Он уже прошел границу и сидел в гейте, ожидая, когда пригласят в самолет. Эдгар сидел в соседнем ряду, стараясь не смотреть в сторону своего друга. Они улетали вместе из Лондона в Москву, после того как Дронго официально предложили закончить расследование. Теперь они ждали посадки в самолет. Вейдеманис, как обычно, следовал тенью за своим напарником, подстраховывая и помогая ему. Дронго закрыл глаза. В последние дни было слишком много разных неприятностей. Крупных и мелких, слишком много суеты и волнений. И вот сейчас, когда, казалось, все закончилось и можно немного расслабиться и отдохнуть, он чувствовал себя хуже обычного.

Он понимал, что версия, которую ему выдали, никак не могла быть законченной и устраивать все стороны, и никак не мог успокоиться. Это задевало его профессиональную честь. Ему прямо сообщили, что расследование закончено и виновный найден. Теперь следовало уехать из Великобритании, но он тянул с отъездом до последнего, словно ожидая какого-то чуда. Оставалась некоторая недосказанность, поэтому Дронго чувствовал себя не очень комфортно.

Объявили посадку в самолет, и он поднялся первым, держа в руках свой небольшой чемодан, который можно было проносить в салон в виде ручной клади. Когда уже подходил к стойке, где стюардесса проверяла билеты, пропуская в проход, ведущий к самолету, кто-то остановил его.

– Извините, – сказал высокий мужчина, взяв его за руку, – вы – эксперт Дронго?

– Да. Меня обычно так называют.

– Мы можем отойти в сторону? – предложил незнакомец.

Дронго видел, как напрягся Вейдеманис, пропускающий других пассажиров. Этот неизвестный явно был бывшим офицером, судя по его выправке и внимательному взгляду. Да и руки у него были достаточно сильные.

Дронго отошел в сторону.

– У вас есть багаж? – спросил мужчина.

– Нет. Только этот чемоданчик, – показал Дронго.

– Прекрасно! Мы хотели бы предложить вам остаться в Лондоне. Для более предметного разговора.

Очередь шла достаточно быстро. Эдгар пропускал пассажиров, продолжая наблюдать за неизвестным.

– У меня билет на этот рейс, – напомнил Дронго.

– Мы оплатим вам билет и все ваши издержки. Но вам нужно задержаться в городе.

– Кто вы такой?

– Арчибальд Мортон, – представился незнакомец. – Я прибыл сюда по поручению известного вам человека, с которым вы разговаривали несколько недель назад. Он был одним из троих, с которым вы говорили.

– Почему я должен вам верить?

– Можете не верить. Но я сообщу вам, что в Москве к вам обращался господин Зорин, а в Америке вам помогали госпожа Луань и господин Лоусон. Теперь вы мне верите?

– Возможно. Что вы хотите?

– Вы сниметесь с рейса и поедете вместе со мной. У нас очень важная беседа.

Дронго оглянулся. Очередь почти заканчивалась, и Вейдеманис шел последним. Нужно было решать, и быстро. Эдгар мрачно смотрел на своего друга, ожидая его сигнала. Дронго не хотел подставлять своего друга. Придется ему лететь в Москву и снова возвращаться, чтобы не вызвать никаких подозрений. Снимать сразу двоих людей с рейса было бы очевидным промахом.

– Вы можете поехать не один, – неожиданно предложил Арчибальд. – Можете взять и своего друга господина Вейдеманиса, – показал он на идущего последним Эдгара.

Прятаться было бессмысленно. Этот человек знал обо всем, в том числе и о его напарнике. Дронго поднял руку, подзывая к себе Вейдеманиса.

– Мы не летим, – коротко пояснил он, – господин Мортон предлагает нам остаться в Великобритании.

Посадка заканчивалась. Стюардесса, строго посмотрев на задерживающихся пассажиров, напомнила:

– Сейчас закроют проход, вы должны идти на посадку.

– Мы не летим, – сказал за обоих друзей Мортон, – мы остаемся в Лондоне.

– Вы сошли с ума! – разозлилась стюардесса. – Из-за вас теперь задержат самолет, он не сможет улететь, пока не проверят весь багаж и не выгрузят ваши вещи.

– У нас нет вещей, – вмешался Дронго, – только ручная кладь. Но мы не можем лететь. Наш друг попал в тяжелую аварию, и мы должны остаться.

– Сейчас я вызову службу безопасности, и мы проверим ваши данные по компьютеру. Если вы сдавали что-то в багаж, то вам придется задержаться, пока эти вещи не вынесут из самолета, – предупредила стюардесса.

Им пришлось задержаться еще на тридцать минут. Мортон почти сразу исчез и появился через двадцать минут с каким-то сикхом, оказавшимся одним из руководителей службы безопасности. Он переписал их документы и билеты и разрешил им уехать. Самолет вылетел с опозданием на тридцать минут, но оба сыщика уже находились в автомобиле Мортона, который двигался по направлению к городу.

– Господин Вейдеманис, – обратился к Эдгару сидевший за рулем Мортон, – вам придется остаться в машине, пока ваш друг будет на встрече. Мы знаем, что вы его напарник и обычно страхуете своего друга, но уверяю вас, что в этот раз ему ничего не угрожает.

– Посмотрим, – хмуро ответил Вейдеманис. – Вы так неожиданно и быстро сняли нас с рейса, что мне сложно не подозревать вас.

Мортон согласно кивнул. Кажется, он вообще не умел улыбаться.

– Что-то поменялось? – понял Дронго.

– Я не уполномочен обсуждать такие вопросы, – пояснил Мортон, – мы сейчас приедем на место, и вы сами сможете все обсудить с другим человеком. Излишне напоминать, что разговор должен остаться в тайне, даже от меня и господина Вейдеманиса.

– Можете не напоминать, – согласился Дронго, откидываясь на спинку сиденья. Он чувствовал себя гораздо лучше, поняв, что его снова пытаются привлечь к расследованию.

Когда они въехали в Лондон, Дронго спросил:

– Проверили по компьютерам списки пассажиров и узнали, когда мы улетаем?

– Да, – кивнул Мортон.

– Поэтому знали, что со мной вместе летит Эдгар Вейдеманис?

– У него трудная фамилия. Но запоминающаяся.

Больше не было произнесено ни слова. Машина въехала в город, направляясь на юго-запад. Через некоторое время они остановились у массивного пятиэтажного здания. Вышедший из автомобиля Мортон набрал известную ему комбинацию, и дверь открылась.

– Идемте, – предложил он.

