Дронго обычно просыпался довольно поздно, так как был ярко выраженной «совой» и при своем образе жизни мог позволить себе подобный режим. Обычно он засыпал ближе к рассвету, чтобы проснуться в полдень. Но на этот раз Дронго проснулся в одиннадцатом часу утра. Еще раньше он почувствовал, что Джил уже давно нет в комнате. Ему стыдно было признаться, но он до сих пор делал определенные усилия, засыпая в ее присутствии. Какой-то непонятный, почти звериный инстинкт не позволял ему засыпать в присутствии других людей, даже самых близких. Присутствие любого человека, даже Джил, заставляло его напрягаться, нервничать, просыпаться от малейшего шума. Может, потому, что он привык спать один. А может, потому, что это было последствием той давней истории, когда только чудо спасло ему жизнь в индонезийской тюрьме, где он успел проснуться за мгновение до того, как наемный убийца напал на него.

Джил проснулась в девять и беспокойно заворочалась в постели. Затем она поднялась и прошла в ванную комнату. Он слышал каждый ее шаг, каждый шорох, хотя действительно спал. Но какое-то второе сознание не давало ему окончательно провалиться в сон и заставляло прислушиваться к ее шагам. В половине десятого она надела купальный костюм, светлую юбку, майку и, забрав свою большую пляжную сумку, вышла из комнаты. Только тогда он позволил себе снова крепко уснуть.

Теперь, окончательно проснувшись, он набросил халат и вышел на балкон. У бассейна никого не было, очевидно, все спустились вниз, чтобы искупаться в холодных водах утреннего моря. Солнце уже поднялось довольно высоко и не било в глаза, что было очень кстати во времена летнего солнцепека. С третьего этажа можно было увидеть кромку пляжа. Кажется, там собрались почти все, но отсюда трудно было разобрать, кто есть кто. Он прошел в ванную комнату, чтобы принять душ. Привычка принимать душ два раза в день появилась у него давно. И теперь он не изменял ей почти никогда, при любом удобном случае вставая под воду хотя бы на несколько минут.

Он постоянно чувствовал эту потребность, словно тело излучало неведомую ему энергию, которую следовало смывать водой. А может, секрет был в его неприятной работе, при которой ему подсознательно казалось, что он пачкается, встречаясь с различными людьми, с которыми ему поневоле приходилось общаться. А они не всегда были теми людьми, с которыми хотелось бы иметь дело. И таким образом он подсознательно пытался очиститься, вставая под душ и чувствуя, как вода успокаивает его взбудораженную нервную систему.

Тщательно побрившись, он вышел из ванной как раз в тот момент, когда в комнату вошла Джил. У нее были мокрые волосы и почти счастливое выражение лица. Она улыбнулась ему, проходя в ванную комнату.

– Купалась в море? – спросил он.

– Здесь потрясающий пляж, – крикнула ему Джил, – я даже удивилась, но здесь почти нет камней! Только ровный песок. Такой я видела только на Апшероне, в Баку.

– Значит, он еще и почистил море, – сказал Дронго, – здесь не может быть песчаных пляжей. С этой стороны острова.

– Тогда он настоящий молодец, – рассудительно отозвалась Джил, – и ты не поверишь, кто сегодня утром плавал вместе со мной. Твоя протеже.

– Снежана Николаевна, – помрачнел Дронго.

– Вот именно. Я даже испугалась и немного отплыла в сторону, как будто она могла меня утопить. Но она так мило со мной поздоровалась и вообще была очень любезна.

– Вы плавали вдвоем?

– Там были почти все. Спустился вниз хозяин виллы. Был супруг Снежаны Николаевны. Артур Бэкман и его жена. У нее абсолютно потрясающая фигура, хотя грудь действительно не очень большая. Для женщины, которая рожала три раза, она выглядит просто замечательно.

– И больше никого не было?

