Утром я проснулся с тяжелой головой и воспоминаниями о вчерашнем дне. Сначала исчезновение Мартина, затем эта страшная находка – обгоревший труп моего молодого друга. И не менее ужасное сообщение моей бывшей супруги о том, что Мартин встречался с этим проклятым немцем. От одной мысли меня бросало в жар. Наверное, во всех случаях, когда вам изменяет любимый человек, – это ужасно. В отношениях с женщиной все понятно. Мужчины отчасти собственники и когда узнают об изменах своих женщин, они чувствуют себя обворованными, словно у них украли их любимую игрушку. Уже не говоря о бесчестье, когда ваша женщина предпочитает другого мужчину. В отношениях мужчины и женщины все достаточно обыденно. Женщины не прощают вам измены за то, что вы предпочли им другую, а мужчинам кажется, что только они обладают правом на это тело и душу…

А вот когда встречаются двое мужчин и происходит измена – все гораздо хуже. Ведь они не просто встречаются, когда один обладает другим. Это дружба в высшем проявлении подобного слова, это союз двух начал, которые сознательно пошли на такие отношения. И предательство в этом случае воспринимается особенно остро. Когда я узнал о возможных встречах Мартина с немцем, у меня потемнело в глазах от гнева. Я не мог простить даже умершего друга за подобное предательство. И горел желанием выяснить, что именно было у Мартина с этим немцем, которого я теперь ненавидел еще сильнее. Если выяснится, что они действительно встречались, то я готов даже расторгнуть контракт с немецкой фирмой, чтобы выгнать этого Вебера обратно в его Ганновер. Неужели Мартин мог изменить мне с этим женоподобным существом? Не хочу в это верить.

Но сегодня суббота и никого не будет на работе. Может, просто позвонить Веберу и спросить его об отношениях с Мартином? Нет, так делать нельзя. Он вполне способен соврать. Тогда каким образом я смогу узнать правду? Мартина уже нет в живых, а этот Вебер придет на работу только в понедельник. Лучше бы я вчера ночью не звонил Тамаре, чтобы узнать такую неприятную новость. Что мне делать? Как именно все уточнить? Вспомнил про Эдика Мегрелидзе. В этой ситуации может помочь только он. Эдуард знал о наших отношениях и поймет, что именно я испытываю, когда мне говорят об измене моего друга. Только десять утра. Думаю, что уже можно звонить. Я набрал номер Эдуарда.

– Доброе утро. Извини, что беспокою.

– Здравствуй, – буркнул Эдик. – Надеюсь, что ничего еще не случилось?

– Случилось. Мне нужно, чтобы ты срочно приехал…

– Когда?

– Прямо сейчас!

– Опять кого-то убили? – неудачно пошутил Эдик.

– Почти.

– И кого на этот раз?

– Меня, – ответил я почти искренне.

– Кончай валять дурака, – посоветовал Эдик. – Я приеду к тебе через полчаса.

– Только не опаздывай, – попросил я его.

Немного подумав, позвонил Тане. Секретарши и водители обычно знают гораздо больше своих начальников. В «Газпроме» есть вице-президент, водитель которого обычно знает обо всех назначениях в стране раньше любого министра, любого журналиста. У него есть еще три брата, которые работают в администрации президента, в кабинете министров и в Государственной думе. Невозможно поверить в подобное распределение, но все обстоит именно так, как я говорю. И в результате он бывает информирован гораздо лучше, чем все остальные.

Татьяна сразу ответила. Она была явно удивлена моим субботним звонком. Я обычно не беспокою своих сотрудников в выходные дни…

– Слушаю вас, Нафис Закирович, – привычно сказала она.

– Доброе утро, Таня. – Я чувствовал себя не совсем уверенно. Смешно спрашивать об изменах своего друга у собственного секретаря. Но в этот момент у меня не было иного выхода. Нужно, как обычно, начать издалека, чтобы не выдавать своего возможного интереса.

– Как у тебя дела? – поинтересовался я.

– Спасибо, все нормально, – удивленно ответила Таня. – А у вас все в порядке?

– Не совсем, – ответил я. – У нас неприятности. Исчез Мартин.

– Как это исчез? Сейчас позвоню ему…

– Со вчерашнего дня не отвечает. Я уже думаю обратиться в полицию, чтобы они его нашли.

– Не нужно сразу в полицию. – У нее реакция нормального человека в нашей стране, который так не любит связываться с полицией. Это в Америке или в Германии их вызывают по поводу и без повода. У нас подобное не практикуется.

– Я тоже так думаю. – Она не знает о случившемся, а я не собираюсь ей об этом говорить. Мне нужна ее помощь, а не ее сочувствие.

– Чем я могу вам помочь? Если хотите, я поеду к нему домой и проверю, что там случилось. Сына я могу оставить с соседкой, она сейчас дома.

Таня отличается своей добросовестностью. Но я не дам ей поехать туда, где сейчас работают следователь и эксперты.

– Не нужно беспокоиться. Я сам все выясню. Только хотел уточнить про нашего гостя, который работает с нами уже несколько месяцев.

