Следующий день Петровский начал с вызова финансистов. Выяснилось, что опубликованные статьи сыграли нужную роль — акции комбината понизились примерно на полтора процента. Наталья Андреевна показала диаграмму, пояснив, что динамика к понижению стабильно сохраняется, но вчерашние публикации подтолкнули падение, несколько его ускорив.
Петровский поблагодарил ее и отпустил, попросив задержаться Юлая.
— Тебе необходимо срочно лететь в Киев, — сообщил он, — оформлять наши отношения с этим Скрыпником. Только будь осторожен, смотри, чтобы они тебя не обманули. Никаких документов не подписывай, ничего не обещай, больше слушай, чем говори. С тобой поедут наши лучшие специалисты. Пусть аналитики поработают с украинцами и дадут мне абсолютно реальную картину. Только факты, статистика, анализ. Самое важное понять: можно ли пойти на вариант изменения Конституции и кто будет за него голосовать? Только коммунисты, социалисты и центристы? Или еще кто-нибудь? Пусть дадут мне развернутую картину по каждой партии.
— Все сделаю, — поднялся Юлай, — можешь не волноваться.
— Я очень волнуюсь, — зло признал Петровский. — После того как меня кинул Бронштейн, действительно волнуюсь. Он до сих пор считает, что я пытаюсь помочь его племяннику, их подставной фирме. И терпеливо ждет, когда получит свои миллионы. Мне так не хочется его огорчать!
— Если ты им так недоволен, зачем его держишь? — не понял Юлай.
— Он отличный специалист, и тебе это прекрасно известно. Кроме того, он нам необходим, пока не закончится вся эта история с комбинатом. Нужно, чтобы никто не понял нашей игры.
— Иногда я тоже тебя не понимаю. Ты разговаривал с Климентьевым, пообещав перевести в его фирму шесть процентов акций, говорил с вице-премьером, получив его поддержку, пытался договориться с Алентовичем и Шустером, летал к Жуковскому в Лондон… Ты хотя бы сам-то понимаешь, чего именно хочешь?
Петровский, глядя на своего заместителя, улыбнулся:
— Пытаюсь, хотя иногда бывает очень сложно.
Юлай не стал ничего переспрашивать.
— Ты, возможно, единственный человек, которому я хочу верить, — неожиданно добавил Святослав Олегович, и Юлай понял, что он говорит правду.
Они попрощались, Юлай отправился к себе. И едва он вышел, как Инна сообщила, что звонят из Лондона. Петровский поморщился: похоже, все его разговоры с Жуковским будут прослушиваться. Но и не ответить на звонок было невозможно. А свой мобильный аппарат он отключал, как только входил в кабинет, и об этом знали все его знакомые.
— Слушаю вас, Глеб Моисеевич, — отозвался Святослав Олегович недовольным голосом.
— Я не понимаю, что происходит, — нервно начал Жуковский. — Мне казалось, мы обо всем договорились. Я перевел двенадцать процентов акций, но вчера сразу в двух газетах читаю удивительные материалы о нашем комбинате. И насколько мне удалось узнать, одна из статей инициирована вашим окружением.
— Ну и что? — Петровский старался помнить, что не имеет права говорить лишних слов.
— Вы видели, сколько стоят наши акции? — прокричал Жуковский. — Они уже упали в цене на несколько процентов. Если и дальше так пойдет, я разорюсь. Мне придется продавать акции комбината.
— Я думаю, до этого не дойдет, — попытался успокоить его глава агентства "Миллениум".
— Еще как дойдет! — захлебнулся от возмущения его собеседник. — Мне кажется, вы не совсем понимаете ситуацию. Ваш литовский филиал ничего не делает, и мне стало известно, что часть акций переведены в непонятную фирму "Мостраст".
— Мы решили разделить владение таким крупным пакетом, — объяснил Святослав Олегович. — Не нужно нервничать. Статьи бывают разные, надо обращать внимание на тенденцию. Мы первыми сообщили о кредите американского банка. И я думаю, мы сможем контролировать ситуацию.
