Прежде чем выйти из туалетной комнаты, он достал свой мобильный телефон и набрал номер Эдгара Вейдеманиса, своего давнего друга и напарника, который остался в Москве.

– Добрый вечер, – услышал он знакомый голос с характерным латышским акцентом, – у тебя опять что-то произошло?

– Пока нет. Но, судя по всему, очень может быть. Я сейчас продиктую несколько фамилий, а ты просмотри данные об этих людях по Интернету и покопайся в наших архивах. Может, что-нибудь удастся найти.

– Давай, – согласился Вейдеманис. – Много фамилий?

– Восемь. Начнем с Тенгиза Бибилаури. Он бывший украинский гражданин, сейчас живет в Германии. Премьер-министр Омар Халид. Успеваешь записывать?

– Он тоже в числе подозреваемых? – уточнил Эдгар.

– Надеюсь, что нет. Давай дальше. Айдар Досынбеков, бывший вице-премьер Казахстана. Ниязи Кафаров, очень важный чиновник из Баку. Тарас Маланчук, наверно, с Украины, но точнее не знаю. Моисей Шульман из Израиля, Константин Романишин, это сын Георгия Романишина, известного российского олигарха. И наконец, Генрих Херцберг – газетный магнат из Канады. На него, нужно полагать, будет больше всего информации на сайтах и в Интернете. Пока вот эти фамилии.

– Все проверю. Это срочно?

– Желательно до завтрашнего вечера.

– Сделаем. Ты сейчас где?

– В Монако. В туалете ресторана отеля «Де Пари».

– Неужели так сильно переел? – пошутил Вейдеманис.

– Боюсь, что у кого-то из гостей скоро случится отрыжка, – в тон своему другу ответил Дронго, – в общем, до свидания. Я тебе перезвоню.

Он убрал телефон в карман и вышел в холл отеля, чтобы пройти в ресторан. И едва не столкнулся со спешившим в туалет Маланчуком, который сильно кашлял.

Неужели Бибилаури решил отравить сразу двоих игроков для надежности, тревожно подумал Дронго, входя в зал. Поискал глазами Тенгиза Бибилаури; тот стоял у окна и очень любезно беседовал с Айдаром Досынбековым. Со стороны их можно было принять за двух старых друзей. К Дронго тут же подошел Чеботарь.

– Все выяснили, – шепнул он.

– Что выяснили? – уточнил Дронго.

– Шульман – тот самый «счетчик». Теперь мы это точно знаем.

– Откуда?

– У нас свои источники информации, – улыбнулся Чеботарь. – Вообще-то я так и думал. Его наверняка держали в «резерве». Обычно таким людям платят, чтобы они не светились в известных казино и игорных домах. А когда нужно, они вступают в игру, как, например, сейчас. Только в исключительных случаях и ради исключительной суммы денег. Вот поэтому Шульман здесь и появился.

– А Маланчук? Я видел, как он кашлял, когда спешил в туалет. Вы на всякий случай его тоже отравили?

– В нашем деле нельзя связываться с такими людьми, как Бибилаури, – сокрушенно покачал головой Чеботарь, – он уже успел вам все рассказать. Какое легкомыслие. Никого я не травил и не собираюсь этого делать. Просто легкое расслабляющее для нашего друга из Израиля. Ему будет даже приятно – избавиться от лишних шлаков.

– Своебразный взгляд на ваш недостойный поступок, – усмехнулся Дронго, —буду иметь в виду. Во всяком случае, рядом с вами я больше ничего не съем и не выпью. Я сейчас устрою небольшую проверку, а вы постойте рядом. Потом сверим наши наблюдения.

– Какую проверку? – не понял Чеботарь.

– Увидите. Я хочу проверить реакцию Шульмана. Если он профессиональный игрок и «счетчик», у него должна быть феноменальная реакция. Вот и посмотрим.

Дронго быстро отошел от своего собеседника, взял со стола пустой бокал, медленно подходя к Шульману. Тот разговаривал с одним из представителей казино, находившихся в зале. Проходя мимо них, Дронго словно случайно задел француза, споткнулся и, как на пленке с замедленным движением, раздал пальцы, выпуская бокал. Нарочито медленно и не глядя на Шульмана. Реакция была мгновенной. Шульман, наклонившись, успел поймать бокал. Пленка закончилась. Дальше все пошло как обычно. Дронго поднял голову.

