Дронго резко обернулся. Недалеко стоял молодой мужчина лет тридцати пяти. Уже начинающий лысеть, среднего роста незнакомец подошел к ним. У него были светлые глаза, тонкие губы, несколько выпирающий подбородок. Рядом была его молодая супруга. Ей было не больше тридцати. Каштановые волосы, зеленые глаза. На ней было розовое платье, жакет с укороченными рукавами, лабутаны на высоких каблуках. В руках она держала розовый клатч. Молодая женщина поцеловалась с Ритой, приветливо кивнув Дронго.

– Познакомьтесь, – предложила Рита, – это господин Дронго, а это господин Вуличенко и его супруга Антонина.

– Очень приятно, – протянул руку Вуличенко.

– Мне тоже, – пробормотал Дронго, пожимая ему руку. Он сказал это по-русски.

– Вы знаете русский язык? – удивился Вуличенко. – Я думал, что вы тоже из Египта.

– Нет, я из Баку, – улыбнулся Дронго.

– Господин Дронго был другом Вилаята Ашрафи, – пояснила Рита.

– Очень жаль, что все так получилось, – нахмурился Вуличенко, я до сих пор не верю, что он погиб. Такой парень был мировой.

– Его отравили, – напомнила его жена, – такой ужас.

– Да, его убили, – подтвердил Вуличенко, – и до сих пор неизвестно, кто это сделал. Наши следователи ничего не могут найти. И, видимо, уже не найдут. Прошло столько времени.

– Господин Дронго тоже об этом беспокоится, – пояснила Рита.

– Он был у нас на выставке в «Крокус-экспо», – вспомнил Вуличенко, – а потом вернулся домой, и его отравили. Нужно бы узнать, кто был у него дома. Но они верят охраннику, который дежурил в подъезде и клянется, что там никого не было.

– В квартире была установлена видеоаппаратура, – возразил Дронго. – Если бы вошел кто-то еще, камеры бы зафиксировали его появление.

– Технику всегда можно обмануть, – отмахнулся Вуличенко. – Может, убрали новую пленку и поставили старую. Все, что угодно.

– Но кто это мог сделать? Разве у господина Ашрафи были враги? – спросил Дронго.

– Нет, – нахмурился Вуличенко, – нет. Насколько я понимаю, врагов у него не было. Но этот контракт на Каспийском шельфе был очень рискованным. Слишком много заинтересованных сторон. Иранцы, американцы, англичане, казахи, азербайджанцы, туркмены, турки, ну и, наконец, мы. Кого там только не было. Ничего удивительного, что убийцу найти не могут. И никогда не найдут. Это большая политика. Кому-то нужно было вытолкнуть арабов из этого проекта.

– Если его действительно убили из-за этого, то пока организаторы преступления не достигли своих целей, – напомнил Дронго, – контракты уже подписаны и действуют.

– Значит, были другие причины, – вздохнул Вуличенко. – Я думаю, что это только политика. Ничего другого и быть не может. Он приезжал сюда наездами, оставался по несколько дней и снова уезжал. За это время у него появилось много друзей и не было врагов, в этом я уверен. К тому же он был щедрый и доброжелательный человек. И некоторые даже пользовались этими его качествами.

– Кого вы имеете в виду? – насторожился Дронго.

– Пойдем, – потянула мужа супруга, – нас уже ждут.

– Подождите, – довольно невежливо остановил их Дронго, – все-таки кого вы имели в виду?

– Кого угодно. В его окружении были и такие люди, – усмехнулся Вуличенко, – этот адвокат, который с ним приезжал, кажется Муса Халил. Все время просил какие-то проценты с дивидендов. Считал, что может себе это позволить. И некоторые девицы из его окружения тоже вели себя достаточно нагло. Например, эта журналистка, как ее звали. Кажется, Наташа Кравченко.

– Нас ждут, – раздраженно заметила Антонина, – мы идем или нет?

– Конечно идем, – кивнул Вуличенко, – до свидания, господин Дронго. Был рад с вами познакомиться.

– У вас есть еще вопросы? – спросила по-английски Рита Эткинс.

– Что насчет адвоката? – уточнил Дронго. – Я не совсем понял.

