Ровно в восемь часов вечера началась финальная стадия «Большой игры». Все знали, каким будет сегодняшний приз, какие ставки и какие деньги будут участвовать в этой игре. Поэтому настроение у всех восьмерых игроков было боевое, все они напряженно ждали начала игры. Почетных гостей на этот раз было много. Кроме Дронго и двух женщин, уже привычно занявших свои места – Алины Меранже и Лидии Лугановой-Филали, – в креслах разместились комиссар Клодт, следователь Шиброль, попавшая сюда благодаря ходатайству руководства казино Маргот Херцберг и даже Антонио Ковелли и Тельман Аскеров, усевшиеся в задних рядах. Были здесь и два личных телохранителя премьера, старавшиеся почти не дышать, чтобы не вызвать ничьих нареканий. Они тихо устроились в углу, не решаясь переговариваться. Эдгар Вейдеманис сел рядом с ними, стараясь не привлекать к себе внимания.

Крупье обвел взглядом игроков и начал игру. Первые два круга прошли спокойно. Ставки не поднимались выше небольшого уровня. Начинался третий круг. И здесь пошли крупные карты, которые начали будоражить игроков, вызывая их делать крупные ставки, чтобы побить своего соперника. Каждый должен был набрать как можно больше жетонов и соответственно денег, чтобы иметь резерв в тот момент, когда начнется решающая игра на выбывание. И она началась ровно в одиннадцать часов вечера. Официанты обнесли всех чаем, кофе, соками, водой и бесшумно вышли из помещения. Теперь начинались туры на выбывание. Все напряженно ждали, деньги лежали в общем банке, и каждый выбывающий мог рассчитывать на небольшую сумму, но в случае выбывания уже в первом туре сумма не превышала двухсот пятидесяти тысяч евро. Все ждали, кто вылетит первым. И им оказался Константин Романишин. Он имел четыре карты и был уверен в своей победе, пойдя ва-банк. Оказалось, что у Тарджуманяна был «стрейт-флэш», и он побил карту молодого человека. Константин посмотрел на лежавшие перед ним карты и закрыл лицо руками. Вторым из игры выбыл Айдар Досынбеков. Он уже понял, что сегодня не его день, и поэтому даже не очень боролся, сразу уходя в пас и не рискуя деньгами. Третьим выбыл Генрих Херцберг под скорбные восклицания своей супруги, которой крупье дважды делал замечания. Херцберг проиграл стоически, он даже улыбнулся.

За столом остались четыре игрока. Омар Халид, оглядывающий всех своими немигающими злыми глазами. Хитро улыбающийся Тарджуманян. Кафаров, суровый и неприступный. И Тарас Маланчук, который все время удивленно поднимал брови, когда к нему приходила новая карта, словно удивляясь, что еще держится.

Это был грандиозный тур. Омар Халид сражался как лев. У него были три дамы, и он не сомневался в своей победе. Но у одного игрока оказался обычный «стрейт», побивший его карты, у другого был «фулл-хауз», а третий имел трех королей. Раздавленный Омар Халид, поставивший на игру гигантскую сумму, ошеломленно глядел, как забирают его жетоны. Теперь за столом оставались только Кафаров, Тарджуманян и Маланчук.

– Может, пора остановить игру? – тихо предложил Шиброль, обращаясь к комиссару.

– Нет, – возразил тот, – это Монте-Карло, здесь должны играть до победного конца. Только так и никак иначе.

Крупье начал раздавать по две карты. Каждый из игроков внешне не выражал своего настроения. Разве что Тарджуманян все время улыбался. После первых трех карт стало ясно, что игра будет трудной. На столе лежали два короля и десятка. Все трое игроков увеличили ставки. Четвертой выпала дама. Все снова увеличили ставки. Все напряглись, стараясь понять логику игроков. Наконец пятой картой выпал туз. Все загудели, несмотря на предупреждение крупье. После того как ставки поднялись до полумиллиона евро, игроки начали открывать карты. У Тарджуманяна оказались король и девятка, то есть у него было три короля, включая двух королей, которые лежали на столе. У Кафарова были две десятки, и вместе с картами, лежавшими на столе, у него оказались три десятки и два короля, то есть «фулл-хауз». Все поняли, что вылететь придется Маланчуку. Но он открыл свои карты, и собравшиеся ахнули. У него был «стрейт флэш», то есть один валет и одна пятерка, но валет вместе с лежавшими на столе тузом, королем, дамой и десяткой давал тот самый «стрейт-флэш». Тарджуманян обескураженно развел руками, он выбывал из игры.

– Это ему повезло, – убежденно произнес он, откидываясь на спинку кресла.