– Были. Еще пришла секретарь этого духовного наставника. Кажется, Руна. Она заплыла так далеко, что мы даже испугались и решили послать за ней лодку. Но она повернула обратно. Чистовский серьезно разозлился и отчитал ее, сказав, что на его вилле еще никто не тонул. А в конце пришли Стивен Харт и Аманда. Но тут я уже решила уйти. Аманда разделась и продемонстрировала всем свой новый купальник. Лучше бы она пришла голой. Две полоски на груди и одна внизу. Почти все открыто. Честное слово, это не купальный костюм, а просто полоски ткани, которые ничего не скрывали.

– Она могла купаться и без купальника, – добродушно заметил Дронго, – теперь я жалею, что меня там не было.

– Как тебе не стыдно, – выглянула из ванной Джил, – неужели ты такой же, как все остальные мужчины? Они делали вид, что не смотрят на Аманду, но все только туда и смотрели. И ты знаешь, что удивительно? По-моему, это даже доставляет удовольствие мистеру Харту. Он бывает счастлив, когда другие мужчины смотрят на его жену. Во всяком случае, мне так показалось.

– Она предмет роскоши, которым он владеет. Все правильно. Так и должно быть. В этом обществе жен приобретают, как породистых скаковых лошадей, которые должны соответствующе выглядеть, умело гарцевать и сохранять осанку. Обрати внимание, что почти у всех мужчин, кроме меня, это не первые жены. У Деменштейна и Чистовского это вторые жены, у мистера Харта четвертая. Насколько я понял, Изольда Немченко вообще не супруга Автандила. Значит, только футболист и я можем похвастаться одним браком.

– Он ничем не может похвастаться. Просто такой бабник, которому досталась прекрасная жена, – возразила Джил.

– Понятно. Значит, это относится и ко мне.

– Я так не сказала.

– Но я все понял. Значит, вниз не спустились только я и наш проповедник. Остальные были на пляже?

– Не все. Не было нашего тамады с его подругой. По-моему, он вчера перебрал. Или предложение мистера Харта застало их врасплох, а когда госпожа Немченко согласилась, ее другу это явно не могло понравиться.

– Очень не понравилось, – согласился Дронго. – Ты уже позавтракала?

– Нет. Только выпила стакан апельсинового сока. Его выжимают прямо при тебе. Спустись и попробуй. И еще попроси – пусть смешают с другими фруктами. Будет вкусно.

Он надел светлые брюки, синюю майку с короткими рукавами и вышел из комнаты. Выходя, он невольно замедлил шаг, прислушиваясь. Но из комнаты рядом с ними, где остановились Автандил и Изольда, не доносилось ни звука. Возможно, они вчера действительно немного перебрали и решили как следует поспать. А может, уже пошли на море.

Спустившись на веранду, он попросил женщину, стоявшую у накрытых столов, дать ему стакан темного чая. И сел за столик, положив на тарелку немного сметаны и творога. Джил была права. После вчерашнего обильного ужина есть не хотелось. А еще нужно было выдержать сегодняшний банкет, вспомнил он. Нужно напомнить Джил, чтобы достала из чемодана их подарок, который они привезли Чистовскому. Это был набор уникальных шахмат, вырезанных из бивней слонов. Ему подарили этот набор в Африке лет восемь назад. Чистовский был кандидатом в мастера спорта по шахматам. Об этом было написано на всех его сайтах, и это звание, очевидно, было предметом большой гордости хозяина виллы. Дронго решил, что это будет почти идеальным подарком, ведь подобный набор стоил несколько тысяч долларов. Сам Дронго играл на уровне приличного перворазрядника и проигрывал своему другу Вейдеманису, который играл значительно сильнее.

Он увидел Автандила, который вошел на веранду и сел рядом с Дронго. Помотал головой.

– Вчера много выпили, – признался Нарсия, – вы уже ушли, а мы сели пить вместе с мистером Хартом. Железный человек. Чтобы перепить грузина, нужно иметь такое здоровье и такую силу воли! Но он меня запросто перепил. И даже потом помог мне подняться на третий этаж. Можете себе представить, какой это человек?