– Кажется, адвокат попросил у него разрешения вложить часть своих денег в этот проект, – сказала Рита. – Насколько я помню, он ему разрешил. Но это были чисто коммерческие дела. Извините, я должна идти. До свидания. Надеюсь, что наш разговор останется между нами?

– Безусловно. Вы могли бы мне этого и не говорить, – сказал он на прощание.

Она понимающе улыбнулась и пошла к уже собирающимся за столом гостям. Дронго допил чай, расплатился с официантом и вышел из ресторана. Итак, среди подозреваемых есть уже несколько человек. Теперь понятно, почему так нервничает Муса Халил. Даже если он не причастен к этому убийству, то и тогда он очевидно вел себя не самым безупречным образом.

Усевшись в автомобиль, Дронго поехал домой. Сегодня он узнал много нового. В том числе и об этой молодой журналистке Наталье Кравченко. С одной стороны, она была связана с криминальными кругами. С другой стороны, Вуличенко сказал, что она пользовалась благослонностью погибшего бизнесмена. А Рита Эткинс намекала, что она была, возможно, менее разборчива чем сама канадская журналистка. Создается интересный образ. Нужно обязательно увидеться и переговорить с этой молодой женщиной. Сколько сейчас на часах? Около восьми. Может, стоит попытаться позвонить ей?

Он обратился к Вейдеманису, чтобы узнать номер телефона Натальи Кравченко. И позвонил ей. Ждать пришлось долго, она не отвечала. Он обескураженно вздохнул и убрал телефон. Есть очень много людей, которые не отвечают на телефонные звонки с неизвестных номеров. Но она журналистка и должна была ответить. Словно услышав его мысли, телефон тренькнул. Он достал аппарат. Это была она.

– Вы мне только что звонили, – сообщила Наталья.

– Если разрешите, я вам сейчас перезвоню, – предложил он.

– Кто вы такой?

– Меня обычно называют Дронго. Я специальный эксперт по расследованию преступлений. – Он подумал, что лучше представиться так, чем знакомым погибшего.

– Опять, – вздохнула она, – сколько можно. Лучше бы охраняли его при жизни. А теперь все время это дело поручают разным людям. Как, вы сказали, вас зовут? Господин Дранга?

– Почти так. Я могу с вами увидеться?

– Нет, – отрезала она, – вызовите меня официально повесткой, и я к вам приеду. Как это делал ваш предшественник. – Очевидно, она не совсем понимала разницу между официальным следователем прокуратуры и частным экспертом. Но он не стал ничего уточнять.

– У меня важный разговор, и его нельзя откладывать, – строго сказал Дронго, – вы еще не поняли, что я не из прокуратуры, а из ФСБ. И мне нужно срочно с вами увидеться.

– Так я и думала, что вы сломаете мне сегодняшний вечер, – огорченно произнесла Кравченко, – ладно, приезжайте. Вы хотите разговаривать у меня дома?

– Нет, это нецелесообразно. Мы могли бы увидеться где-нибудь рядом с вашим домом, – предложил Дронго.

– Лучше вы приезжайте ко мне, – предложила Наталья, – дочь будет с няней, а я все равно собиралась покинуть их. Если приедете быстро, то мы можем побеседовать в моей машине. Мне нужно быть в «Царской охоте». Но учтите, что долго ждать вас я не смогу. Через двадцать минут выхожу. Если захотите, мы можем разговаривать во время нашей поездки. Все равно быстро я туда уже не доеду.

– Хорошо, – согласился Дронго, – куда мне подъехать?

– Я живу на Пятницкой, рядом с метро, – пояснила она, – давайте я вам сейчас поясню, как к нам проехать. У меня внедорожник «Лексус» белого цвета.

Его машина подъехала к ее дому как раз в тот момент, когда Наталья садилась в машину. Невысокого роста, в изящной дубленке и замшевых сапожках, она была скорее похоже на старшеклассницу или студентку, чем на мать четырехлетней дочери. Увидев его, она обрадованно кивнула.

– Вы успели, – сказала она, – садитесь. А ваша машина пусть пойдет за нами следом. Мы доедем до ресторана, и вы вернетесь обратно. Или выйдете раньше.

– Я ему так и сказал. Он поедет за нами, – согласился Дронго.

