Утром они вместе поехали в агентство «Фемида». Оно снимало два этажа в большом двенадцатиэтажном доме сталинской постройки. Раньше здесь был какой-то научно-исследовательский институт, а сейчас почти все помещения сдавались арендующим фирмам. На шестом и седьмом этажах находилось агентство «Фемида».

Они поднялись на шестой этаж, подошли к сидевшему за столом охраннику, который поднялся при их появлении.

– Мы к Вахтангу Георгиевичу, – сказал Дронго.

– У меня не записано, – ответил дежурный.

– У нас конфиденциальная встреча, – строго проговорил Дронго, – и вам не должны были о ней докладывать.

– Ладно, проходите, – разрешил охранник. В конце концов, агентство существовало на деньги клиентов, и он тоже понимал, что чем больше людей будет приходить в их организацию, тем больше денег будет в их распоряжении. А эти двое незнакомцев выглядели достаточно презентабельно и уверенно.

Дронго и Вейдеманис прошли в приемную, где сидела пожилая женщина лет шестидесяти пяти, что-то печатавшая на компьютере. Она подняла голову и сняла очки.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Дронго.

– Здравствуйте, – кивнула секретарь, – что вам нужно? Вы разве записывались на сегодня?

– Нет. Но у нас очень важное дело к Вахтангу Георгиевичу.

– По какому вопросу?

– Мы хотели бы оформить заказ.

Она нажала кнопку селектора:

– Вахтанг Георгиевич, к вам двое посетителей, хотят сделать новый заказ.

– Пусть войдут, – сразу разрешил Гибрадзе.

Гости прошли в кабинет. Его хозяин оказался мужчиной среднего роста, среднего возраста, с большим носом, черной щеточкой усов над губой и непропорционально большими ушами. Он поднялся, пожал обоим руки, после чего представился:

– Вахтанг Георгиевич Гибрадзе.

– Господин Эдгар Вейдеманис, – сказал Дронго, – а меня обычно называют Дронго.

Гибрадзе замер на какое-то время, а потом гневно выкрикнул:

– Что вы себе позволяете? Кто вас ко мне пустил? – И подошел к своему селектору: – Зоя Николаевна, вызовите Погосяна с его сотрудниками, пусть выведут наших гостей.

– Подождите, – попросил Дронго, – не торопитесь. У нас к вам очень важное дело.

– Я не собираюсь с вами разговаривать, – жестко ответил Вахтанг Георгиевич. – Вы обманом проникли в нашу организацию.

– У нас есть смягчающие вину обстоятельства, – возразил Дронго. – Это прежде всего в ваших интересах.

В кабинет ворвались трое мужчин и выжидающе посмотрели на Гибрадзе.

– Подождите, – остановил их Вахтанг Георгиевич. – Что именно в моих интересах, господин Дронго?

– Я бы не хотел говорить об этом при ваших людях. Если они подождут в приемной, я обещаю вам все рассказать. А если вам не понравится мой рассказ, вы всегда можете позвать своих церберов и выставить меня вон.

– Можете не сомневаться, что я так и сделаю, – сказал Гибрадзе и приказал охранникам: – Подождите в приемной.

Все трое переглянулись. По их недовольным лицам было видно, что им не нравится такой расклад, но возражать начальнику они не посмели и молча вышли.

– Рассказывайте, – потребовал Вахтанг Георгиевич.

– Начнем с самого начала, – заговорил Дронго. Хозяин кабинета не предложил им сесть и поэтому они разговаривали стоя. – Дело в том, что мы примерно в одинаковом положении. Только с той разницей, что я готов сообщить вам, кто именно меня нанял, тогда как вы вообще отказываетесь со мной говорить на эту тему.

– Это все, что вы хотели мне рассказать?

– Конечно, нет. Я хочу рассказать вам, как подставили Игоря Максарева, сына Делии Максаревой.

– Я понятия не имею, кто это такие, – быстро произнес Гибрадзе.

– Вы их знаете. Ведь это вы следили за ним, и я даже знаю, кто именно дал вам это поручение. Но я займу ваше внимание только на несколько минут. Расскажу вам, как пытались подставить господина Максарева.

И Дронго в нескольких словах описал ситуацию, связанную с провокацией против Игоря Максарева, и рассказал о признаниях хронического наркомана Хасанова.

– И вы должны понимать, что дело против Максарева развалилось, – закончил он, – а вы невольно оказались соучастником подозрительных лиц. Во всяком случае, следователю будет интересно узнать, что ваши сотрудники следили за нами и всячески препятствовали нам в поисках истины.

– Это шантаж?

– Нет. Просто я излагаю факты. Думаю, ваш сотрудник Русланов подтвердит, что он весь день ездил за нами. Теперь дальше. Кроме Максаревой, подставили и остальных ее друзей.

