Дорога на город Орадя проходила через горы Бихор. Орадя был столицей провинции Бихор, расположенной на самой границе, где проходила теперь не просто румыно-венгерская линия раздела, а линия раздела между цивилизованной Европой и странами Восточной Европы, оказавшимися крайними в очереди на вступление в единое европейское пространство.
Миновав горы, подъехали к городку Бород. У Теодореску зазвонил телефон, и он, приложив трубку к уху, тихо произнес:
– Слушаю вас, господин министр. Да, я понимаю, как это важно. Мы сейчас направляемся в Орадя и будем там к вечеру. Нет, пока ничего не известно. Да, у нас все в порядке. Конечно, завтра мы будем на границе. Спасибо, господин министр. – Когда он отключил телефон, было видно, как сильно он волнуется.
Лесия, сидевшая рядом с ним, что-то тихо спросила, и он раздраженно ответил.
Теперь уже зазвонил телефон Панчулеску. Он выслушал длинное сообщение и стал что-то тихо говорить Лесии. Затем их перебил Теодореску, затем снова Лесия, снова Панчулеску. Они о чем-то бурно спорили. Неожиданно Панчулеску громко произнес уже по-английски:
– Дамы и господа! Хочу сообщить вам приятную новость. В здании отеля, где мы были сегодня утром, проведена еще одна проверка. Приехавшая группа из Бухареста по предложению господина Брынкуша обыскала отель с помощью металлоискателя и нашла спрятанное оружие с глушителем.
– На оружии есть отпечатки пальцев? – быстро спросил Сиди Какуб.
– Нет, – ответил Панчулеску, – я спрашивал. Никаких отпечатков не нашли. Но самое важное, что адвокат господина Брынкуша добился его условного освобождения под личное поручительство заместителя министра иностранных дел. Он бывший посол в Швейцарии и работал там вместе с Брынкушем.
– Очевидно, кто-то подсказал Брынкушу эту идею с металлоискателем, – заметил Тромбетти. – Достаточно оригинальная идея. Любой следователь должен понять, что Брынкуш не стрелял и не убивал, если помог обнаружить пистолет. Интересно, куда его спрятали?
– Не знаю, – ответил Панчулеску, – но господина Брынкуша освободили, и это самое главное.
– А господина Паллади? – спросил Дронго.
– Нет, его пока не отпустили.
Сиди Какуб взглянул на сидевшего рядом Дронго.
– Мы ведь с вами знали, что Брынкуш не виноват. Это вы подали ему идею с металлоискателем?
– Я говорил об этом инспектору, – признался Дронго.
– Господа дипломаты, – обернулся Уислер, – хочу вас поздравить. Значит, вина вашего коллеги не столь очевидна.
– Правильно, – сказал Гордон и взглянул на часы. – Когда же мы прибудем наконец на место?
– К вечеру, – ответил Теодореску.
– У нас есть еще одна остановка, – добавила Лесия.
– Какая остановка? – всем телом повернулся к ней Гордон. – Я думал, мы доедем уже без остановок.
– У нас еще посещение монастыря в Попешти, это недалеко от Орадя, – успокоила его Лесия.
– Тот самый монастырь, где якобы содержали Дракулу, – усмехнулся Панчулеску.
– Мне уже надоело слушать о вашем румынском вампире, – фыркнул Гордон, отворачиваясь.
«Он так торопится прибыть на место, – в который раз подумал Дронго. – Почему он так нервничает?»
В этот момент раздался еще один телефонный звонок, и Дронго достал свой мобильный. Номер звонившего был ему неизвестен.
– Слушаю вас, – негромко произнес он.
– Добрый день, господин Дронго, – услышал он голос Брынкуша и покосился на невозмутимо сидевшего Сиди Какуба.
– Я рад, что вы мне позвонили, – ответил эксперт.
– Хотел вас поблагодарить. Это вы подсказали мне вчера, что нужно делать.
– Как это произошло?
– Приехал еще один следователь из Бухареста. Все газеты написали, что в деле замешан сотрудник МИДа, и было решено прислать сюда более опытного человека. Мне удалось убедить его провести обыск с помощью металлоискателя, и они нашли оружие.
«Интересно, слышит его слова Сиди Какуб или не слышит?» – подумал Дронго, искоса посмотрев на сидевшего рядом арабского эксперта и прижимая телефон плотнее к уху.
– Как это получилось? Где его нашли?
– На кухне. За печкой. Как раз между камнями. Его засунули туда прямо с глушителем. Следователь сказал, что обойма полная, только два патрона были использованы. Он очень удивился, что убийца не снял глушитель. Они уже проверили и точно знают, что убивали именно из этого пистолета.