Она вырулила машину, выезжая со двора. Внедорожник был большой и вместительный. Дронго помнил, сколько стоила такая машина. Ему было интересно, каким образом молодая и разведенная женщина, работающая на обычной ставке журналиста, могла позволить себе купить подобный автомобиль. Но он решил пока не задавать этого вопроса. И пристегнулся, вызвав ее насмешливый смешок.

– Опять ищете убийцу? – спросила Наталья. – Я думала, что вы уже закрыли это дело.

– Почему вы так решили?

– Раньше ваш следователь меня все время терроризировал своими звонками. Все время что-то уточнял. Почему-то решил, что я была главной любовницей Ашрафи. Видимо, кто-то ему намекнул. Ну он и звонил ко мне все время. И днем, и ночью. Спрашивал о каждом знакомом, с кем мог общаться Ашрафи. Как будто я могла знать всех его знакомых.

– А вы не знали?

– Конечно нет. Нужно было все узнавать в его офисе или допросить его телохранителя, который с ним всегда ходил. Кстати, этот парень неплохо говорил по-русски.

– Насчет «главной любовницы» вы конечно пошутили?

– Да. Я вообще виделась с Ашрафи не так часто, – ответила Наталья, глядя на дорогу. Водила машину она неплохо.

– Но иногда виделись?

– Во время его приездов.

– Вы бывали у него дома?

– Конечно. И вы наверняка знаете, что бывала. Там же установлены камеры и видно, кто и когда приходил. Он мне сам все показывал. Я была у него дома раза четыре.

– Одна?

Она нахмурилась. Чуть притормозила. Посмотрела на Дронго.

– Почему вы спрашиваете? Что вы имеете в виду? Конечно не одна. Я была с Ашрафи, – Дронго часто обращал внимание на эту особенность российских женщин. К мужчинам они обращались не по имени, а называли их по фамилии.

– Я не имел в виду вашего друга. Я спрашивал про женщин, – пояснил он.

Она снова притормозила. На этот раз сильнее. Он едва не ударился головой.

– Если вы будете так тормозить, мы попадем в аварию, – предупредил Дронго.

– На что вы намекаете? – дернулась Наталья. – Что вам нужно знать?

– Во время ваших встреч кто-то приходил еще?

– С чего вы взяли?

– Просто знаю. Он был любитель таких групповых «забав». Если человек привыкает к чему-то подобному, то ему потом трудно от этого отказаться. Значит, кто-то приходил?

– Может быть. Я не помню, – раздраженно заявила она.

– Дача ложных показаний преследуется по закону, – напомнил Дронго, – помните, так говорил Остап Бендер.

– Не помню, – искренне ответила она, – да, два раза приходили какие-то его знакомые. И ему нравились такие забавы. Одна была, по-моему, с нетрадиционной ориентацией. Ее не столько интересовал Ашрафи, сколько мое тело. Он попросил, чтобы я не возражала. Мне пришлось терпеть, хотя было не по себе. Неприятно. Во второй раз это была нормальная женщина, которая просто приняла участие в наших «кувырканиях». Вот и все.

– А почему вы выполнили его просьбу?

– Он был моим другом. Глупый вопрос. Он попросил, а мне стало интересно. И я согласилась. Хотя потом было неприятно. Но он столько извинялся. Даже хотел купить мне автомобиль, но я отказалась.

– Эта машина его подарок?

– Нет. Эта машина – подарок моего бывшего мужа, о чем вы наверняка знаете. Я ведь говорила об этом следователю. И вы проверяли, как я получила машину.

– Понятно. Но он сделал вам подарок?

– Подарил небольшое колье. Только не спрашивайте, где оно. Я его потеряла, – она откровенно и нагло лгала.

– Не сомневаюсь, – кивнул Дронго, – а кто были эти женщины?

– Думаю, что профессиональные проститутки, – цинично ответила Наталья, – хотя нет. Вторая, возможно, была его знакомой. Она немного стеснялась. Не знаю, это не мое дело. Мне было интересно проверить свои ощущения.

– Вы давно разошлись со своим первым мужем?

– Давно. Уже два года. Поэтому мужу я не изменяла и моральный кодекс строителей капитализма не нарушала. Что еще вас интересует?

