Такое тоже иногда случается в жизни: в самый идеальный план вмешивается непредсказуемая случайность, и все задуманное рушится. Дронго смотрел в глазок и видел Иджилю, стоявшую между тремя мужчинами. Он видел довольную улыбку Боксера, понявшего, что эта прихрамывающая женщина появилась здесь не просто так и теперь Дронго вынужден будет открыть дверь, иначе его подружка-хромоножка умрет прямо на пороге его квартиры.

– Что случилось? – спросил Вейдеманис, заметив, как помрачнел его друг. Он уже держал в руках телефон.

– Пришла Иджиля, – вздохнул Дронго, – та самая женщина, о которой я тебе рассказывал. Она стоит среди них. Все трое вооружены. И теперь я просто обязан открыть дверь, иначе они порежут ее у нас на глазах.

– А если откроешь дверь, то они убьют всех троих, – меланхолично заметил Вейдеманис, – или ты считаешь этот вариант более приемлемым?

– Я считаю неприемлемым сидеть за железной дверью, когда женщина, которой я восхищаюсь, находится в руках бандитов, – заметил Дронго.

– Господин эксперт, открывайте дверь, – почти пропел Боксер, позвонив в очередной раз. Он уже не скрывал своего торжества. Иджиля, очевидно начав что-то понимать, мрачно взглянула на всех троих мужчин.

– Вы разве не из охраны здания? – спросила она. – Я не видела внизу охранников.

– Конечно, мы из охраны, – усмехнулся один из бандитов.

Иджиля прикусила губу. Она поняла, что именно здесь происходит. И догадалась, что случайно подставила не только себя, но и обоих мужчин, находившихся за дверью. Дронго, доставая телефон, неслышно выругался. Он позвонил Кружкову и объяснил, что план поменялся. Затем подошел к дверям.

– Отойди от дверей, Боксер, – громко сказал он, – чтобы мог открыть дверь и переговорить с тобой.

– Вот и умница, – сказал бандит, доставая свой пистолет и отбрасывая коробку в сторону. Иджиля не успела даже крикнуть, как ее схватили руки обоих бандитов и она почувствовала на своем горле лезвие ножа.

– Еще минуту задержишься и получишь отрезанную голову своей хромоножки, – пообещал Боксер.

– Напрасно ты так, – с сожалением сказал эксперт, – а еще кавказский мужчина. На женщину руку поднял.

– Открывай, собака, – закричал, теряя терпение, Боксер, – иначе я сам ее придушу.

Дронго держал в руках телефон. Нужно было рассчитать все по секундам. В это мгновение открылись створки кабины лифта и кто-то выплеснул на стоявших людей воду, словно решив пошутить с ними. Все четверо невольно повернулись в эту сторону, где с ведром воды стоял Кружков. И в эту секунду дверь открылась и прозвучали несколько выстрелов. Раздались крики бандитов. Дронго стоял на пороге с дымящимся пистолетом. Из-за его спины выглядывал Эдгар Вейдеманис, в руках которого тоже был пистолет. Но он не успел сделать ни одного выстрела. Он только сильно толкнул дверь, чтобы открыть пространство для своего друга. Дронго был слишком опытным стрелком, чтобы промахнуться с трех-четырех метров. Двоим бандитам, которые держали женщину, он прострелил ноги, и они теперь катались по полу, визжа от боли. Боксеру он выстрелил прямо в живот, и тот, медленно осев на пол, выпустил из рук оружие. На рубашке расплывалось большое кровавое пятно. Боксер пытался улыбнуться, но улыбка получалось вымученной, жалкой. Ему было больно, но он терпел, стиснув зубы.

– Вызови «Скорую помощь», – попросил Дронго, обращаясь к Вейдеманису. Тот в знак согласия кивнул и достал телефон. Боксер посмотрел на Дронго. Он хотел что-то сказать, но не мог. Раздирающая боль была нестерпимой. Оба его подручных кричали, не стесняясь своей боли. А он сидел, стиснув зубы, и молчал. Иджиля брезгливо переступила через одного из бандитов и подошла к Дронго.

