В Астану поезд прибыл с некоторым опозданием из-за задержки на границе. На самом деле российско-казахстанская граница является самой протяженной и неохраняемой в мире. Никто не мог даже предположить, что эта огромная, часто безлюдная территория когда-нибудь станет рубежом двух суверенных государств – России и Казахстана. Даже в Средние века племена, жившие в этих местах, передвигались безо всяких ограничений, а уже начиная с конца шестнадцатого века здесь селились русские поселенцы. Конечно, пересматривать границы было невозможно, и многие северные области Казахстана, населенные русскими, украинцами, потомками казаков, просто отошли к другому государству. Нужно отдать должное и лидеру Казахстана, и его народу. Здесь не только сохранили русский язык в качестве средства межнационального общения, но и смогли создать достаточно комфортную обстановку для своих соотечественников.

В Астане группу экспертов встречал руководитель управления Министерства внутренних дел республики полковник Исмагулов. Это был высокий грузный мужчина с крупными чертами лица, густыми черными усами, почти сросшимися бровями и коротко стриженными волосами. Он был в костюме, несмотря на достаточно прохладную погоду. У вокзала стояли сразу два автомобиля. Исмагулов предложил гостям отправиться в гостиницу, но эксперты попросили сразу отвезти их в Министерство, куда уже были вызваны сотрудники, занимавшиеся расследованием преступления, происшедшего два с половиной года назад. За столом сидели двое мужчин. Один, с характерной азиатской внешностью, был в штатском, а второй – в прокурорский форме, скорее всего русский.

Исмагулов коротко представил гостей. Затем показал на сотрудников, сидевших за столом.

– Прокурор Лященко, он тогда был следователем по особо важным делам и занимался расследованием убийства Оксаны Скаловской. И полковник Табылдаев, сейчас работает в администрации президента республики, а тогда был заместителем начальника уголовного розыска города.

– У вас есть материалы расследования? – спросил Резунов.

– Папки лежат перед вами, – показал Исмагулов.

Уже в первой папке находились характерные фотографии. Резунов при виде их поморщился, Дронго нахмурился, а Гуртуев, напротив, с интересом начал рассматривать все фотографии.

– Это он, – убежденно проговорил он через некоторое время. – Знакомый почерк. Он ее связывал?

– Да, – ответил Лященко, – на руках остались характерные следы.

– Сломал шейные позвонки?

– Он ее задушил, – подтвердил прокурор.

– Изнасиловал?

– Не совсем.

Все трое гостей одновременно подняли головы.

– У него не получилось? – спросил Казбек Измайлович.

– Получилось, – вздохнул Лященко, посмотрев на своих коллег. Он прожил последние двадцать пять лет в Казахстане и усвоил местную восточную этику. Некоторые подробности даже прокуроры и следователи старались не произносить вслух. – Там все написано.

Гуртуев перелистал протоколы экспертизы.

– У нее в этот день были месячные, – понял он.

– Да, – ответил прокурор, – убийца применил грубое насилие в извращенной форме. – Он все еще не хотел называть вещи своими именами. Или не мог. На восточных языках подобные вещи в переводе звучали достаточно скабрезно.

– Вот видите, – стукнул кулаком по столу Гуртуев, – у этого типа явные психологические отклонения в сочетании с сексуальными проблемами. Он просто не может иначе. Когда нашли тело?

– На следующий день после убийства, – сообщил Табылдаев, – я сам был на месте происшествия. У нас тогда в городе подобных вещей еще не случалось. Мы всех подняли на ноги, прочесали городские кварталы, стройки, проверили всех приехавших строителей. Двоих даже отправили обратно домой. Сначала задержали на несколько дней, проверили, а потом депортировали. Одного допрашивали особенно интенсивно – у него была третья отрицательная группа крови.

– Как у насильника, – заметил Гуртуев.

– Мы были уверены, что убийца – кто-то из приехавших гостей, – продолжал Табылдаев, – но найти его так и не смогли.

– Проверяли все похожие случаи в других городах, – добавил Лященко. – Отправили запросы в ваше Министерство внутренних дел и в прокуратуру, подробно описали наш случай. Но не получили никакого отклика, никакого ответа.

Дронго взглянул на Резунова, тот молча отвернулся. Казахстанские коллеги ответили в течение нескольких часов, а из Москвы ответа не было несколько месяцев. Очевидно, кто-то в высоких кабинетах решил, что подобное дикое происшествие может произойти только в южной республике и не характерно для жителей уральских и сибирских областей.

