Все потрясенно смотрели на неподвижное тело Автандила Нарсия. Тадеуш все же успел подхватить потерявшую сознание Изольду, и вместе с Артуром они перенесли молодую женщину на диван. Гражина покачнулась, ее тошнило. Неожиданно она схватила какое-то пустое блюдо и, наклонившись, начала неудержимо извергать из себя пищу. Она еще долго не могла прийти в себя. Затем начала тихо плакать. Потрясенные гости молча следили за ее истерикой, наконец муж взял ее за руку и отвел в сторону, пытаясь успокоить.

– Что здесь происходит? – спросил Лев Давидович, снимая очки. У него от волнения дергалась левая сторона лица. – Мы можем наконец понять, что именно здесь происходит? Второе убийство за последние три часа. Вам не кажется, что это слишком много, господин эксперт? – обратился он к Дронго.

Все смотрели на Дронго. Даже Джил смотрела так, словно ожидала от мужа чуда. Он должен был найти убийцу, как фокусник достает кролика из рукава. Но он не знал, что именно ему следует сказать. Еще раз наклонившись к Автандилу, он снова попытался нащупать у него пульс. И снова убедился, что несчастный мертв. Дронго поднялся, прошел к столу, вытащил носовой платок и, взяв пустой бокал Автандила, понюхал его.

– Только не пытайтесь из него пить, – насмешливо произнесла Снежана Николаевна.

Дронго покачал головой, поставив бокал на место.

– Там был яд, – убежденно сказал он, – не в бутылке, а в бокале.

– Что из этого следует? – поинтересовался Деменштейн.

– Значит, яд положили именно здесь, и не в бутылку с вином, а в конкретный бокал. Не буду спрашивать – кто подходил к этому бокалу. Но кто-то успел бросить в него яд.

– Кто это сделал? – спросил разъяренный Лев Давидович, надевая очки. – Можно нам наконец предъявить этого типа? Нас осталось только двенадцать человек, не считая пана Тадеуша, вместе с которым нас тринадцать. Прямо библейские образы. Кто из нас Иуда, на кого вы хотите указать, господин Дронго?

– Не тринадцать, – возразил Дронго, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. – Давайте сначала накроем тело простыней до приезда полиции.

– Лучше перенести его в другое место, – предложил Дэ Ким Ен, – мы ведь здесь будем ужинать.

– У меня больше кусок в горло не полезет, – простонала Гражина, обессиленно усаживаясь на стул.

Тадеуш принес простыню и накрыл ею тело погибшего. Затем посмотрел на Дронго.

– Что-нибудь еще?

– Узнайте, куда делся Марсель, – посоветовал Дронго, – иначе мы просто умрем от голода. Только звоните прямо отсюда. Теперь дальше. Всем понятно, что никого, кроме нас, в этом большом доме нет. И никто не сможет выйти отсюда незамеченным или войти в дом, минуя камеры наблюдения. Значит, будем исходить из того, что яд в бокал мог положить только кто-то из присутствующих.

Невольно все отодвинулись друг от друга. Каждый следил за другим, словно спрашивая, кто именно мог оказаться этим убийцей.

– Нас действительно осталось тринадцать человек, – хладнокровно продолжал Дронго, – но двоих я бы исключил прямо сейчас. Это Глория Бэкман и Джил Вальдано.

– Конечно, вы исключаете свою жену из числа подозреваемых, – подала голос Снежана. – А вам не кажется, что это просто неприлично? Так использовать свое положение в личных целях. Чем она лучше нас? Почему мы можем быть убийцами, по-вашему, а она не может? Постарайтесь нам внятно объяснить.

– Пожалуйста, – кивнул Дронго, – дело в том, что в тот момент, когда неизвестный убийца наносил удар в голову Стивену Харту, этих женщин в самом доме не было. У них есть сразу несколько свидетелей, что в это время они были в городке и находились в парикмахерской. По-моему, это вполне достаточное алиби, чтобы исключить их хотя бы из числа подозреваемых.

– Ничего подобного, – возразила Снежана, – может, они сумели договориться, чтобы как раз искусно замаскировать свои преступления. У каждой из них здесь остался муж, который вполне мог зайти к Стивену Харту и нанести этот роковой удар. У нашего спортсмена сильные руки и ноги, а господин эксперт одним своим видом может навести страх на любого свидетеля. Мужчина мог ударить Стивена, а женщина – подложить яд. Такое вот разделение труда.

– Согласен, – улыбнулся Дронго, – но если мы будем исходить из наивного предположения, что здесь работает целая группа преступников, то мы никогда их не найдем и не продвинемся в наших расследованиях.

– Говорите, – потребовал Чистовский, – скажите нам хотя бы свои предположения еще до того, как сюда прибудет полиция.

