Вечером он вернулся домой уставший и удовлетворенный. Тихомиров заверил, что уже завтра начнет оформление документов на прекращение дела Игоря Максарева. Через полчаса приехал Эдгар Вейдеманис. Сначала Дронго подробно рассказал ему о разговорах со следователем, о встречах с Максаревым и Хасановым. Эдгар внимательно слушал его и заключил:

– Значит, все, как мы и предполагали. Опять появился неизвестный Моисеев, который предложил деньги Хасанову, чтобы тот подставил своего знакомого. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что человеческая подлость не имеет границ. Несчастный парень ради его сестры готов был поломать собственную жизнь, сесть в тюрьму, разбить сердце своим близким. И такого человека Хасанов был готов отправить в тюрьму за деньги. Поневоле станешь атеистом, глядя на подобную низость.

– Его Бог уже наказал, – заметил Дронго. – Я видел его глаза. В следственном изоляторе ему делают уколы, иначе он просто не доживет до суда. Этот человек потерял всякое представление о морали и нравственности. И ради очередной дозы он готов на все. Поэтому любые обращения к его совести или стыду будут бесполезны. Неизвестный нам Моисеев хорошо представлял, с кем имеет дело. Хасанов – типичный мелкий наркокурьер, который сам подсел на наркотики и поэтому был достаточно легкой жертвой для соблазнителя.

– Ты становишься моралистом, – недовольно заметил Эдгар. – Еще немного, и ты начнешь его жалеть.

– Я его ударил, – признался Дронго, – не выдержал и ударил. Нет, я не жалею об этом, но мне стыдно за себя, он ведь не мог мне ответить. Кажется, с годами мне становится все труднее сдерживаться, сталкиваясь с подобными случаями. А этот парень, Игорь Максарев, мне очень понравился. Пока есть такие ребята, у народа есть будущее… Теперь рассказывай, что вам удалось узнать.

– Сначала на Шевелеву, – начал Вейдеманис. – Репутация более чем неприятная. У нее слишком много приговоров и решений, которые потом отменяла вышестоящая инстанция. Считается, что с ней можно договориться и она всегда готова вынести решение в пользу незаконного рейдерского захвата или необоснованный приговор по делу, оправдывая виновного, несмотря на все имеющиеся факты против него. Тенденциозность ее приговоров более чем очевидна. Говорят, что вскоре ее отзовут, и она, видимо, знает об этом.

– В таком случае ее последние приговоры будут особенно тенденциозными, – понял Дронго. – Судьям лучше не говорить, что они кандидаты на вылет, иначе у них вообще не остается никаких моральных запретов.

– Кроме совести, – сказал Эдгар. – Хотя ты говорил, что сегодня отменили и Бога, и совесть.

– Я говорил, что Бога отменили еще в семнадцатом, а совесть – в девяносто первом, – напомнил Дронго. – Но, в общем, все правильно. Понятно, что судья вынесла свое решение по делу Старовских явно под влиянием другой стороны. Постарайся узнать, кто планирует захват клиники Старовских, в чьих интересах этот рейдерский захват.

– Я уже сказал Кружкову, чтобы он все узнал, – ответил Вейдеманис.

– А про Кокореву что-нибудь узнали?

– Симпатичная молодая женщина, недавно стала начальником общего отдела министерства, – сообщил Эдгар. – О ней все отзываются достаточно хорошо. Исполнительная, общительная, работает в министерстве уже восемь лет. Со всех сторон характеризуется положительно. Но есть один интересный нюанс…

– Это я понял, ты слишком ее хвалил. Какой нюанс?