– У него большая практика, – напомнил Дронго, – насколько я знаю, он в жизни нигде не работал. Получил большое наследство от отца и всю жизнь пытался его промотать. Сейчас у него, должно быть, остались последние несколько миллионов, а когда-то его отец был мультимиллионером.

– На его век хватит, – усмехнулся Автандил. – Дайте мне кофе, – попросил он кухарку, которая подошла к ним, – с молоком, – добавил он по-английски, – и принесите бутылку минеральной воды.

Она недоумевающе посмотрела на них. Дронго перевел его просьбу на итальянский, и она согласно закивала головой.

– Я забыл, что она не знает английского, – признался Автандил. – А где вы так хорошо научились говорить по-итальянски? Хотя да, конечно... У вас жена итальянка.

– Нет, не поэтому. Я знал итальянский еще до знакомства с ней. Скорее, это язык помог нам познакомиться.

– А я знаю только английский, да и то не очень хорошо, – признался Автандил, – в наше время нужно знать несколько языков.

– Вы еще знаете грузинский и русский.

– Это не считается. Каждый человек обязан знать свой родной язык. А русский был языком самой большой в мире империи, и без его знания никуда нельзя было выезжать.

– Три языка, – подвел итог Дронго, – из которых два международных.

– Я еще хорошо говорю по-мингрельски, – засмеялся Автандил, – но это все равно не считается. А из международных языков я знаю только английский.

– Русский тоже международный, – возразил Дронго, – и поверьте мне, что он стал более распространенным в Европе, чем испанский или французский.

– Это вы говорите, чтобы успокоить меня?

– Нет, это правда. Сегодня не только в пятнадцати бывших республиках Союза, но и почти во всех странах Восточной Европы, а также в Турции, Германии, Греции, Финляндии это один из самых распространенных языков. Я уже не говорю о США и Китае. Недавно я выступал в Мюнхене на ежегодной конференции по безопасности. Меня спросили – знаю ли я немецкий. Я ответил, что знаю два первых языка Германии и мне совсем необязательно знать третий. Немцы очень удивились. Какие два первых языка? Турецкий и русский, пояснил я им. Они долго смеялись. А потом оказалось, что мой переводчик был турок. Он переводил мою речь с английского на немецкий.

– Смешно, – согласился Автандил.

Кухарка принесла ему кофе с молоком и бутылку минеральной воды «Сан-Пеллегрино».

– Все равно болит голова. Нужно принять аспирин, – выдохнул Автандил. – Вы не знаете, когда у нас сбор у сауны?

– Насколько я понял, они хотели собраться пораньше, ведь сегодняшнее торжество начнется в семь часов вечера.

– Да, верно. Стивен сказал, чтобы мы собрались часам к двум. В такую жару – и в сауну. Мы там просто сваримся. Но все равно пойдем, раз обещали. Хорошо, что сегодня не так жарко.

– А где ваша подруга?

– Еще спит. Она сидела с нами до конца. Как и Аманда. Абсолютно потрясающая женщина. Моя заснула у меня на плече, а Аманда пила наравне с нами и еще смеялась над моими шутками. Честное слово, она просто молодец. Хотя признаюсь, что для меня было огромным испытанием сидеть напротив нее на стуле. Помните фильм «Основной инстинкт»? Когда Шарон Стоун сидит без нижнего белья на стуле и кладет одну ногу на другую. Они все тогда замерли от ужаса и восторга. Вот так я себя и чувствовал, когда она сидела напротив меня. Хотя было уже темно, но все равно я чувствовал себя не очень уверенно.

– Когда вы закончили?

– В пятом часу утра. Все уже спали, когда мы поднимались к себе в комнаты. Я чуть не упал, и Стивен помог мне удержаться на ногах.

– Вы решили идти в сауну в такую погоду?

– Обязательно пойдем. Назло этому нытику-корейцу. Как его зовут? Вечно забываю.

