Полковник Кафаров приехал в отель «Хилтон» в половине второго ночи, когда следователь, прокурор, сотрудники полиции и офицеры Министерства национальной безопасности уже покинули здание. Внизу его встречали Самир Бехбудов и Ариф Салимов. У обоих были мрачные от недосыпания и случившегося лица. Оба понимали, насколько серьезно то, что произошло с их гостем…

– Пойдемте в его номер, – предложил Кафаров.

Все офицеры поднялись в номер, который занимал Гольдфарб. Здесь еще везде была разбросана его одежда, на столе стояла недопитая бутылка минеральной воды, лежали даже очки Якова Ароновича. Кафаров вошел в номер и буквально ощупал каждый предмет в обеих комнатах. Прошел в ванную комнату, осмотрел оставшиеся там предметы, вернулся и уселся на диван. Оба офицера понуро стояли перед ним.

– Садитесь, – разрешил полковник.

Они уселись на стульях, рядом с диваном.

– Что нам известно? – уточнил Кафаров, обращаясь к Бехбудову.

– Ко мне позвонила по срочной линии майор Кеклик Алиева, которая сообщила, что за Гольдфарбом установлено наблюдение, – сообщил Бехбудов, – я тут-же принял меры, направив оперативную группу в отель. Но они прибыли слишком поздно. В номере был найден погибший сотрудник отеля. Его имя Вахид Агаев. Сейчас устанавливаем его связи, но, возможно, он был лишь случайным свидетелем. Сам Гольдфарб пропал. Эксперты проверили пятна крови на обивке дивана, они не принадлежат Гольдфарбу. Сделали срочный запрос в Тель-Авив, чтобы уточнить, кому именно могли принадлежать эти пятна крови.

– И все? – мрачно осведомился Кафаров.

– Приметы Гольдфарба переданы сотрудникам полиции, госавтоинспекции, на все пограничные пункты, в аэропорты и кассы, – отрапортовал Бехбудов. – Мы надеемся, что в любом случае его не удастся вывезти из нашей страны.

– Его не будут вывозить, – перебил Кафаров, – им нужны его планы по охране и безопасности нового дворца. А потом они его убьют, чтобы никуда не возить.

– Такой опытный эксперт и так глупо попался, – хмуро заметил Ариф, – нужно было ставить охранников и у дверей его номера.

– И вообще, ходить за ним по пятам, даже в туалет, – в тон Салимову иронично продолжил Кафаров.

– Что еще? – спросил полковник, – только коротко и быстро.

– Гольдфарб сообщил о неизвестных наблюдателях сначала Кеклик Алиевой, – доложил Салимов, – мы встретились с ней у парка Низами и она мне все подробно рассказала. Я сразу поехал в управление, а она отправилась домой. Потом еще раз позвонила мне уже из машины. Я предложил ей не волноваться и поехать домой.

– Гольдфарб не сказал, кто это мог быть?

– Насколько я понял – нет. Но он их вычислил. Я вернулся в управление и передал обоим офицерам охраны предписание руководства – быть внимательнее. Мы послали еще одну машину с двумя другими офицерами, которые дежурили на улице и следили за входом в отель. Но ничего подозрительного они тоже не обнаружили.

– Показательная инициатива на фоне полного провала, – коротко отрезал Кафаров. – Вы звонили после этого майору Алиевой?

– Звонил два раза, – ответил Ариф, – но телефон не отвечает. Очевидно, она уже спит.

– После такого случая? – не поверил Кафаров. – Неужели ты ее до сих пор не знаешь? Она не позволила бы себе заснуть ни при каких обстоятельствах. Более того. По логике ее поведения, она должна была вернуться в отель. Почему ее до сих пор здесь нет?

Бехбудов и Салимов переглянулись.

– Я думал, она купается, – пробормотал Ариф, – таким образом она обычно снимает напряжение. Под холодным душем.

– Это тебе сейчас нужен хороший душ, – посоветовал Кафаров.

– У нее маленькая дочь и пожилая мать-гипертоник, – пояснил Бехбудов, – поэтому мы не стали ее беспокоить так поздно ночью, решив, что можно подождать до утра.

– Это ваша очередная и самая большая ошибка, – сурово произнес Кафаров, – сейчас поедем прямо к ней домой. А пока еще раз осмотрим обе комнаты. У меня такое ощущение, что гостя не убили в этом номере, а инсценировали его похищение, чтобы навести нас на ложный след.

