Когда Дронго приехал в город, было уже около пяти часов вечера. Только подъезжая к центру города, он почувствовал, как проголодался. Попросив водителя отвезти его к одному из тех ресторанов, где он обычно обедал, Дронго позвонил Вейдеманису.

– Есть что-нибудь новое? – поинтересовался он.

– Узнал насчет сына, – сообщил Эдгар, – с Австралией легче работать, чем с Америкой. У американцев всегда ночь, когда пытаешься им дозвониться днем. А у австралийцев дело начинается гораздо раньше нашего. Удобно.

– Тебя потянуло на лирику, – усмехнулся Дронго, – что конкретно узнал?

– Ему выслал деньги отец. Помог заплатить этот штраф. Деньги высылал в несколько приемов, через банк, который они контролируют. И хотя все сделки на сумму свыше ста тысяч подлежат обязательному учету и регистрации, в данном случае было сделано исключение. Хотя все равно сообщали, для чего Босенко переводит деньги. В платежке было указано, что это на оплату штрафа согласно решению Сиднейского городского суда.

– Откуда у него такая сумма?

– Не знаю. Хотя у него солидная зарплата, около восьми тысяч долларов в месяц. Но все равно недостаточно, чтобы оплатить штраф.

– Понятно. Что-нибудь еще?

– Насчет Иваницкого. У него крупная транспортная компания. И говорят, что его жена встречалась с его племянником. Поэтому он уволился из компании.

– Не верь грязным слухам, – посоветовал Дронго, – у тебя все?

– Пока да.

– Хорошо. Я сейчас обедаю, а потом поеду в ночной клуб, где работает его знакомая Виола. Кстати, кому принадлежит этот клуб? Кажется, «Золотой фазан». Ты можешь быстро все узнать?

– Это нетрудно. Наверняка имя владельца есть в едином регистре и, может, даже в Интернете. Уже давно никто таких вещей не скрывает.

– Тогда действуй.

Он не успел закончить обед, когда снова позвонил Эдгар:

– Клуб принадлежит некоему Алхасу Малхазову. Говорят, что его дядя известный политик на Кавказе, руководитель одной из южных республик.

– Ясно. А Казбек Малхазов ему кем приходится? Постарайся быстро узнать.

Вейдеманис снова перезвонил через минуту.

– Это его родной брат. Старший брат, – несколько растерянно сообщил он, – откуда ты знал про Казбека? Он имеет какое-то отношение к этому убийству?

– Он был ближайшим другом Егора. Фамилии совпадают. Возможно, Казбек приглашал Егора в клуб своего брата и тот встретился там с той танцовщицей, с которой потом несколько раз виделся.

– О которой говорил нам Босенко? – понял Эдгар.

– Вот именно. Поэтому мне нужен клуб, где она работает. Босенко говорил, что эта молодая женщина несколько раз бывала у Егора. Поэтому я хочу с ней встретиться.

– Там танцуют стриптиз, – напомнил Вейдеманис, – возможно, что она обычная стриптизерша. О чем ты с ней будешь говорить? Тем более если ее не было в городе в момент убийства. Или ты думаешь, что она лжет? Но это легко проверить по отметке на границе.

– Это было бы слишком легкое решение, – заметил Дронго, подзывая официанта, чтобы принесли счет, – так примитивно никто не стал бы действовать. И потом: стриптизершу не пустили бы на тот прием, который устраивал отец Егора. Для официального приема нужны одни женщины, а для постели – совсем другие. Существует четкая градация.

– А по-моему, никакой градации нет, – вдруг ответил Эдгар, – вся разница в цене. В ночном клубе платишь одну цену, чтобы переспать с несчастной стриптизершей, а на приеме в компании платишь другую, чтобы увести чужую жену или взять какую-нибудь светскую львицу, которой нужно купить квартиру или автомобиль. Разница лишь в цене. Они все одинаковые.

– Господин Вейдеманис, вы становитесь мизантропом, – пошутил Дронго.

– И уже давно, – в тон ему ответил Эдгар, – или ты считаешь, что я не прав?

– Нельзя так относиться к женщинам. Они устраиваются как могут. Раньше самка выбирала себе самого сильного самца, который мог защитить не только ее, но и их потомство. А сейчас женщины выбирают самого богатого мужчину. Толстый кошелек заменяет дубинку, мозги заменяют мускулы. Все правильно, и ничего не изменилось за миллион лет. Тот же обычный женский инстинкт.

– Если тебя послушать, то можно оправдать любую приживалку, любую содержанку.

