В Цхинвали стреляли. Здесь захватывали заложников, убивали и ненавидели. Заявление Гамсахурдиа о «негрузинских народах», проживающих в Грузии, и исторической справедливости ликвидации Южно-Осетинской области вызывало ответную реакцию. В Цхинвали были введены подразделения МВД Грузии. В ответ осетинское население начало вооружаться. Эльдар знал похожую ситуацию по Нагорному Карабаху, когда все воюют против всех, и каждый армянин становится врагом азербайджанца, а каждый азербайджанец врагом армянина, независимо от возраста и пола. Здесь началось подобное противостояние, когда каждый осетин видел в грузине врага, а каждый грузин, в свою очередь, должен был считать врагом каждого осетина. Народы, тысячу лет жившие вместе, неожиданно начали истреблять друг друга, словно мгновенно перенесясь в Средневековье. Ему пришлось за несколько дней выслушать массу кровавых историй с обеих сторон. Прибывающие сюда сотрудники центрального аппарата МВД СССР не могли ничего сделать, так как считалось, что они нарушают суверенитет свободной Грузии.

Через несколько дней уставшие, перегруженные тягостными воспоминаниями, недовольные, они приехали во Владикавказ и оттуда улетели в Москву. На следующий день Савинкин вызвал к себе Эльдара.

– Напишите подробный отчет обо всем, что вы там видели, – приказал заведующий. – Особо можете отметить роль наших командировочных, которые пытаются стоять между двумя народами и не допустить кровавых разборок.

– Там не так много офицеров из Центра, – возразил Сафаров, – поэтому нужно выводить войска МВД Грузии, заменяя их на присланные из Центра.

– Молодой человек, – сказал Савинкин, поправляя очки, – вы считаете, что у Центра мало проблем? Мы и так занимаемся всеми республиками, как пожарные, пытаемся тушить там, где горит. Зачем нужно, чтобы русские парни погибали еще и в Цхинвали?

– Пока это единая страна, – ответил Эльдар, – и дело не в том, чтобы погибали. Дело в том, что это война может перекинуться на другие регионы. Насколько я понял, в Абхазии тоже неспокойно. И они требуют выхода из состава Грузии. А в самой Грузии лидер Осетии Кулумбеков объявлен государственным преступником. А ведь он избран председателем Верховного Совета Южно-Осетинской автономной области.

– Напишите обо всем подробно, – мрачно посоветовал Савинкин, – только не увлекайтесь. Вы работаете в главном политическом штабе нашей страны. Никогда не забывайте об этом. В политическом, товарищ Сафаров, – подчеркнул он. – Старайтесь быть более объективным, но вместе с тем понимайте и конкретную ситуацию, которая складывается в настоящий момент. Южная Осетия и Абхазия объявили, что готовы принять участие во всесоюзном референдуме. А вот в Грузии референдум запрещен. Теперь понимаете? При таких обстоятельствах нельзя быть абсолютно объективным, как нельзя быть и нейтральным.

– И поэтому нужно принять сторону тех, кто выступает за Союз, – понял Эльдар.

– Во всяком случае, не тех, кто не готов к конструктивному диалогу с Центром, – ответил Савинкин. – И учтите, что это касается не только Грузии. Мы с вами отвечаем за одну шестую часть суши и обязаны предвидеть политические последствия принимаемых нами решений. А вы не просто инструктор ЦК, вы непосредственно отвечаете за партийные организации нашего Министерства внутренних дел. А это – большая армия коммунистов.

– Все понятно, – пробормотал Эльдар, выходя из кабинета.

Журин встретил его добродушной усмешкой.

– Ты у нас стал «постоянно командировочным», – сказал он. – Обычно такие инструкторы работают в строительном или промышленном отделах, когда нужно постоянно колесить по стране, проверять стройки, новые объекты. Да еще и нефтехимический отдел, который не вылезает из Сибири, где строятся новые трубопроводы. А ты у нас стал почти нефтяником. Тем более из Баку. У тебя нет настроения? Если будешь после каждой поездки возвращаться в таком настроении, лучше тебе никуда не ездить. – Журин показал на лежавшие на столе папки. – И это все тоже тебя дожидается. Придется брать работу на дом.