– Вы считаете, что его не похитили? – удивился Бехбудов.

– Во всяком случае, все было не совсем так, как нас пытаются уверить. Посмотрите. Здесь остались его очки. Но это не совсем его очки. Осмотрите их внимательнее. Они достаточно новые, и заметно, что ими почти не пользовались. То есть их оставили намеренно, чтобы убедить нас в том, что его внезапно похитили. Зато среди оставленных вещей нет часов нашего гостя, нижнего белья. Рубашки и костюмы, которые висят в шкафу, выглядят достаточно потертыми, но в них ничего нет. Как будто их специально оставили для нас. Ну и еще убитый охранник. Как он оказался в комнате гостя? Почему сюда пришел и получил две пули? Сначала в живот, потом контрольный в голову. Нужно внимательно проверить его биографию. Почему он оказался в такое позднее время в номере Гольдфарба? Что он здесь делал? Вы проверили по заказам? Гость вызывал кого-то из службы сервиса?

– Следователь уже все проверил, – доложил Салимов, – Гольдфарб никого не вызывал из службы сервиса, это точно. Операторы не зафиксировали такой звонок.

– И никто ничего не заметил, – подвел неутешительный итог полковник, – давайте сделаем так. Спуститесь вниз и возьмите списки всех гостей, оставшихся на эту ночь в отеле. Всех, без исключения. А потом начнем проверку. Под видом пожарной тревоги мы попросим всех гостей выйти из номеров и тщательно проверим все комнаты.

– Я все понял, – кивнул Бехбудов, – я останусь и проведу всю проверку.

– Оставайся, – разрешил полковник, – а мы вместе с Арифом поедем в гости к майору Алиевой. Надеюсь, она нас не прогонит. А вы как считаете, майор Салимов?

Самир Бехбудов скрыл улыбку. Об отношениях Арифа и Кеклик знали все члены группы. Все вышли из номера, спустились вниз в кабине лифта. Обращенная к холлу сторона была прозрачной.

– Посмотрите, – строго сказал Кафаров, – если сидевшие в холле офицеры серьезно относились бы к своим обязанностям, то они бы наверняка заметили посторонних, которые поднимались в этих кабинах на верхние этажи. Но они ждали, что преступники войдут в отель в масках и с пистолетами, чтобы их легче было узнать. Таких идиотов, как эти офицеры охраны, нельзя держать в нашем управлении. Я буду настаивать, чтобы их убрали. Пусть работают регулировщиками на улице, там им место.

Оставив Бехбудова в отеле, они вдвоем в автомобиле Арифа Салимова поехали в сторону дома Кеклик Алиевой. Когда машина проехала уже половину пути, полковник негромко спросил:

– Что ты думаешь дальше делать?

– В каком смысле? – не понял Ариф.

– С Кеклик, – пояснил полковник.

– Мы с ней хорошие друзья.

– Это не ответ.

– Хорошо. Мы с ней любовники, – с некоторым вызовом произнес Ариф, – не вижу смысла скрывать. Вы же все равно все знаете.

– И как долго будет продолжаться эта неопределенная ситуация?

– Я вас не совсем понимаю.

– Ариф, ты ведь прекрасно знаешь, что подобные связи всегда мешают работе. Тем более нашей работе.

– Я в чем-то вас подводил? Кеклик, ее работа вас тоже устраивали. Она выросла до майора…

– Ты считаешь, что мы дали ей это звание незаслуженно?

– Нет. Конечно, нет. Она профессионал, отличилась в детском саду. Я говорю не о том, что у нас одинаковые звания, а о том, что мы оба свободные, холостые и самостоятельные люди.

– Безусловно. Но я тебе об этом уже говорил. Вашу связь могут использовать в своих целях наши враги.

– Да. Но пока никто не использовал. Мы же не маленькие дети, Микаил Алиевич. Вы можете не беспокоиться. Кстати, мы уже приехали.

– Позвони ей, – предложил полковник.

Салимов достал телефон, набирая номер. Долго ждал, потом покачал головой.

– Телефон не отвечает.

– Позвони по городскому, – решил Кафаров.

Ариф набрал городской номер. Опять долго ждал.

– Нет, – наконец сказал он, – наверное, крепко спит.

– Пошли, – вместо ответа предложил полковник.