– Не любую, – ответил Дронго, – просто в мире, где мерилом успеха становятся деньги, существуют свои ценности. Вот насчет мозгов я не прав. Иначе женщины любили бы ученых или писателей. Нет, конечно. Мозги заменены умением быстро и ловко украсть, добыть, достать, обмануть, наколоть, развести, какие еще у них есть термины? Ну хватит. Иначе наш телефонный разговор затянется до вечера. А мне еще нужно съездить в этот клуб.

– Может, я тоже туда приеду? – предложил Эдгар. – У этого «Золотого фазана» очень непристойная репутация. Может, тебе не нужно там появляться одному? К тому же ты не носишь оружия. Когда ты там будешь?

– Не стоит. – Дронго уплатил по счету, оставив чаевые. Официант благодарно кивнул. – Я тебе перезвоню, Эдгар.

– Не отпускай хотя бы водителя, – попросил Вейдеманис, – пусть машина тебя все время ждет.

– Не отпущу, – пообещал Дронго.

Клуб «Золотой фазан» был известным местом, где собирались представители московской тусовки. Кого здесь только не было! Дети российских олигархов, родственники почти всех бывших и нынешних руководителей союзных республик, ныне ставших независимыми государствами, многочисленные отпрыски самых влиятельных московских чиновников. Ради справедливости стоит отметить, что среди этих молодых людей попадались и толковые ребята, которые учились в лучших университетах Великобритании, США, Франции, владели иностранными языками, старались не злоупотреблять наркотиками или алкоголем, вели здоровый образ жизни. Но таких было меньшинство, куда больше привыкших к разгульной жизни, никогда не считающих деньги в своих карманах, предпочитавших получать в этой жизни все, что можно получить, и постепенно теряющих интерес к самой жизни, превращаясь в уродливых карикатур на самих себя. Если их отцы стали первым поколением миллионеров, пробившись к своим состояниям через кровь и обман, то их дети, уже получившие миллионы родителей, не имели даже той жизненной силы, которая позволяла их отцам выбраться наверх. Второе поколение миллионеров состояло из инфантильных, неприспособленных и жалких людей, не желающих учиться или работать.

Возможно, такова была цена, которую заплатили их родители за те успехи, которых добивались. Невозможно, все время воруя деньги собственного народа, обманывая своих коллег и компаньонов, сохранить свою душу. Души новых миллионеров на всем пространстве бывшего Советского Союза были навсегда отданы дьяволу. Поэтому их дети не могли быть нормальными просто в силу этой зависимости родителей от «золотого тельца». Второе поколение твердо верило, что деньги могут все. Деньги обеспечат им хорошую работу, перспективное место, наладят нужные связи, устроят семейную жизнь. Они не могли понять, что даже не приспособлены к новой жизни, не имеют навыков общения с людьми, пребывания в коллективе, не имеют устоявшихся правил семейной жизни. Если детей Рокфеллеров посылали мыть машины, чтобы они зарабатывали первые доллары собственным трудом, то детям новых нуворишей дарили эти машины уже в четырнадцать или в пятнадцать лет. Может, поэтому трагедии в подобных семьях становились нормой, число не работающих и не желающих работать отпрысков олигархов росло с каждым днем, а число разводов уже равнялось числу браков. Такова была цена успеха этих людей.

Дронго приехал в клуб в седьмом часу вечера, когда там почти никого не было. Сюда обычно подтягивались ближе к полуночи. Милиция знала, что хозяин клуба является родственником очень важной персоны. Поэтому стражи порядка лишь охраняли стоянку, стараясь не нервировать клиентов и хозяев клуба. К тому же в клубе была очень надежная и хорошо подобранная охрана, отвечавшая за безопасность гостей.

Два года назад омоновцы попытались устроить здесь «маски-шоу», но когда в клуб приехал один из руководителей городской администрации и очень толково объяснил сотрудникам милиции, почему им лучше здесь никогда не появляться, они все поняли сразу. К тому же приехавший чиновник обильно снабжал свою речь ненормативной лексикой, чтобы было еще понятнее. С тех пор милиция только охраняла этот клуб, а дежурившие в машинах офицеры регулярно получали конверты от руководителя службы безопасности клуба за понимание всех проблем.