– В таком случае мы исключаем этих двоих из числа подозреваемых, – продолжал Дронго, – остаются только одиннадцать человек. Из них шестеро мужчин. Это – хозяин дома господин Чистовский, наш Тадеуш, ваш покорный слуга и господа Лев Деменштейн, Артур Бэкман и наш достопочтимый проповедник. Итак, шестеро мужчин.

– Сейчас вы скажете, что вас тоже нужно исключить из числа подозреваемых, – не хотела униматься Снежана. Муж с явным раздражением взглянул на нее.

– Не скажу, – хладнокровно ответил Дронго. – Значит, шестеро мужчин. И только пять женщин, которых мы пока не можем исключить из числа подозреваемых. Это хозяйка дома – госпожа Чистовская...

Та испуганно охнула, но промолчала.

– Разумеется, Снежана Николаевна Алтуфьева, если она не возражает, – мстительно сказал Дронго.

– Кто бы сомневался. Вы вообще считаете, что это я убила одного и отравила второго, – гневно заявила Снежана.

– Затем Руна Теннесен, Аманда Джаннуцци и потерявшая сознание Изольда Немченко.

– У вас есть совесть? – снова вмешалась Снежана. – Аманда и Изольда и так потеряли своих близких. А вы еще их и подозреваете. Мне кажется, всех пятерых женщин можно смело исключить из числа подозреваемых. И оставить в качестве объектов расследования только мужчин. Вы же должны были сразу все понять, господин эксперт. Разве может женщина проломить голову мужчине? Откуда у нее столько сил? Или вы считаете, что каждая из нас занималась боксом и тяжелой атлетикой?

– Я так не считаю. Но если вы будете мне мешать, мы вообще ничего не узнаем. Итак, среди подозреваемых у нас пятеро женщин и шестеро мужчин. Вот среди этих людей мы и должны искать убийцу.

Все снова начали переглядываться.

– По-моему, нам нужно отсюда уехать, – неожиданно сказала Глория, обращаясь к своему супругу. Она сказала это нарочито громким голосом, чтобы ее все услышали.

– Каким образом? – поинтересовался Артур. – Самолеты не летают, корабли не ходят. Куда мы сейчас ночью можем уехать? Ты можешь мне хотя бы пояснить, в какую сторону?

– Куда угодно, – ответила Глория, – в любой отель, в любой мотель, даже на постоялый двор. Ты не понимаешь, что здесь происходит? Сразу после полиции здесь появятся сотни журналистов. Мы с тобой попадем во все газеты и журналы. А если не смогут найти убийцу, то ты так и будешь числиться одним из подозреваемых в этих преступлениях.

– Не говори глупостей, – не очень уверенно сказал Бэкман.

– Я знаю, что говорю, – нервно крикнула Глория, – нужно немедленно уезжать, пока не приехала полиция.

– Вам нельзя уезжать, – вмешался Чистовский. – Если хотите, вы, конечно, можете уехать одна, миссис Бэкман. Как сказал наш эксперт, вы вне подозрений. Но ваш муж не должен покидать нашей виллы, ведь полицейские захотят задать ему несколько вопросов.

– Этого я и боюсь более всего, – пояснила Глория. – При чем тут мой муж? Он никогда не имел ничего общего с господином Хартом. Они даже не встречались в Лондоне. А этого погибшего русского он тем более не знал.

– Он был грузином, – поправил ее Дронго.

– Какая разница? – спросила Глория. – Он был представителем той страны, которая всегда существовала за железным занавесом, а теперь неожиданно стала открытой и все равно непонятной. Я считаю, что нам с Артуром нужно уехать прямо сейчас.

– Это неправильное решение, – сказал Дронго. – Тогда сотрудники полиции непременно обратятся в суд и вашему мужу запретят покидать остров. Представляете, какие неустойки он будет платить, если не выйдет на следующие игры?

Глория взглянула на мужа.

– Он прав, – сказал Артур, и она отвернулась, не захотев больше спорить.

– Так нельзя, – вмешалась Джил, – мы просто сойдем с ума, если будем все время думать о том, что здесь произошло.

– Вы предлагаете не думать? – поинтересовалась Снежана. – Вообще забыть об этом?

– Так действительно нельзя, – нервно заявил Чистовский, – мы все начнем сходить с ума и еще до приезда полиции перебьем друг друга. Мы должны понять, кто виноват в том, что происходит. И почему убили наших гостей.

– В таком случае предлагайте ваши версии случившегося, – пожал плечами Дронго, – возможно, у каждого из вас есть своя оригинальная версия, о которой мы даже не подозреваем. Ведь почему-то убийца выбрал именно этих двоих. С такой же вероятностью убийца мог подложить яд в ваш бокал или в мой. Но был выбран именно Автандил Нарсия. А до этого – Стивен Харт. И тогда я задаю себе вопрос – почему? И не нахожу на него ответа. Среди подозреваемых может оказаться любой из нас. Но до того, как убийца решится на третье преступление, мы обязаны понять, почему объектом его ненависти стали именно эти двое.