Они вошли в подъезд. Кафаров шел первым. Салимов следом. Остановились у ее двери. Ариф позвонил в дверь, прислушался. Никто не отвечал. Он достал телефон и позвонил на городской номер. Было слышно, как звонит городской телефон. Но никто по-прежнему не отвечал. Ариф позвонил на мобильный. Прислушался.

– Мобильного не слышно, – сказал он, – значит, ее нет дома. Может, поехала к матери?

– Подожди, – полковник достал из кармана связку ключей, проверил два из них. Третий подошел. Он открыл дверь.

– У вас есть ключи от всех наших квартир? – поинтересовался Салимов. – Или случайно оказались только эти?

– Ценю твое чувство юмора, – заметил полковник, входя в квартиру.

Здесь все было перевернуто. Салимов вошел следом за ним и с нарастающим изумлением увидел разбросанные вещи. Было понятно, что здесь побывали непрошеные гости.

– Теперь все понял? – спросил Кафаров, доставая свой телефон.

– Срочно оперативную группу на квартиру Кеклик Алиевой, – распорядился он, – пусть приедут наши эксперты.

Ариф испуганно оглядывался по сторонам. Было заметно, как сильно он волнуется. Исчезновение Кеклик его просто потрясло.

– Вы говорили, что все будет в порядке, – судорожно выдавил Салимов, – а они ее увезли. Это я виноват…

– Успокойся, – мрачно посоветовал Кафаров, – очевидно, у нас произошел какой-то непредсказуемый сбой.

– Сбой? – не выдержал Ариф. – Какой сбой? Это был ваш план…

– Тише, – остановил его полковник, – нас могут услышать.

– Я не думал…

– Не здесь, – снова перебил его Кафаров, – они могли оставить «жучок». Умей держать себя в руках.

Салимов обреченно махнул рукой.

– Спустись вниз и осмотри улицу перед домом, – приказал полковник Арифу, – проверь, сколько там есть камер. Возможно, на камеры видеонаблюдения мог попасть кто-нибудь из похитителей. И постарайся успокоиться.

– Почему они ее похитили? – никак не мог успокоиться Салимов.

– Во всяком случае, не убили. Иначе труп был бы прямо здесь.

– Это я виноват в том, что произошло, – снова убежденно произнес Ариф.

– Не говори глупостей, – резко прервал его полковник, – иди и все проверь. Потом вернешься сюда, и мы вместе продумаем план дальнейших действий.

– Я уничтожу их всех, найду и убью, – пообещал Салимов.

– И пойдешь под суд за самоуправство, – предупредил Кафаров, – иди и меньше думай об этом. Сейчас нужно сделать все, чтобы ее спасти. Постарайся успокоиться. В такие моменты и проверяется наша способность к самоанализу.

Салимов поморщился. Потом молча вышел. Кафаров прошел по комнатам, поднял упавшую игрушку и поставил ее в угол. Это была кукла Барби, очевидно принадлежавшая дочери Кеклик. Затем снова достал телефон. Набрал номер.

– У нас работает «крот», – сообщил он своему собеседнику, – теперь в этом нет никаких сомнений. Они забрали майора Кеклик Алиеву.

– И ты допустил, чтобы ее взяли? – не поверил его собеседник. – Чем ты занимаешься? Вся твоя операция с самого начала была абсолютной авантюрой. И теперь она так позорно закончилась. Убит Тушиев, сначала пропала одна женщина, теперь вторая. Из отеля похитили нашего гостя. Я отменяю операцию. Мы слишком увлеклись этими ненужными играми.

– До начала конкурса осталось две недели, – устало напомнил Кафаров, – сейчас ничего нельзя поменять. Мы должны либо все выяснить и закончить нашу игру, либо признать свое поражение. Это не тот случай, когда мы можем все остановить и выйти из игры. Мы играем не в покер.

– Именно поэтому мы не можем блефовать, – разозлился его собеседник. – Чем ты занимаешься со своими людьми все последние месяцы? Как я буду докладывать о твоем провале?

– Скажешь правду. Эту игру мы придумали не сами. Нам ее отчасти навязали. Это был самый верный способ быстро и надежно выйти на тех, кого мы ищем.

– Ты страшный человек, Микаил, – убежденно произнес его собеседник, – неужели тебе не жалко даже своих сотрудников? Ты готов рисковать любым человеком из своего окружения, чтобы добиться своей цели. Ведь она всегда была твоей любимицей.

– Это не относится к делу, – хладнокровно заметил полковник, – мне поручили найти террористов и я их найду. Любым способом.