– Она купила машину сразу после увольнения Охмановича, – сообщил Вейдеманис. – Внедорожник за сорок пять тысяч долларов. Они строят загородный дом и взяли кредит в банке, хотя муж зарабатывает достаточно неплохо. Но неожиданно появились деньги и на внедорожник…

– Ясно. Все по прежнему плану. Теперь нам необходимо срочно встретиться с Вахтангом Георгиевичем. Из этой шестерки, которая была с Кродерсом, мы уже побеседовали с четверыми; остались Райхман и Мухамеджанов. Нужно обязательно поговорить и с ними. Но примерная схема уже понятна. Звирбулису дают деньги на перекупку земли, организуют рейдерский захват поликлиники Старовских, подставляют сына Делии Максаревой и в результате грубой провокации увольняют Охмановича. Достаточно фактов, чтобы понять – все это не обычная случайность. И еще неприятности у Райхмана и смерть сына Мухамеджанова. Может, мы действительно имеем дело с каким-то неизвестным «Монте-Кристо», который решил мстить так страшно и беспощадно? Но в чем провинились эти люди, что они могли такого ему сделать? И самое главное – кто этот человек? Ведь ни один из тех, с кем мы уже успели побеседовать, не мог назвать ни одного имени.

Вейдеманис согласно кивнул головой.

– Ты знаешь, о чем я подумал? – неожиданно сказал Дронго. – Ведь они работали в «почтовом ящике» и разрабатывали системы БЖРК. Может быть, они тогда нарушили какие-то секреты, и из-за этого пострадал кто-то из тех, кто отвечал за сохранение секретности на заводе? Может, поэтому он придумал такую своеобразную месть против Охмановича? – Он тут же достал телефон и набрал рижский номер Петера Кродерса. – Добрый вечер, господин Кродерс. Кажется, мы находим все больше подтверждений вашей необычной теории заговора против вас и ваших товарищей. Охмановича явно подставили с документами и уволили, сына Максаревой тоже подставили, и нам удалось даже убедить в этом следователя…

– Слава богу! – вырвалось у Кродерса.

– И попытка вторичного захвата поликлиники у Старовских тоже вызывает много вопросов, – продолжал Дронго. – А самое главное – ваш бывший соперник Звирбулис подтвердил, что получил деньги, чтобы вы не смогли купить эту землю.

– Неужели он в этом признался? – поразился Кродерс. – Никогда в жизни не поверил бы. Хотя Гирт уже рассказал мне об этом, ведь вы звонили ему.

– Тем не менее это факт.

– Вы действительно смогли помочь несчастной Делии? Я имею в виду ее сына.

– Кажется, да. Во всяком случае, его бывший знакомый уже признался, что подставил Максарева, и следователь теперь будет заниматься этим лжесвидетелем.

– Кто он?

– Опустившийся тип, которого легко было купить и уговорить. Чтобы осуществить задуманное, он даже решил подставить свою сестру…

– И вы смогли узнать, кто именно ему заплатил? – взволнованно спросил Кродерс.

– Пока нет. Но во всех случаях действовал некто Моисеев. Нам удалось проверить номер телефона Бочкарева, который вы нам дали. Этот человек явно не имеет никакого отношения к вашим делам. Просто телефон был куплен по его исчезнувшему паспорту. И мы полагаем, что во всех случаях действовал именно Моисеев.

– Кто он такой?

– Пока мы этого не знаем.

– Все равно хорошо, – неожиданно произнес Кродерс, – даже если мы больше ничего не найдем. Если вы сумели помочь сыну Делии и вытащили его из этой ситуации, уже и тогда я сделал правильно, что попросил вас помочь нам. Вам что-нибудь нужно?

– Ничего. Я хотел поговорить с вами о тех самых комплексах. Может, вы тогда нарушили секретность и невольно кого-то подставили, а этот человек теперь решил вам таким страшным образом отомстить? Может, был какой-нибудь инцидент в вашем «почтовом ящике» с первым отделом или службой, отвечавшей за безопасность вашего предприятия?

– Ничего не было, – сразу заявил Кродерс. – Нас вместе с Борей Райхманом перевели в Санкт-Петербург, тогда он назывался Ленинградом, и там мы тоже работали в «почтовом ящике». Неужели вы думаете, что нам бы позволили туда перейти? Потом, не забывайте, что Охманович работал на предприятии почти до самого закрытия. И если бы к нам были какие-то претензии, он бы обязательно нам об этом рассказал. Но никто ничего не говорил.

