Торжественное открытие ярмарки состоялось в полдень. На нем выступили официальные лица, пожелавшие успехов очередному празднику книги, и все разошлись по своим залам и секциям. В секциях четыре и четыре-один, расположенных на двух этажах, были представлены в основном европейские издательства, хотя среди них «затесались» и несколько из латиноамериканских стран. Рядом с экспозициями аргентинских и бразильских издательств находилось и представительство издательства «Саймон энд Саймон», у которого уже толпились немецкие журналисты. Завтрашняя презентация обоих томов обещала стать событием. Многие уже успели ознакомиться с отрывками из этих книг на страницах различных журналов и газет и понимали, насколько сенсационным станет обнародование связей различных финансовых структур с группами наркомафии и террористическими организациями.

Дюнуа прибыл на ярмарку ближе к двум часам дня. Он сильно изменился за прошедшие годы. Редкие седые волосы, худощавое лицо, внимательный взгляд. Раньше это был пухлый моложавый сорокалетний человек, а сейчас перед Дронго стоял уставший старик.

Они долго стояли обнявшись. Дюнуа был на две головы ниже, и сцена выглядела несколько комичной, когда высокий широкоплечий Дронго обнимал своего пожилого друга, смешно наклоняясь к нему. Они молчали несколько минут, и Дюнуа вспоминал, как тяжело ранили тогда его молодого коллегу и тот чудом выжил после известных событий в конце восемьдесят восьмого года. Затем профессор представил Дронго сопровождающую его молодую женщину. Долговязая, худощавая, в очках, она строго посмотрела на молодого коллегу Дюнуа. На вид ей было около тридцати.

– Фройляйн Мадлен Зудхоф, мой гид и сопровождающий меня по Германии представитель издательства.

– Здравствуйте, – протянул руку Дронго, – очень приятно с вами познакомиться.

– Презентация назначена на четырнадцатое число, – напомнила фройляйн Зудхоф, совершенно не склонная поддержать его шутливый тон.

– Я об этом помню, и мне приятно, что среди прибывших сюда сотрудников такого известного американского издательства есть и очаровательные дамы, – попытался сделать комплимент Дронго.

– Оставьте ваше обаяние для предстоящей презентации, – посоветовала Мадлен, протягивая ему руку. Рукопожатие оказалось сухим и коротким. Дронго явно с самого начала не понравился ей. Интересно, что она имеет против него?

– Я уточню наше расписание на завтра, – напомнила фройляйн Зудхоф, обращаясь к Дюнуа.

– Да, конечно, – согласился тот, – а мы пока посидим в кафе.

В маленьком уютном кафе повсюду стояли небольшие столики. Одновременно с кофе и чаем выдавались и жетоны, вернув которые вместе с чашками можно было получить свои деньги, заранее вносимые как залог за посуду. Поэтому многие посетители кафе забирали чашки к своим экспозициям.

Они присели за свободный столик. Дюнуа взял себе кофе, Дронго предпочел зеленый чай.

– Не устал от своей славы? – добродушно спросил профессор. – Тебя ведь считают одним из лучших экспертов в мире. Кто мог подумать, что молодой парень, каким ты тогда был, со временем превратится в знаменитого сыщика…

– Вы меня перехвалите, – смутился Дронго.

– Не думаю. Дело не в твоих невероятных способностях или большой славе. Дело в твоей работе. Ты сумел разоблачить несколько сотен негодяев разных мастей, насильников, убийц, преступников – значит, сделал гораздо более удобным наш мир, избавляя его от подобной нечисти. Даже если бы ты поймал и разоблачил только одного такого преступника, то и тогда мог бы считать свою жизнь вполне удавшейся. Кажется, в Торе говорится, что, спасая жизнь одному человеку, ты спасаешь весь мир. А сколько людей ты спас или скольким помог, можно сосчитать? Так что ты вполне заслужил свою славу. И это не слава популярного певца или талантливого спорстмена. Это признание заслуг известного сыщика, который делает мир немного лучше… По-моему, я ударился в патетику, – рассмеялся Дюнуа.

– Мне тоже показалось, что вы несколько преувеличили мои заслуги. Секрет в том, что я не умею делать ничего другого. Если бы я умел петь, рисовать или играть в футбол, то, наверное, занимался бы чем-то иным.