– Меня никто не спрашивал?

– Звонили из Баку несколько раз.

– А других звонков не было?

– Она не звонила, – подчеркнул Журин. – Если бы позвонила, я бы тебе сразу сказал.

Эльдар прошел за свой стол, взял трубку и набрал номер Светланы. В ответ раздались длинные гудки. Никто не отвечал. Он снова перезвонил, и снова никто не ответил. Он перезвонил Сергееву.

– Здравствуй, Виктор, как у вас дела?

– С приездом, – обрадовался Сергеев. – Я уже боялся, что придется выпить твою бутылку в одиночку. Как у вас там было?

– Не очень. Как везде.

– А у нас тут такое началось! Ельцин выступил и потребовал отставки президента. На следующий день против него выступили все его заместители в Верховном Совете. В общем, настоящий цирк. – Генерал уже не боялся говорить такие вещи даже по служебному телефону. В людях постепенно исчезал страх.

– Как у вас с делом Эпштейна?

– Лучше не спрашивай, – ответил Сергеев. – Там, оказывается, такие хищения, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотя Жора Ванилин на меня страшно обиделся, не хочет даже разговаривать. Считает, что я не имел права задерживать его родственника, не позвонив ему. Ну, я ему и рассказал про родственничка и про то, как он убил другого родственника. Пусть знает. Но ему все равно не понравилось. А с банком сейчас разбираются специалисты. Там ищут президента банка – он, оказывается, успел сбежать, как только узнал об аресте своего заместителя.

– Уголовное дело возбудили?

– Конечно. Сразу по четырем статьям.

– И обвинили Эпштейна в убийстве?

– Нет. Пока нет. Прокурор считает, что организация убийства не доказана. Он прав. У нас только косвенные улики, ты ведь сам должен понимать.

– Он уговорил Томина поехать в Пермь, – напомнил Эльдар, – и ему звонил Автандил, чтобы узнать про деньги. Можно еще проверить телефон погибшего.

– Уже проверили, – ответил Сергеев, – и там действительно последний звонок именно Леонида Наумовича. Но прокурор считает, что этого недостаточно.

– Может, еще найти убийцу, которого нанял Эпштейн?

– Это было бы совсем хорошо. Хотя Ванилин рвет и мечет. Обещал даже набить тебе морду, если встретит. Ну, ты можешь не беспокоиться, он никогда этого не сделает, пока ты работаешь в таком месте.

– От этого мне не легче. А сестра погибшего? Ты не знаешь, где она сейчас? Светлана Скороходова?

– Улетела в Швейцарию. Она очень переживала из-за всей этой истории. Кстати, звонила и спрашивала про тебя. Интересовалась, правда ли, что именно ты раскрыл убийство ее брата. Я подтвердил, что правда.

– Представляю, как она переживала, – пробормотал Эльдар.

– В общем, ты у нас молодец. Между прочим, я рассказал о твоем расследовании в обоих министерствах. Думаю, что Баранникову и Пуго тоже рассказали о твоих подвигах. Теперь они будут относиться к тебе вообще как к равному. Тем более что ты должен знать Баранникова, он ведь работал у вас в Баку.

– Да, мы хорошо знакомы, – несколько растерянно подтвердил Эльдар. – Спасибо тебе.

– Когда встретимся?

– Когда захочешь. Только не сегодня. – Он положил трубку и посмотрел на Журина.

– Она уехала, – понял проницательный Журин.

Эльдар кивнул.

– Вот и хорошо. Все к лучшему. Жена посла – это тебе не совсем обычная женщина. И ты сейчас на виду. Будет правильно, если вы не будете встречаться. Вообще с этой историей нужно заканчивать. Выбрось ее из головы.