«Значит, убийца пробежал на чердак и выбросил там сумочку с таким расчетом, чтобы она упала на верхние стропила, – подумал Дронго, – а пистолет спрятал на кухне… Нет, убийца не стал бы так рисковать и бегать с оружием и сумкой по комнате. Стоп. Одну мысль нужно продумать до конца. Кажется, появляется какая-то зацепка».
– Я все понял, – стараясь говорить как можно тише, произнес он в трубку. – Спасибо за ваш звонок.
– Это вам спасибо, – сказал Брынкуш. – Если бы не ваша идея с металлоискателем, меня бы еще долго не отпустили. До свидания.
Дронго убрал телефон и посмотрел на Сиди Какуба.
– Вам звонил Брынкуш? – тихо спросил арабский эксперт.
– Вы слышали разговор?
– Я слышал все, что говорили вы, и понял, что это был сам Брынкуш.
– Да, это он.
– Значит, именно вы подсказали идею с металлоискателем, – добродушно усмехнулся Сиди Какуб. – Что ж, я вас поздравляю. Вы сделали благородное дело – помогли невиновному человеку. Он и без того сильно потрясен смертью Эужении. Где нашли оружие?
– На кухне за печкой, – чуть поколебавшись, ответил Дронго.
– Странно, – нахмурился Сиди Какуб. – Тогда получается, что убийца бегал на чердак с пистолетом в руках. А глушитель тоже был там?
– Насколько я понял, да.
– Вместе с пистолетом?
– Брынкуш сказал, что глушитель был на пистолете.
Теодореску достал телефон, набрал чей-то номер. Тромбетти тоже разговаривал по телефону. Гордон включил небольшой ноутбук, очевидно проверяя какую-то информацию.
– И его не сняли, перед тем как спрятать? – удивился арабский эксперт.
– Нет, – ответил Дронго, – я тоже об этом подумал. Никакой логики. Ходить по дому с длинным дулом, которое невозможно спрятать или скрыть… По-моему, не очень умно.
– Или убийца не захотел снимать глушитель, – медленно произнес Сиди Какуб. – Или не успел? Или не хотел? Или не мог?
– Меня это тоже интересует. Убийца был полным идиотом, если ходил по дому, сжимая в руках пистолет с глушителем. Достаточно было кому-то его увидеть, и он бы сразу себя выдал. А может, и не боялся, что его увидят?
– Убийство произошло рано утром, когда все спали, – напомнил Сиди Какуб. – Но ведь вы разговаривали с дежурным портье, он не спал.
– Он готовился к экзаменам, – напомнил Дронго.
– Тогда у нас появилось еще несколько непонятных фактов, – подвел неутешительный итог Сиди Какуб. – Но находка пистолета означает, что убийца не был случайным грабителем. Теперь мы в этом окончательно убедились, хотя и так подозревали с самого начала.
– Да, – мрачно согласился Дронго.
– Выходит, убийца находится в салоне нашего автобуса. Правда, здесь не вся группа.
– Илона и Татьяна не были с нами в Мойнешти, – заметил Дронго, – и господина Теодореску тоже не было. Исключим нашего водителя, который ночевал в монастыре. Брынкуш отсутствует. Остаются восемь подозреваемых.
– Включая нас с вами? – Взгляд Сиди Какуба был острым, как кинжал.
– Включая нас с вами, – согласился Дронго, – шестеро мужчин и две женщины.
– Среди шестерых мужчин четыре известных профессора права и два эксперта, – усмехнулся Сиди Какуб. – Явно не подходящая компания для поиска убийцы. Если исключить наших женщин.
– Других нет.
– Дамы и господа, – обратился ко всем Теодореску, закончив разговаривать. – Мы проедем Тилягд и свернем на Попешти. Это недалеко, минут тридцать езды. Надеюсь, что монастырь вам понравится. Сейчас там идет реконструкция и, кроме строителей, никого нет. Но они тоже закончат работу к нашему приезду. Я сейчас разговаривал с нашим представителем, который выехал в монастырь, чтобы нас встретить.
– Вы сами там были? – спросил Гордон.
– Конечно, – ответил Теодореску. – Не беспокойтесь, Дракулы в монастыре давно уже нет, и никаких привидений никогда не было.
– Но мы задержимся ненадолго, – настаивал взволнованный Гордон.
– От силы на час-полтора, включая дорогу туда и обратно, – успокоил его Теодореску.
После того как миновали горный массив, пошла прямая шоссейная дорога до границы. У небольшого городка Тилягда, находившегося в пятнадцати километрах от Орадя, свернули направо, направляясь к монастырю, находившемуся у Попешти. Пейзаж был намного богаче растительностью.