– Про Вебера? – сразу догадалась смышленая Татьяна.

– Да, про него. Говорят, что он в последнее время подружился с Мартином достаточно близко. Ты об этом не слышала?

Она тяжело вздохнула, и я понял, насколько глупо и несерьезно себя веду. Она ведь наверняка знает о наших отношениях с Мартином. А я звоню и спрашиваю: есть ли любовник у моего любовника? Если грубо, то со стороны это выглядит именно так. Таня все еще молчала.

– Ты не хочешь мне ничего говорить? – Я сделал ошибку, задавая второй вопрос подряд. Умные боссы так себя не ведут. Они задают вопрос и терпеливо ждут, когда им на него ответят. А уже потом задают второй вопрос. Чтобы получить не только информацию, но и представление о степени осведомленности своего сотрудника.

– Я не знаю, что сказать, – признается Таня. – Не готова к вашим вопросам.

– Что здесь непонятного? – спрашиваю я ее уже гораздо грубее, понимая, что и так сделал целую кучу ошибок. – Я хочу знать, они были в последнее время близки? Ты ведь все знаешь? Я не спрашиваю у тебя – они спали вместе или нет. Мне только хочется знать, были ли у этого немца контакты с нашим Мартином. Речь идет о наших договорах с немцами, а совсем не о том, о чем ты подумала.

– Они часто работали вместе, и господин Вебер спускался к Мартину, – наконец сообщила мне Татьяна.

– Ясно. До свидания. – Я бросил телефон на диван, едва не промахнувшись. Он бы наверняка разбился.

Итак, Мартин изменял нашей дружбе с этим приехавшим немцем. В это невозможно поверить. Мартин мне всегда говорил, что ему не нравятся женоподобные мужчины. И почему именно с ним? Кажется, от возмущения и нетерпения я готов еще раз бросить свой телефон в другую сторону. Но почему именно с этим Вебером? Может, он вообще болен СПИДом… А я как дурак лез в кровать к Мартину. Может, я тоже уже давно заражен этой гадостью и мне вообще осталось жить несколько лет. Еще неизвестно, что там было с Мартином на самом деле. Может, он узнал, что заболел, и решил покончить с собой. Ведь наверняка он заразил и меня. Даже страшно подумать. Мне только сорок два года, и я всегда считал, что у Мартина никого нет, кроме меня. Нет, я сам был далеко не ангелом. И встречался с женщинами. Но я всегда предохранялся. Я не позволил бы себе заразить своего партнера.

Нужно срочно поехать в поликлинику и сдать кровь на анализ. Прямо сейчас. Одеться и поехать. Говорят, что на ранних стадиях некоторые болезни еще можно лечить. Хотя СПИД, кажется, вообще не лечится. Не знаю, не следил за этими публикациями. Я начал одеваться. Позвонил водителю, чтобы он срочно приехал. В таком состоянии не смогу вести машину. Даже не побрился, чего никогда не позволял себе раньше.

Уже выходил из дома, когда едва не столкнулся с приехавшим Эдуардом.

– Куда ты торопишься? – удивился он.

– Еду в поликлинику, – быстро пояснил я ему. – Садись, поедем вместе. Черт возьми, я вызвал своего водителя. Так. Сделаем иначе. Он поедет за нами, а я поеду в твоей машине и по дороге мы поговорим.

– Хорошо, – согласился Эдуард.

Мы прошли к его автомобилю. Своему водителю я приказал ехать за нами. Эдик сел за руль, и мы тронулась.

– Зачем тебе поликлиника? Сердце болит? Или плохо себя почувствовал? – спросил он.

– Мне со вчерашнего дня плохо, а сейчас еще хуже, – честно признался я.

– Что-то еще случилось? – понял Эдик.

– Оказывается, Мартин встречался с Вебером, – глухо пояснил я ему.

– С каким Вебером? – не понял Эдуард.

– С нашим немцем, который работает у нас по контракту. Такой белокурый женоподобный гомик, – зло произнес я.

– И он встречался с Мартином? – не поверил Эдик, даже притормозив машину. – Что ты такое говоришь? Этого не могло быть!

– Они встречались, – кивнул я. – Мне вчера сказала об этом моя бывшая супруга, а сегодня подтвердила мой секретарь.

– Это все глупости, – убежденно произнес Мегрелидзе. – И ты столько времени знал Мартина. Он тебя просто обожал. Не может быть, чтобы он с кем-то встречался. Не нужно даже о таком думать. Это оскорбляет память Мартина. Он тебя так любил…

– Поэтому мне так плохо, – огрызнулся я, – и поэтому я еду в поликлинику, чтобы провериться на СПИД. Если выяснится, что я болен, то будет понятно, кто именно мог меня заразить.

Он снова притормозил, на этот раз выруливая на обочину. Изумленно посмотрел на меня.

– Мы едем в поликлинику, чтобы ты проверился на СПИД? Ты совсем сошел с ума? Подозреваешь Мартина в измене, считаешь, что он мог нарочно заразить тебя такой страшной болезнью?

