконец Эсмира вышла из дома. Она была в легком светлом плаще. Увидев сидевшего на заднем сиденье Дронго, она замерла, ничего не понимая. Затем вопросительно посмотрела на мужа.

— Садись в машину, — предложил муж, не обращая внимания на ее удивление. Но все же объяснил: — Я попросил эксперта, которого ты нашла, чтобы он поехал с нами. Садись быстрее, я по дороге тебе все объясню.

Она открыла дверцу и села рядом с Дронго. Аромат ее духов ударил в ноздри.

— Поехали, — приказал Рагим. Водитель кивнул, отъезжая. Дронго взглянул на Эсмиру. Она была взволнована, очевидно, ей казалось, что муж специально устроил ловушку. Но обернувшийся муж оживленно рассказывал о том, как Дронго вычислил позвонившего им человека. Она слушала молча, иногда взглядывая искоса на сидевшего рядом.

«У нее очень умные глаза», — подумал Дронго. Она слушала мужа, который рассказывал уже известную ей историю, но не подавала вида, что знает ее. Иногда она позволяла себе, повернув голову, взглянуть на Дронго. Он чувствовал ее обжигающий взгляд, но лишь однажды позволил себе поднять голову. Их взгляды встретились. Очевидно, она поняла, как неловко он себя чувствует. И улыбнулась. Он понял, что она старается его ободрить.

Рагим закончил свой рассказ и отвернулся. Дронго, сидя на заднем сиденье, смотрел в окно. Неожиданно он почувствовал, как ее пальцы осторожно дотрагиваются до его руки.

«Господи, — подумал Дронго, — я еще никогда не был в таком дурацком положении…»

Ее палец дотронулся до его пальца. Только прикоснулся, но оба почувствовали состояние друг друга. Он закрыл глаза. «Не хватает еще влюбиться и начать делать глупости», — с ненавистью к самому себе подумал он. Почему ему так не везет? Или наоборот, почему ему так везет? У других за всю жизнь не бывает и одной подобной встречи. А у него было несколько. Натали, которая подставила себя под пули, закрывая его своим телом. О ее смерти он сожалел всю жизнь. Мария, которая предпочла убить себя, когда поняла, что дальнейшая жизнь — путь в никуда. Лона, с которой он расстался много лет назад в Америке, но помнил до сих пор. И, наконец, Джил, с которой он никогда не расставался и которая родила ему сына. Было еще несколько женщин.

«Много или мало? — неожиданно подумал он, отодвигая свой палец чуть-чуть в сторону, словно опасаясь быть увиденным. Ему сразу стало стыдно своего страха, и он вернул свой палец на место. — Кажется, у плейбоя Халуповича были три женщины в жизни, которые были ему дороги, — вспомнил Дронго одно из своих прошлых дел. — Только три женщины из тысячи, с которыми встречался этот мужчина. А у меня список близких женщин гораздо больше. Тогда выходит, что я ничем от него не отличаюсь? Какая глупость! Может, мне стоит подумать о своем поведении? Или эта женщина мне настолько нравится, что я потерял голову?»

Дронго осторожно повернул голову и внимательно посмотрел на нее. И в профиль, и анфас она выглядела очень хорошо. У нее были красивые, чуть изогнутые уши, чувственная линия губ. Он подумал, что их поцелуи могли быть немного глубже, длительнее. Но он не был готов к этому, поэтому соприкосновение их губ напоминало скорее дружескую встречу, чем свидание страстно влюбленных людей.

Он вспомнил другую женщину, с которой он встречался в жаркой Севилье. Тогда ему казалось, что Ингеборга была тем идеальным партнером, с ней у него могла быть продолжительная связь. Она была умной, целеустремленной, глубокой, хорошо образованной, красивой. Но оказалось, что ее целеустремленность имела и негативную сторону. Испытав потрясение в детстве, она получила травму на всю жизнь и ненавидела всех красивых женщин, которые оказывались рядом с ней.

Кончились их встречи печально — она совершила убийство, а он сумел ее вычислить. В результате она попала в клинику с сильнейшим психическим расстройством. Очевидно, не выдержала предательства с его стороны. Одним словом, это была трагическая история.

При воспоминании об Ингеборге он нахмурился и снова отодвинул палец в сторону. А если все это игра? Если она может обманывать мужа вот таким способом, почему не предположить, что она делала это и раньше? Дронго посмотрел на их соприкасавшиеся пальцы. Она могла все заранее продумать: ведь женская интуиция сильнее мужской. Она могла встречаться с Парвизом, который был настоящим донжуаном, а затем решила, что настало время избавиться от опасного ухажера. И специально устроила все таким образом, чтобы у нее оказались свидетели.