К монастырю подъехали около шести. Он был основан еще в двенадцатом веке и считался одним из старейших в стране. Сотрудники полиции вылезли из своей машины, чтобы размяться. Оба были немолоды, и им явно не нравилось, что их оторвали от работы, заставив выступать в роле провожатых. В отеле их не ждали, и им придется возвращаться обратно в Яссы уже сегодня ночью, через всю страну. Поэтому они с некоторой неприязнью смотрели на гостей, которые, выйдя из салона, двинулись по направлению к монастырю. Лесия шла впереди, а к ним уже спешил мужчина очень маленького роста, скорее похожий на смешного гнома или карлика, чем на нормального мужчину. У него были маленькие ручки и кукольное личико. Лилипут был одет в темный костюм, белую рубашку и галстук и старался выглядеть как можно более солидно, пожимая руку каждому из приехавших.
– Господин Иеремия Мусчеляну, – представился он.
– У вас все готово? – уточнил Теодореску.
– Конечно. Строители закончили работу, и мы можем показать наш монастырь, – закивал Иеремия. – Я предупредил всех, что вы приедете к шести часам вечера. Я отпустил свою машину и вернусь вместе с вами в город.
– Кто-нибудь здесь остался?
– Нет, только сторож.
– А где он? – спросил Теодореску.
– Вот в том домике. – Иеремия показал на небольшую сторожку, метрах в пятидесяти от монастыря. – Кажется, ужинает. Старику лет восемьдесят, и он плохо слышит. Здесь все вынесли, кроме строительного мусора. Реставрация должна закончиться через два месяца, но я покажу гостям сам монастырь.
– И обязательно комнату, где содержался Дракула, – попросил Теодореску.
– Хорошо, – кивнул Иеремия.
– Это всего лишь легенда, – уверенно произнес Панчулеску. – На самом деле Дракулу сразу увезли в Венгрию и держали там больше двенадцати лет.
– С одной стороны, вы все время пытаетесь нам доказать, что это был живой человек, а с другой – уверяете, что все эти рассказы – легенда, – заметил Уислер. – Где же правда?
– Он, безусловно, существовал, – ответил Панчулеску, – и был не самым лучшим представителем человечества. Но все остальное уже на совести авторов, придумывающих о нем всякие вымыслы.
– То, что он любил обедать в окружении своих жертв, посаженных на кол, тоже вымысел? – спросил Тромбетти. – Ведь есть независимые источники, подтверждающие подобные варварские действия вашего князя.
– Тогда так было принято, – мрачно сказал Панчулеску. – Не забывайте, что это был расцвет Средневековья. В просвещенной Европе женщин обвиняли в колдовстве, а еретиков сжигали тысячами. В России через 100 лет после этого правил царь Иван Грозный, тоже не очень церемонившийся со своими врагами.
– Так можно оправдать любые преступления, – недовольно проговорил Уислер. – Все равно, пусть нам покажут эту комнату Дракулы.
– Идите, господа, – махнул рукой Панчулеску, – я подожду вас здесь, немного подышу свежим воздухом.
– Я тоже не пойду, – сказал Теодореску, посмотрев на часы. – Господин Иеремия Мусчеляну покажет вам монастрь и расскажет о его истории.
В этот момент зазвонил телефон Дронго. Он достал аппарат. Потом эксперт часто будет спрашивать себя, было ли это случайностью, или все так и должно было произойти. Он сразу узнал голос комиссара.
– Внутри монастыря телефон ловит плохо, – предупредил Иеремия, направляясь к монастырю. Дронго отошел в сторону, пропуская остальных. Сиди Какуб улыбнулся ему, проходя мимо, Тромбетти подмигнул, Катиба строго поджала губы. Блеснула заколка Лесии Штефанеску, и группа скрылась в стенах монастыря.
– Добрый вечер, – говорил в трубке комиссар Брюлей. – Слышал, ты наделал много шума на вашей пресс-конференции.
– Нет. Я всего лишь ответил на несколько вопросов, – усмехнулся Дронго.
– Значит, ты не видел сегодняшних репортажей. Там везде передают твой портрет и твои слова. Я специально попросил перевести мне твое интервью.
– Какое интервью? Я не давал никакого интервью, – разозлился Дронго.
– Сейчас я тебе почитаю. Твое интервью ведущей оппозиционной газете, которое ты дал журналисту Мирону Рессу.
– Я ему ничего не говорил; наоборот, прогнал его из номера!
– Здесь написано твое мнение о революции восемьдесят девятого года. Ты считаешь несправедливым приговор, вынесенный Чаушеску и его супруге, критикуешь суд, который продолжался несколько часов. Говоришь, что в демократическом обществе нельзя лишать права обвиняемого на апелляцию и тщательное рассмотрение вопроса. Тем более нельзя одновременно расстреливать супругов, считая их вину доказанной в течение столь короткого времени…
– Вот сукин сын! – уже беззлобно произнес Дронго. – Об этом мы говорили не для интервью. Он просто использовал меня.