В холле сидел мужчина, который внимательно оглядел обоих, но ничего не спросил и не сказал. Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Мортон осторожно постучал. Услышав разрешение войти, открыл дверь, пропуская первым эксперта. Дронго вошел в комнату. За столом сидел пожилой человек, которого он уже встречал. Не узнать его было невозможно. Крупная голова, седые, слегка вьющиеся волосы, большие роговые очки, умный требовательный взгляд. Дронго знал, что этому человеку было девяносто лет и в прежние годы он занимал высшие посты в американской государственной иерархии. Вошедший за ним Мортон вытянулся перед пожилым мужчиной.

– Спасибо, Арчибальд, – сказал тот, – можете идти. Вы неплохо сработали.

Мортон щелкнул каблуками, хотя у него была обычная обувь, и вышел из комнаты. Сказывались офицерские навыки.

– Садитесь, господин эксперт, – предложил Генри, – мы, кажется, знакомы?

– Да, – кивнул Дронго.

– Не нужно делать вид, что вы меня не узнали, – улыбнулся американец. – Меня сложно не узнать. Поэтому я отношусь к разным секретам несколько скептически. Все равно все тайное рано или поздно становится явным. Хотя лучше позже, чем раньше.

– Согласен, – ответил Дронго. Он понимал, что его привезли сюда не для того, чтобы он выслушивал какие-то сентенции.

– Вы знаете, что происходит с нашими друзьями? – продолжал Генри. – Мы попросили вас установить истину, но в результате вашего не совсем осторожного расследования были убиты два наших друга.

– Меня попросили расследовать смерть брокера, – напомнил Дронго, – и я постарался узнать все по этому вопросу. Но у меня было и второе – самое важное задание. Попытаться узнать, кто из семерых известных политиков и банкиров, которые были у вас в клубе, мог оказаться человеком, начавшим собственную игру. Мне дали список из семи фамилий. Я проверил все и нашел две, которые показались мне достаточно интересными. Эти фамилии я назвал вашим людям для более тщательной проверки. И почти сразу обоих банкиров убили. Одного отравили, другого застрелили.

– Все верно, – кивнул Генри, не сводя глаз с эксперта. – Что было потом?

– Один из руководителей вашего клуба любезно сообщил нам, что расследование закончено. Вы нашли утечку информации, и это оказался ваш руководитель секретариата синьор Альдини. Мне пояснили, что на этом расследование закончено, – ответил Дронго.

Наступило долгое молчание. Его собеседник словно изучал эксперта. Молчание длилось секунд двадцать, после чего Генри спросил:

– И вы поверили?

– Нет, – быстро произнес Дронго, – не поверил. Все было разыграно слишком натянуто. У руководителя вашего секретариата вид типичной канцелярской крысы, а получалось, что именно он бросил вызов такой мощной и всемирной организации, как ваш клуб. Поверить в это я не мог и не хотел. Просто не получалось. Это противоречило моему пониманию величия вашего клуба, если хотите.

– Будем считать, что я принял это как комплимент, – усмехнулся Генри. – Но почему вы не стали возражать? Почему ничего не сказали?

– Зачем? Если мне выдают такую версию в вашем клубе, значит, так нужно.

– Вы достаточно разумный человек, – его ответ явно понравился, – и часто понимаете гораздо больше, чем вам говорят.

– Я понимал, что меня просто хотят убрать. Пусть даже и таким цивилизованным способом. Поэтому я промолчал. Нельзя добиваться взаимной любви и понимания силой. Это явно не тот случай. Мне заплатили мой гонорар и пожелали счастливого пути.

– Поэтому вы ждали несколько дней, – улыбнулся Генри.

Дронго подумал, что он слишком умный, с таким человеком глупо притворяться, поэтому предельно честно произнес:

– Рассчитывал, что меня позовут.

– Вы были в этом уверены?

– Нет. Но рассчитывал на понимание ситуации.

– Я могу узнать, на чем строился ваш расчет?

– Все было слишком натянуто. И вместе с тем очень серьезно. Два убийства подряд. Не просто устранение конкурентов. Это были своего рода ритуальные убийства, как бы утверждающие власть другой организации. Подчеркивающие вашу беспомощность и неумение защищать даже своих близких людей. Если хотите, это был вызов. Самый настоящий вызов. Причем убрали именно тех двоих банкиров, чьи имена я назвал.

– Что из этого следует? Какие выводы вы сделали?

Умеющий задавать вопросы, как правило, уже знает большую часть ответа и владеет информацией, об этом Дронго всегда помнил.

– Вам не просто бросили вызов, – негромко произнес он, – кто-то собирается переиграть вас на вашем же поле, что до недавнего времени было практически невозможно. Я почти уверен – этот человек имеет отношение к руководству вашего клуба.

– Браво! – удовлетворенно проговорил Генри. – Но для чего одному из руководителей нашего клуба так нерационально себя вести, выдавая себя и противопоставляя всем остальным членам клуба?

– Он действовал не в интересах клуба, – пояснил Дронго, – скорее в собственных интересах или в интересах некой могущественной организации, которая решила бросить вам вызов, имея свой интерес на мировых финансовых рынках. Поэтому я сожалел, что меня отстранили от расследования. Дело представлялось мне исключительно интересным и, возможно, самым сложным в моей практике, – он замолчал на несколько секунд, потом добавил: – Мне показалось странным, что синьор Альдини, которого мне выдали за врага, мог учиться вместе с синьором Локателли. Ведь банкиру только пятьдесят девять, а Альдини старше его минимум лет на десять. Просто мне выдали первую попавшуюся информацию, даже не подумав о деталях. Ведь, проводя расследование, я внимательно проверил биографии всех потенциальных кандидатов и точно знал, что Локателли пятьдесят девять, хотя выглядит он гораздо старше.

– Вы были коммунистом? – неожиданно спросил Генри.

– В нашей бывшей стране нельзя было остаться в стороне, – ответил Дронго, – но я вступал не потому, что нужно, скорее по убеждениям.

– Честный ответ. И работали офицером КГБ?

– Нет. Экспертом Интерпола и специального комитета экспертов ООН. Их называли «Голубыми ангелами», по цвету флага ООН. Но с КГБ мы тесно сотрудничали.

– Все порядочные люди должны работать на правоохранительные органы своей страны, – нравоучительно заметил американец. – Я однажды сидел в машине с господином Путиным, и он сообщил мне, что работал в КГБ. Тогда я сказал ему эти слова. По-моему, он согласился.

Дронго подумал, что его собеседник сейчас представляет удобную мишень для шутки. Значит, он сотрудничал и с американскими спецслужбами, и, возможно, с израильскими. Но шутить на подобную тему с человеком, который был старше его почти вдвое, он не имел права. Сказывались незыблемые устои воспитания.