– Преподобный Дэ Ким Ен.

– Вот именно. Декимен. Тоже мне – проповедник морали. А сам то и дело смотрел на ножки Аманды. И делал вид, что не хочет смотреть. Она сама нам об этом вчера рассказала.

– Трудно удержаться и не смотреть на ее ноги, – признался Дронго.

– Вот это честный ответ. А то рассуждает о морали, а сам возит с собой по всему свету своего молодого секретаря, которая очень даже симпатичная женщина.

– Вы же знаете, что они спят в разных спальных комнатах.

– Это ничего не значит. Раз вместе едут, значит, иногда оказываются в одной комнате. Он мог бы взять с собой секретаря-мужчину, а не молодую женщину. Она сама призналась, что не была монашкой или девственницей. Что вам еще нужно?

– Ничего. Но мне кажется, что сегодня он собирается спуститься вместе с вами в сауну.

– Шутите, – усмехнулся Автандил, – он никогда в жизни даже не подойдет к сауне.

– По-моему, он вчера решил, что ему нужно пройти через это испытание, чтобы иметь право осуждать вас.

– Пусть приходит, – засмеялся Автандил, – будет даже интересно. Посмотрим, как он разденется. И нужно попросить, чтобы взял с собой своего секретаря. У нее такие соблазнительные формы...

– Хватит, – попросил Дронго, – не люблю, когда говорят скабрезности в моем присутствии.

– Извините. Но это действительно смешно. Голый проповедник среди голых людей. Особенно интересно, как он будет смотреть на Аманду.

– Кажется, это единственная приманка, ради которой все мужчины готовы рискнуть, направляясь в сауну, – усмехнулся Дронго.

– А вы бы не рискнули? – поинтересовался Автандил. – Конечно, если с женой, то нельзя, это я понимаю. Я еще не развелся со своей супругой, но с ней бы я тоже никогда в такую сауну не пошел. Даже не стал бы это обсуждать. Она бы мне все глаза выцарапала. А с моей нынешней стервой можно рискнуть. Она мне не жена и никогда в жизни ею не будет. Эта особа живет со мной только ради моих денег. Как только я прекращу финансировать ее походы по магазинам, нашей неземной любви придет конец. Сразу и без лишних разговоров.

К ним подошел Альберт Чистовский. У него был несколько озабоченный вид.

– Вы не видели Льва Давидовича? – спросил он.

– Нет, – ответил Дронго, – он здесь не появлялся. Что-нибудь случилось?

– Надеюсь, что нет. Но он должен был позвонить в Милан и сообщить мне о своем звонке. А я нигде не могу его найти.

– Почему в Милан? – поинтересовался Автандил. – Вам там что-нибудь нужно? У меня есть в Милане свой торговый представитель. Если нужно, я могу ему позвонить.

– Нет, – улыбнулся Чистовский, – Лев должен был позвонить совсем в другое место. Ты уже все забыл, о чем мы говорили. Сегодня вечером вы все узнаете. Черт возьми, почему он отключил свой мобильный телефон и куда он мог деться?

Чистовский поспешил в дом.

– Кажется, Деменштейн должен был привезти какого-то оперного певца, – вспомнил Автандил, – или нечто в этом роде. Альберт узнал, что Снежана Николаевна знакома с этим тенором. Она ведь у нас знаковая фигура на российском телевидении.

– Вы давно знакомы с Чистовским?

– Не очень, – вздохнул Автандил, – мы с ним познакомились в Риме. Очень интересный бизнесмен. Нестандартно мыслит, имеет хорошую светлую голову. Если бы не кризис, мы бы с ним такое дело развернули! Все было уже готово. И вдруг этот проклятый кризис. Все планы пришлось свернуть. Обидно. Если бы мы встретились еще год или два назад, все получилось бы в лучшем виде.

– Еще получится, – предположил Дронго.