– Но наш сторож видел неизвестного человека, который уходил со стройки, – продолжал Лященко. – Высокого мужчину в очках, около сорока лет, с портфелем в руках. Сторож был уверен, что кто-то из руководства строительного треста приехал на стройку после работы. У мужчины был довольно ухоженный вид, никак не соответствующий обычному насильнику – скорее важному начальнику.

– Сторожа обычно сразу чувствуют руководство, – добавил Табылдаев. – Но тогда мы этого «руководителя» так и не нашли.

– Этот дом уже заселен? – поинтересовался Дронго.

– Еще в прошлом году. Хотя в квартиру, где произошло убийство, никто не хотел въезжать. Мы отдали ее иностранному специалисту, который приехал на работу в наш город. К счастью, он не очень суеверен.

– Тогда это была обычная стройка?

– Можно сказать и так, – ответил Лященко. – Дом был недостроен, но стеклопакеты в некоторых квартирах уж успели поставить.

– Они были в этой?

– Да. Вообще-то там должны всегда дежурить двое сторожей, но убийца и его жертва смогли каким-то образом пройти незамеченными; возможно, сумели обойти дом с другой стороны, хотя там тоже шло строительство.

– Он хорошо ориентируется в подобных местах и не боится, что его смогут найти, – задумчиво произнес Дронго. – Это уже не книга Камерона... И еще два заброшенных цеха. Нужно суметь сделать запасной ключ и не побояться войти в цех. Это не интеллект, это уже практический навык.

– Вы считаете, что жертва сама поднялась с ним наверх? – спросил Резунов.

– Уверены, что сама, – ответил Лященко. – Хотя обуви мы не нашли, но следы на нижних этажах остались. Они поднимались вдвоем достаточно спокойно. Она ему доверяла.

– Что он им говорит в таких случаях, – разозлился Резунов, – и почему все женщины такие доверчивые дуры, верят кому попало?

– Возможно, он сумел как-то убедить ее подняться наверх, – предположил Лященко.

– Сторож описал этого человека?

– Он не разглядел его лица. Только рост, очки, портфель или сумка в руках. Мы тогда проверили всех приехавших в наш город – иностранцев, местных, из стран СНГ, всех командированных. И никого не нашли, – ответил прокурор. Затем, помолчав немного, добавил: – Первый случай в моей практике, когда такое жестокое преступление осталось нераскрытым. Но я тогда был убежден, что это гастролер. И сейчас в этом убежден. Видимо, он успел отличиться и у вас, раз вы приехали к нам спустя два с половиной года после случившегося.

– Еще как «отличился», – ответил Резунов. – У нас уже несколько подобных случаев.

– Он очень опасен, – тихо продолжал прокурор. – Такого невозможно перевоспитать или исправить. Только хорошая пуля в голову при задержании, чтобы не мучить ни его, ни себя. А пожизненное заключение ему все равно не поможет. Такие убийцы неисправимы.

– Это нужно сказать нашим депутатам, когда они голосуют за отмену смертной казни, – не выдержал Резунов. – Хотя это не мое дело, – добавил он, немного поостыв.

– Судя по фотографиям, на руках остались характерные рубцы, – показал Гуртуев. – Значит, он связал ей руки, раздел и только потом задушил, применяя насилие.

– Наши эксперты тоже так считают, – ответил Лященко.

– Он достаточно сильный мужчина, – сказал Табылдаев. – Рост примерно метр восемьдесят, крепкие руки. Для нас это было такое невероятное и дикое преступление, тем более в новой столице. Мы отправляли его анализы даже в Австрию для более тщательной экспертизы. Они проверили всю цепочку ДНК и считают, что он перенес в молодости тяжелую венерическую болезнь, которую лечил с помощью сильных антибиотиков и других препаратов. Возможно, именно она сказалась на его образе жизни.

– Что и требовалось доказать, – заметил Гуртуев.

– Вы, очевидно, работаете в охране президента? – спросил Дронго у Табылдаева.

– Как вы догадались?

– Куда может перейти бывший оперативник с вашими физическими данными? А еще я видел, как вам разрешили войти в здание МВД со своим личным оружием. Я прав?

– Правы, – улыбнулся Табылдаев.

– Этот дом находится далеко от центра?

– Нет, почти в центре, с другой стороны площади. Примерно в нескольких километрах отсюда.