– Вы поняли, зачем я вас пригласил? – спросил Генри.

– Продолжить расследование?

– Верно. Только не под эгидой нашего клуба. Частное расследование для старого друга. В данном случае – для меня. Хотя вы можете и не считать меня своим другом.

– И снова семь подозреваемых? Это уже сакральная цифра. Хотя их осталось только – пятеро.

– Больше. И все гораздо хуже. Теперь стало девять. И пятеро из них – члены нашего Совета, которых нельзя допрашивать или что-то уточнять. Один сидит перед вами. Как видите, я предельно откровенен. Я подумал, что будет лучше, если такой эксперт, как вы, узнает всю правду, чем сто человек получат по крупице правды и в результате ничего не смогут найти.

– Кто остальные четверо? – деловито спросил Дронго. – Я имею в виду девятку.

– Альдини, на которого вам уже указали. Начальник службы безопасности Шефер. Его помощник госпожа Манчини и известный вам профессор Лоусон. Кроме членов Совета, о вашем расследовании знали и эти четверо. Но дело в том, что ваша задача усложняется невероятно. Я предложил нашему другу проверить всех четверых на детекторах лжи, но с условием, что каждому введут сначала это лекарство из натрия, которое называют «сывороткой правды». Лгать будет практически невозможно. И мы попытаемся узнать, кто из четверых мог сдать нас другой организации.

– Никто, – уверенно произнес Дронго.

Сидевший напротив него человек не сумел скрыть своего изумления. Он поправил очки, достал носовой платок, вытер лицо и спросил:

– Почему вы в этом уверены?

– Такую игру не смог бы начать обычный чиновник в вашем клубе. Речь идет о ком-то из членов Совета.

– Предположение на первый взгляд безумное, – вздохнул Генри, – но я привык выслушивать и самые безумные мысли. Вы знаете, кто является членами нашего Совета?

– Некоторых знаю, о других догадываюсь. Хотя это и не самый большой секрет. В последние годы о Бильдербергском клубе пишут слишком часто и охотно. Выходят книги, публикуются журналистские разоблачения. Возможно, кто-то из вас решил, что клуб стал слишком известен. Такая версия тоже имеет право на существование. Но информацию должен был давать только очень осведомленный человек.

– В таком случае я вам скажу, что это невозможно, – мрачно произнес Генри. – В пятерку входит основатель нашего клуба. Ему девяносто восемь лет, а в этом возрасте не интригуют против своего любимого детища, не говоря уже о том, что он считает клуб своим лучшим порождением за все годы своей деятельности. Вы знаете, о ком я говорю. Наш самый молодой коллега, Джордж, с которым вы знакомы, полон амбициозных планов и горит нетерпением начать перестройку всего нашего клуба. Поэтому он самый консервативный среди нас, самый упертый и одновременно самый нетерпеливый. Он не остановится ни перед чем для укрепления престижа клуба, в который попал в таком молодом возрасте.

Остаются двое – ее величество и его превосходительство, каждый из которых слишком горд и слишком известен, чтобы играть в подобные игры. И слишком самолюбив. Единственный подходящий кандидат для такой игры сидит перед вами. Циничный политик, мастер интриг мирового масштаба, как меня иногда называли в леворадикальных изданиях, и не только там. Можно даже подвести некую солидную базу под эти рассуждения. Ведь именно я настаивал на приглашении эксперта вашего уровня. И теперь, после всего случившегося, именно я прошу вас продолжить частное расследование уже в моих личных интересах. Тогда выходит, что самое заинтересованное лицо в этой компании именно я. Не говоря уже о том, что остальные четверо на несколько порядков богаче меня. Интересный расклад?

– Да, – задумчиво ответил Дронго, – психологически все оправданно. Джордж хочет продолжить финансовое правление в этом беспокойном мире, а ваш основатель не хочет разрушения своего клуба. Двое других членов Совета слишком известные люди со своими понятиями чести. Остаетесь вы…

– Не очень известный и совсем бесчестный? – пошутил Генри, но глаза у него оставались строгими и внимательными. Это были глаза политика, много знавшего и много повидавшего.

– Вы – самый известный политик в этой пятерке, да и во всем мире, – почти искренне ответил Дронго, – но именно поэтому вы наиболее вероятный кандидат на роль разрушителя традиций. И мое присутствие здесь только подтверждает эту теорию, если согласиться с вашей версией. Вы решили подстраховаться и, понимая, что Джордж вызовет самых лучших специалистов, подключит самых испытанных профессионалов, вернули меня, чтобы я провел собственное расследование по вашему личному заказу. Это почти признание вашей вины.

– Тогда получается, что именно я заказал убийство двух банкиров и этого брокера? – насмешливо спросил Генри. – Интересно, что именно мешает вам принять именно эту версию за основу?

– Нет, – покачал головой Дронго. – Если бы это были вы, я бы никогда сюда не вернулся. Вы – один из самых умных политиков прошлого века и четко понимаете, что мое присутствие здесь может помочь выявить утечку информации. А если это были вы, то подобная игра с огнем просто чревата непредсказуемыми последствиями.

– Прошлого века, – повторил политик, – спасибо и за этот комплимент. Версия хорошая, но я действительно не собирался торпедировать наш клуб, хотя признаю, что в последнее время мы стали менее внимательны ко многим проблемам, стоящим перед нами, и несколько небрежны, учитывая наше влияние и возможности. Что дальше?

– Буду проводить расследование с учетом нашего разговора, – сказал Дронго.

– И тогда мне остается поверить, что кто-то из оставшихся четверых начал свою безумную игру, – подвел неутешительный итог американский политик.

– В любом случае нужно будет все проверить. Пока это только мои предположения.

– Я могу вам поклясться, что не имею отношения к этим убийствам, хотя вы вряд ли поверите в мои клятвы. Как и я сам. Никогда не верил людям, которые пытались таким образом доказать свою непричастность. В каждом слове есть некая уловка. Мне нравилась известная фраза Ришелье. Он говорил, что если ему дадут пять или шесть строчек, написанных самым честным и порядочным человеком, то и тогда он сможет найти нечто предосудительное, за что можно наказать автора этих строк. Ришелье был циником, но настоящим государственным деятелем. Хочу обратить ваше внимание, что финансы никогда не были моей сильной стороной. Политика интересовала меня гораздо больше.

– Это всем известно, – улыбнулся Дронго.

– Что вам нужно, чтобы продолжить расследование? – поинтересовался Генри.