Пока Дронго говорил, Гибрадзе все больше нервничал. В какой-то момент он не выдержал, остановил Дронго и предложил:

– Садитесь, неудобно разговаривать стоя.

Дронго и Вейдеманис погрузились в глубокие кресла. Эксперт продолжил свой рассказ – о рейдерском захвате клиники Старовских, о перекупке земли у Кродерса, о погибшем сыне Мухамеджанова, об уволенном Охмановиче.

– Я этого не знал, – растерянно пробормотал Гибрадзе, – у нас были оформлены бланки заказов на различные поручения наших клиентов.

– Мы вас не обвиняем, но следователям будет интересно, по чьему поручению вы так активно за нами следили и, возможно, мешали.

– Не говорите глупостей, – замахал руками Вахтанг Георгиевич. – Мы никому не мешали и ничего не навязывали.

– Кто приказал вам вести за нами слежку?

– Это закрытая информация, – упрямо произнес Гибрадзе.

– Сейчас я встану и уйду. А через полчаса сюда приедут сотрудники Следственного комитета, – напомнил Дронго. – Или вы так ничего и не поняли?

– Что вы от меня хотите?

– Кто приказал следить за нами?

– Господин Моисеев, – нехотя признался Вахтанг Георгиевич.

– Вы его видели?

– Два раза.

– Он показывал свои документы?

– Вы должны бы знать, что мы не требуем здесь документов, если клиент сам не хочет их показывать, – усмехнулся Гибрадзе. – Нам достаточно соглашения с ним, номера его кредитной карточки или паспорта, если речь идет о долговременном сотрудничестве. А если это одноразовое поручение, то клиент просто вносит стопроцентную предоплату. Что господин Моисеев и сделал. У нас твердое правило – если клиент не хочет ничего показывать, это тоже его право.

– И вам даже рассказали, где именно мы можем увидеться, – напомнил Дронго. – Неужели вы больше ничего не знаете?

– Он заплатил наличными и всю сумму целиком, – повторил Вахтанг Георгиевич.

– Ну да, понятно. Музыку заказывает тот, кто за нее платит… Но, повторяю, все не так просто, как вам кажется. И вас могут обвинить в попытках мошенничества, шантажа, лжесвидетельства… Целый букет обвинений. Как Моисеев на вас вышел?

– Кажется, по объявлению. Во всяком случае, он так говорил.

– Как вы с ним встречались?

– Он приехал и дал конкретное поручение, чтобы начали слежку за Максаревым. Что мы и сделали.

– Значит, вы следили за Игорем? И даже не поинтересовались зачем?

– Это не наше дело, – мрачно ответил Гибрадзе. – Нам поручили, и мы следили. Может, молодой человек – будущий зять Моисеева или его компаньон. Нас в любом случае не должны волновать подобные вопросы.

– В Бога я верую, а остальное наличными, – пробормотал Дронго. – Главное, чтобы клиенты вовремя платили деньги.

– Не нужно так говорить, – нахмурился Гибрадзе. – Вы сами должны понимать, что нашу работу могут использовать в своих нечистоплотных целях различные типы. Это как оружие, которое можно использовать и для устрашения, и для защиты, и для нападения.

– И, конечно, вы больше ничего не знаете о Моисееве?

– Не знаем. Я говорю правду. Где он живет, чем занимается и кто он вообще такой, нас не очень интересовало. Мы делали свою работу и получали соответствующее вознаграждение.

– Удобная позиция. Я ни за что не отвечаю и ни во что не вмешиваюсь. Но так можно дойти до чего угодно. Может, у вас есть его телефон или адрес?

– Номер телефона мы вам можем дать. Мобильный телефон с номером МТС, – вспомнил Гибрадзе.

Дронго по памяти назвал номер, и хозяин кабинета кивнул головой. Все становилось понятным. Неизвестный Моисеев просто повторял собственный трюк уже с охранным агентством, пользуясь телефоном Бочкарева для срочных звонков.

– Вы узнали хотя бы, как его зовут?

– Он представлялся, – Гибрадзе открыл свой блокнот, – как Николай Алексеевич.

– Какой он из себя?

– Среднего роста, немного полноватый. Нормальный мужчина, никаких особых примет. Хотя нет. У него светлые глаза, и он носит очки.

– Если не секрет, сколько он вам заплатил?

В этот момент Погосян открыл дверь в кабинет.

– Что нам делать, Вахтанг Георгиевич? – спросил он.

– Ждать! – рявкнул Гибрадзе. – И не заходить сюда без разрешения!

Погосян сделал шаг назад и закрыл дверь.

– Сумма? – напомнил Дронго.