– Президентская трасса проходит далеко от этого места?

– Достаточно далеко. А почему вы спрашиваете?

– Вы же знаете, что на трассе обычно дежурят ваши переодетые сотрудники.

– Этот дом не имеет никакого отношения к трассе. Она проходит совсем в другом месте.

– А кто его строил?

– Наша строительная компания. Мы проверяли и ее сотрудников.

– Он никогда не приводит свои жертвы в незнакомое место, – пояснил Дронго. – Значит, он там бывал. Но, судя по его предыдущим действиям, он бы не рискнул появляться там в нерабочее время, слишком опасно, его могли заметить те же сторожа. Ему нужен был дневной свет, чтобы все осмотреть и подготовиться. Следовательно, он под каким-то предлогом был в этом доме.

Табылдаев посмотрел на Лященко. Тот покачал головой.

– Среди руководителей компании не было такого человека, – убежденно ответил прокурор. – Мы проверили двух английских специалистов, приглашенных как раз в это время. Один – шотландец, рыжеволосый, полный, гораздо ниже ростом. Другой – среднего роста, пожилой человек шестидесяти пяти лет. Ни один не подходил под описание мужчины, которого видел сторож.

– И тем не менее он там был, – убежденно произнес Дронго. – Мы допускаем характерную ошибку, когда связываем убийство с конкретным появлением убийцы. Он должен был приехать раньше. Судя по его почерку, он заранее знакомится со своей возможной жертвой, выбирает время, место, завлекает несчастную женщину и только потом нападает на нее, будучи абсолютно уверенным в своей безнаказанности. В одном из российских городов он заранее сумел сделать ключи к заброшенным цехам, где совершил очередное убийство.

– Тогда как мы могли его вычислить? – немного обиженно спросил Лященко. – Невозможно проверить всех гостей Астаны, прибывавших в наш город за последние десять лет. Как среди них вычислить вашего убийцу? Это просто нереально.

Дронго подвинул к себе чистый лист бумаги и взял ручку.

– Посмотрите, – предложил он, – само убийство было совершено примерно два с половиной года назад, когда стройка была уже почти закончена. Но сам дом наверняка начал возводиться за полгода или за год до этих событий. И строился по конкретному архитектурному плану, который есть у каждой строительной компании. Ваша задача – проверить всех приехавших гостей, безо всяких исключений, кто за период строительства дома мог побывать на стройплощадках этого объекта, и обратить особое внимание на командированных из России. Хотя он мог приехать и из Белоруссии или Узбекистана, теоретически не исключено. Или даже иметь иностранный паспорт. Поэтому я и прошу проверить всех без исключения.

– Вы представляете себе уровень затрат? – поинтересовался Лященко. – Это известная строительная компания, у нее связи по всему миру, клиенты, подрядчики, субподрядчики, зарубежные гости... Даже если мы сумеем составить такой список, как мы потом будем проверять? Высылать наших сотрудников в эти страны? Извините, но на это уйдет весь бюджет республиканской прокуратуры, и понадобится еще несколько миллионов. Это просто невозможно.

– В таком случае перешлите этот список нам, в Москву, – предложил Дронго, – а мы сравним его с тем списком, который сделаем для себя по другим преступлениям. Например, у нас есть подозрение, что он приезжал в Санкт-Петербург на поезде, чтобы отвлечь наше внимание, тогда как сам летал в Москву на самолете и уже оттуда добирался с пересадками до места преступления. А затем сразу возвращался к себе в город. Если совпадут какие-то фамилии, значит, на этого человека мы должны обратить самое пристальное внимание.

– Какой он человек?! – возмущенно проговорил Лященко. – Он давно уже не человек. У погибшей мать осталась одна. Можете себе представить, в каком она была состоянии, когда мы попытались пригласить ее на опознание дочери? Она так и не смогла приехать. Вместо нее приехала подруга погибшей. Сейчас мать убитой женщины находится в больнице. В психиатрической, – уточнил прокурор. – Выходит, он совершил у нас не одно, а целых два убийства. И неизвестно, кому сделал больнее – своей жертве или ее матери.

– Это никогда не закончится, – горько произнес Резунов. – Все эти трагедии, все эти невероятные истории не закончатся до тех пор, пока мы его не найдем. Сколько времени вам нужно, чтобы составить список гостей вашей строительной компании за последние несколько лет?

– Неделя, – сказал Лященко, – или чуть меньше. Все сведения нужно тщательно проверить.