– Я, наверно, виновата, – сказала она, – я хотела сделать сюрприз, привезла вам книгу, в которой написано обо мне. И там я признавалась, что вы мой кумир. Извините. Я не думала, что тут может случиться такое… Не думала, что они будут ждать вас здесь…

– Вы не виноваты, – возразил Дронго, – это скорее моя вина.

Боксер начал валиться в сторону. Эксперт бросился к нему. Кружков пытался ему помочь.

– Собери лучше оружие у этих придурков, – посоветовал Дронго, продолжая держать в руках раненного бандита. Тот открыл глаза.

– Я хотел тебя убить, – прошептал он.

– Молчи. Ничего не говори. Сейчас приедет «Скорая помощь», – сказал Дронго. Он был весь перепачкан кровью Боксера.

Кружков собирал выпавшие пистолеты и нож, довольно бесцеремонно обыскивая продолжавших кричать бандитов. Кто-то из соседей открыл дверь и сразу закрыл, увидев пятна крови на лестничной площадке.

– Не закрывай глаза, – крикнул Дронго, обращаясь к тяжелораненому бандиту. Он уже жалел, что выстрелил ему в живот. Но в тот момент это было единственным правильным решением, так как, опоздай он хотя бы на одну секунду, Боксер успел бы выстрелить первым. Тот слабо застонал, очевидно, силы уже покидали его. Иджиля наклонилась к бандиту, чтобы перевязать ему рану. Вейдеманис принес бинты и вату.

– Больше я не разрешу тебе стрелять, – сказал он, – гораздо гуманнее было пристрелить всех троих. Три пули в лоб – и никто не мучается.

– Я не могу, – признался Дронго, – не могу убивать людей. Это уже не зависит от меня. Только в самом крайнем случае я могу выстрелить в голову. У этой тройки не было ни одного шанса против меня. Они даже не успели поднять свои пистолеты.

– Тоже мне ковбой-одиночка, – покачал головой Вейдеманис.

– Нет, – неожиданно открыв глаза, сказал Боксер, – ты не ковбой. Ты мужчина. Извини… извини, что мы… напали на твою женщину. Это было неправильно…

Он закрыл глаза и потерял сознание. В этот момент открылись створки кабины лифта, и на лестничной площадке появились несколько врачей и санитаров с носилками. Почти сразу прибыли сотрудники полиции, прокуратуры, еще врачи и еще санитары. Дронго и Вейдеманис поехали в полицию, чтобы написать объяснения. Иджиля отправилась вместе с ними. Кружкова отпустили. Он всего лишь вовремя оказался на месте, плеснув воду в сторону бандитов и отвлекая на одну секунду их внимание на себя. В полиции Дронго написал объяснение, рассказывая, как и почему он стрелял в нападавших. Один из инспекторов уголовного розыска, прыщавый молодой человек лет тридцати в форме старшего лейтенанта, поднял листок с показаниями и, прочитав несколько строк, покачал головой.

– Ты у нас просто «Виннету, вождь апачей». Значит, все сразу сообразил и приказал своему другу плеснуть в них водой, чтобы отвлечь на секунду, а сам открыл дверь и начал стрелять. И ты хочешь сказать, что за секунду успел сделать три выстрела и все три раза попал? Тогда ты уже Дронго, а не человек, – сказал старший лейтенант и вызвал бурю смеха в комнате. Смеялись все – Эдгар Вейдеманис, Иджиля Батаева, пожилой следователь, знавший эксперта в лицо. Старший лейтенант недоумевающе смотрел на смеющихся.

– Чего вы ржете? – удивленно спросил он.

– Это и есть Дронго, – пояснил следователь, показывая на эксперта.

Старший лейтенант ошеломленно уставился на незнакомца. Попятился, споткнувшись об стул и чуть не упав.

– Вы? – недоверчиво спросил он. – Вы тот самый Дронго?

– Не знаю какой. Но я только один с такой птичьей кличкой, – сказал эксперт.

Старший лейтенант покачал головой.

– Извините, – сказал он, – я не думал, что когда-нибудь вас увижу. Вот таким образом.