– Спасибо, – произнес он по-английски.

– Будьте осторожнее, – посоветовал Шульман, улыбнувшись и протягивая ему бокал.

– Обязательно, – пообещал Дронго. – Извините.

Он прошел до конца зала, чтобы встретиться с Чеботарем.

– Теперь убедились? – спросил тот. – Это Шульман. Вы видели его мгновенную реакцию?

– Я бы не поверил, если бы сам не увидел, – признался Дронго, – но учтите, что если вместо расслабляющего лекарства вы подложите ему яд, то я первый сдам вас полиции.

– И вам не стыдно мне говорить такое?

– Нет. Вам будет даже приятно. Посидите на постной пище, избавитесь от лишних шлаков, приведете себя в форму. Возможно, даже раз в сутки будете гулять на свежем воздухе.

– Оценил, – улыбнулся Чеботарь, – насчет «лишних шлаков» вы мне хорошо вернули мои слова. Но я не убийца. Все, что угодно, только не это. Неужели я похож на идиота? Или вы действительно считаете, что ради господина Бибилаури я готов остаток жизни провести даже в самой роскошной тюрьме Монако?

– Здесь нет тюрьмы. Ближайшая – в Ницце.

– И даже там не очень хочется. Поэтому я сам буду следить за здоровьем господина Шульмана. Всего лишь расслабляющее лекарство, никакого яда, никакой травли. Мелкое хулиганство, помните, как говорил директор базы актеру Никулину в знаменитом фильме. И добавил, что за это мелкое хулиганство он платит большие деньги. Между прочим, вы тоже получаете невероятный гонорар. Вместо того чтобы морально меня ободрить, вы мне еще и угрожаете. Это просто не по-товарищески.

– А мы разве уже стали товарищами?

– Безусловно. Мы с вами напарники в этом благородном деле. Пытаемся спасти состояние Бибилаури от злодея Айдара Досынбекова, который не стесняется прибегать к самым гнусным проделкам. Как вы сказали: «Защищать мир от мошенников и их пагубной деятельности». Считайте, что я на вашей стороне в этой отважной борьбе.

– Один—один, – рассмеялся Дронго, – вы тоже неплохо вернули мне мою патетику. Давайте без дураков. Я вас серьезно предупреждаю. С Шульманом ничего плохого не должно случиться.

– Могли бы и не говорить. С ним ничего и не произойдет. И учтите, что мне еще нужно будет умудриться сделать все таким образом, чтобы он ничего не заметил. А это будет не так просто. Может, вы мне поможете?

Дронго молчал.

– Значит, не хотите, – понял Чеботарь, – ну и не нужно.

Он улыбнулся проходившей мимо Алине и неторопливо двинулся в сторону Шульмана, по-прежнему говорившего с французом. Дронго обратил внимание, что Шульман говорил с французом на его родном языке. В зал вернулся Маланчук. Бабочка у него съехала на сторону, верхняя пуговица на рубашке была расстегнута. Он недовольно оглядел собравшихся, словно спрашивая себя, что здесь делают эти господа. Затем подошел к крайнему столу и уселся на стул. Было заметно, что он не в настроении.

Неожиданно раздался громкий звон бьющейся посуды. Все обернулись в сторону окна. Разговаривавший с Айдаром господин Бибилаури случайно задел рукой две тарелки, стоявшие на столике, которые с грохотом упали на пол, разбившись вдребезги. Все невольно взглянули туда. Дронго тоже посмотрел в сторону Бибилаури, но сразу перевел взгляд на Шульмана. Он мгновенно понял, почему Бибилаури так неосторожно уронил тарелки. На какое-то мгновение все посмотрели в их сторону. Рядом с Шульманом возник Чеботарь. Видимо, этого мгновения ему было достаточно, чтобы поднять и опустить руку. Очевидно, они договорились обо всем с Бибилаури еще до того, как вошли в зал. Дронго снова посмотрел на Бибилаури. Тот сконфуженно извинялся, отойдя в сторону и давая возможность двум официантам убрать осколки. Стоявший рядом Айдар Досынбеков хмуро наблюдал за официантами, не понимая, что именно здесь произошло.

– Господин Бибилаури сегодня очень неосторожен, – услышал за своей спиной Дронго и обернулся. Это был Генрих Херцберг, который говорил это своей супруге. Она стояла рядом, вытянувшись как струна и глядя в сторону суетившихся официнатов. Затем перевела взгляд на Дронго. Оценила его рост, плечи, осанку, выправку. Улыбнулась ему. Он вежливо улыбнулся в ответ.