– Я дам вам в помощь наших людей, – решил Исмагулов. – Пусть они поработают с вашими следователями, опросят всех нынешних и бывших сотрудников компании. Нужно управиться быстрее, раз это так важно для российских коллег. Между прочим, бывший президент компании стал заместителем министра в нашем правительстве. Я ему позвоню, думаю, никаких особых проблем не будет. Постараемся сделать список как можно быстрее.

– Сделайте, – попросил Резунов, – и помните, что каждый день – это чья-то спасенная жизнь.

– А сейчас мы хотим пригласить вас на обед, – добавил Исмагулов, – если вы не возражаете.

Гуртуев закрыл папку с фотографиями жертвы. После таких иллюстраций трудно будет есть, подумал Дронго. Но отказываться было неудобно. Он это хорошо знал.

– Когда у нас самолет в Москву? – поинтересовался Казбек Измайлович, обращаясь к Резунову.

– В пять часов вечера.

– Значит, время еще есть. – Гуртуев взглянул на Дронго и, словно понимая, о чем хочет попросить его коллега, неожиданно предложил: – Давайте сделаем немного иначе. Сначала поедем к тому дому и все осмотрим, а потом уже пообедаем.

– Хорошо, – согласился Исмагулов.

У Дронго зазвонил мобильник. Посмотрев на номер, он увидел, что звонит капитан Павленко из Челябинска, и быстро произнес, уже понимая, что произошло нечто чрезвычайно важное:

– Слушаю.

– Здравствуйте, у меня остался номер вашего телефона, и поэтому я вам звоню...

– Что случилось? – нетерпеливо перебил Павленко эксперт.

– Мы составили фоторобот и показали его Кириллу Игоревичу. В общем, он узнал этого человека...

– Не может быть! – удивился Дронго.

– Ксения описала его в своем дневнике, – раздался в трубке голос Попова. Очевидно, он стоял рядом с Павленко и вырвал трубку из рук капитана. – Она описала его очень подробно. Высокий, красивый мужчина в очках. Его зовут Вадимом Тарасовичем. Он книгоиздатель. Алло, вы меня поняли?

– Понял, – глухо ответил Дронго, – именно поэтому я так настойчиво просил у вас этот дневник.

– Я его действительно уничтожил, – признался Попов. – Там было очень много личного. Я даже не предполагал, что она так переживала всю эту историю. Если бы раньше знал... Они познакомились в московском отеле «Националь», где она останавливалась в апреле этого года. Он пил там кофе.

– Какие конкретно числа?

– С двенадцатого по четырнадцатое. Тринадцатого они познакомились, у нее так и записано – тринадцатого апреля. А потом он еще один раз приезжал в Челябинск. Но между ними ничего не было, даже не могло быть, это абсолютно точно. Она считала его милым, интеллигентным человеком. Вы меня понимаете?

– Очевидно, он производил именно такое впечатление. – Дронго едва удержался, чтобы не добавить: «В отличие от вас».

– И еще, – торопливо продолжал Попов, – он сказал, что у него пожилая секретарша. Может, это вам тоже поможет.

– Когда они снова встретились?

– В конце мая. Она даже удивилась, что он приехал и сумел найти ее через родителей.

– Понятно. Спасибо, что вы все-таки решились мне это сообщить. Лучше поздно, чем никогда.

– Я ее любил! – несколько патетически воскликнул Попов. – И эту утрату буду переживать всю свою оставшуюся жизнь.

Очевидно, эти слова предназначались для Павленко и других офицеров милиции, которые могли находиться рядом. Дронго поморщился и быстро попрощался.

– Все наши прежние предположения подтверждаются, – сообщил он, закончив разговор. – Незнакомец везде представляется как Вадим Тарасович. Высокий, красивый, обаятельный, в очках. Судя по всему, деньги у него есть, если он посещает такой отель, как «Националь». И хороший вкус. Нужно проверить, возможно, он жил там в начале апреля. Он представился книгоиздателем, говорил, что у него пожилая секретарша. Скорее всего, так оно и есть, в деталях обычно не лгут.

– Почему же этот вице-губернатор столько времени молчал? – разозлился Резунов.

– Он прочел ее дневник и понял, какую травму нанес своей жене собственным поведением. Поэтому не хотел нам показывать дневник и уничтожил его.

– Машины ждут, – сообщил Исмагулов, и все вышли из кабинета.