— Надеюсь, что пока сможете, — прокричал Жуковский и положил трубку.
Петровский тоже разъединился. Необходимо сделать так, чтобы на следующей неделе никто не мог бы его найти и даже до него дозвониться. Только в этом случае ему удастся осуществить все его планы. Иначе придется каждый раз оправдываться. Сначала перед Жуковским, затем перед Климентьевым, наконец, перед вице-премьером…
Когда раздался следующий телефонный звонок, он уже знал, что это вице-премьер. Опять поморщившись, Петровский поднял трубку аппарата правительственной связи.
— Я проверил все данные, — без предисловий сообщил вице-премьер. — Похоже, ты сказал правду. Это меняет дело, и теперь я буду на вашей стороне.
Он говорил о переводе акций во владение Мострасту". Очевидно, ему удалось проверить информацию Петровского насчет акций, подступивших во владение фирмы Климентьева.
— Спасибо, — поблагодарил его Святослав Олегович. — Если разрешите, вечером я к вам заеду.
— Нет, — ответил вице-премьер, — не нужно. Давай встретимся в итальянском магазине. Это тут, рядом с нами, на углу. Ты знаешь где.
— Когда?
— В четыре вечера, — и вице-премьер отключился, не попрощавшись. Петровский усмехнулся. Кажется, чиновник клюнул на его предложение. Облегченно вздохнув, он набрал номер приемной руководителя президентской администрации.
— Это Петровский, я хотел бы поговорить с Евгением Герасимовичем… — Не успел он закончить фразы, как секретарь их соединил. Очевидно, получил на этот счет конкретные указания.
— Здравствуйте, Святослав Олегович, — ласково произнес Климентьев, взяв трубку. — Как у вас дела?
— Мы перевели…
— Знаю, — перебил его Климентьев. — Не нужно ничего говорить по телефону. Даже правительственные телефоны могут прослушиваться.
— Мы работаем, — напомнил Петровский.
— Успеха вам! — пожелал Климентьев. — Только не зарывайтесь.
— Вчера я встречался с Алентовичем и Шустером…
— Это я тоже знаю. В "Царской охоте".
— Если вы уже прослушали наш разговор, то вам известно, о чем мы говорили, — позволил себе немного похамить Святослав Олегович.
— Я не слышал вашего разговора. У Алентовича очень надежная служба безопасности. Вы смогли с ним договориться?
— Не совсем. Они настроены против нашего плана.
— Вашего, — поправил его Климентьев. — Не стоит приписывать мне ваши безусловные заслуги.
— Мне понадобится ваша помощь.
— Можете звонить мне в любое время дня и ночи. Запишите мой прямой телефон. Только никому его не давайте. — Климентьев пробормотал номер телефона и продолжил: — Вам нужно продумать линию обороны. С Алентовичем трудно договориться. Ваши люди могли бы помочь правоохранительным органам найти убийц директора комбината. Это был бы очень сильный ход. До свидания.
— До свидания, — Петровский положил трубку и помотал головой. "О нет; Климентьев не зря занимает такой высокий пост. Этот человек умеет мыслить нестандартно. А ведь такая идея должна была бы прийти в голову ему самому. Если удастся каким-то образом доказать причастность Роговицына к этому убийству, то они окончательно похоронят план Алентовича и нанесут очень сильный удар по его позициям".
— Срочно ко мне Глушко, — приказал он Инне.
— Виктор Михайлович уехал на обед, — известила секретарь.
— Найди его, пусть срочно вернется, — нетерпеливо приказал Петровский, — немедленно. Хотя нет. Узнай, где он обедает, позвони ему и скажи, что я к нему присоединюсь.
— Он обедает дома…
— Пусть сегодня пообедает в ресторане. Найди какой-нибудь хороший ресторан около его дома. Я подъеду туда встретиться с ним. Только срочно. — Отключившись, он нетерпеливо постучал пальцами по столу.
Через минуту Инна доложила:
— Рядом с его домом ресторан "Репортер"…
— Какой "Репортер"? — заорал Петровский. — Дом журналистов, что ли?