– Да. Теперь я все понимаю. Ты просто маньяк. Фанатик своего дела. Тебе опасно поручать человеческие судьбы.

– Ты собираешься отстранить меня от этой операции?

– Нет. Но я собираюсь несколько подправить твои действия.

– Учти, что ты можешь все испортить, – предупредил его Кафаров.

– Хватит. Это уже не обсуждается. Сейчас прибудет оперативная группа, которая начнет зачистку. Мы задействуем все наши возможности. И начнем аресты.

– Это ничего не даст, – возразил Кафаров, – мы возьмем только мелких исполнителей. Судя по масштабам, там действуют очень серьезные люди с хорошей подготовкой. В этом случае мы точно провалим порученное нам дело.

Его собеседник молчал. Очевидно, принимая решение. Репутация полковника была гарантией успеха любой операции. Собеседником Кафарова был первый заместитель Министра национальной безопасности, генерал, который начинал свою службу учеником у Микаила Алиевича. И был его лучшим учеником. Именно поэтому, помолчав секунд пятнадцать и все обдумав, он спросил:

– Что ты хочешь?

– Еще три дня. Иначе мы ничего не добьемся.

– Какие три дня? Твоей группы больше не существует. Уже трое из пятерых погибли или исчезли. Остались двое. Я могу узнать, кто из них является «кротом». Или это тоже твой фирменный секрет?

– Я не знаю. Пока не знаю.

– Это говорит полковник Первого главного управления КГБ СССР? Ты сам понимаешь, что происходит?

– Это говорит полковник Министерства национальной безопасности Азербайджана, – выдохнул Кафаров, – заканчивай демагогию, генерал. Я тебе объяснил, что это был единственный выход. Если ты не хочешь меня слушать, то именно сейчас можешь все испортить.

– Мне подождать, пока убьют и тебя?

– Не нужно ждать. Я попросил только три дня.

– До начала «Евровидения» осталось две недели, – снова повторил генерал, – значит, через три дня останется одиннадцать дней. И ты считаешь, что я могу снова подождать? Нас посадят в тюрьму в одну камеру, за государственную измену и нарушение воинской присяги. Чего ты добиваешься? Неужели ты еще не понял, что времена Советского Союза уже давно прошли? Сейчас мы имеем дело не с разведывательными центрами цивилизованных стран, где были свои правила, а с непредсказуемыми мерзавцами, у которых нет никаких правил. Ничего святого. Или это тебе тоже нужно объяснять?

– Не нужно, – ответил Кафаров, – я сам все знаю. Я предложил план, и ты его принял. Насчет одной камеры ты абсолютно прав. Либо мы заканчиваем нашу операцию, либо мы ее проваливаем. Третьего не дано.

– Ты умеешь очень убедительно говорить, – зло произнес генерал, – но учти, что поражения все равно не будет. Я не тот человек, который покорно сдается. Или своим ходом идет в тюрьму. Если ты не сумеешь ничего сделать, мы проведем тотальную зачистку. Просто профилактическую операцию, когда заберем всех, кто вызывает хотя бы малейшее подозрение. Всех, без исключения. Лучше посадить сто непричастных людей, чем упустить одного настоящего террориста. Это мой принцип.

– Ты посадишь сто непричастных и не найдешь одного, которого нужно найти, – сказал Кафаров, – и именно этот один может оказаться нашим Освальдом.

– Не смей так говорить. У нас несколько линий охраны. Мы пригласили лучших специалистов со всего мира. Немцы, англичане, турки, израильтяне. Никто не пройдет через такой заслон.

– Хочешь рискнуть? По-моему, это рулетка.

– Ладно. Три дня. Последние три дня, полковник Кафаров. А потом я лично тебя арестую. Лично. Чтобы в камере ты сидел один. За все, что ты натворил. Даже несмотря на нашу более чем тридцатилетнюю дружбу. Даже несмотря на то, что ты был моим учителем, а я твоим лучшим учеником. Ты меня понимаешь?

– Кто тебе сказал, что ты был лучшим? – усмехнулся полковник.

– Ты сам говорил мне об этом много раз.

– Я тебе льстил.

– Три дня, – усмехнулся генерал, – не больше. У тебя есть конкретный план?

– Не беспокойся, – Кафаров убрал телефон. Даже своему лучшему ученику и первому заместителю Министра национальной безопасности он не расскажет, что исчезновение Кеклик Алиевой тоже было составной частью его плана. Но об этом никто не должен знать.