Послышался звон бьющегося стекла. Это Артур Бэкман задел и опрокинул стоявший на столе бокал.

– Извините, – пробормотал он.

– А у вас есть свои версии? – осведомился Деменштейн. – Вы все-таки единственный специалист среди нас, господин Дронго.

– Пока нет. Мне еще нужно обдумать все, что здесь произошло. Слишком стремительно и быстро случились эти два преступления.

– Будем ждать третьего? – поинтересовался Чистовский. – Это ведь вы предложили собраться всем в гостиной, якобы для нашей безопасности. А сейчас выясняется, что никакой безопасности даже и не было. Убийца спокойно подошел к столу и положил в бокал яд. А мы все гадаем, что нам делать. Ничего не делать. Наверняка убийца оставил на бокале свои отпечатки пальцев. И в комнате Стивена Харта тоже оставил. Сейчас приедет полиция и все проверит.

– Это несерьезно, – возразил Деменштейн, – в полиции работают такие же обычные люди. Кто может оказаться среди провинциальных следователей? Люди, которые плохо соображают и почти ничего не смыслят в своей профессии. В лучшем случае они занимались здесь поисками пропавших коз или украденных баранов. Как они смогут найти убийцу, если один из лучших экспертов в мире сидит и рассуждает о том, кого нужно оставлять в списке подозреваемых, а кого нельзя. Давайте не будем себя обманывать. Это Сардиния, а не Тоскана или Пьемонт. Здесь другие обычаи, другие правила, другие люди. Почти сельская местность. Неужели вы ничего не хотите понять? Они нам не помогут. И не смогут ничего найти, даже если очень захотят. Мы же нормальные цивилизованные люди с высшим образованием. Среди нас эксперт, аналитик с широким диапазоном мышления. Давайте думать, как нам быть, не перекладывая свою ответственность на плечи провинциальных полицейских.

– Браво, – захлопала в ладони Аманда, – какой великолепный спич! Только скажите мне, кто ударил моего мужа, и я сама разорву этого человека на мелкие куски. Перед тем как я его разорву, пусть он мне попытается объяснить, за что он его убил. В чем причины, чем ему не понравился Стивен?

– Хватит, – поморщился Чистовский, – давайте будем серьезными людьми. Сейчас приедет полиция. Что мы им расскажем? Сказку о том, как на наших глазах убили нашего товарища и мы ничего не видели? На их месте я бы не поверил ни единому слову этих господ, которые придумывают подобные небылицы.

– Тогда давайте расскажем про неизвестного убийцу, который проник в дом, ударил по голове Стивена, затем отравил Автандила и скрылся в неизвестном направлении, – предложил Дронго. – Неужели вам будет легче, если мы придумаем его? Это нам все равно не поможет выявить истинного убийцу.

– Может быть, нам стоит позвать сюда католического священника? – неожиданно предложил Дэ Ким Ен.

– Для чего? – встрепенулся Деменштейн. – Что он для нас сделает? Будет изгонять из кого-то дьявола? Уже поздно. Дьявол, сидящий в одном из нас, уже убил двух человек. Чем нам поможет католический священник?

– Каждый из нас может исповедоваться ему в своих грехах, – пояснил проповедник, – и священник поможет каждому из нас.

– Не поможет, – возразил Лев Давидович. – Начнем с того, что я еврей и не стану исповедоваться католическому священнику. Вы тоже адепт совсем иной религии. Чистовские – православные, Глория Бэкман, кажется, принадлежит к англиканской церкви, ее муж тоже иудей. Ваша секретарь, судя по всему, относит себя к протестантам или лютеранам. Изольда тоже православная. Как видите, католический священник нам не поможет. Разве только Аманде. Она итальянка. И еще Тадеушу. Он поляк. Остальные принадлежат другим религиям.

– Удобная религия, – вздохнул Артур, – можно грешить, а потом получать прощение и индульгенцию. А у нас так нельзя. Ты отвечаешь за каждый свой поступок перед Богом. Отвечаешь в вечности. Точно так же, как у протестантов – там нельзя вымолить прощение у Бога, он видит каждый твой шаг. А вы, господин Дронго, наверно, мусульманин. Господин Деменштейн прав: нам пришлось бы приглашать сюда представителей почти всех концессий Европы.

– Тогда не остается ничего иного, как ждать полицейских, – развел руками проповедник, – хотя господин эксперт прав. Мы должны были сами обдумать наше положение и решить, кто из нас поддался этому адскому искушению и посмел лишить жизни другого человека.