– Красный свет, – показал на светофор Дронго, —вы проехали на красный свет.

– Это был желтый, – возразила она.

В этот момент они увидели сотрудника Госавтоинспекции, который сделал отмашку, чтобы они остановились.

– Теперь выручайте, – сказала она, – это ваше дело. Я увлеклась беседой с вами и проехала на желтый. Сами с ним договаривайтесь. Иначе он меня оштрафует или заберет мои права и на этом наш разговор закончится.

Дронго вышел из салона автомобиля. Было довольно холодно, начиналась метель. Он подошел к молодому госавтоинспектору.

– Почему нарушаете? – строго спросил тот. Ему было лет двадцать пять, не больше.

– Извините, – пробормотал Дронго, – дама за рулем не виновата. Она разговаривала со мной и не заметила, как проехала на желтый свет.

– На красный, – возразил офицер, – я все видел.

– Мы виноваты, – кивнул Дронго, – готовы заплатить штраф. Он встал таким образом, чтобы она его не видела. И достал стодолларовую купюру. Ему было стыдно, он не умел давать взятки. Поэтому неловко и стараясь не смотреть в глаза молодому лейтенанту, он протянул деньги.

– Не стыдно? – спросил неожиданно парень. – Такой солидный человек и еще деньги мне предлагаете. Лучше бы своей девушке посоветовали ездить осторожнее. Так ведь можно и в серьезную аварию угодить. Езжайте, – махнул он рукой, – и больше не нарушайте. А деньги свои уберите.

Он повернулся и пошел к своей машине.

«Вот так, – удовлетворенно подумал Дронго, пряча деньги в карман, – есть еще такие порядочные офицеры. Значит, не все потеряно. И равновесие добра и зла постоянно меняется, как сейчас. И не в сторону зла».

Он уселся в салон автомобиля почти счастливым. Наверно, у него бы сильно испортилось бы настроение, если бы он услышал разговор молодого лейтенанта со своим напарником.

– Хотели купить меня на подставу, – сообщил лейтенант сидевшему рядом капитану, – думали, что клюну. Нарочно проехали на красный и сразу признались, что виноваты. Никто обычно не признается, все клянутся, что проехали на желтый. А этот сразу признался. И по морде видно, что он из ФСБ или из нашей внутренней контрразведки, хотя и косит под чурку, под кавказца. Деньги достал, дурашка. Сразу сто долларов. Наверно, чтобы я клюнул и попался. Думает, что мы совсем дураки. Кто сейчас сразу достает сто долларов. Только пьяные олигархи или наша внутренняя служба собственной безопасности. Я сразу его раскусил и от денег отказался.

– Молодец, – похвалил его капитан, – нас предупреждали, что будут такие проверки. Ты правильно сделал. Посмотри, как они все придумали. Сразу сто долларов, чтобы мы взяли их деньги и попались на взятке. Ты все верно раскусил.

Дронго не слышал этого разговора и поэтому был счастлив. Он не мог предположить, что обычно из салона автомобиля выходит водитель, а не пассажир, что никто сразу не признается в таком грубом нарушении, как проезд на красный свет, никто не достает сразу сто долларов, предлагая их инспектору Госавтоинспекции. Он сделал слишком много ошибок. И офицеру нужно было поверить, что перед ним либо провокатор, либо дилетант. Он подумал, что провокатор. И поэтому благоразумно отказался от денег.

– Что вы ему сказали? – спросила Наталья, когда Дронго вернулся в салон автомобиля.

– Сказал, что мы виноваты и готовы заплатить штраф. Но он отказался взять деньги.

– Вы, наверно, сказали, из какой вы организации, поэтому и отказался, – усмехнулась она. – У вас есть еще вопросы?

– Вы настолько хорошо владеете английским, что могли с ним общаться? – уточнил он.

– Я же готовила себе к международным соревнованиям, ездила в разные командировки с тринадцати лет. Немного выучила язык, вполне достаточно, чтобы общаться.

– Кто, по-вашему, мог убить Вилаята Ашрафи?

– Понятия не имею. Думаю, что кто-то из ваших.

– Как это понимать?