– Только ваше доверие. Мне нужна будет полная информация по каждому из указанных вами персон. И мы сразу договариваемся: либо вы полностью мне доверяете, либо прямо сейчас отправляете домой. Третьего варианта в нашем сотрудничестве не будет.

– Почему-то я вам верю, – кивнул Генри. – Давайте попробуем. Мне самому стало интересно, во что может вылиться ваше расследование. Но прежде я хочу сообщить вам один очень неприятный факт. Кто-то нанял профессионального убийцу для вашего устранения. Боюсь, что это сделал все тот же предатель.

– Мне об этом говорили. Но пока, как видите, я жив.

– Это очень опасный убийца, – настойчиво повторил американец, – и я думаю, что вы должны принять особые меры предосторожности. Не забывайте об этом.

Дронго согласно наклонил голову.

– Я попрошу Мортона предоставить вам всю информацию, которую вы запросите. Но учтите, что это абсолютно конфиденциальная информация, которую никогда и ни при каких обстоятельствах вы не станете разглашать.

– Мне уже об этом говорили, – напомнил Дронго. – Я сыщик, а не болтливый репортер.

– Знаю, – усмехнулся его собеседник. – Морион будет вас охранять. У вас есть какие-нибудь просьбы или пожелания?

– Вы можете выдать оружие мне и моему напарнику?

– Хотите посвятить еще кого-то в наши отношения? По-моему, это неразумно.

– Он сидит в автомобиле Мортона. Я привык полагаться на него. Это самая лучшая страховка для того, чтобы я остался в живых хотя бы до конца расследования. Он профессионал и бывший сотрудник КГБ.

– Тоже коммунист?

– Тогда все офицеры КГБ были коммунистами.

– Слишком много коммунистов и агентов КГБ на одно дело. Но если он сможет обеспечить вашу безопасность… Я прикажу Арчибальду выдать вам оружие. Что-нибудь еще?

– Больше ничего. Но я должен быть уверен, что об этом расследовании будете знать только вы.

– И мой помощник Арчибальд Мортон. Бывший офицер военно-морских сил Соединенных Штатов. На его скромность и умение хранить тайны вы можете полагаться.

Дронго согласно кивнул головой.

 

Интерлюдия

Нельсон прилетел в Лондон, где его встречал Стивенс. Понимая, как важно сохранять тайну своих помощников, Нельсон приказал остальным лететь на других самолетах, рейсами через Канаду и Мексику. Сев в машину, за рулем которой был Стивенс, они направились в сторону центра города. Нельсон справедливо считался одним из лучших специалистов в Европе по устранению неугодных. Его «фишка» заключалась не в том, что он всегда выполнял данные ему «заказы». Как умный человек, он понимал, насколько важно не афишировать своего присутствия, устраняя заказанных «клиентов», поэтому к оружию прибегал в исключительных случаях, полагаясь на другие методы, которые разрабатывал тщательно и деликатно, чтобы не выдавать своего возможного участия. Когда в девяностые годы в Австрии неожиданно начала набирать силу откровенно правая партия, а ее лидер не скрывал своего восхищения нацистами, стало понятно, что это больная проблема всей Европы и ее надо решить.

Нельсон следил за политиком несколько месяцев, пока не выбрал день рождения его матери, к которой клиент всегда отправлялся лично, сидя за рулем служебного автомобиля. Учитывая, что он ездил на приличной скорости, а все инспекторы полиции страны знали его в лицо, и еще иногда позволял себе злоупотреблять алкоголем, то особенно большой проблемы Нельсон не видел. Нужно было только рассчитать момент, что он и сделал. На повороте у машины отказали тормоза, и в результате политика хоронила вся страна, а объединенная Европа избавилась от слишком радикального политика, который компрометировал саму идею большого Европейского союза.

Когда погибла принцесса Диана, Нельсон был одним из немногих людей, кто восхищался безупречной работой специалистов из Великобритании. Если бы принцесса прожила еще несколько минут, само существование страны оказалось бы под вопросом. Она была матерью будущего короля Великобритании, но собиралась официально выйти замуж за мусульманина и сына человека, подозреваемого в крупных махинациях. Отцу не позволили получить гражданство Великобритании, и тогда он решил таким необычным образом отомстить, познакомив своего сына-плейбоя с красавицей принцессой. А та, в свою очередь, горела желанием насолить своим бывшим родственникам – королевской семье. Все совпало слишком идеально. Уже позже, после ее трагической смерти, возникнет культ принцессы. При этом все сразу забудут, что количество ее любовников исчислялось достаточно большим числом, а поведение было на грани скандального.

Но будущий король Англии был еще и «Хранителем Веры», так как архиепископ Кентерберийский всего лишь выполнял волю короля, традиционно считавшегося не только главой государства, но и главой англиканской церкви. Позволить матери будущего короля стать женой мусульманина – огромное испытание даже для просвещенной Европы, а родившиеся дети стали бы невероятной проблемой самой королевской семьи. И тогда было принято решение, исполненное за несколько минут до того, как молодые должны были оказаться в доме жениха и официально объявить о замужестве принцессы. Нельсон был одним из тех, кто понимал, насколько безупречно и надежно сработали агенты английских спецслужб, сумев устроить аварию в обычном туннеле в нужное время.

Он сидел в автомобиле рядом со Стивенсом, внимательно слушая его. Уже несколько лет Нельсон воспитывал этого долговязого парня, бывшего десантника, который постепенно становился настоящим профессионалом, прекрасно зная, что только в голливудских фильмах профессиональный киллер действует в одиночку, тайком от всех и выглядит чудаковатым дурачком. На самом деле, чтобы идеально выполнить заказ, требуется целая группа помощников, которые выслеживали, проверяли и загоняли жертву в нужное место, готовя идеальное преступление, которое не должно было выдавать его исполнителей. Но самое важное заключалось в том, что сам Нельсон затем проверял каждого из исполнителей, обращая внимание на их поведение после выполнения «заказа». Если человек позволял себе любой намек на проведенное дело, мог под влиянием алкоголя или дружеских чувств проболтаться, пытался рассказать о своем участии в устранении того или иного банкира или политика, то он был обречен. Его убирали немедленно и без всякой пощады. Каждый помощник Нельсона четко знал только одно правило: ни при каких обстоятельствах не разглашать даже толику информации, не признаваться ни в чем, ничего никому не рассказывать. И этого правила обычно придерживались все, кто работал с Нельсоном.

Теперь он приехал в Лондон, чтобы найти эксперта с такой смешной «птичьей» кличкой Дронго. «Заказ» на его устранение он получил уже давно, но преследование, начатое в Америке, перекинулось на Великобританию, куда, по сведениям Нельсона, прилетел этот неуловимый эксперт. Искать его в многомиллионом городе было практически невозможно, но у Нельсона была своя методика поиска. Он знал настоящую фамилию эксперта, что облегчало ему поиски.