– Вы не идете в монастырь? – повернулся к эксперту Теодореску.
– Я сейчас подойду, – ответил Дронго, прикрывая телефон. – Что там дальше? – спросил он у комиссара.
– Еще он написал о том, что ты не хочешь взрывать ситуацию в Румынии, но согласен с тем, что глава государства Траян Басэску не может нормально управлять страной.
– Ничего подобного, я ни слова не сказал об их президенте! Это он назвал его никчемным.
– Здесь так и написано. Он задает тебе вопрос и называет главу государства никчемным, но ты не возражаешь против этого. Разве не так?
– Я подам на него в суд, – чертыхнулся Дронго. – Жаль, что не знаю румынских ругательств. Хотя этот мерзавец неплохо говорит и по-английски. Вернусь в Яссы и набью ему морду.
– И насчет убийства госпожи Лунгул, – безжалостно продолжал Брюлей. – Ты заявил, что не веришь в виновность Брынкуша и Паллади, считая, что следствие по их делу проходит предвзято и необъективно. Сейчас сообщили, что господин Брынкуш освобожден и это произошло благодаря твоему интервью.
– Спасибо, что сообщили, – упавшим голосом произнес Дронго. – Если бы я знал, что он меня так подставит, я бы спустил его с лестницы. Представляю, что подумают обо мне другие участники конференции. Приехал какой-то иностранный придурок и вмешивается во внутренние дела румын…
– Я позвонил, чтобы предупредить тебя, – сказал комиссар. – Но это не самое главное. Нашли профессора Тальвара. Оказывается, он ушел со своими студентами в горы и вернулся только сегодня днем. Сам понимаешь, что в горах его мобильный не работал. Никаких писем он не получал. И заранее сообщил, что не сможет приехать на конференцию.
– Он разговаривал с Гордоном?
– Я сразу спросил у него про Гордона. Американец звонил ему несколько дней назад и спрашивал насчет приезда в Румынию. Тальвар сказал ему, что не приедет в Бухарест и уже официально послал свой отказ.
– Значит, Гордон заранее знал, что Тальвар не приедет. Зачем тогда он разыграл всю эту комедию с исчезновением своего французского коллеги?
– Вот именно, комедию. Он знал, что Тальвар, страстный альпинист, уходит со своими студентами в горы.
– Выходит, он сознательно ввел нас в заблуждение?
– Верно. У него был какой-то другой план. Теперь последнее. Кроме Вундерлиха, никто больше не получал никаких писем с угрозами.
– Уислер получал, – сказал Дронго, – мы с ним говорили об этом. Но он решил, что это всего лишь шутка его друзей. Но самое интересное, что Гордон не сообщил ему о своем письме.
– Вот видишь, – пробормотал комиссар, – он что-то скрывает. Непонятная двойная игра. Ты не заметил ничего странного в его поведении?
– Заметил. Он очень торопится в Орадя, куда мы должны прибыть сегодня вечером. Все время уточняет, когда мы там будем, нервничает, боится опоздать, волнуется…
– Значит, у него там назначена какая-то встреча, – решил комиссар, – и тебе нужно быть осторожнее. Возможно, он решил сознательно тебя подставить или использовать в качестве своеобразной страховки. У меня в жизни такое иногда случалось. Он чего-то боится, поэтому заранее к тебе обратился, чтобы в случае необходимости заручиться твоей помощью.
– Я тоже об этом подумал.
– Следи за ним и не теряй бдительности, – посоветовал на прощание Брюлей. – И еще одна просьба: не подпускай к себе таких журналистов, иначе тебя просто больше никогда не пустят в Румынию.
Дронго убрал телефон в карман и вошел в монастырь. Здесь было темно и прохладно. Под ногами хрустел битый кирпич и песок.
Внезапно в тишине раздался крик, затем еще один. Где-то послышался нарастающий шум, топот ног. Дронго повернулся и увидел бегущего профессора Панчулеску, который свернул куда-то налево. В монастыре трудно было сориентироваться, и раздосадованный Дронго поспешил на звук громких голосов.
Пробежав несколько помещений, он оказался в небольшой темной комнате без окон. На каменном полу лежала Лесия Штефанеску, а над ней склонились запыхавшийся профессор Панчулеску, очевидно успевший добежать сюда раньше всех, и Гордон. Остальные молча наблюдали за ними.
– Что с ней случилось? – спросил Дронго. – Почему она лежит на полу?