Правда, проблемы возникли и в прошлом году, когда получил назначение новый прокурор. Дважды он пытался навести здесь собственный порядок, устраивая облавы и задерживая посетителей. У многих находили наркотики, даже героин, попадались молодые люди с оружием. Но затем вся операция благополучно закончилась ничем. Наркотики объявляли подброшенными, оружие было зарегистрировано на частные охранные фирмы, а задержанных молодых людей приходилось с извинениями отпускать. В первый раз среди задержанных оказался сын премьера одной из кавказских республик, и разгневанный отец позвонил самому премьеру России. Во второй раз попался с героином племянник человека, которому давно и уверенно сулили место Президента России, считая его преемником нынешнего главы государства. Закончились эти глупые рейды тем, что ретивого прокурора просто убрали. К тому же выяснилось, что во время одной из проверок из сумочки дочери руководителя соседней среднеазиатской страны украли дорогое колье. Скандал получился громким, но не очень долгим. Хозяин клуба – Алхас Малхазов – лично преподнес еще более дорогое колье своей именитой гостье, и на этом инцидент был исчерпан.

Дронго вошел в большой зал, где сейчас находились лишь несколько гостей. Одна парочка в углу за столиком, трое девушек поближе. Они, очевидно, отмечали какое-то событие. На столике была бутылка шампанского. Девушки почти ничего не пили, они хихикали и о чем-то спорили. За стойками скучали два бармена. Еще несколько официанток безучастно смотрели, куда именно Дронго сядет. Но он подошел к одному из барменов. Это был грузный мужчина лет пятидесяти с благородной сединой и бакенбардами, тянувшимися через все щеки, почти до подбородка. Он величаво кивнул гостю. Очевидно, он был здесь своеобразной местной достопримечательностью.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался Дронго, – я вижу, у вас мало посетителей.

– Разве? – удивился бармен. – Но сейчас еще рано. Сюда приезжают после одиннадцати и уезжают ближе к пяти-шести утра.

– У ваших клиентов, видимо, свой график, – понял Дронго.

– Конечно, – бармен наклонился к гостю, – что-нибудь налить? Или сделать коктейль?

– Водку с томатным соком, – ответил Дронго.

– «Кровавую Мэри», – понял бармен, – сейчас сделаю.

Он быстро и ловко налил на треть водки, затем две трети томатного сока, добавил перца, табаско, бросил лимон, все смешал и поставил на столик перед Дронго, добавив трубочку.

– Спасибо, – поблагодарил его Дронго, пробуя напиток.

– Пожалуйста, – бармен вдруг подмигнул ему, – вы откуда? Наверное, из ФСБ?

– Почему вы так решили? – улыбнулся Дронго.

– Посмотрите на себя, – посоветовал бармен, – у вас плечи спортсмена. Но вы не из МВД – они не носят такие дорогие костюмы. И не из прокуратуры – у тех вид канцелярских крыс. Возможно, вы из другого ведомства, например из разведки. Вы никого не ждете, но сели так, чтобы видеть всех входящих. Если бы вы пришли сюда отдохнуть, то обратились бы к моему молодому коллеге, если бы хотели поесть, устроились бы за столик. Но вы подошли ко мне и сделали достаточно нетрадиционный заказ. Хотя спиртное вы наверняка не любите. Почти ничего не выпили.

– Вам нужно работать следователем, – хмыкнул Дронго, – с вашей наблюдательностью можно сделать карьеру.

– Спасибо, – поблагодарил его бармен, – но мне и здесь хорошо. Я привык к своему месту. А старого Фердинанда знают все. Позвольте представиться. Фердинанд Шварц. Я из бывших поволжских немцев, которые были депортированы в Казахстан. И вот уже тридцать лет я живу в Москве. Тридцать лет, – подчеркнул бармен. – И старого Фердинанда знает вся Москва. Меня много раз приглашали в другие бары и клубы, но я работаю здесь уже четыре года и не собираюсь никуда уходить.

– Вы просто подвижник своего дела, – восхитился Дронго, – теперь я буду знать, что в этом клубе есть человек, который все видит и все знает.

– Именно так, – с достоинством сказал Фердинанд. Он не стал уточнять, что уже много лет был платным агентом ФСБ и поставлял им необходимую информацию, даже рискуя жизнью и устанавливая прослушивающие аппараты за некоторыми столиками. Но репутация Фердинанда была выше всяких подозрений. И он это хорошо знал.

– В таком случае вы мне поможете, – наклонился Дронго к своему собеседнику. Теперь их разделяла только стойка бара. – Мне нужна Виола. У вас есть такая танцовщица?

– Есть, – кивнул бармен, – но она очень своенравная и дорогая девочка. Так просто ни с кем не ходит. Ее нужно уговорить.