– Откуда вы знаете, что она супруга посла? Я же вам ничего не рассказывал, – удивился Эльдар.

– Дорогой мой, я работаю в административном отделе уже столько лет. Было совсем не трудно узнать, кем является сестра погибшего Вячеслава Томина, расследованием убийства которого ты занимался с таким рвением. А узнав фамилию, сразу становится понятно, супругой какого посла она является. Уже не говоря о том, что этого мерзавца Ванилина я тоже хорошо знаю. Он отличился в Молдавии и едва не вылетел из партии. А потом его перевели сюда, так сказать, с повышением.

Эльдар ничего не ответил. Он не стал звонить из своего кабинета, а отправился в международный отдел, чтобы узнать телефоны посольства СССР в Швейцарии. Поздно вечером, уже из своего номера в постпредстве, он позвонил в посольство и попросил соединить со Светланой Игоревной Скороходовой.

– Простите, кто говорит? – спросил дежурный.

– Это из Москвы, – ответил Эльдар. – Я хочу поговорить насчет ее погибшего брата. Я расследую это преступление.

– Извините, – сказал дипломат, – но я не имею права давать вам телефон жены посла. Если вы оставите свой номер, могу передать его, чтобы она вам позвонила.

– Да, разумеется, – и Эльдар буквально пробормотал номер своего телефона.

– Кто говорит? – уточнил дежурный.

– Скажите, что Сафаров.

Потом потянулись долгие часы ожидания. Он не спал всю ночь, но так и не дождался ее звонка. Утром ушел на работу, до последней минуты ожидая, что она позвонит. Весь день был сам не свой, сдерживая себя, чтобы еще раз не позвонить в посольство. Приехал домой к восьми вечера и снова ждал. Ждал почти до двух часов ночи, а потом заснул уставший и разочарованный. Возможно, она обиделась или не хочет с ним разговаривать. Может, считала, что он не должен был находить убийцу, который оказался близким родственником. Или все гораздо прозаичнее? Она просто не может позвонить при муже? Он не знал, что и думать, но продолжал ждать. На третий день не выдержал и вечером снова позвонил в посольство. Ему ответил уже другой дипломат.

– Простите, что беспокою вас, но я хотел бы переговорить с товарищем Скороходовой, – сказал Эльдар.

– Кто говорит? – уточнил дипломат.

– Это из ЦК КПСС, – ответил Сафаров.

– Что? – изумился дежурный. – Простите, как ваша фамилия... я сейчас... конечно... обязательно.

– Дайте ее номер, – потребовал уже другим тоном Эльдар.

– Я не имею права. Извините. Я действительно не имею права. Может, соединить вас с самим послом?

– Мне нужна товарищ Скороходова, – твердо заявил Эльдар. – Запишите мой номер, и через пять минут я жду вашего звонка. – Он продиктовал номер и положил трубку. Иногда можно воспользоваться своим высоким положением. Ровно через четыре с половиной минуты ему перезвонил дежурный.

– Извините, сейчас с вами будет говорить советник нашего посольства товарищ Тимченко.

– Здравствуйте, – сразу раздался голос советника, – я вас слушаю.

– Мне нужна товарищ Скороходова. Я звоню из административного отдела ЦК КПСС. Моя фамилия Сафаров. Уже три дня не могу найти нужного мне человека. Или в вашем посольстве нет никакой дисциплины?

– Товарищ Сафаров, дело в том, что посол и его супруга сейчас находятся в Лихтенштейне, у его высочества князя. Вы, наверное, знаете, что товарищ Скороходов является одновременно послом в Швейцарии и Лихтенштейне.

– Когда они приедут?

– Сегодня вечером, часа через три. Мы обязательно передадим ваш номер телефона, – заверил его советник посольства.

Он прождал еще около часа. И, наконец, раздался звонок. Подбежал к аппарату. Поднял трубку.

– Добрый вечер, – услышал он мужской голос. – Я могу поговорить с товарищем Сафаровым?

– Слушаю вас.