Он с некоторой опаской еще раз посмотрел на нее. Может, поэтому она так нервничала, когда он позвонил ей и сказал, что не сможет приехать? Может, она все заранее рассчитала? Ведь, кроме нее, никого не было на даче. А если она сама ударила Парвиза по голове и столкнула его в бассейн? И через некоторое время устроила истерику, заявив, что обнаружила труп родственника. Вдруг она действительно все продумала и вызов жены Парвиза в город был частью ее дьявольского плана? Может быть, она увидела приехавшего Анвера и поняла, как ловко можно перенести подозрение на брата своего мужа. Она могла ревновать своего любовника к Гюзель, которая была гораздо моложе ее.

«Кажется, я начинаю бредить, — подумал Дронго. — После трагедии с Ингеборгой каждая женщина будет казаться мне подозрительной только потому, что я с ней встречаюсь. И если мне удалось понравиться этой незаурядной женщине, то еще не факт, что ей мог понравиться такой „отвязный“ тип, как Парвиз. И какой выдержкой она должна обладать, чтобы успокаивать жену человека, который был ее любовником и которого она сама убила. Нет, это настоящее сумасшествие! Такого не могло быть… Она так успокаивала Нармину… А сейчас?» Он снова посмотрел на их соприкасавшиеся пальцы. Муж сидел на переднем сиденье, они видели его затылок. Дронго отодвинул все-таки свой палец и заметил ее тревожный взгляд. Если она может так спокойно чувствовать себя в присутствии мужа, что мешало ей чувствовать себя еще более спокойно в присутствии жены своего бывшего любовника?

«Нет, во все это трудно поверить. — Дронго подумал, что сейчас мысленно оскорбляет женщину, которая сидит рядом с ним и рискует, прижимая свою руку к нему. Она не может так искусно играть! Это выше человеческих сил. Если она решилась на убийство, то он бы почувствовал эту злую энергетику, эту разрушительную силу. Но он лишь чувствовал ее тепло. Неужели он так ошибался? А Ингеборга, — услужливо напомнил другой внутренний голос. — Неужели опыт прошлого так довлеет над моей жизнью?» Получается, что он обречен все время помнить о прошлом.

— Мы скоро приедем, — повернулся к ним Рагим, и они быстро отодвинули соприкасающиеся пальцы, чтобы не быть застигнутыми на месте.

— Вы сказали своему брату, что мы приедем? — уточнил Дронго.

— Я ему позвонил еще час назад. Он, наверно, уже ждет нас на даче. — Самедов снова отвернулся.

Женщина снова подвинула к нему палец, но Дронго сжал руку в кулак. Ему показалось постыдным продолжать подобные игры — в них было что-то от ребячества. Словно они нарочно дразнили заведомо сильного соперника, стоя на безопасном расстоянии, чтобы иметь возможность сбежать в любую секунду.

Она посмотрела на него и убрала руку. Они проехали мимо стоявшего автомобиля ГАИ. Рядом находилось сразу трое автоинспекторов. Увидев автомобиль Самедова, все трое отдали честь, но проводили машину внимательными взглядами, явно отметив, сколько пассажиров сидит в салоне автомобиля.

— Надеюсь, что вам не нужно алиби, — грубо пошутил Самедов.

Эсмира закусила нижнюю губу, но ничего не сказала. Когда они подъехали к воротам, Бахрам вышел из автомобиля, вставая под камеру, чтобы охранники, сидевшие в своей комнате, увидели его лицо. Ворота медленно открылись, машина въехала на территорию дач.

Эсмира вышла, хлопнув дверью чуть сильнее обычного. Муж проводил ее неодобрительным взглядом.

— После вчерашнего убийства она все время нервничает, — пояснил он, словно извиняясь. — Давайте зайдем, выпьем чаю.

— Нет, — возразил Дронго, — лучше пройдем сразу в другие дома. Давайте начнем с дачи вашего старшего брата, а уж потом пройдем в другой дом. Там, наверно, сейчас много людей.

— Хорошо, — согласился Самедов. — Бахрам, пройди на дачу и скажи, что мы сейчас придем. Ты меня понял?

— Все понял, — водитель кивнул и поспешил выполнить указание. Он боялся оставаться рядом с Дронго — опасался, что тот расскажет об их сегодняшней встрече в прокуратуре.

Дронго взглянул на небо. После дождя оно было звездным и особенно чистым.

— Здесь красиво, — услышал он голос хозяина дачи, — жаль, что нам теперь придется все это продавать. Мы обживались здесь много лет, а теперь все пошло к черту!

— Почему продавать? — не понял Дронго.

— Вам не говорили, что вы слишком много времени провели за рубежом? — поинтересовался Самедов. — Просто иногда вы не понимаете местных условий. Простите, но я не думал, что вы меня не поймете.

— Я действительно не совсем понимаю, о чем вы говорите…

— На этой даче произошло убийство моего двоюродного брата, — напомнил Самедов. — Он плавал убитый в бассейне, в котором мы купались. Неужели вы думаете, что после этого мы сможем здесь жить? Купаться в бассейне, делать вид, что ничего не произошло? — Не дожидаясь ответа, он сказал: — Конечно, не сможем! Поэтому мы вчера договорились с Анвером, что будем продавать нашу дачу. Жаль, конечно, что все так получилось, но у нас нет другого выхода. Честь семьи требует, чтобы мы отсюда уехали. Нужно найти хорошего человека, который поселится между Анвером и Надиром. А мы отсюда переедем. Может, я отдам дом кому-нибудь из наших родственников. Или найду хорошего покупателя. Но нам больше нельзя здесь появляться. Я думаю, что жена будет со мной согласна.