– Значит, это твое призвание, – добродушно заметил Дюнуа. – Ты успел прочесть книги?

– Конечно, успел.

– Что об этом думаешь?

– Откровенно?

– Конечно.

– Очень хорошо рассчитанная акция крупной спецслужбы, – сказал Дронго. – Слишком много фактов и документов, особенно финансовых, даже для такой компетентной группы, как ваша. Собрать такие материалы просто не под силу никаким авторам. Да и наши приглашения на эту презентацию с проживанием в «Марриотте» и билетами первого класса явно не укладываются в бюджет. Это ведь не «Код да Винчи» и не книги о Гарри Поттере, которые могут окупить подобные затраты. К тому же я специально посмотрел, сколько было публикаций, посвященных этим двум томам, за последние месяцы. Сто четырнадцать публикаций. Сто четырнадцать! Не было практически ни одного серьезного журнала или газеты, который бы не напечатал отрывки из них. Такой тщательно и профессионально подогреваемый интерес…

Дюнуа спокойно его выслушал и, поправив очки, спросил:

– Каков же вывод?

– Двухтомник издается в интересах ЦРУ или другой крупной спецслужбы. И все факты, приведенные в нем, наверняка проверены и перепроверены. Именно эти финансовые структуры, указанные в книгах, нужно было обвинить в связях с террористическими организациями и наркомафией. Прикрываясь при этом вашим громким именем…

– И твоим, – добавил Дюнуа.

– Да, и моим, – кивнул Дронго.

– Тогда зачем ты согласился, если все так правильно просчитал?

– Во-первых, мне назвали ваше имя. Для меня это гарантия порядочности и надежности. Во-вторых, я успел внимательно прочесть обе книги и почти со всеми выводами, сделанными в них, согласен. Наконец, в-третьих. Если таким образом я смогу помочь вам изобличить несколько банкиров и олигархов, делающих свои деньги на крови людей, то буду считать, что не напрасно сюда приехал. Как вы сейчас сказали – мир станет немного лучше, так?

Дюнуа усмехнулся. Снова поправил очки.

– Значит, через два дня будет большой скандал, в котором мы все примем участие. Я предполагал, что ты все поймешь, но меня попросили выбрать самого лучшего эксперта для презентации этих книг, и я предложил твою кандидатуру. Ты всегда был достаточно независимым и честным, чтобы бояться обвинений в лоббировании чьих-то конкретных интересов.

– Судя по немецкому языку мистера Уотсона, который встречал меня в аэропорту, в самом издательстве тоже работают не совсем обычные книгоиздатели.

– Идем посмотрим книги, – предложил Дюнуа, – иначе мы с тобой можем наговорить кучу глупостей. А среди журналистов наверняка есть и такие, кто готов нас незаметно подслушать и выложить огромные деньги за нашу беседу.

Они поднялись и направились к экспозициям, находящимся в двух больших залах. На четвертом этаже, прямо у входа, располагалась большая экспозиция России, где были представлены популярные российские издательства. Дюнуа прочел их длинный список, посмотрел на выставленные образцы книг и обернулся к Дронго:

– Насколько я понимаю, ты должен хорошо знать русский язык. Это ведь основной язык вашей бывшей империи.

– И не только поэтому, – улыбнувшись, пояснил Дронго. – Национальные литературы благодаря русскому языку выходили в большой мир, и наоборот, большая литература приходила в национальные республики благодаря русскому языку. Я вообще полагаю, что в мире сегодня только пять основных литературных языков, остальные не играют такой роли…

– Интересно, – пробормотал Дюнуа, – какие именно?

– Английский, испанский, французский, русский, немецкий, – перечислил Дронго. – Любой автор, состоявшийся в одном из этих пяти языков, может считать себя достаточно известным и популярным писателем. Другие явно выпадают из этого списка, даже китайский, с их великой литературой и философией, на котором говорят полтора миллиарда человек, и хинди, и арабский, и японский. К великому сожалению, это правда. В мире остается все меньше языков. Английский вообще доминирует повсюду, но остальные четыре языка по-прежнему достаточно актуальны.

– Забавные наблюдения, – задумчиво произнес Дюнуа. – Я русского не знаю, остальные же четыре языка для меня не проблема. Мои родители из Эльзаса, а там традиционно знали не только французский, но и немецкий. Так как я слишком долго работал в Америке, то хорошо знаю не только английский, но и испанский. А вот русский – наиболее сложный, мне так и не удалось им овладеть.