Через полтора часа они прибыли в дом, который снимал Стивенс на чужое имя. Там их уже ждали двое других помощников Нельсона. Один из них считался очень хорошим специалистом по компьютерным технологиям. Его звали Джалал, и он проходил стажировку в Силиконовой долине. Индус по рождению, Джалал был из мусульманской семьи. Он с отличием окончил сначала университет в Мумбае, а потом и магистратуру в Сиэтле. Нельсон нашел его четыре года назад, предложив баснословные гонорары, от которых Джалал не смог отказаться. И теперь он работал на одного из лучших киллеров современности, помогая ему отслеживать клиентов.

Оставалось ввести данные и узнать, каким рейсом прибыл в Лондон эксперт Дронго. Уточнив его фамилию в рейсе, прилетевшем в Лондон с Багамских островов, они начали поиски на возможный отъезд эксперта и выяснили, что вчера он был зарегистрирован на рейс, вылетавший в Москву. Сравнив оба списка пассажиров, Джалал легко обнаружил одну и ту же редкую фамилию, фигурировавшую в обоих. Это был Эдгар Вейдеманис. После того как выяснилось, что Вейдеманис сошел с рейса вместе с экспертом и вчера не улетел в Москву, сомнений больше не оставалось.

– Это тот самый тип, который был с экспертом в Нью-Йорке, – напомнил Стивенс.

– Очевидно, он его помощник. Или телохранитель. Может, напарник, – предположил Нельсон. – В любом случае нужно проверить этого типа на проживание в отелях Лондона. Судя по тому, что они снимали номер в «Краун-плаза», оба тяготеют к роскоши. А учитывая, что Дронго – один из лучших экспертов в мире, значит, ему еще и хорошо платят. Поэтому начните проверки с самых лучших отелей Лондона.

– Но в Нью-Йорке они жили в отеле «Бельведер», – заметил Стивенс.

– Это для того, чтобы сбить нас со следа, – пояснил Нельсон. – Там нужно было нас обмануть, а здесь они могут расслабиться. Если им придется сбежать и здесь, то в следующий раз они окажутся в каком-нибудь двухзвездочном отеле. Такая перемена мест типична для умного эксперта. А этот эксперт, видимо, достаточно разумный человек и будет варьировать свое местонахождение. После трехзведочного отеля обязательно выберет более роскошный вариант. Начинайте проверку по отелям, – приказал он.

Один из его помощников снова застучал по клавишам компьютера.

– Я вам не нужен? – осведомился Стивенс.

– Нет, – ответил Нельсон, – я собираюсь пойти спать. А ты куда уезжаешь?

– У меня встреча с моей знакомой, – ответил, ухмыляясь, Стивенс. – Вы, наверное, помните Сару. Я вам о ней говорил. Она сейчас в Лондоне.

– Где вы с ней встречаетесь? – уточнил Нельсон.

– В баре на Ковент-гарден. Это «Грязный Мартини» на Рассел-стрит.

– Будь осторожен, – сказал на прощание Нельсон, – и не очень увлекайся со своей Сарой. Почему она сейчас в Лондоне? Это совпадение?

– Вы забыли, что она живет в этом городе, – улыбнулся Стивенс.

– Кажется, три месяца назад она виделась с тобой в Амстердаме, – напомнил ничего не забывающий Нельсон.

– Правильно. Мы тогда были в Брюсселе, и вы разрешили мне туда поехать, – подтвердил Стивенс. – Я хотел встретиться с ней в Лондоне, но оказался в Амстердаме.

– Да, я помню. И все равно будь осторожен, – повторил Нельсон, разрешив Стивенсу уехать.

Стивенс не должен был знать, что к его пиджаку Нельсон уже прикрепил небольшой «жучок». Привычка никому не доверять вырабатывалась годами и всегда помогала ему выживать. Он демонстративно зевнул, устало вздохнул и отправился в свою комнату. Когда Стивенс вышел из дома, Нельсон уже ждал в саду, сумев осторожно выйти через окно и спрыгнуть на землю позади дома. Стивенс уселся за руль автомобиля. Нельсон, дождавшись, пока машина отъедет, вышел на улицу, поднимая руку. Он знал бар, о котором говорил его помощник.

Через двадцать минут Нельсон подъехал к бару «Грязный Мартини» на Рассел-стрит, расплатился с водителем и вошел в помещение. Здесь было довольно шумно и многолюдно. Он прошел к крайнему столику в углу, заказал пиво и надел наушники. Со стороны могло показаться, что он просто наслаждается музыкой.

На самом же деле в плеере очень четко прослушивался разговор Стивенса с его подружкой Сарой. Они говорили о своем отношении друг к другу, о том, как давно Стивенса не было в Лондоне. Нельсон слушал очень внимательно, но в течение двадцати минут оба говорили лишь о своих чувствах. Наконец Стивенс предложил отправиться в отель, и молодая женщина согласилась. Они уже выходили из бара, когда Стивенс оглянулся. В толпе он увидел вроде бы лицо Нельсона, но, вспомнив зевающего и уставшего босса, решил, что ему просто показалось. Он не допускал даже мысли, что его патрон может сидеть в этом баре.

Дослушав беседу, Нельсон удовлетворенно кивнул. Теперь можно возвращаться домой, у Стивенса действительно интрижка с этой молодой женщиной.

Он сел в машину, и тут раздался телефонный звонок. Нельсон взглянул на аппарат и улыбнулся. Это был Стивенс. Не поверив своим глазам, он хотел проверить босса. Сказывалась многолетняя выучка Нельсона.

– Извините, если я вас разбудил, – осторожно начал Стивенс, – мы с моей знакомой сейчас выезжаем в отель, и я хотел вас предупредить. Это «Твистл Виктория» у вокзала.

«Неплохой трюк», – улыбнулся Нельсон, а вслух сказал:

– Паршивый отель, очень помпезное здание и маленькие номера, в которых невозможно развернуться. Зачем тебе такой отель?

– Мы будем там недолго, – ответил Стивенс.

– Лучше приучайся к роскоши, – пожелал ему Нельсон. – Ты неплохо зарабатываешь, чтобы позволить себе отели другого уровня.

– Вы сами говорили о частой смене разных отелей, чтобы не зацикливаться на конкретных, иначе меня могут легко вычислить, – напомнил Стивенс.

– Убедил, – согласился Нельсон, – и больше мне не звони. Я уже лег спать. Когда утром вернешься, тогда и расскажешь, как провел время. До свидания.