— А если убийство вашего двоюродного брата произошло бы у вашего дома, вы бы поменяли дом? Или город, в котором живете? — спросил Дронго. И добавил: — Хотя я понимаю ваши мотивы, но, на мой взгляд, они слишком категоричны.

— Мы так решили, — твердо сказал Самедов. — Кроме того, я рассчитываю занять другую должность, и, возможно, через некоторое время у меня будет правительственная дача. Тогда нам будет легче найти другую собственную дачу.

— Если вы докажете, что в смерти Парвиза не виноват ваш старший брат, то тогда сможете рассчитывать на должность председателя Верховного суда. Вы ведь говорили про эту должность? Наверно, хотите получить дачу в Загульбе, в правительственном комплексе?

— Хочу, — кивнул Самедов, — и считаю, что вполне достоин ее получить. Между прочим, я работаю в органах уже двадцать пять лет. Начинал простым следователем в конце семидесятых. Потом был помощником прокурора. По всему Азербайджану работал. И уже восемь лет в Верховном суде. Сначала был членом коллегии по уголовным делам, потом стал заместителем. Я думаю, что лучшей кандидатуры на должность председателя сегодня просто нет. Сейчас в газетах склоняют мое нахичеванское происхождение. Все журналисты пишут, что ответственные должности в республике занимают только выходцы из Нахичевани. А в России разве не так? Разве не ходят там анекдоты про земляков Путина из Петербурга? Разве он не перетаскивает их в Москву? Или Клинтон мало назначал выходцев из своего штата на высокие должности? Или нынешний Буш забыл о своих друзьях из Техаса? Мир так устроен, и поэтому я думаю, что когда наш председатель уйдет, я займу его место. Я в этом уверен, если, конечно, мне не станут мешать и не будут сваливать на моего старшего брата чудовищные обвинения в убийстве собственного родственника.

— Вы весьма амбициозны, — сказал Дронго.

— Согласен. Любой человек должен быть амбициозен. А вы разве нет? Почему вы каждый раз пытаетесь доказать, что вы умнее других? Ведь не только же из-за денег? Я слышал про некоторые ваши дела. Денег, которые вы заработали, вам могло бы хватить на нормальную безбедную жизнь. Но вы каждый раз доказываете, какой вы умный, вам нравится быть победителем. И мне нравится быть победителем. Я этого и не скрываю.

— Бисмарк считал, что человек стоит ровно столько, сколько он сделал, минус тщеславие, — вспомнил Дронго.

— У меня — плюс, — ответил Самедов. — Я не считаю нужным скрывать свое тщеславие. И свои амбиции тоже. Как и вы, Дронго.

— Возможно. Только я много раз отказывался от государственных должностей. Я даже забыл свое имя после развала Советского Союза. Оно стало ненужным. К чему вспоминать, какими героями мы были в стране, которой не стало. Значит, мы были плохими героями. С тех пор у меня осталась только кличка.

— Вы максималист, — усмехнулся Самедов, — могли бы давно вернуться в Баку, жить как все, занимать хорошую должность. Почему вы мотаетесь по всему миру? Здесь вам хватило бы работы. Вы бы уже давно возглавляли следственное управление в МНБ или в МВД, а может, в прокуратуре. Вы же профессиональный сыщик.

— Я бы не смог работать, — вздохнул Дронго. — Вся беда в моем дурацком характере. Я слишком свободный человек и не смог бы вынести самодурства чиновников, не говоря уже о бессовестных политиках, которые пытались бы мне навязывать свое мнение.

— У вас старомодные взгляды, обычно так говорят консерваторы, которые не меняются с течением времени. А человек должен меняться, должен уметь приспосабливаться к окружающей обстановке, иначе ему трудно выжить. Мир устроен так, что выживает приспособившийся.

— Поэтому я и пытаюсь создать собственный — параллельный мир, — стоял на своем Дронго. — Я не хочу существовать в вашем. А что касается изменений… Знаете, господин Самедов, так можно легко оправдать любую подлость, любое предательство. Когда люди начинают рассуждать подобным образом, я сразу понимаю, что они пытаются убедить прежде всего самих себя в обоснованности изменения своих взглядов. Отказ от своего мнения всегда дурно пахнет, так, кажется, говорил дружище Мюллер у Юлиана Семенова. Я не люблю людей, которые меняют свои принципы в зависимости от обстоятельств. Понимаю, что таких большинство. Но мне больше нравятся другие.

Самедов пожал плечами, но в этот момент появился запыхавшийся Бахрам.

— Вас уже ждут, можете пройти к Анверу-муэллиму.