— Нет, это очень престижный ресторан. Просто так называется.
— Тогда позвони туда и закажи нам столик. На двоих. И пусть кто-нибудь из охраны поедет туда прямо сейчас, проверит обстановку на месте.
— Все поняла.
Он отключился. Затем позвонил своему помощнику:
— Паша, зайди ко мне.
Бубенцов не выделялся особенно выдающимися способностями. Его интеллектуальный уровень был достаточно средним, и, похоже, он догадывался об этом. Но его отличала от многих абсолютная собачья преданность, умение точно и в срок выполнять все распоряжения шефа, исключительная добросовестность и трудолюбие. А сочетание таких качеств делало его по-настоящему очень хорошим помощником. Когда Паша вошел в кабинет, Петровский уже стоял, ожидая его.
— Почему так долго? — свирепо спросил он.
— Я был внизу, смотрел новую машину, — начал оправдываться Бубенцов.
— Свою?
— Нет, ваш новый «джип». Вы же мне вчера приказали его осмотреть.
— Действительно, — вспомнил Святослав Олегович. — Хорошая машина?
— Очень, — восторженно произнес Бубенцов, — пересадим в нее ваших охранников. всех четверых. Там и места больше. Можно поставить бронированные стекла…
— Зачем? — удивился Петровский. — Если меня захотят убить, то бронированные стекла не помогут. А теперь слушай внимательно, что я тебе скажу. Хотя нет. Здесь говорить не стоит. Давай выйдем, а когда будем спускаться по лестнице, я изложу тебе мой план.
— Хорошо, — согласился ничему не удивляющийся Бубенцов, — я все понял. А ребят позвать на лестницу?
— Идиот, — разозлился Петровский, — ты ничего не понял. Идем быстрее!
Они вышли в приемную.
— Инна, скажи ребятам, чтобы меня ждали на первом этаже, — распорядился Святослав Олегович. — Я буду спускаться по лестнице.
Он прошел вместе с Бубенцовым до конца коридора, и они вышли на лестничную площадку. Петровский оглянулся по сторонам.
— Теперь запоминай, — распорядился он. — Завтра днем у меня случится сильный сердечный приступ. А ты должен обеспечить мою отправку в больницу. Найди сегодня самую лучшую частную клинику, чтобы там было не особенно много людей и своя охрана. Договорись о моей госпитализации, скажи, что у меня в последнее время очень болит сердце. В палате не должно быть телефона. Ни в коем случае. Но капельницу, аппаратуру и все, что нужно, пусть приготовят.
— Сделаю, — у Бубенцова была хорошая память. Он мог дословно повторить все, что ему сказали.
— И чтоб никто ничего не знал, — приказал Петровский, — ни один человек. Даже моя жена. Если она позвонит из Лондона, скажешь, что у меня легкий сердечный приступ. Она может позвонить мне на мой мобильный. Поменяешь мне номер телефона, и чтобы о нем знал только ты. Больше никто. Только ты.
Бубенцов ошеломленно кивнул, но не стал задавать вопросов. Это тоже была его характерная и весьма положительная черта.
Святослав Олегович спустился по лестнице и вышел во двор, где его уже ждали охранники. Он сел в машину, и автомобили поехали в сторону центра, где находился ресторан "Репортер". У входа в него автомобили остановились, и Петровский вместе с несколькими охранниками спустился в полуподвальное помещение. На полу тут были высечены имена известных писателей и журналистов, приходивших в этот ресторан. Петровский заметил Сергея Михалкова и улыбнулся. В детстве он более других любил стихи о дяде Степе.
В дальнем конце зала уже сидел Глушко. Генерал явно скучал. Он любил обычную домашнюю еду и не признавал современных ресторанов. Но, будучи человеком дисциплинированным, сразу же, как только ему позвонила Инна, приехал сюда на встречу с шефом.
Святослав Олегович прошел к столу и сел рядом с ним. За двумя соседними столиками разместились телохранители. Виктор Михайлович удивленно посмотрел на Петровского.