Он быстро отключился и убрал телефон в карман. Стивенс постепенно набирает нужную форму. Это совсем неплохо. Главный принцип в их деле – никогда и никому не доверять до конца. Проверять каждого, кто работает рядом с тобой, кто может о тебе знать, кто тебе помогает. Только в этом случае ты можешь успешно действовать и не бояться предательства. Нужно изначально дать себе установку на проверку слов и дел каждого своего знакомого и малознакомого человека, каждого, кто с тобой так или иначе контактирует. Французы придумали гениальную поговорку, которую Нельсон помнит как таблицу умножения: «Предают только свои». Поэтому он так тщательно проверяет своих помощников, никогда не доверяя до конца ни одному из них. Но сейчас важно найти эксперта и закончить наконец столь затянувшееся дело.

Нельсон не мог предположить, какая сцена тем временем разыгрывалась в номере отеля. Стивенс повернулся к женщине, которая сидела рядом и слышала весь разговор, снял со своего пиджака «жучок», уложил его в специальную капсулу и весело произнес:

– Старый дурак следил за мной в баре, чтобы узнать, с кем именно я встречаюсь и о чем говорю. Спасибо. Ты здорово все разыграла.

– Он тебе не верит? – поинтересовалась женщина.

– Если бы не верил, давно бы отстранил. Или пристрелил, – ответил Стивенс. – Конечно, верит, но на всякий случай проверяет. Нужно будет обязательно поехать в этот отель, чтобы нас там увидели. И зарегистрироваться. Он может проверить и это.

– Ты уверен, что «жучок» не работает на расстоянии? – спросила женщина.

– Абсолютно. Только если он находится достаточно близко, не больше пятидесяти метров. Не беспокойся, в этой капсуле «жучок» не работает. Даже если Нельсон будет сидеть рядом со мной.

– Будь осторожнее. Он очень опасный тип, – напомнила она.

– Он мне нравится, – признался Стивенс, – настоящий профессионал. Знает, как нужно работать. Я многому у него научился.

– И все-таки будь осторожнее. Не забывай, что нас интересует все, что связано с этим – делом.

– Не забуду. А может, нам действительно задержаться в этом отеле на несколько часов? – предложил Стивенс.

– Не говори глупостей! – поморщилась женщина. – У нас с тобой важная работа, а тебя волнуют только такие глупости.

– В любом случае нам нужно там появиться и провести в номере некоторое время.

– Поедем, – согласилась она. – Нельсон действительно может проверить. Он способен на самые невероятные поступки.

Оба понимающе улыбнулись друг другу.

Ни Стивенс, ни его знакомая не могли подозревать, что, кроме «жучка», демонстративно прикрепленного к пиджаку Стивенса с тем, чтобы он его обязательно обнаружил, Нельсон немного покопался и в телефоне своего главного помощника и теперь, даже на расстоянии, слышал весь разговор между Стивенсом и его знакомой. Наивный дурачок Стивенс считает, что он подслушивает своего помощника с помощью примитивного «жучка». Ему и в голову не приходит проверить собственный телефон. Нельсон улыбнулся: всегда приятно знать гораздо больше остальных, это помогает держаться в тонусе.

 

Втроем они приехали в аэропорт Хитроу, где оставили автомобиль на стоянке, проходя к стойкам регистрации. Вейдеманис купил три билета до Франкфурта и обратно, чтобы вернуться уже сегодня вечером. Только перед регистрацией Мортон узнал, куда именно они летят. Он пожал плечами и спросил у Дронго:

– Я могу сообщить об этом своему боссу?

– Не стоит, – ответил эксперт, – я бы на вашем месте не стал этого делать. Ведь пока о нашей поездке знаете только вы. А когда сообщите своему шефу, об этом могут узнать еще несколько человек. И если что-то произойдет с главой немецкого банка, мы снова не сможем вычислить виновника.

– Вы не доверяете и моему шефу? – Мортон не пытался скрыть своего негодования и презрения, выраженного в холодном бесцветном тоне и брезгливом выражении лица.

– Доверяю, конечно. Но в его возрасте возможны некоторая сентиментальность и излишнее доверие к людям или, наоборот, забывчивость, и он случайно расскажет кому-то о нашей поездке. Зачем его подводить, – пояснил Дронго.

– Господин эксперт, – окончательно возмутился Мортон, – вы не совсем отдаете себе отчет, с каким человеком вас свела судьба. Он никогда ничего не забывает и ничего не говорит просто так. Несмотря на свой возраст, у него прекрасная память и невероятная интуиция. И он неплохо разбирается в людях, благодаря чему вы и находитесь сейчас в Лондоне.

– Я не хотел вас обидеть, – сказал Дронго, – тем более не хотел обидеть вашего патрона, которого я очень уважаю. Но в любом случае проведем эксперимент. Пока, кроме вас, никто не знает о нашей поездке. Будет правильно, если никто не узнает до того момента, пока мы не встретимся с герром Штельмахером.

Мортон не ответил, только сердито кивнул головой. Они прошли к автоматическим камерам хранения и, сложив свое оружие в «дипломат», заперли его там, чтобы забрать по возвращении. Провозить оружие через границу, тем более на самолете, вылетающем в Европу, было просто невозможно, невзирая даже на связи Мортона. Оставив его в камере хранения, они прошли на посадку. До Франкфурта лететь было чуть меньше полутора часов. Они приземлились даже немного раньше обычного. Прошли паспортный контроль и сразу спустились на перрон, благо вокзал находился под зданием аэропорта. Через несколько минут они направлялись к зданию городского вокзала Франкфурта, а еще через полчаса были уже в банке, чтобы встретиться с его президентом. Разумеется, никто их к нему не пустил, а вместо него перед ними оказался какой-то клерк с прилизанными волосами и улыбкой конторского служащего. Ласково улыбаясь, на хорошем английском он уточнил, чем именно может помочь гостям.

– Нам нужно срочно переговорить с герром Штельмахером, – строго объяснил Дронго, – или хотя бы с его помощником.

– Герр Штельмахер никого не принимает, – улыбнулся сотрудник банка, – обычно клиентов банка и наших гостей принимает вице-президент банка герр Клейстерман, но к нему нужно записываться на прием заранее. Сейчас он находится в отпуске. А помощник господина президента в данный момент занят. Но вы можете изложить ваши просьбы и пожелания мне…

– Это не просьба, – сердито произнес Дронго, – мы приехали не по своим личным делам. Передайте помощнику герра Штельмахера, что речь идет о его жизни.