– Это коммерческая тайна, – заявил Вахтанг Георгиевич, но Дронго сделал такое изумленное лицо, что Гибрадзе смутился. И быстро ответил: – Он внес триста тысяч рублей в первый раз и четыреста во второй. Для того чтобы мы сделали свою работу.

– Извините, Вахтанг Георгиевич, что вынужден напоминать вам об этом. Но вы ведь профессионал и понимаете, что мы просто обязаны найти этого человека.

– Я сказал вам все, что знаю.

– И ничего более? Может, был еще один телефон или другой адрес? Или еще что-то в этом роде?

– Ничего, – развел руками Гибрадзе. – Больше мы ничего не знаем, можете мне поверить. Я бы не стал покрывать такие преступления, о которых вы тут рассказали. Тем более убийство сына господина Мухамеджанова. Ведь убийцу, как я теперь понимаю, до сих пор не нашли.

– Именно поэтому мы и пришли к вам. Когда у вас очередной «сеанс связи?»

– Он сам определяет, когда мы ему нужны.

– Вы следили только за нами?

– Не только, – честно признался Вахтанг Георгиевич. – Мы были убеждены, что действуем во имя интересов нашего клиента, когда следили за семьей Максаревых.

– Это все, что я хотел от вас услышать, – удовлетворенно кивнул Дронго, поднимаясь с кресла. – Хочу попросить вас о последнем одолжении: не забудьте сразу связаться с нами, если Моисеев выйдет на связь.

– Не забудем, – заверил его Гибрадзе, тоже поднимаясь со своего места, – это я вам обещаю. И не считайте нас такими монстрами. У меня в агентстве тридцать шесть человек, и я должен всем платить зарплату. А деньги мы зарабатываем сами.

– Это я как раз понимаю, – сказал Дронго, – и ни в чем вас не обвиняю. У вас такая специфика.

Он не стал протягивать руки на прощание, лишь вежливо кивнул, и они с Эдгаром покинули кабинет. Погосян проводил гостей долгим взглядом, но не посмел их остановить.

Уже на лестнице Эдгар спросил:

– Ты думаешь, он был с нами вполне искренним?

– Почти уверен. Он ведь не дурак, понимает, чем ему грозят подобные обвинения. А если вдруг кто-нибудь даст показания против него? Он обязан считаться и с такой вероятностью.

– Что теперь?

– Проверь еще раз Кокореву, а я подумаю, как попасть на прием к господину Гурьянову.

Эдгар согласно кивнул. Дронго спустился вниз, сел в машину и, достав телефон, набрал номер Ильи Старовского. Услышав знакомый голос, поздоровался и спросил: – Кто, кроме вас, может позвонить Гурьянову, чтобы он меня принял? Только так, чтобы заранее не знал, зачем я к нему приду.

– Не знаю, – растерялся Старовский, – он был моим личным знакомым.

– Кто еще мог бы ему позвонить и договориться о нашей встрече? Подумайте, не торопитесь.

– Его министр, – пошутил Илья.

– Не подходит. Если бы я мог так просто позвонить министру, я бы не стал искать знакомых Гурьянова, а сразу отправился бы к нему. Но это явно не тот случай.

– Может, попросить Киселева? – предложил Старовский. – Он как раз недавно вернулся из Франции. Я давно собирался ему позвонить.

– Кто такой Киселев?

– Академик Киселев Виталий Егорович. Гурьянов учился у него. Я хорошо знаю Виталия Егоровича и все хотел зайти к нему, чтобы посоветоваться. Но я хотел попросить его, чтобы Гурьянов принял меня, а не вас.

– В данном случае будет лучше, если он примет меня, – убежденно произнес Дронго. – Позвоните ему и попросите, чтобы он сказал обо мне Гурьянову. Поверьте, что так будет гораздо лучше. Ваша встреча ничего не даст, а я могу попытаться хотя бы понять, что именно происходит.

– Хорошо, – согласился Старовский, – попробую убедить Виталия Егоровича. Но звонить неудобно, лучше я сам поеду к нему. Перезвоню вам часа через два.

– Договорились. – Дронго отключил телефон и хотел положить его в карман, но тут раздался телефонный звонок, и он ответил: – Слушаю вас.

– Господин Дронго, – это был Гибрадзе, – извините, что беспокою, но я вспомнил одну важную деталь, о которой хотел вам сообщить.

– Какую именно?

– Я уже сказал вам, что дважды встречался и разговаривал с господином Моисеевым. Вы знаете, мне показалось, что он выходец с Северного Кавказа. Я все время чувствовал эту характерную речь. Почти наверняка его фамилия не Моисеев, он явно не русский и не еврей, но даже если он не соврал, то и тогда он может быть родом откуда-то из этих мест.

– Благодарю вас, – сказал Дронго, – это очень ценное наблюдение.