В последнем туре крупье раздал по две карты. Кафаров посмотрел и не поверил своим глазам. У него было два туза. Ничего лучше быть не могло. Теперь можно идти на любые суммы, его соперник гарантированно проигрывал. Крупье начал метать карты. Десятка крести, тройка черви, дама крести. Оба игрока сделали свои ставки, поднимая их в два раза. Четвертая карта была туз бубен. Кафаров незаметно улыбнулся. У него теперь было три туза. Маланчук зевнул. Кафаров смотрел на стол, казалось, он готов энергией своего взгляда прожечь его. Последняя карта в этой игре. Он еще раз посмотрел на свои два туза, на третьего туза, лежавшего на столе. И впервые торжествующе улыбнулся. У Маланчука просто нет шансов. Последней картой оказался крестовый туз. Теперь можно было забирать свой выигрыш.

– Ва-банк, – громко произнес в абсолютной тишине Ниязи Кафаров. У него дрожали руки от волнения. Он даже боялся посмотреть на свои карты. Четыре туза, невероятная комбинация, – он победил.

– Отвечаю, – неожиданно произнес Маланчук.

«Несчастный дурачок», – снисходительно подумал Кафаров. Он взглянул на еще одного игрока, уже выбывшего из борьбы, и тот чуть заметно одобрительно кивнул головой. Значит, все правильно, он победитель.

– Открываю, – дрогнувшим голосом сообщил Кафаров и положил два туза. Вместе с двумя тузами, открытыми на столе, у него было четыре туза. Он торжествующе посмотрел на своего соперника.

– Вот и все, – громко сказал он, – вы можете показать свои карты?

– У меня один король и один валет, – сообщил Маланчук.

Кафаров нагнулся и обеими руками начал придвигать к себе жетоны. Он был победителем «Большой игры». Он становился мультимиллионером. Именно в этот момент Маланчук начал открывать свои карты. Крестовый валет и крестовый король. Эти карты уже не могли омрачить торжества победы Ниязи Кафарова. Он все еще придвигал к себе жетоны по инерции, хотя видел ужас на лице Тарджуманяна и ехидную усмешку Генриха Херцберга.

– Остановитесь, – попросил его крупье, —вы проиграли, мсье Кафаров. Победил мсье Маланчук. У него «роял-флэш» – идеальная комбинация для победы.

– Нет, – растерянно произнес Кафаров, все еще не веря в свой проигрыш, – этого не может быть. У меня четыре туза. Четыре туза, невероятная комбинация, с которой нельзя проиграть.

– Мсье Кафаров, вы проиграли, – безжалостно сообщил крупье. И только тут Кафаров опустил руки и обессиленно рухнул на стол. Улыбавшийся Маланчук даже не дотронулся до жетонов. Он покраснел, принимая поздравления со всех сторон.

– Игра закончена, – объявил крупье.

– Игра еще не закончена, – поднялся со своего места Дронго, – теперь наступила моя очередь.

– Хватит, – попросил Херцберг, – нам сейчас не до ваших преступников.

– Именно сейчас и именно здесь, – возразил Дронго.

Наступило неприятное молчание. Все смотрели на кучу жетонов, лежащих на столе как символ невероятного богатства. Кривил губы Айдар Досынбеков, явно нервничал Омар Халид, все еще не понимая, что именно здесь происходит. Костя Романишин со злостью смотрел на окружающих. Теперь нужно будет объяснить отцу, каким образом он сумел проиграть такую невероятную сумму денег. Пять миллионов евро даже для бюджета его отца очень ощутимая сумма, тем более в период экономического кризиса. Херцберг, потерявший такую же сумму, только криво улыбался. Пять миллионов он легко заработает, а вот такой игры у него, возможно, уже никогда не будет. Поэтому он даже с некоторым сожалением разглядывал своих бывших партнеров по игре. Тенгиз Бибилаури, который вылетел из игры довольно быстро, сидел подавленный и растерянный. Он был уверен, что выиграет финальный раунд и сумеет обойти всех, ведь рядом с его соперником уже не было «счетчика». Но и на этот раз у него не получилось. Ничего, твердо решил Бибилаури, на следующий год он попытается взять реванш. Кафаров и Тарджуманян сидели злые и поникшие. Счастье было так близко, но они не сумели поймать его. Так не должно было быть, так не могло случиться, но выигрыш остался за этим непонятным украинцем, который взял такой невероятный приз.