Их выпустили через полтора часа. Иджиля была рядом. Когда они наконец вышли из здания полиции, было уже поздно. Приехавший за ними Кружков сидел в своей машине, ожидая, когда они наконец выйдут.

– Поедем обедать. Или ужинать, – предложил Дронго, – если, конечно, дама не возражает. Только мне нужно заехать домой переодеться. Я весь в крови этого бандита. Надеюсь, что он выживет.

– Поедем домой, – согласилась Иджиля, – а насчет вашего «подопечного» я не уверена. Вы попали ему прямо в живот. Вот двое других точно выживут, у них ранения в ноги. Хотя вы стреляли в кость с расчетом причинить болевой шок.

– У меня были секунды на раздумья. Один из них угрожал вам ножом, – напомнил Дронго. – Честно говоря, мы нарочно не выходили из дома, чтобы эти придурки собрались у моей квартиры. Тогда можно было вызвать полицию и повязать всех троих. У бандитов своя логика. Они знали, что мы частные эксперты и выполняли просьбу Трегубова расследовать это дело. Согласно их бандитской логике, мы обязаны были бегать по городу, пытаясь все выяснить. А мы несколько дней сидим дома и никуда не выходим. От этого можно сойти с ума. Получается, что мы не отрабатываем своих денег. Для бандитов такое поведение просто немыслимо. Все было точно рассчитано. Но вы появились у меня на лестничной площадке и изменили наши планы.

– Я уже поняла и поэтому извинилась, – напомнила она, – а книгу я положила у вас в холле у вешалки. Можете посмотреть ее, когда у вас будет время. Она была готова еще задолго до нашего знакомства. Меня спросили про идеального мужчину, и я назвала вас. Еще не зная вас лично.

– Спасибо. Но это не совсем правильно, – сказал Дронго, – хотя бы потому, что я совсем не идеальный мужчина.

– У меня есть собственное мнение, – возразила женщина.

Уже поднявшись в квартиру, Дронго взял книгу и стал перелистывать страницы. Здесь были очерки о героических буднях сотрудников полиции с очерками об Иджилии Батаевой. Там размещалась ее фотография, где она была гораздо моложе. Иджиля пожала плечами, увидев, с каким любопытством он разглядывает эту фотографию. Дронго унес книгу в свой кабинет, затем прошел в спальню, переоделся.

Эдгар и Иджиля его ждали.

– Кушать я не хочу, – неожиданно произнес Вейдеманис. – Поезжайте вдвоем. Я уже наелся за эти два дня, сидя в квартире, теперь мне нужно устраивать разгрузочные дни. Лучше я поеду домой.

– Кружков отвезет тебя, – предложил Дронго.

Так и получилось, что они оказались вдвоем с Иджилей в ресторане. Дронго предложил отправиться в небольшой ресторан «Барашка», сеть которых принадлежала известному ресторатору Новикову. Уже сидя за столом, Дронго поднял бокал с вином.

– Спасибо, что принесли мне эту книгу. Но плохо, что вы оказались так неожиданно рядом с бандитами. Я думал, подобные истории случаются только в кино или в книгах, когда в самый напряженный момент происходит появление другого человека или исчезновение важного свидетеля. А теперь вижу, что подобное случается и в реальной жизни.

– Я не хотела говорить вам заранее. Думала сделать сюрприз, – призналась женщина. – Вы упомянули, что обычно по утрам, до полудня, бываете дома.

Сегодня Иджиля сделала красивую прическу, завила волосы и даже надела свое самое любимое темно-синее платье. Он только сейчас понял, что она была утром у парикмахера. В этот момент зазвонил его телефон. Эксперт взглянул на дисплей, на нем высветился номер телефона Трегубова. Дронго нахмурился. Они совсем забыли о том, что сегодня должны были встречаться на даче Вадима Олеговича с его невесткой.

– Когда вы приедете? – спросил после приветствия Трегубов.

– К сожалению, сегодня мы не сможем приехать, – пробормотал Дронго.