– Понятно. Мы еще не смогли встретиться с господином Мухамеджановым, хотя уже несколько раз пытались с ним связаться. Разве вы его не предупреждали о нашем появлении?

– Предупреждал, конечно. Я всех предупредил. Но вы должны понять, в каком он сейчас состоянии. Это был его единственный сын. Он забросил все дела, почти не появляется на работе. Я серьезно опасаюсь, что он может наложить на себя руки. Поэтому он вам не отвечает. Я сегодня дозвонюсь до него и попрошу, чтобы он сам вам перезвонил.

– Мы будем ждать, – сказал Дронго. – До свидания. – Он положил трубку и взглянул на Вейдеманиса.

– Я все слышал, – сказал Эдгар. – Знаешь, я еще раз подумал об этом Охмановиче. Он ведь действительно пересидел там всех своих товарищей и ушел оттуда последним. Может, он знал какие-то тайны и опасался, что другие могут выдать их? Ведь он мог сам все подстроить.

– Интересное предложение, – кивнул Дронго, – продолжай.

– Он хорошо знает всех пятерых, неплохо разбирается в экономике, – продолжал Вейдеманис. – Именно он мог устроить через министерство неприятности и Райхману, и Мухамеджанову, вполне мог спровоцировать рейдерский захват поликлиники Старовских, отправить сына Максаревой в тюрьму и устроить автомобильную аварию на Минском шоссе.

– Но его самого тоже выгнали с работы, – напомнил Дронго.

– Ты же его видел. Он не очень унывает из-за этого, – быстро ответил Эдгар, – и, кажется, вполне доволен своей участью. Чтобы обеспечить себе абсолютное алиби, он даже выплатил Кокоревой от имени неизвестного лица большую сумму денег. Может, с помощью Моисеева, которого и нанял для осуществления этой сделки. И теперь он тоже в числе пострадавших. Такое возможно?

– Вполне, – согласился Дронго. – Очень оригинально, и в этом случае объясняет, откуда организатор всех этих пакостей так легко узнал их самые больные места. Все правильно, но какой мотив? Если с Кродерсом просто поступили нечестно, а у Старовских появились финансовые проблемы, то Делия Максарева едва не потеряла своего сына, которого вполне могли упечь в тюрьму на долгие годы. Я уже не говорю про убийство сына Фазиля Мухамеджанова. Следователь Тихомиров, о котором я тебе говорил, проверил по своим данным и убедился, что авария действительно произошла на Минском шоссе, и виноват был водитель грузовой машины, который тогда исчез. Его до сих пор не нашли… А это значит, что Охманович гениальный злодей и редкий мерзавец. Но опять не вижу мотива. Или он мстит им за то, что они успели разъехаться, а он остался один на этом «почтовом ящике»? Ты веришь в такую возможность?

– Не очень, – признался Вейдеманис, – но другого подозреваемого у нас пока нет. Пока мы не найдем этого Моисеева.

– Пусть Леонид Кружков утром поедет в Орехово Зуево и найдет людей, которые работали в этом «почтовом ящике», – предложил Дронго, – пусть походит и порасспрашивает.

– Сделаем.

– А ты постарайся найти хоть какие-нибудь подходы к господину Гибрадзе. Нам обязательно нужно с ним встретиться.

– У нас мало времени, – меланхолично заметил Эдгар.

– Поэтому сделай все что сможешь, – попросил Дронго. – А я завтра постараюсь навестить госпожу Кокореву и переговорить с ответственным чиновником Гурьяновым. Может, что-то смогу сделать. Не забудь, что ты должен был узнать про Кокореву и Гибрадзе более подробно. Это нам очень поможет в работе.

– Завтра с утра, – посмотрел на часы Вейдеманис, – сейчас уже никого не найдешь на работе. И такие дела невозможно сделать за один день. Ты сам должен понимать.

– Мы не можем ждать, – сказал Дронго. – Этот неизвестный нам Моисеев в любой момент готов придумать очередную пакость. Давай сделаем так. Завтра с утра я поеду в «Фемиду», поговорю с Гибрадзе.

– Один ты не поедешь, – сразу возразил Эдгар. – Там может случиться все что угодно. Если Моисеев с ним знаком, ты просто не уйдешь оттуда живым.