– А я всю жизнь переживаю, что не владею французским, – признался Дронго.

Они шли мимо стендов с российскими книгами, и Дюнуа предложил:

– Пойдем на следующий уровень, где находится «Саймон энд Саймон».

В зале четыре-один, находившемся на верхнем этаже, располагался не только стенд этого американского издательства, но и экспозиции многих европейских издательств; из Турции, из Греции, из бывших югославских республик. Первая экспозиция была посвящена Сербии и сербским издательствам, перед ней стояла фигура нобелевского лауреата писателя Иво Андрича. Дальше шли издательства Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии, Черногории. В глубине зала находились большие экспозиции Бразилии и Аргентины, а уже за ними – и стенд американского издательства «Саймон энд Саймон».

Около стенда, кроме самого Брестеда, постоянно дежурили трое или четверо молодых людей очень характерной наружности, напоминающие охранников. Брестед разговаривал с Уотсоном, молодым человеком, который встречал Дронго в аэропорту. В беседе участвовала и фройляйн Зудхоф. Дюнуа и Дронго подошли к ним, и Уотсон сразу тактично отошел, давая им возможность переговорить.

– Вы уже успели осмотреть наши залы? – поинтересовался Брестед.

– Немного, – ответил Дронго.

– В таком случае советую пройти дальше. Можно направиться в три-ноль и три-один. Эти залы в соседнем здании, и там много современных издательств из Германии; есть книги и на английском языке.

– Обязательно пойдем, – согласился Дронго. – А кто еще должен приехать на нашу презентацию?

– Герр Йорг Дрейфель, он бывший высокопоставленный сотрудник немецкой БНД, и мистер Стивен Хейнс, работал в Агентстве национальной безопасности и…

– Мы знаем мистера Хейнса, – быстро перебил его Дюнуа, – не нужно об этом говорить, нас могут услышать.

Брестед понимающе кивнул и замолчал.

– Кто это такой? – заинтересовался Дронго.

– Один из лучших специалистов АНБ, – тихо пояснил Дюнуа, – вся закрытая информация была получена от них. Он должен был уже приехать. Я его лично неплохо знаю уже много лет. Он абсолютно помешан на своей работе. На нашей работе, – поправился он.

– Такое количество экспертов на две книги, – пробормотал Дронго. – Может, мне вообще бросить свою работу и заняться книгоиздательством?

Все трое рассмеялись, только Зудхоф продолжала стоять с непроницаемым видом.

– Чем я могу быть вам полезен? – вежливо спросил Брестед.

– Спасибо, нас все устраивает – ответил Дюнуа. – На презентации будет кто-нибудь из официальных лиц?

– Обязательно. Должны приехать сотрудники городской полиции и федерального ведомства, а также трое федеральных депутатов. Между прочим, один из них – турок, представитель партии «зеленых».

– Сколько книг вы заказали?

– Сюда – только пятьсот, – признался Брестед, – и очень надеюсь, что их нам не хватит. Во всяком случае, мы отпечатали первый тираж в десять тысяч экземпляров, и они разошлись почти мгновенно. Но это было в Америке, где многие покупают подобные книги, а не в просвещенной Европе, где, кажется, уже давно поняли все, что касается действий многих банков и банкиров, готовых ради своей прибыли пойти на любые преступления.

– Идемте в другие залы, – предложил Дронго, – интересно посмотреть и экспозиции немецких книгоиздателей.

– Мне пойти с вами? – обратилась к Дюнуа Зудхоф.

– Не беспокойтесь, – ответил тот, – я неплохо владею немецким языком, а здесь заблудиться достаточно сложно. Лучше пока отдохните и выпейте кофе. Что у нас на завтра?

– Утром вы встречаетесь с журналистом из «Франкфуртер рундшау», а днем запланирована встреча с корреспондентом Эн-би-си, – напомнила Мадлен.

– Нужно отрабатывать свою поездку и свой гонорар, – пошутил Дюнуа. – Тогда мы пройдем в другие залы и посмотрим на продукцию местных книгоиздателей.