«Старая карга, – зло подумал он, – ей не меньше лет, чем мужу, а старается выглядеть молодой девочкой. Кажется, я начинаю нервничать. Ничего страшного не произойдет, если Шульман не будет сегодня играть. Хотя это, наверно, не совсем честно. Но если Шульман действительно приглашен Айдаром для того, чтобы помочь ему выиграть, то тогда действия Бибилаури вместе с Чеботарем могут квалифицироваться как обычная оборона от мошенников. Интересно, сколько лет на самом деле госпоже Маргот Херцберг?»

Он еще раз улыбнулся ей, отходя от этой пары. Алина помахала ему рукой, приглашая подойти. Он подошел к ней, она представила его своему супругу.

– Господин Дронго один из самых известных в мире экспертов-аналитиков, – сказала она своему супругу по-английски, – а это мой муж. Граф Огюст Меранже. Вы говорите по-французски, господин Дронго?

– Увы, – печально произнес он, – это мой самый большой недостаток. Не понимать такой красивый язык.

Граф улыбнулся и протянул ему руку. Рукопожатие было крепким, мужским. Граф, очевидно, в молодости занимался спортом.

– Очень приятно, – сказал он, – мне Алина много о вас рассказывала.

– Благодарю вас, мсье, – кивнул Дронго, – мне очень приятно познакомиться с вами, господин Меранже. Боюсь, что меня иногда перехваливают.

– Алина говорила мне, что вы очень помогли ее дяде. В наше время, к сожалению, слишком часто приходится обращаться за помощью к таким специалистам, как вы, господин Дронго. Я не хочу принизить значение вашей профессии, но сегодня легче обойтись без врача, чем без адвоката, юриста или профессионального эксперта по вопросам преступности. Наш мир очевидно несовершенен.

– Согласен, – ответил Дронго, – но в этом меньше всего виноваты сами юристы.

Он не договорил своей фразы, когда увидел буквально выбежавшего из зала ресторана Шульмана, который спешил в туалетную комнату. Выбегая из зала, он даже толкнул официанта, чтобы тот ему не мешал. Дронго взглянул на Чеботаря. Тот пожал плечами, смущенно улыбаясь, словно не имел к этому никакого отношения.

– Господин Шульман так спешит, словно бежит на пожар, – заметил граф, – а вы сами никогда не играете, господин Дронго?

– Стараюсь не играть, – честно признался он, – во всяком случае, в «Большой игре» никогда не принимал участия. Моего опыта и знаний явно не хватит для такой сложной игры.

– Странно, – удивился граф, – я-то считал, что люди вашего склада как раз умеют играть лучше других. Нужно уметь просчитывать возможные варианты, уметь узнавать по глазам людей их настроение и соответственно их карты, самому блефовать и знать правила игры. Для знатоков человеческих душ, какими являются эксперты по вопросам преступности, это не должно представлять большого труда.

– Очевидно, я не слишком хороший эксперт, – ответил Дронго, – или просто не люблю играть в карты на большие деньги. Можно проиграть, а это всегда обидно. Тем более что деньги я зарабатываю тяжелым трудом.

– Значит, вы не любитель игры в покер?

– Нет. Я всего лишь частный гость на сегодняшней вечеринке. Я слышал, что вы уезжаете?

– Да. Сегодня ночью. Завтра господин президент летит в Лондон, и я вхожу в состав нашей делегации. Там будут переговоры и по нашим проблемам, – уклончиво ответил граф Меранже. – Надеюсь, дорогая, что тебе будет здесь интересно, – добавил он, обращаясь к своей супруге.

– Я попрошу господина Дронго составить мне компанию, – сказала Алина, – он знал меня, когда я только поступила в институт. Мы вместе пойдем на игру.

– Жаль, что меня не будет на сегодняшней игре, – вздохнул граф, – это будет настоящая рубка. Ведь приехали такие известные игроки. Да и призовой фонд будет одним из самых больших в истории нашего казино. Очень жаль. Я бы с удовольствием остался и принял участие в этом сражении.

– Вы знаете всех, кто будет сегодня играть? – уточнил Дронго.