– А упущенное время? Время – деньги. Кто-нибудь возьмет и разработает нашу идею. И мы останемся ни с чем. Идеи валяются под ногами, нужно только наклониться, чтобы подобрать их. Кто-то окажется проворнее и заработает наши миллионы.

– А сейчас вы не можете начать?

– Откуда нам взять деньги? Под какие проценты сейчас дадут кредиты в России, вы знаете? Под такие проценты можно только торговать наркотиками. Да и то если у тебя есть свои люди в Госнаркоконтроле и в Таможенном комитете. Иначе прогоришь. Такие проценты не сможет вернуть ни один нормальный коммерсант, это я вам гарантирую.

– Возьмите кредиты в итальянских банках. Здесь сейчас очень маленький процент.

– Не дадут. Мы уже пробовали. Для этого нужно рассказать как можно подробнее суть нашей идеи. А это значит фактически передать им бесплатно все наши задумки. Пока их бюрократия расшевелится, пока они примут решение, пока выдадут деньги, пройдет несколько месяцев. И кто-то другой просто воспользуется нашими идеями. К итальянцам мы не пойдем, это глупо. Нужно искать другие возможности. Поэтому Альберт пригласил своего давнего друга Льва Давидовича. Если тот решит рискнуть парой-другой миллионов, то проект может получиться.

– Деменштейн об этом знает?

– Думаю, что догадывается.

– Тогда понятно, для чего нужна эта роскошь. Пытаетесь убедить Льва Давидовича, что все нормально и Чистовский по-прежнему на плаву.

– Вы поразительно догадливы, – усмехнулся Автандил.

– Так говорил Остап Бендер бывшему предводителю дворянства Кисе Воробьянинову, – напомнил Дронго. – Теперь все понятно. Этот день рождения задуман как большой спектакль для Льва Давидовича, чтобы убедить его выдать деньги. Или не только для него?

– Не только, – признался Автандил. – Вообще, я не должен вам ничего говорить, но раз вы сами все поняли, то скажу. Он пригласил Льва Давидовича, Стивена Харта и Артура Бэкмана, чтобы произвести на них должное впечатление. С каждым мы будем говорить отдельно. Попытаемся убедить их вложить свободные деньги в наш проект. Как видите, у нас нет никаких коварных замыслов. Только бизнес, и ничего личного.

– А зачем вам понадобились мы с проповедником?

– Это уже психология, – признался Автандил, – вы вдвоем нужны для антуража. Извините, я думаю, вы человек вполне современный, не обидитесь.

– Не обижусь, – кивнул Дронго.

– В конце концов мы, кавказцы, должны помогать друг другу.

– И все-таки зачем мы вам понадобились?

– Известный проповедник, достопочтимый Гуру и самый известный эксперт по проблемам преступности, – усмехнулся Автандил. – Вы как бы заверяете своим присутствием, что Бог и законы на нашей стороне. Очень хорошая компания.

– Ясно, – улыбнулся Дронго, – действительно хорошая.

– Надеюсь, что вы не обиделись и у вас есть чувство юмора?

– Теперь мне даже нравится его план, – признался Дронго, – только учтите, что у мистера Харта почти нет денег. Это я точно знаю, об этом писали почти все газеты. Три развода, постоянные кутежи, спонсорство чемпионатов по гольфу, разорительные траты на Аманду полностью расстроили его бюджет. Скорее вы с Чистовским сможете одолжить ему денег, чем он вам.

– Очень жаль, – пожал плечами Автандил, – а нам казалось, что он идеальная фигура для нашего бизнеса.

– Я вам не помешала? – раздалось у них за спиной.

Они обернулись. Ни один даже не почувствовал, как к ним, мягко ступая, подошла Снежана Николаевна. Она была босиком, в закрытом купальном костюме темно-синего цвета и голубом парео, обмотанном вокруг талии. Очевидно, она слышала их последние фразы. Автандил нахмурился.

– Нет, – хрипло произнес он, – вы нам совсем не помешали.