– Почему? – поразился позвонивший. – Я ведь предупреждал вас, что сегодня к нам приедут мой сын с невесткой. И она готова с вами разговаривать в присутствии моего сына. Не понимаю, какие важные дела у вас могут быть. В конце концов, не забывайте, что мы подписали договор и я перечислил деньги.

– Я об этом помню, – ответил Дронго, – но если вы будете каждый раз напоминать, что вы заплатили деньги, то мы просто разорвем договор и вернем вам ваши деньги.

– Я не хотел вас обидеть, – примиряюще произнес Трегубов, – но согласитесь, что я вправе настаивать. Мне непонятно, чем именно вы занимались два дня, если даже сегодня вы не можете к нам приехать.

– Могу сообщить, чем именно мы занимались, – пояснил Дронго. – В течение двух последних дней банда в составе трех вооруженных рецидивистов осаждала мою квартиру, пытаясь убить меня и моего напарника. В результате сегодняшней перестрелки все трое нападавших бандитов были ранены. Двое – относительно легко, один – тяжело. Он сейчас находится в реанимации. Всех троих ранил ваш покорный слуга, который успел сделать это за мгновение до того, как они открыли стрельбу. К тому же у них была в качестве заложницы моя знакомая женщина. Если вы вспомнили о деньгах, то посчитайте, сколько может стоить такой расход нервной энергии и смертельного риска, при котором меня, моего друга и мою знакомую едва не убили. И учтите, что все это случилось именно потому, что мы расследуем ваше дело.

Дронго замолчал. Сидевшая напротив Иджиля грустно усмехнулась. Трегубов тоже молчал. Видимо, он переваривал эту невероятную для него информацию.

– Вы серьезно? – пробормотал он. – Они действительно хотели вас убить?

– Я дам вам телефон следователя и адрес больницы, где сейчас находятся эти бандиты, – ответил Дронго. – Можете все выяснить лично. Во всяком случае, если бы не мое умение применять оружие в нужных случаях, вы бы сейчас со мной не разговаривали. Я был бы трупом, и, возможно, вас пригласили бы в морг для моего опознания.

– Извините, – пробормотал Трегубов, – я ничего этого не знал.

– Все гораздо сложнее и опаснее, чем вы полагали, – продолжал безжалостно давить Дронго, – и давайте договоримся, что вы не будете нас торопить. Дело оказалось слишком непредсказуемым. В котором уже пролилась кровь, – добавил он.

– Я все понимаю, – быстро сказал Вадим Олегович, – извините, что я дергаю вас по пустякам. Я больше не буду звонить. Но вы хотя бы объясните, что именно происходит. Может, и нам грозит опасность? Или мне лучше увести отсюда свою семью?

– Завтра я сам вам перезвоню, – пообещал Дронго, – а пока ничего не предпринимайте. До свидания.

Он убрал телефон в карман. Иджиля спросила:

– Это был ваш заказчик?

– Да, – ответил Дронго, – мы договаривались встретиться сегодня у него на даче, но вы сами знаете, что именно у нас произошло. Нашу встречу пришлось отложить.

– Честно говоря, я еще раз убедилась, что вы необыкновенный человек, – сказала женщина. – Вы ведь могли спокойно вызвать полицию и подождать, пока приедут сотрудники правоохранительных органов. Бандиты все равно бы никуда не делись. Уйти из вашего подъезда они не могли. Но вы предпочли открыть дверь и начать стрелять.

– Они могли причинить вам неприятности, – возразил Дронго, – поэтому наш план пришлось корректировать на ходу.

– Это я поняла. Когда не увидела внизу охранников, то очень удивилась. А когда поднялась наверх, то не сразу поняла, что это обычные бандиты. Только когда они начали доставать оружие. А у меня ничего с собой не было, и я не могла вам помочь.

– Давайте не будем про это, – предложил Дронго, – все закончилось благополучно. Если узнаю, что Нодар Чургулия, которого я тяжело ранил, тоже выжил, то я буду просто счастливым человеком.

– Вы знаете, как его зовут? – снова поразилась Иджиля.

– Знаю, конечно. И даже знаю, кто именно его послал. Но мы пока еще до того не добрались. Ничего страшного, все равно найдем и изобличим. Спасибо, что вы снова приняли мое приглашение.