— Не могу понять, почему вы назначили свидание в этом ресторане? Мы могли бы поговорить у меня дома. Или где-нибудь на улице.
— Я не уверен, что нас не подслушивают, — признался Петровский. — После визита в Лондон я понял, что тайно вести разговоры очень сложно. Поэтому попросил Инну выбрать ресторан поближе к вашему дому.
К ним подошел официант.
— Любую легкую закуску, — попросил Петровский, — и две бутылки минеральной воды. Только быстро. А потом к нам больше не подходите.
— Я все понял, — кивнул испуганный официант, отходя от их столика.
— Что произошло? — поинтересовался Глушко.
— Мне срочно понадобилось с вами проконсультироваться, — признался Петровский. — Сегодня мне подсказали один очень интересный ход, и я хочу с вами посоветоваться.
— Какой ход?
— Мне нужен специалист. И не просто специалист, а суперпрофессионал, который смог бы за несколько дней расследовать убийство директора комбината в Нижнебайкалъске. Очень опытный сыщик.
— Ясно, — кивнул Глушко. — Есть такой человек. Это высочайший профессионал, но сейчас его нет в Москве. Кажется, он улетел в Европу.
— Как его зовут?
— Его обычно называют Дронго. Настоящего имени не знает никто.
— Я о нем слышал, — кивнул Святослав Олегович. — Нельзя ли его быстро найти?
— Быстро не сможем. Если он сам захочет, то выйдет на нас, когда мы ему позвоним. У него дома автоответчик. Но если он в Европе, придется подождать.
— Как вы думаете, он сможет найти убийцу директора комбината?
— Во всяком случае, абсолютно точно сделает это лучше других.
— У меня нет времени, — вздохнул Петровский, — я хотел бы решить эту проблему уже сегодня.
— За один день мы его не найдем, — признался генерал, — но если он вам так нужен, я попрошу ребят выйти на кого-нибудь из знакомых. У него были хорошие связи с нашими бывшими сотрудниками. Он раньше работал экспертом Интерпола.
— Только этого не хватало! — отмахнулся Петровский. — Нет, Дронго нам не подходит. Слишком известный человек.
— Вы же сказали — вам нужен самый лучший. Он и есть самый лучший.
— Кто еще? — нетерпеливо спросил Петровский.
Официант принес две бутылки минеральной воды и два греческих салата. Поставил все на столик, разлил воду и удалился.
— Есть еще Тенгиз Абуладзе, — вспомнил Глушко. — Тоже отличный специалист. Старый и опытный профессионал.
— А он откуда? Тоже из Интерпола?
— Нет, из военной разведки, бывшего ГРУ. Кажется, полковник. Очень мудрый мужик.
— Господи! — взмолился Петровский. — В какой стране мы живем? Если нужно спасти демократию, то обязательно находят бывшего подполковника КГБ, если нужно спасти страну от дефолта, ставят на бывшего начальника разведслужбы. Если мне нужен толковый специалист, то он либо из ГРУ, либо из Интерпола. Ну неужели нет нормального эксперта, который не был бы связан ни с КГБ, ни с ГРУ, ни с Интерполом? Какой-нибудь нормальный сыщик, частный детектив? Ну хотя бы из милиции?
— Не понимаю, чем вам не нравится КГБ, — обиделся Глушко. — Между прочим, это была очень серьезная организация.
— Настолько серьезная, что у всех до сих пор от нее изжога, — огрызнулся Святослав Олегович. — Нет, не нужно обижаться, Виктор Михайлович, я понимаю ваши чувства. Но поймите и вы меня. У нас очень важное дело, а вы мне советуете позвать офицеров ГРУ или КГБ, Я не могу им доверять, только не нужно принимать это на свой счет. Я хочу заполучить обычного сыщика, нормального следователя, но очень толкового. Неужели у вас нет такого?
— Он не сможет найти настоящего убийцу — терпеливо пояснил генерал. — Вы же просите профессионала.
— Не найдет? — задумался Святослав Олегович.