Вместе с Дронго они пошли по длинным коридорам, связанным эскалаторами и лестницами с залами, где находились экспозиции других стран и издательств. Повсюду сновали люди, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Это были агенты и представители издательств, в обязанности которых входило искать новые контакты и контракты на ярмарке, заводить полезные знакомства, готовить все материалы к оформлению предварительных и долгосрочных договоров, рекламируя собственную продукцию.

– Настоящий Вавилон, – улыбнулся Дюнуа. – Здесь говорят на всех мыслимых языках мира.

– Это самая известная и крупная книжная ярмарка, – заметил Дронго.

– Да, я знаю. Даже в Чикаго бывает гораздо меньше издательств. Видимо, причина в океане, отделяющем американцев от Европы. Настоящая культура и литература все-таки евроцентричны, здесь ты абсолютно прав.

У немецкой экспозиции толпилось особенно много людей. Сразу две большие группы школьников прошли к стендам издательств, выпускающих фантастику и приключения. Детей специально привозили из школ, чтобы они могли ознакомиться и выбрать для себя книги, которые затем продавались их родителям с большой скидкой. Все было сделано для того, чтобы привлечь к чтению как можно больше молодежи.

Дюнуа внимательно просмотрел несколько книг, переведенных с английского, и удовлетворенно кивнул:

– Очень хорошие переводы.

– В Германии есть институт Гёте, который занимается пропагандой немецкого языка и литературы, – объяснил Дронго, – и переводом других книг на немецкий. Французы и немцы чувствуют, что сильно отстают от англофонов, и делают все, чтобы занять в книжном сегменте как можно большие ниши. Правда, до английского они явно не дотягивают, но по-прежнему остаются основными языками не только Европы.

Они ходили около часа, пока не решили повернуть обратно.

– Нужно зайти куда-нибудь и пообедать, – предложил Дронго.

– Не смогу, – ответил Дюнуа, – просто не успею. Сегодня в пять часов вечера я встречаюсь с начальником городской полиции Хайнцем Фюнхауфом. Мы с ним знакомы уже много лет. Кстати, он тоже одно время работал с нашим комитетом экспертов, еще до тебя, в середине восьмидесятых. Он тогда был юрким, энергичным молодым человеком с огненно-рыжими волосами. Сейчас ему уже за пятьдесят, и давно уже поседел…

Они спустились на эскалаторе к зданию, в котором находилась экспозиция американского издательства.

– Нужно еще найти туалет, – смущенно проговорил Дюнуа, разглядывая таблички на дверях, – не забывай, сколько мне лет. Я сегодня весь день пью кофе. Уже больше пяти чашек выпил.

– Туалеты были при входе в зал, с правой стороны, – вспомнил Дронго.

– Не сомневался, что ты запомнил все входы и выходы из нашего зала, – рассмеялся Дюнуа.

Они пошли к четвертому залу, где с левой стороны был гардероб, а с правой к туалетам вела лестница. Когда они спустились, дверь туалета резко распахнулась, и оттуда вышел молодой мужчина. Выше среднего роста, полноватый, в кожаной куртке и джинсах. Он как-то растерянно посмотрел на них и даже не придержал дверь, чтобы дать возможность зайти внутрь.

– Слишком задумчивый молодой человек, – пробормотал Дюнуа.

В мужском туалете никого не было. Дюнуа поспешил войти в одну из кабин, а Дронго подошел к раковине, чтобы помыть руки. Выдавив жидкое мыло, он машинально посмотрел в зеркало и вдруг увидел в нем отражение всех кабинок. Из крайней, находившейся у окна, вытекала на пол какая-то жидкость. Дронго брезгливо поморщился. Стараясь не смотреть в ту сторону, он вымыл руки и стал терпеливо ждать Дюнуа. Тот вышел, подошел к умывальнику и тоже увидел струю, вытекавшую из крайней кабинки. Только в отличие от Дронго не стал отворачиваться, а пошел прямо к ней. Подходя ближе, он наклонился и уверенно произнес:

– Это – кровь. – Взглянув на Дронго, профессор ударом ноги открыл дверцу крайней кабинки.

На полу в нелепой позе сидел мужчина. Дюнуа дотронулся до его руки, чтобы прощупать пульс, но биений не было. Хотя можно было и не проверять. И так ясно, что мужчина мертв – кто-то перерезал несчастному горло.

– Вот такая история, – тихо проговорил Дюнуа. – Кажется, с герром Фюнхауфом мы увидимся гораздо раньше, чем предполагали…