– Не нарочно. Случайно. Я все равно должен провериться. Мартину я тоже доверял. А этому немцу не могу и не хочу верить.

– Кто тебе сказал, что он тебе изменял? – закричал Мегрелидзе.

– Все. Об этом уже все говорят, – я тоже начал кричать. – Не останавливай машину. Поехали быстрее в поликлинику. Мне нужно все самому узнать.

– Упрямый осел! – пробормотал Эдуард. – Поехали. Только я могу тебе заранее сказать, что все это глупости и Мартин был очень привязан к тебе.

Я промолчал. Мы приехали, и я прошел в лабораторию. Там сидела молодая женщина лет тридцати. В белой шапочке и белом халате.

– Мне нужно сдать кровь и сделать срочный анализ, – попросил я.

– Какой анализ? – поинтересовалась она.

– На СПИД, – мрачно ответил я.

– У вас есть подозрение?

– Вы можете сделать срочный анализ?

– Садитесь, – показала она, – мы проведем срочный анализ, но по коммерческим расценкам.

– Да хоть по-марсианским, – буркнул я, подставляя руку. Нашла чем пугать человека, у которого может быть СПИД.

– Напрасно все это, – убежденно произнес Эдуард. – Ничего у тебя нет.

– Сейчас посмотрим, – пробормотал я, когда игла вонзилась мне в вену.

Потом мы сидели в коридоре и ждали приговора врачей.

– Я этого немца сам загрызу, если выяснится, что он заразил Мартина…

– Это уже мания, какой СПИД? С чего ты вообще это придумал. И почему Мартин должен был встречаться с немцем? Это уже настоящее сумасшествие, – сказал Эдуард. – Сейчас выйдут и скажут, что у тебя ничего нет. И ты напрасно так переживаешь. И тем более напрасно так плохо думаешь о Мартине.

– Посмотрим, – угрюмо пробормотал я. – В любом случае выгоню немца, чтобы не пугал своим видом наших мужчин.

В этот момент из лаборатории вышла другая молодая женщина. Она держала в руках листок бумаги с результатами анализа. Она строго посмотрела на нас.

– Кто из вас Нафис Давлетгаров? – поинтересовалась она.

– Это я, – мне пришлось поднять правую руку, хотя в коридоре никого, кроме нас, не было.

– У меня не очень приятные новости, – сказала она, и я посмотрел на Эдуарда.

Он даже побледнел от напряжения и прошептал:

– Этого просто не может быть.

– Говорите, – потребовал я.

– Мы сделали полный анализ крови, – сообщила врач. – У вас уровень холестерина немного превосходит норму.

– И все?

– Нет, не все. Я же сказала, что у меня плохие новости. У вас уровень сахара в крови сильно завышен. Можно сказать, что это диабет второго типа. Вы меня понимаете?

– Я сдавал анализ не на сахар, – разозлился я. – Меня интересовали другие болезни.

– С остальным все в порядке, – сообщила она, – реакция на СПИД отрицательная, на сифилис тоже. Герпеса нет. Но уровень сахара достаточно высокий, и вам нужно срочно перейти на диету. Возможно, придется делать больше физических упражнений. Хотя вы достаточно молодой и подтянутый человек. Может, у вас были в последние дни какие-нибудь потрясения или нервные срывы, переживания?

– Были, – я снова взглянул на уже успокоившегося Эдуарда, который теперь улыбался.

– Вы должны обратить серьезное внимание на свое питание, отказаться от углеводов, сладкого и особенно от пива…

– Ненавижу пиво, – признался я ей радостно, поднимаясь со стула. Конечно, диабет второго типа это плохо, но все равно гораздо лучше, чем СПИД или сифилис. – Спасибо. Большое спасибо, – радостно произнес я, чуть не обняв эту женщину. – Во-первых, всегда приятно узнать, что ты еще живой и у тебя нет смертельных болезней. Во-вторых, радостно узнать, что твой друг тебя не обманывал. И наконец, в-третьих, просто жить, дышать воздухом, наслаждаться солнечным теплом…

Мы с Эдуардом вышли из поликлиники, и настроение у меня явно улучшилось. Хотя в этой жизни ничего не бывает надолго. Мы только уселись в машину, когда позвонила майор Герасимова. На часах было двадцать минут второго.

– Господин Давлетгаров, – сказала она, – здравствуйте. Вы можете срочно к нам приехать? Мы получили результаты экспертизы. Все совсем не так, как нам казалось.

– В каком смысле?

– Я не хочу говорить по телефону. Когда я получила данные экспертов, то специально приехала на работу, чтобы лично ознакомиться с их выводами. Это очень важно. Вам нужно срочно приехать.

– Сейчас приеду, – вздохнул я. – В этом мире нет ничего постоянного. Как счастье, так и несчастье.

– Что вы сказали? – поинтересовалась она.

– Ничего. Это я для себя.

– Хочу сообщить вам приятную новость, – неожиданно произнесла Герасимова. – Кажется, ваш друг не совсем умер.

Мне казалось, что меня невозможно удивить, но выражение моего лица стало таким, что стоявший рядом Эдуард сразу спросил:

– Что случилось?