– С вами говорит Николай Львович Скороходов. Мне передали, что вы звонили в наше посольство, и поэтому я вам перезвонил.

– Да, конечно, – пробормотал Эльдар. Нужно было догадаться, что на звонок из ЦК КПСС ответит сам посол. Нужно было сразу догадаться.

– Я вас слушаю, товарищ Сафаров.

– Мне нужно было сообщить вашей супруге, что расследование уголовного дела по факту гибели ее брата уже проводит городская прокуратура совместно с УВД города Москвы и нам необходимо уточнить некоторые вопросы, которые могут возникнуть в ходе расследования, – соврал он.

– Пожалуйста. Можете звонить в любое время. А почему этим делом занимается административный отдел ЦК КПСС?

– Речь идет о хищениях на сумму в четырнадцать миллионов рублей. – На этот раз Эльдар говорил правду.

– Понимаю, понимаю... Конечно, понимаю. Вы можете в любое время звонить в посольство. Если понадобится, нас обязательно найдут. По любому вопросу. А сейчас у вас какой вопрос?

– Нам хотелось бы узнать, не обращался ли товарищ Эпштейн с какими-нибудь просьбами к вашей жене.

– Нет, – ответил посол, – конечно, нет, они были не очень близки. Это такая дальняя родственная связь... Ее брат был женат на женщине, сестра которой была замужем за этим банкиром. Мы вообще с ними практически не общались и поэтому ничего не можем сказать.

«Интересно, неужели она стоит рядом и слушает всю эту лабуду? – подумал Эльдар. – Почему она не хочет взять трубку и сама со мной поговорить? Хотя зачем ей это? Так глупо, не нужно было звонить».

– Извините, – сказал он на прощание, – я все понял. Простите, что побеспокоил вас.

– Пожалуйста. Можете звонить в любое время, – любезно ответил посол, – до свидания.

Эльдар положил трубку, посмотрел на телефон и сказал:

– Вот так, что и требовалось доказать.

 

Ремарка

ОСОБЫЙ СПРОС НА СОЧИНЕНИЯ СТАЛИНА

На распродаже книг в научной библиотеке Томского государственного университета, сообщает «Сибинформ», пользовались особым успехом сочинения И. В. Сталина. Его «Вопросы и ответы» и «Вопросы ленинизма», стоившие в год издания по 20 копеек, продавались за 9 – 10 рублей.

 

Ремарка

ВЗОРВАНО ЗДАНИЕ ЛИТОВСКОЙ ТАМОЖНИ

Министерство внутренних дел Литвы сообщило, что 11 марта в районе города Шальчининкай неизвестными лицами было взорвано здание литовской таможни на дороге Вильнюс – Лида (Белоруссия). Здание, передает агентство «Балтфакс», никем не охранялось.

 

Ремарка

США ПРЕДПОЧИТАЮТ ЕДИНУЮ КАНАДУ

13 марта президент США Джордж Буш, встречавшийся накануне с премьер-министром Канады Брайаном Малруни, заявил журналистам, что он, разумеется, не собирается вмешиваться во внутренние дела этой страны, однако предпочел бы иметь дело с единой Канадой. Вопрос об отношении Буша к проблемам единства северного соседа США возник в связи с продолжающимися в Канаде дебатами о статусе франкоязычной провинции Квебек, стремящейся к суверенитету.

 

Ремарка

ПОМОЩЬ США СОВЕТСКИМ РЕСПУБЛИКАМ

Пресс-секретарь Белого дома Марлин Фицуотер заявил на брифинге: «Президент США принял решение помочь в осуществлении поставок медицинских препаратов остро нуждающимся в них Литве, Латвии и Эстонии в ответ на их просьбы и для того, чтобы продемонстрировать озабоченность США ситуацией в Прибалтике. Поставки начнутся уже на следующей неделе. Фицуотер подчеркнул, что, хотя помощь и предоставляется непосредственно прибалтийским республикам, Соединенные Штаты не стремятся к тому, чтобы это было расценено как политический шаг».