— За несколько дней, конечно, не найдет. И вообще вы напрасно думаете, что в таких делах могут быть какие-нибудь гарантии. Даже лучший профессионал может потратить на поиски несколько месяцев. Заказные убийства редко раскрываются. Это очень сложная работа, которую делают десятки высококвалифицированных людей, экспертов. Неужели не понимаете?
— Тогда найдите мне какого-нибудь головореза.
— Он тоже не найдет убийцу.
— Я знаю, кто убийца, — улыбнулся Петровский. — Мне нужен человек, который сумеет это доказать. Любым способом, и не обязательно самым законным.
— Это совсем другое дело. У меня есть знакомый полковник из отдела борьбы с бандитизмом. У него сколько хотите таких специалистов. Заставят признаться любого человека, что он папа римский или шпион эфиопских властей. С этим как раз нет никаких проблем.
— Вот и прекрасно! — обрадовался Петровский. — Тогда пусть они найдут Роговицына Валерия Георгиевича и узнают у него, кто убил директора комбината.
Глушко покачнулся в кресле.
— Я думал, вы шутите, — признался он. — Вы действительно хотите, чтобы они выбили показания из этого сутенера?
— Конечно, хочу. У меня должны быть документальные свидетельства причастности Роговицына к этому преступлению. И желательно, чтобы он сообщил, кто заказывал ему убийство директора.
— А если это не он? Ребята могут перестараться и убить его.
— Тогда мы его похороним за наш счет. Вы меня продолжаете удивлять, Виктор Михайлович. Вы же сами рассказали мне о визите Роговицына к директору комбината.
— Хорошо, — кивнул Глушко, — я все понял. Сегодня позвоню моему знакомому полковнику и скажу, чтобы они взяли в оборот этого Роговицына.
— Спасибо, — кивнул Петровский. — Как нас с поликлиникой?
— Я уже заплатил деньги, — доложил генерал. — Они сделали все, как мы договаривались. Получили деньги и выбили оттуда этих захватчиков. Теперь Водяков вернулся в свое помещение. Я сам лично отвез его в поликлинику Но нужно будет еще заплатить за решение городского суда, подтверждающее решение районного. То есть сделать так, как сделали и наши опоненты. Знаете, надо было видеть, какие лица были у австрийцев, когда они снова въехали в свое помещение. Им казалось, что оно навсегда для них потеряно. Наши люди выбили оттуда спецназ, и теперь в поликлинике все в порядке.
— Представляю, как изумились австрийцы, — пробормотал Петровский. — У них в Австрии подобные разбирательства, наверно, тянутся годами.
— Десятилетиями, — улыбнулся Глушко.— Австрийцы ходили на ушах, до сих пор не верят, что такое возможно.
— У нас все возможно, — строго заметил Петровский. — Пусть ваши люди узнают нужные мне подробности до завтрашнего утра.
— К чему такая спешка? — не понял Глушко. — Им ведь нужно подготовиться, осмотреться…
— У нас нет времени, — Петровский глянул на часы. — Постарайтесь сделать все максимально быстро. Считайте, что это моя личная просьба.
— Хорошо, — согласился генерал. — Сегодня же все сделаем. Только объясните, зачем вы приехали в этот ресторан? Неужели мы не могли поговорить по такому вопросу у нас в офисе?
— Как вы считаете, Виктор Михайлович, я достаточно разумный человек?
— Я бы сказал, что очень, если бы вы не были моим руководителем. Это может выглядеть как лесть. Поэтому скажу, что вы весьма разумный человек.
— Наш разговор стоит дороже, чем этот ресторан и даже все дома на этой стороне улицы. Теперь понимаете, почему я сюда приехал?
Глушко усмехнулся. Затем поднял обе руки, признавая превосходство патрона.
— И еще один секрет, — понизил голос Петровский. — Завтра утром я заболею. Вот почему мне нужно получить необходимую информацию уже сегодня.
— Серьезно заболеете? — понял все без лишних объяснений генерал.
— Очень, — шепотом, почти одними губами ответил Петровский. — Меня даже положат в реанимацию. А вам завтра придется посидеть рядом с Инной. И никто кроме вас не будет знать, почему я попал в больницу..