– Скорее сама напросилась, – улыбнулась она.

– В этой жизни не так много женщин, которыми мы можем восхищаться, – возразил Дронго. – Есть женщины, с которыми нам хочется встречаться, есть женщины, которые способны создавать уют и тепло любимого очага, воспитывать детей и быть добрыми бабушами, есть женщины, с которыми вообще не хочется даже разговаривать, и очень мало женщин в нашем мире, которыми хочешь восхищаться. Я всегда восхищался своей матерью, она была больше тридцати лет ректором университета и у нее были тысячи студентов, среди которых был и я. Вы тоже одна из немногих женщин, кем я могу восхищаться.

– Жаль, – неожиданно сказала она, – а я бы хотела, чтобы вы мечтали со мной встречаться. Просто так. Не из восхищения. А как с женщиной.

– Я женатый человек, – пробормотал Дронго, отводя глаза. Ему было стыдно за свою ложь. И не потому, что он не был женат. Он был женат на Джил уже много лет. Но ложь была в том, что его семейное положение никогда не мешало ему иметь романы на стороне с женщинами, которые ему нравились. Но говорить об этом Иджиле ему не хотелось. Но женщина сама все поняла.

– Я бы пошла за вами на край света, – призналась она, – сделала бы все, что вы мне приказали. И с радостью умерла бы рядом с вами.

– Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Мы еще очень молодые люди, особенно вы.

– Я имела в виду не смерть от старости, а смерть в бою, – пояснила Иджиля. – Где-то я читала, что ваш любимый писатель Эрнест Хемингуэй сказал, что мужчина не имеет права умирать в постели. Только в бою.

– Не будем такими кровожадными, – возразил Дронго, – мы и так сегодня пустили слишком много крови.

– Вы жалеете этих негодяев? – изумилась Иджиля.

– Они тоже люди, а я стрелял так, чтобы сделать им больно. О чем сейчас сожалею, – признался Дронго.

– Вам не кажется, что вы слишком положительный для обычного человека? – рассмеялась она. – Просто как библейский образ. Жалеете врагов своих.

– Сначала я причинил им эту боль намеренно, а только потом пожалел, – напомнил Дронго. – И с женщинами тоже не все так просто. Я уже говорил, что не являюсь идеальным мужчиной в вашем понимании слова. Не всегда и не везде я мог сохранять верность брачному обету и, конечно, позволял себе подобные увлечения разными женщинами.

– Не нужно об этом говорить, – попросила Иджиля.

– Это правда, – сказал Дронго, – но я не раскаиваюсь. Грехи прелюбодеяния и чревоугодия – грехи, которые я признаю и слишком часто совершаю. Может, еще грех тщеславия, ведь я хочу не только победить своего врага, но и не возражаю, когда об этом узнает большое количество людей. Хотя бы для того, чтобы они понимали – зло не всегда остается безнаказанным. Надеюсь, мне простятся эти грехи, которые, по моему мнению, не столь ужасны. А может, я обманываю самого себя. И мои грехи продолжение моего характера, который я уже не в силах изменить.

– Можно я задам вам один личный вопрос? – спросила Иджиля.

– Конечно, – Дронго понимал, о чем именно она может его спросить, но не мог придумать, каким образом можно уклониться от ее вопроса.

– У меня есть шансы? Хотя бы один из ста? Когда-нибудь переместиться в категорию женщин, с которыми вы хотите встречаться, а не только восхищаться.

Он взял ее руку, поцеловал.

«Мы все мужчины сволочи», – с отчаянием подумал он.

– Вы мне очень нравитесь, – сказал Дронго, почти не солгав, – но я хотел бы, чтобы мы навсегда остались только друзьями. А не любовниками. По-моему, так будет лучше.

– Я поняла, – кивнула она, невесело усмехнувшись. – Когда говорят подобные слова, это означает, что вы не хотите рассматривать меня в качестве обычной женщины. Все правильно. Я не в обиде. А книгу вы оставьте себе. На память о наших встречах.

«Все мы сволочи», – снова подумал Дронго.