– Они – официально зарегистрированное агентство, – ответил Дронго, – и вряд ли решатся на преступление в стенах своего заведения. Они ведь не могут знать, кому именно я расскажу о своем визите.

– Мы поедем вместе, – упрямо повторил Вейдеманис.

В этот момент зазвонил мобильный телефон Дронго.

– Я вас слушаю, – сразу ответил он.

– Говорит Фазиль Мухамеджанов, – раздался приглушенный мужской голос. – Петер Кродерс передал мне, что вы меня ищете.

– Мы записали свое сообщение на ваш автоответчик, – сказал Дронго.

– Я не всегда прослушиваю его, – пояснил Мухамеджанов. – Что вам угодно?

– Петер Кродерс объяснил, зачем мы вас ищем?

– Да, вы работаете по его заказу. Это бесполезная и ненужная идея, господин Дронго… он сказал, что я могу именно так к вам обращаться. Что вы все-таки хотите?

– Для начала встретиться с вами и побеседовать.

– О чем? Хотя я догадываюсь о чем. Петер рассказал мне, что именно вас будет интересовать. Но я не собираюсь говорить на эту тему. Полагаю, что вы должны меня понять.

– Я сочувствую вашему горю.

– Не нужно. Это мое горе, и вас оно не касается. А помочь я вам все равно ничем не могу. И вы тоже ничем уже не можете мне помочь.

– Мы согласились разобраться с этим делом, чтобы помочь господину Кродерсу и его друзьям, – мрачно произнес Дронго.

– Петер сообщил, что вы помогли сыну Делии Максаревой, это очень благородно с вашей стороны. Но у меня совсем другая история, вы наверняка о ней слышали. И сына вы мне не вернете, даже если мы сможем найти того подонка, который врезался в автомобиль моего мальчика.

– Нам нужно обязательно с вами встретиться, – с нажимом повторил Дронго. – Мы уже получили свидетельство вмешательства в ваши судьбы неизвестных людей, которые по непонятным пока для нас причинам преследует всех, кто был знаком с Петером Кродерсом и работал с вами в молодости на закрытом оборонном предприятии.

– Из-за этого нас убивают? – не скрывая своего разочарования, спросил Мухамеджанов. – Я думал, что вы найдете хотя бы другую причину.

– Если бы я точно знал мотивы этих преступлений, то сумел бы вычислить возможного организатора, – пояснил Дронго. – Но пока мы ищем только подходы к этому человеку.

– И вы считаете, что сможете его найти?

– Во всяком случае, постараемся. В том числе и с вашей помощью.

– Что я должен делать?

– Для начала хотя бы поговорить с нами. Повторяю, у нас уже есть некоторые факты, благодаря которым мы могли бы попытаться выяснить истинного виновника всех этих происшествий.

– Это вернет мне сына? – Было понятно, что эта тема слишком болезненна для Фазиля Мухамеджанова.

– Это поможет понять, что именно произошло, – терпеливо пояснил Дронго. – Во всяком случае, мы должны проверить все до конца.

– Я вас понял. Когда вы хотите со мной встретиться? Прямо сейчас?

– Нет, сейчас уже поздно, давайте завтра, когда вам будет удобно.

– Завтра вечером, – предложил Мухамеджанов, – часам к пяти. Если хотите, я пришлю за вами машину.

– Нет, у меня есть машина. Скажите, куда нам приехать?

– На Николину гору, у меня здесь дача. Я сейчас практически не выезжаю в город. Вы смогли бы приехать ко мне на дачу?

– Конечно. Завтра в пять часов вечера. Я приеду. Как мне найти вашу дачу?

– По дороге вас будет ждать мой водитель на «Майбахе». Он вам и покажет.

– Договорились. Спасибо за ваш звонок.

– До свидания. – Мухамеджанов положил трубку.

Дронго посмотрел на Эдгара и сказал:

– Завтра вечером поедем к нему на дачу. А утром отправимся в охранное агентство и попытаемся разговорить господина Гибрадзе.