– Уважаемые дамы и господа, – начал Дронго, выходя на середину зала, – сегодня мы стали свидетелями уникальной игры, в которой победил достойный. Но я хотел бы рассказать вам о том, что предшествовало этой игре. Дело в том, что присутствующий здесь Айдар Досынбеков дважды побеждал на этих соревнованиях в предыдущие годы, вызывая не только зависть партнеров, но и их ненависть. В прошлом году вместо господина Бибилаури сюда приехал Петр Чеботарь, профессиональный игрок и «счетчик», как называют людей, умеющих просчитывать всю колоду карт. Он сразу определил, что другой «счетчик» помогает господину Досынбекову. Именно поэтому Тенгиз Бибилаури решил действовать. Он заручился поддержкой самого Чеботаря и пригласил меня как эксперта по вопросам преступности, то есть тех людей, которые могут быстро вычислить нового «счетчика».

И мы действительно довольно быстро вычислили этого «счетчика». Им оказался Моисей Шульман, бывший друг и компаньон Айдара Досынбекова, с которым они проводили совместные коммерческие операции. Самое поразительное, что участником этих коммерческих сделок был и Ниязи Кафаров, который в разговоре со мной очень хвалил деловую смекалку и прозорливость Айдара-аки. Но при этом забыл сказать, что тоже знал Шульмана. Наоборот, он заявил мне, что никогда не слышал и не знал Моисея Шульмана.

Однако именно в этом и был весь расчет господина Кафарова. Он решил сыграть в собственную игру. У Шульмана был и другой партнер, который уже много лет торгует со странами Ближнего Востока. Это сидящий здесь Леван Тарджуманян, прошу обратить на него внимание. Неплохой, кстати, «счетчик».

Все было продумано до мелочей. Кафаров понимал, что Чеботарь и я сумеем вычислить Шульмана. И он решил его сдать. Он сообщил Чеботарю о Шульмане, убедив его, что этот человек представляет опасность для других игроков. Чеботарь сделал все, чтобы вывести Шульмана из игры. Он не знал о язве «счетчика», и это в какой-то мере его оправдывает. Но Кафаров и Тарджуманян понимали, что Чеботарь может узнать последнего, который действовал в Баден-Бадене под именем Армана Ролана. Там запомнились его пышные усы, знаете, такая смешая деталь. Оба игрока решают убрать Чеботаря. Они наняли профессионального убийцу, ранее служившего в Иностранном легионе. Чеботарь встречает в коридоре своего отеля некоего господина Жордана и вспоминает про усы Тарджуманяна-Ролана. Он пытается сообщить об этом мне, но в этот момент его убивают.

– Что вы такое говорите, – возмущенно спросил Тарджуманян, – кто такой этот Арман Ролан? Я никогда о нем не слышал.

– В казино Баден-Бадена есть отпечатки ваших пальцев, – ласково сообщил Дронго, – там легко докажут, что Арман Ролан и Леван Тарджуманян одно и то же лицо. Но я продолжаю. Убрав Чеботаря, эта «веселая парочка» решает убрать и меня. И вот здесь они допускают первую ошибку. Не очень заметную, но очень показательную. Ясно, что убийца или убийцы сделают все, чтобы сыграть в «Большую игру» и убрать тех, кто будет им мешать. Убирать игроков до конца игры просто невозможно, иначе игра будет остановлена. Значит, сначала нужно убрать Чеботаря, который может узнать Тарджуманяна, а затем, на всякий случай, и вашего покорного слугу, который может разоблачить эту «сладкую парочку».

Но им нужно не просто убрать меня. Им необходимо создать себе алиби. Кафаров демонстративно выходит из помещения, громко попросив разрешения у крупье, чего он раньше не делал. А его напарник – господин Тарджуманян – просто незаметно бросает мне в чашку кофе мгновенно действующий яд. Но кофе выпил не я. Вместо меня его выпил несчастный мсье Лежен, который сразу умер в ужасных мучениях. Пользуясь воцарившейся неразберихой, Тарджуманян ловко засовывает стеклянный пузырек в карман убитого им человека. Теперь он чист, и никто не сможет ни в чем его обвинить.

Мы можем подозревать всех, кроме Ниязи Кафарова, которого действительно не было здесь в тот момент, когда официант принес кофе и Лежен взял эту чашку. Полиция обыскивает всех и ничего не находит. Но я понимаю, что убийца пошел на столь рискованный шаг, чтобы во что бы то ни стало убрать меня отсюда. Значит, я обязан сделать все, чтобы вычислить этого убийцу. И тогда я сознательно иду на провокацию. Я сообщаю всем игрокам о том, что нашел емкость из-под яда и на ней обнаружены отпечатки пальцев. Но самое поразительное, что среди игроков, которым я сообщил это, нет Тарджуманяна, который уехал в Антиб. Зато есть Кафаров, который слышит об этом стеклянном пузырьке и понимает, о чем я говорю. Вы представляете это положение? Я абсолютно точно уверен, что Кафаров не мог меня отравить. И также абсолютно уверен, что не говорил Тарджуманяну об отпечатках. Но он узнает об этом, и они снова присылают, уже ко мне, своего убийцу. На этот раз они просчитались. За мной тенью следует мой напарник и друг – Эдгар Вейдеманис, который успевает опередить убийцу и произвести в него сразу три выстрела. Убийца погибает, и мы снова остаемся без доказательств.