Сотрудник банка привык иметь дело с разными сумасшедшими посетителями, истеричными дамами, экзальтированными особами и помешанными на своих маниях мужчинами. Поэтому даже не пошевельнулся, только улыбнулся еще шире.

– Если речь идет об угрозе жизни герра Штельмахера, вы можете передать свои пожелания начальнику службы безопасности нашего банка. Сейчас я попрошу кого-нибудь прийти из службы безопасности, и вы сможете им все рассказать.

– Не нужно, – остановил его Дронго, – это конфиденциальная информация. Дело в том, что я – эксперт Интерпола, и у меня очень важное дело к вашему руководству.

– У вас есть документы? – сразу уточнил сотрудник банка.

– Не с собой. Я прилетел час назад из Лондона, могу показать свой паспорт с отметкой о прохождении границы и электронный билет.

– Я вам верю. Но господин президент не принимает посетителей, – упрямо повторил клерк.

– Вы такой кретин или притворяетесь? – не выдержал Мортон, наклоняясь к нему. – Нам нужно срочно увидеть вашего президента. Что вам непонятно?

– Да, конечно, – ответил сотрудник банка, незаметно нажимая на кнопку вызова.

Почти сразу в зал вошли трое сотрудников охраны в характерной униформе и с оружием на поясе. Сотрудник банка снова улыбнулся, показывая на вошедших:

– Они вас проводят к выходу. Если хотите, можете рассказать старшему смены о ваших подозрениях. Я понял, что у вас нет никаких претензий к нашему банку и вы не хотите заниматься финансовыми операциями. До свидания, господа.

– Идиот! – вырвалось у Мортона.

Охранники подходили с явным желанием вывести всех троих шумных посетителей на улицу.

– Подождите, – попросил Дронго, – я напишу вашему помощнику президента записку, и вы ее передадите. А мы посидим здесь и подождем вашего ответа.

– Здесь нельзя сидеть, – уже без улыбки возразил сотрудник банка. – Если у вас нет никакого дела в банке, вы не можете находиться в этом помещении.

– Как это нельзя сидеть? – Мортон не любил немцев еще с тех пор, как его дед погиб во время Арденнских событий сорок пятого года.

– В таком случае мы подождем на улице. – Дронго взял листок бумаги, размашисто написал только два слова: «Бильдербергский клуб». Сложив бумажку, протянул ее сотруднику банка и повторил: – Мы будем ждать на улице.

Под строгими взглядами охранников они вышли на улицу.

– У вас стальные нервы, господин эксперт, – пробормотал сквозь зубы Мортон. – Очевидно, мне еще предстоит учиться, хотя я всегда считал себя достаточно выдержанным человеком.

– Вы, как типичный американец, привыкли, что в любом банке или магазине вас должны облизывать и беспрекословно выполнять все желания, – пояснил Дронго. – Но здесь не Америка, а бюргерская Германия. Они не понимают вашего нетерпения. Поставьте себя на их место. Вы работаете в банке, и к вам ежедневно приходят посетители. Никто не повышает голоса, все спокойно и четко решают свои вопросы. И вдруг появляются трое мужчин, которые начинают скандалить и требовать встречи с президентом банка. Для них герр Штельмахер – это почти Зевс, которого некоторые из них не видели никогда в жизни, а трое иностранцев требуют срочной встречи именно с ним. Хорошо еще, что нам разрешили спокойно оттуда выйти. Могли схватить и вызвать полицию. Мы вели себя достаточно неадекватно.

– Банк обязан обслуживать клиентов, – мрачно напомнил Мортон, – и обязан свести меня с руководителем этого учреждения, если мне так нужно. Иначе я заберу свои деньги и уйду в другой банк. У нас в стране подобное невозможно. В любом банке вам предложат кофе или чай, а потом постараются устроить встречу с любым руководителем, с которым вы желаете поговорить. В нашей стране клиент всегда прав, и любой президент банка готов немедленно принять гостя, даже если у него счет в его финансовом учереждении на сто долларов. Поэтому Америка – страна равных возможностей.

– А здесь Германия, со своей иерархией ценностей и своим бюрократическим порядком, – возразил Дронго.

– Мне больше нравится моя страна, где тебе улыбаются при любых обстоятельствах, – угрюмо пробормотал Мортон.

В этот момент из банка вышел другой молодой сотрудник, который поманил к себе иностранцев.

– Вот видите, – сказал Дронго, обращаясь к Мортону, – нас уже зовут обратно, – и подошел к вышедшему.

– Герр Кепер хочет видеть одного из вас, – пояснил молодой человек. – Кто может пройти со мной в банк? Только он предупредил, что будет беседовать с одним человеком, а не сразу с тремя.

– Вот вам и немецкое обслуживание, – буркнул Мортон, – идите вы. Это встреча нужна была именно вам.

Дронго согласно кивнул и вместе с молодым человеком вошел в банк. Они прошли к кабине лифта. На третьем этаже молодой человек извинился и пояснил, что здесь всем гостям нужно проходить через металлодетектор. Дронго, не говоря ни слова, направился к установленому прибору, доставая телефон, снимая ремень и часы. Охранник все равно проверил его на наличие взрывчатой пыли и металлических вещей, после чего пропустил дальше. На другом лифте они поднялись на восьмой этаж, снова прошли по коридору и, наконец, оказались перед нужной дверью. Молодой человек постучал и, услышав разрешение, вошел первым. Дронго последовал за ним. За столом сидел мужчина чуть ниже среднего роста с почти лысой головой, покатым черепом и подвижным лицом. Это был помощник президента банка Хайнц Кепер. Он выскочил из-за стола и подбежал к гостю. Лучше бы он этого не делал, так как оказался ростом в два раза ниже посетителя. Но это не смутило Кепера, и он, показав на два стоявших перед его столом стула, предложил:

– Садитесь. А вы, – повернулся он к сотруднику банка, – можете быть свободны.

Тот быстро исчез. Дронго уселся на стуле напротив хозяина кабинета, вернувшегося на свое место.

– Я вас слушаю, – быстро сказал Кепер, – и учтите, что у меня мало времени. Я не совсем понял вашу записку. Какой клуб, о чем вы написали? Что это за клуб?

При этих словах глаза уходили куда-то в сторону, правая рука дергалась, и сам он старался говорить скороговоркой. Хотя на английском говорил достаточно свободно.

– Вы прекрасно знаете, какой это клуб, – строго произнес Дронго, – иначе меня сюда не позвали бы.

– Я действительно впервые слышу…

– Не лгите, – прервал его эксперт, – могу повторить вам то, что сказал внизу вашему сотруднику. Речь идет о жизни вашего шефа.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – выразил недоумение Кепер.