– Нет, не всех, – ответил граф, – разумеется, я знаю господина премьер-министра Омара Халида и господина Херцберга. Немного слышал о господине Романишине. Часто встречаю здесь господина Досынбекова. Остальных знаю меньше.

– А господина Шульмана, который так стремительно нас покинул, вы тоже знаете?

– Немного. Он владелец судна, на котором тоже есть казино. Очень интересный человек. Азартные игры запрещены в Израиле, и они легко находят выход из этого положения, нанимая крупные туристические суда и открывая на них казино, которые дрейфуют за пределами национальной зоны Израиля. Закон не нарушется, зато все желающие могут сыграть.

– Раньше он тоже здесь появлялся?

– Один или два раза. Лет шесть назад. Тогда как раз крупно выиграл один из известных итальянских предпринимателей. Кажется, его выигрыш составил одиннадцать миллионов франков. Но это старыми деньгами. Около двух миллионов евро.

– И Шульман был тогда одним из игроков?

– Да. Ему очень не повезло. Он держался буквально до последнего, но затем вынужден был выйти из игры. А этот итальянец абсолютно неожиданно победил. Когда он показал нам свои карты, мы даже не поверили. Был один шанс из ста, что у него будет «флэш», но все оказалось именно так. У него был «стрейт флэш». Вторая возможная комбинация из тех, которые вообще могут появиться в игре. Можете себе представить наше разочарование?

Шесть лет назад. Дронго подумал, что они не ошиблись. Они точно вычислили человека, которого пригласил Айдар для своей гарантированной победы. Ведь наверняка и шесть лет назад Шульман очень помог тому итальянскому предпринимателю выиграть главный приз, сумев просчитать карты остальных и выйти из игры в самый нужный момент. Интересно, что он ждал своего шанса целых шесть лет. Наверняка Айдар пообещал ему очень большую часть своего выигрыша. Возможно, даже четверть или того больше. Поэтому Шульман и решил рискнуть.

– Простите, – задал еще один вопрос Дронго, – а если кто-то из игроков неожиданно выйдет из игры, не сумев принять участие в сегодняшнем состязании? Они будут играть всемером и место останется свободным или найдут замену?

– Нет. Место свободным не бывает, – сразу ответил граф Меранже. – Если кто-то из игроков выбывает из состязания до начала турнира, то его могут заменить.

– А если во время турнира?

– Тогда будут ждать игрока. Если уважительная причина, то могут подождать и перенести соревнования на следующий день. Как-то один из игроков попал в автомобильную аварию и сломал себе ногу. Игру перенесли на следующий день, и он появился в кресле со сломанной ногой. Такие случаи бывают.

«Вот почему Шульмана нужно было вывести из игры еще до ее начала, – понял Дронго, – иначе они бы отложили игру до его возвращения, а травить игрока во второй раз было бы слишком подозрительно».

– Но если кто-то из игроков все-таки откажется, – настаивал он, – что произойдет тогда?

– Всегда есть замена, – пояснил граф, – насколько я помню, у нас есть два игрока, готовых заменить любого из ушедших. Это наш вице-президент господин Альбер Лежен и местный предприниматель из Антиба господин Леван Тарджуманян. Они как раз сейчас находятся в зале. Любой из них может войти в игру. Но я думаю, что это будет исключительный случай. Разве настоящий игрок откажется от такой игры, от возможности самому сразиться за такой невероятный приз и с такими сильными игроками? Я уверен, что никаких замен не будет.

Он не успел договорить. В зал вбежал один из сотрудников отеля, который поспешил к мсье Лежену, наклонился к нему и что-то тихо сказал. Тот сразу поспешил выйти из зала ресторана. Все оглянулись на уходившего Лежена. Было понятно, что произошло нечто чрезвычайное. Напряжение в зале начало нарастать буквально с каждой минутой. Наконец господин Лежен вернулся. Было заметно, что он взволнован.

– Прошу простить меня, дамы и господа, – сказал он, обращаясь к собравшимся, – дело в том, что у нас произошел небольшой сбой. Господину Шульману стало плохо. У него открылась старая язва, и его только что увезли в больницу. Мы полагаем, что сегодня он уже не сможет принять участие в игре. Вместо него в игре примет участие... – он замолчал на секунду, словно решая, что именно ему сказать. И закончил, – ... господин Леван Тарджуманян.

Последние слова он произнес в абсолютной тишине, словно все онемели, ожидая его вердикта.