– Говорят, что их фирма занималась каким-то важным проектом. А когда есть большие деньги, то появляются и большие интересы. Я думаю, что его убрали по приказу. Поэтому никого и не могут найти. И никогда не найдут.

– Понятно. Своебразная точка зрения. Он любил ходить в казино?

– Иногда ходил, насколько я знаю. Но таким фанатиком не был. Он умел вовремя останавливаться. Вообще он был очень разумным и нормальным мужчиной. Жаль, что его убили. Я всю ночь тогда проплакала, честное слово.

– Ваш бывший супруг сейчас отбывает наказание...

Она взглянула на Дронго такими глазами...

– Смотрите на дорогу, – посоветовал он, – вы видите, какая метель сейчас разыгралась.

– Мы же договаривались с вашим следователем, что про мужа вы больше ничего не будете спрашивать, – зло пробормотала Наталья. – Неужели вам не сказали об этом.

– Сказали, – сразу понял Дронго, – я всего лишь уточнил.

– Мне обещали, что его скоро выпустят, – сообщила она, – и вообще он не имеет никакого отношения к убийству Ашрафи. Вы же знаете, что он ни в чем не виноват и его просто подставили. Я ведь тогда сообщила вам о всех его друзьях.

– Это вы сообщили следователю прокуратуры, а не нам, – пробормотал Дронго, – но я больше не буду вас об этом спрашивать. Вы знаете, что арестован его водитель?

– Знаю. Милый дядечка. Напрасно вы его взяли. Хотя может, он действительно виноват, я не знаю.

– Вы считаете, что он мог быть замешан в убийстве Вилаята Ашрафи?

– Не знаю. Я вообще с ним была почти не знакома. Я имею в виду водителя. А вот с телохранителем мы были знакомы гораздо лучше. Мировой парень. Бывший боксер. И хорошо говорит по-русски.

– Он мог убить своего босса?

– Никогда в жизни. Вы его глаза видели? Он же настоящий ребенок, как и все спортсмены.

– Вы тоже были спортсменкой, – напомнил Дронго.

– Я была дурой, – неожиданно нервно заявила Наталья, – можете себе представить, что я наделала. Выиграла чемпионат Москвы, меня брали уже в сборную. Решили показать самой Ирине Виннер. Я уже видела себя на чемпионатах мира и на Олимпийских играх. А потом поехала в одной компании за город и попала в глупую автомобильную аварию. Сломала ногу, и с мечтами о чемпионстве пришлось расстаться навсегда. Потом поступила на заочный, решила выучиться на спортивного журналиста. Но это все было не то. Потом встретила своего будущего мужа, не зная, чем он занимается. Потом вышла замуж, родилась девочка, потом мы разошлись. Затем появился еще один друг. За ним наш общий знакомый Ашрафи. Я наверно не очень везучая. Сначала сама попала в аварию, когда сидевший за рулем парень погиб. Потом развелась с мужем, и он попал в тюрьму. Потом сошлась с Ашрафи, и его убили. Выходит, что я всем приношу несчастье. Говорят, есть такие женщины, как вы считаете?

– Не уверен, – возразил Дронго. – Сначала вы попали в аварию, но остались живы. Значит, бог вас любит. Потом поступили в институт, вышли замуж, родили дочь. Уже совсем неплохо. У вас в мире есть человек, ради которого стоит жить. Вы молодая и красивая женщина, начали встречаться с бизнесменом из Египта, даже потакали его необычным сексуальным пристрастиям. Кто виноват, что его убили? Только не вы. Я не думаю, что все так плохо. Сколько у вас комнат в доме на Пятницкой?

– Четыре, – улыбнулась она, поворачивая автомобиль налево.

– Вот видите. Значит, такая квартира стоит около миллиона. И еще ваша роскошная машина. Судя по всему, вы не самый невезучий человек в этом городе.

Она рассмеялась:

– Впервые в жизни вижу такого следователя. Вы действительно из ФСБ?

– Почти, – ответил он. – А теперь у меня будет другой вопрос. Вы знаете канадскую журналистку Риту Эткинс?

На этот раз она затормозила так, что он чуть не вылетел со своего места. И больно ударился головой, ведь усаживаясь второй раз в салон, он не пристегнулся.

– Не спрашивайте меня об этой дряни, – прошипела Наталья.