Послышался шум подъезжающей машины. Тадеуш поднялся и вышел из комнаты. Он вернулся через минуту.

– Приехала полиция, – сообщил он, – двое офицеров из Порто-Торреса.

– Из морского порта? – гневно спросил Чистовский. – Что они понимают в подобном расследовании? Почему не прислали экспертов-криминалистов или следователей прокуратуры?

– Субботний вечер, – напомнил Тадеуш, – сейчас никого нет на службе. Они прибудут только в понедельник.

– А два трупа будут лежать в моем доме и отравлять нам существование! – разозлился Чистовский. – Пусть они забирают обоих и везут в свой полицейский морг. Мой дом – не хранилище убитых. Пусть сами решают, что им делать.

В гостиную вошли двое сотрудников полиции. Один был весьма пожилым: ему было лет шестьдесят, но выглядел он еще старше. Морщинистое, обожженное солнцем лицо, грубые черты, слезящиеся глаза. Казалось, что его просто взяли с гор, переодели в полицейскую форму и отправили на виллу «Дольче Вита». Второй офицер, наоборот, был непозволительно молод – пушок на его лице еще даже не оформился в щетину. Он был так молод, что казался мальчиком, который, балуясь, надел отцовскую форму. Ему было не больше двадцати пяти. Молодой все время краснел, извинялся, осторожно ходил между стульями, словно опасаясь что-то задеть. Пожилой долго рассматривал труп погибшего, даже попытался вдохнуть запах изо рта мертвеца, чем вызвал смех у присутствующих. Наверх оба офицера поднялись в сопровождении Тадеуша.

Когда они ушли, все наперебой принялись обсуждать этих двух сельских придурков, которые так и не поняли, куда попали.

– Нужно позвонить в Кальяри, – убеждал всех Деменштейн, – пусть пришлют опытных профессионалов. А тут – старик, который рассыпается от дряхлости и не понимает, куда приехал. А другой – юнец, который кажется школьником. Откуда они набирают таких офицеров?

– В Кальяри сейчас тоже никого нет, – зло пояснил Чистовский, – это Италия, здесь свои правила. Сиеста с часа до пяти вечера, время, когда никто не работает. А в субботу вечером не хотят работать даже полицейские. И если я даже найду кого-то в полицейском управлении Кальяри, они не захотят приехать к нам, чтобы расследовать эти преступления.

– Тогда вызывайте частных детективов, – решил Деменштейн, – у нас нет другого выхода. Если мы не узнаем имя убийцы, то будем подозревать друг друга до последних дней своего существования. И будем мучиться, пытаясь понять, кто из нас был убийцей.

– В субботу вечером частных детективов тоже не найти, – простонал Чистовский, – вся надежда только на нашего эксперта, – и он показал в сторону Дронго.

– Вы еще не поняли, что он аферист и никчемный болтун, – крикнула Снежана, – он ничего не может. Только делает вид, что пытается расследовать. Убийца сидит в доме, среди нас, а этот тип просто над нами издевается.

– Хватит, – неожиданно перебил ее муж, – не нужно ничего больше говорить. Если господин эксперт сможет, то проведет свое расследование, если не сможет – значит, будем ждать, пока свое заключение вынесут местные полицейские специалисты. Не нужно больше никого оскорблять.

– Ты на его стороне? – задохнулась от гнева Снежана. – Ты действительно считаешь его нормальным специалистом?

– Во всяком случае, тогда он тебя не подставил, – резко ответил ее супруг, – и вообще, хватит говорить на эту тему. Чем больше мы говорим, тем больше понимаем, что ничего сделать не можем. Поэтому давайте лучше помолчим. Сейчас вернутся сотрудники полиции, и мы наконец узнаем их мнение. Если, конечно, они соизволят нам его сказать.

– Значит, ты считаешь, что он был прав, когда так подставил меня в прошлом году? – не унималась Снежана Николаевна. – Я не думала, что ты такого плохого мнения обо мне. – Она говорила по-русски, чтобы ее не поняли многие из присутствующих.

Изольда открыла глаза, обвела взглядом столпившихся вокруг нее людей.

– Что случилось? – спросила она.

Она совершенно забыла о том, что здесь произошло полчаса назад. Потеряв сознание, она словно вычеркнула из своей памяти сцену смерти Автандила. И теперь, подняв голову, женщина тревожно оглядывалась по сторонам, не понимая, почему все столпились вокруг нее.

– Почему вы так смотрите? – спрашивала Изольда, но все молчали.

Она взглянула вокруг и увидела тело, накрытое простыней. Только тогда она начала постепенно вспоминать, что именно произошло. И вспомнив, вскрикнула от боли и отчаяния.

В этот момент в гостиную вошел Тадеуш.

– Они нашли орудие убийства, – сообщил он.