– Это все ваши глупые рассуждения! – гневно крикнул Кафаров.

– Конечно. Если не считать, что Тарджуманян был вашим «счетчиком», и поэтому вы дошли до финала. Но справедливость восторжествовала, и победил Тарас Маланчук. Что касается вас, господин Кафаров, и вас, господин Тарджуманян, то вы применили способ, который металлург Бибилаури называет «структурным упрочнением», решив подстраховать друг друга. Но вы ошиблись. И теперь вы оба много лет проведете в тюрьме, обдумывая свои неправедные поступки.

– Меня нельзя арестовывать, – громко заявил Кафаров, – у меня дипломатический паспорт, я известный чиновник у себя на родине. Вы можете только депортировать меня.

– Нет, – спокойно возразил Дронго, – уже можно. Я позвонил в Баку и рассказал обо всем, что вы здесь натворили. И о вашей нечестной сделке с господином Тарджуманяном. Вы даже не постеснялись разыграть спектакль, заявив, что не хотите играть с армянином, тогда как сами помогли убрать Шульмана, чтобы в игру вступил ваш «счетчик». Три часа назад вы были сняты со своей должности и лишены дипломатического иммунитета. Можете перезвонить в Баку, там вам все подтвердят.

– Вы... ты... я тебя... – от волнения Кафаров начал задыхаться.

– На вашей совести два трупа, – сурово произнес Дронго, – и вам нужно будет за это ответить. Как и вам, господин Тарджуманян. Я всегда подозревал, что националисты – это самые неприличные люди на земле, спекулирующие такими идеалами, как земля, нация, родина, народ. И в очередной раз убедился, что я был прав. Когда дело касается денег, выигрыша, огромной суммы, вы очень быстро обо всем забываете, предпочитая договариваться. Именно из-за таких, как вы, продолжается эта бесконечная война, в которую вы втравили свои народы.

– У вас нет никаких доказательств, – усмехнулся Тарджуманян, – ни один суд не примет голословные утверждения этого господина.

– Неправда. У меня есть доказательства, – возразил Дронго, – в телефоне погибшего остались ваши звонки. С обоих ваших телефонов. И в записной книжке этого убийцы тоже есть ваши номера. Как вы это сможете объяснить, господа?

Кафаров взглянул на Тарджуманяна и отвернулся, сжимая зубы. У него от волнения начала дергаться щека. Тарджуманян пожал плечами. В конце концов, приказы об убийстве отдавал не он.

– Будьте вы оба прокляты, – услышали они голос вскочившего Тельмана Аскерова, который наконец понял, что именно здесь происходит, – чтобы Аллах покарал вас обоих, нечестивых и жадных! – кричал он, обращаясь к обоим преступникам.

Вейдеманис и оба телохранителя премьера с трудом сдерживали несчастного парня, неожиданно осознавшего, с кем он работал все эти годы.

– Какие мерзавцы, – громко произнесла Лидия, – делали вид, что ненавидят друг друга, а сами очень ловко договаривались у всех за спиной. Просто свинство с их стороны. И как хорошо, что у нас есть такой умный эксперт, который сумел их разоблачить. Просто неприятно на них смотреть.

Алина смотрела на Дронго так, словно он разоблачил ее личных врагов и вернул ей утраченную свободу. Ей хотелось кричать «браво» и хлопать в ладоши, но она понимала, что не имеет права вести себя так по-детски. И поэтому она молчала, не обращая внимания даже на слова своей подруги.

– Оказывается, нас здесь обманывали, – мрачно сказал Омар Халид. – Я думаю, что нам нужно сыграть еще раз, уже без этих аферистов. И, возможно, мы попросим удалиться отсюда господ Досынбекова и Бибилаури, ведь мы уже поняли, что они не останавливаются ни перед чем, чтобы победить.

– Они нас обманули, – хрипло произнес Костя Романишин, – я тоже требую реванша.

Кафаров усмехнулся, покачал головой.

– Мы все одинаковые. Жадные и беспринципные, готовые на все ради денег и своей выгоды. Просто мне не повезло, я нарвался на этого придурка, – показал он на Дронго, – но вы напрасно радуетесь, господа. Рано или поздно у каждого из вас будет свой Дронго. И вы все равно попадетесь. Иначе не бывает. Я только сейчас понял. Он не человек. Он просто орудие в руках Господа.

Кафаров громко захохотал. Даже Тарджуманян с ужасом посмотрел на него.

– Наденьте на них наручники, – приказал комиссар Клодт, – и вызовите врача.