– Ясно. Что нужно для уговоров?

Бармен снисходительно улыбнулся.

– Меньше чем на единичку не рассчитывайте, – посоветовал он.

– Единичка – это сколько?

– Единичка – это единичка, – с чувством превосходства объяснил бармен и сделал рукой три вращательных движения, – и плюс еще три нулика. Теперь вы понимаете?

– Так дорого?

– Конечно. Она очень дорогая девочка. Я же говорю, она ни с кем так просто не ходит. У нас вообще не принято ходить. Только если очень попросить. И еще вы должны ей понравиться. И нашему руководителю службы безопасности тоже должны понравиться. Чтобы он ее с вами отпустил. Иначе он не разрешит, а она без его разрешения никуда не поедет.

– Он свои услуги тоже оценивает в «единичку»? – спросил Дронго, не скрывая иронии.

– Нет. Ему можно дать две бумажки. По сто.

– Двести долларов?

– Нет, – бармен улыбался. Ему было приятно объяснять такие вещи новичку. – Он любит евро.

– А ей нужно платить в долларах?

– Тоже в евро. Сейчас все цены в евро. Доллар уже не котируется. Нужно платить или в евро, или в рублях. Но в рублях будет дороже. Если сейчас евро стоит тридцать пять и сорок, то за тысячу евро вы сговоритесь, а если рубли, то нужно давать сорок или пятьдесят тысяч. И с ним тоже так. Или сразу двести евро, или десяточку в рублях. Десять тысяч рублей.

– Просто цены хорошего западного борделя, – пробормотал Дронго.

Бармен нахмурился. Он понял, что сидевший перед ним человек его просто разыгрывал и не захочет платить такие деньги.

– У нас здесь строго, – сказал он, поднимая вверх указательный палец, – это на улице милиционеры могут девочек ловить и ими пользоваться. А здесь такого никогда не было. Здесь не платят натурой, и поэтому на халяву рассчитывать нечего, даже если вы из ФСБ.

– Убедили, – согласился Дронго, – сколько я должен за свою «Кровавую Мэри»?

– Стольник, – ухмыльнулся бармен.

– Тоже в евро? – не удивился Дронго. За информацию следовало платить.

– Здесь доллары не любят, – напомнил Фердинанд, – но можете в рублях. По нашему курсу.

– Сделаем иначе. – Дронго достал желтую купюру в двести евро и показал ее словоохотливому бармену. – Я плачу вам эти деньги и получаю доступ к Виоле. По-моему, справедливая цена, как вы считаете?

– Давайте деньги, – согласился бармен, – она как раз недавно пришла.

Дронго протянул ему купюру. Бармен ловким и привычным движением перехватил бумажку, спрятал ее в карман.

– Люблю поговорить с понимающими людьми, – ухмыльнулся он, – идите в коридор, потом спускайтесь вниз по лестнице, пятая дверь слева. Если остановят, скажите, что вас послал Шурик.

– Надеюсь, это не тот персонаж из «Кавказской пленницы»? – уточнил Дронго. – И меня не примут за товарища Саахова?

– Нет, – хохотнул бармен, – это наш Шурик, клубный. Ребята из охраны знают этот пароль, и они вас пропустят. Только учтите, что давить на девочек нельзя. Если она не захочет, она вас просто выгонит. И никто ее не заставит. Здесь порядочное место…

– Я не сомневаюсь…

– И еще. Мы не разговаривали, и вы мне ничего не платили. Зачем мне ненужные разборки. Договорились?

– Теперь я понимаю, какой вы ценный специалист, – восхитился Дронго, – таким, как вы, раньше давали Героев Социалистического Труда. Может, вернуться к этой практике? Герой клубного движения. Или герой клуба. Звучит неплохо?

– До свидания. – Фердинанд понял, что этот тип просто издевается, и отошел.

Дронго прошел по коридору, спустился вниз. На лестнице стоял молодой человек в темном костюме и с выбритым черепом. Он был высокого роста, с хорошо развитым торсом. Увидев Дронго, он остановил его, подняв правую руку.

– Куда? – поинтересовался охранник.

– Я от Шурика, – пояснил Дронго.

Охранник убрал руку, разрешая пройти. Дронго усмехнулся. Любой пароль могла заменить желтая или зеленая бумажка в евро. И хотя Фердинанд уверял, что доллары здесь не принимают, можно было договориться и за доллары. Он прошел дальше и остановился у пятой двери, негромко постучав.