– Понимаете, – махнул рукой Дронго. – Дайте мне бумагу, и я напишу вашему президенту только две фамилии. Уверяю вас, что после этого он меня обязательно примет.

– Какие фамилии? – спросил Кепер, но, порывшись в своем столе, достал листок бумаги и протянул его гостю.

Дронго взял листок и написал цифру «один», поставив после нее фамилию Мартинеса, затем «два» и фамилию Гальярдо, а потом цифру «три» и рядом вопросительный знак.

– Срочно передайте вашему боссу. Я могу подождать вас в коридоре.

– Не нужно, – нахмурился Кепер, – подождите в моем кабинете. – Схватив бумагу, он выбежал из кабинета.

Дронго остался сидеть на стуле. Он не сомневался, что здесь установлена камера и как раз в этот момент за ним наблюдают. Нужно было спокойно ждать. И ждать пришлось недолго. Кепер буквально вбежал в кабинет.

– Идемте, – потащил он за руку своего гостя, – герр Штельмахер хочет вас видеть. Это очень срочно. Идемте быстрее!

Они прошли в конец коридора, где была большая приемная. Симпатичная белокурая молодая женщина лет около тридцати, в черном коротком платье и в темных колготках, поднялась им навстречу.

– Герр Штельмахер уже ждет вас, – показала она на дверь, ведущую в кабинет.

Кепер предусмотрительно остался стоять в приемной. Дронго вошел в большой кабинет, вытянувшийся на три окна. Комната была метров на шестьдесят. Во главе стола сидел мужчина невысокого роста. Увидев гостя, он поднялся и подошел к Дронго. Ростом он был почти такой же, как и его помощник, возможно, чуть повыше. Тонкие губы, внимательные светлые глаза, короткая стрижка, элегантный костюм, дорогой галстук. Рукопожатие было достаточно сильным. Он пожал руку гостю, показывая на кресла, стоявшие в углу, где они могли переговорить. Банкир уселся первым, Дронго сел напротив.

– Что вы пьете? – спросила вошедшая секретарша. – Кофе, чай, воду?

– Ничего, – ответил Дронго, – спасибо, ничего не нужно.

Она взглянула на шефа, и тот кивком головы разрешил ей удалиться.

– Вы приехали по поручению клуба? – спросил Штельмахер.

– Я провожу дополнительное частное расследование по просьбе одного из членов Совета клуба, – пояснил Дронго. – Его помощник Арчибальд Мортон сейчас стоит перед вашим банком.

– Ясно. – Улыбка тронула сухие тонкие губы президента банка. – Я знаю Арчибальда и теперь представляю, какой именно член Совета попросил вас об этом дополнительном частном расследовании. Чем я могу вам помочь?

– Вы слышали об убийстве банкиров?

– Конечно. Мы – небольшой континент и все знаем друг о друге. Это ужасная трагедия. Скажу откровенно, она нас потрясла своей жестокостью и изощренностью. А сегодня вы поставили цифру «три» и знак вопроса. Означает ли это угрозу непосредственно для меня, или вы нарочно прибегли к такому необычному способу, чтобы вызвать мой интерес и желание увидеться с вами?

– Я убежден, что вам грозит смертельная опасность, – сказал Дронго.

– Можно уточнить, откуда и каким образом?

– Этого я пока не знаю. Но если вы мне сможете помочь, я буду лучше подготовлен к этому вопросу.

– В таком случае я вас слушаю. Говорите.

– Некоторое время назад мне поручили расследование возможной утечки информации в вашем банке, – начал Дронго, – и дали список некоторых фамилий, на которые я должен обратить внимание. Меня попросили вычислить наиболее уязвимые фигуры с тем, чтобы как можно более тщательно проверить эти кандидатуры и узнать, как именно происходит эта утечка информации и кто в этом виноват.

– Нашли? – с натянутой улыбкой спросил Штельмахер.

– Почти нашел, – ответил Дронго, – и я передал в клуб две фамилии. Догадываетесь, чьи?

– Мартинес и Гальярдо, – убежденно произнес банкир. – Тогда получается, что именно вы их подставили.

– Я не знал, что виноватых искать не нужно, – посмотрел Дронго прямо в глаза банкиру, – теперь понимаю, что они были слабые звенья одной цепи. Действительно самые слабые. Но цепь была достаточно мощной и состояла из всех, кто попал в этот список.

– Вы можете назвать мне имена?

– При условии, что вы также будете со мной откровенны.

– Идет, – согласился Штельмахер. – Хотя я пока не представляю, чем именно смогу вам помочь, но тем не менее… Итак, я жду имена людей, которые попали в этот список.

– Семь человек, из которых пятеро живы. Баррозу, Лагарт, Драги, вы и Локателли. Остальных двоих вы тоже знаете.

– Этот список вам дали в нашем клубе? – мрачно осведомился банкир. Было понятно, что произнесенные имена его неприятно поразили. – Никогда не думал, что они все так быстро вычислят.

– Не хотели думать, хотя и предполагали, – возразил Дронго.

– Можно сказать и так, – согласился банкир. – Значит, этот список вы получили в клубе. Затем вычислили двух «паршивых овец» и передали его по инстанциям. И кто-то другой или другие решили, что необходимо принимать меры. Очень интересно. И меры были приняты. Теперь вы собираетесь давать другие кандидатуры? В том числе и мою?

– Нет. Я собираюсь понять, почему мне дали список из этих семи кандидатур и почему убрали «паршивых овец». Только откровенно. Плата за плату.

– Все очень просто, – пояснил Штельмахер, – мы ведь очень известные люди. И кроме Бильдербергского клуба, известного сегодня всему миру, входим и в некоторые другие организации, членами которых являемся. Очевидно, этот момент кому-то не очень понравился, и было принято варварское решение по устранению банкиров, которыми заинтересовались в нашем клубе.

– Это не ответ, – покачал головой Дронго. – Какую именно организацию вы представляете? Кто еще в нее входит?

– Такой своеобразный клуб по интересам, – сказал Штельмахер. – Поймите, что у каждой организации есть свой устав и свои правила приема. Как и свои секреты, о которых никто не должен знать. Иногда даже собственные члены этой организации.

– И поэтому их так безжалостно убивают? – не сумел скрыть своей иронии эксперт.

– Это вы должны знать лучше меня, – ответил банкир. – И теперь вы считаете, что наступил мой черед? Вы поставили «тройку» с вопросительным знаком.

– Я уже объяснил, что сделал это намеренно. Чтобы вызвать ваш интерес.

– Вы считаете, мне не угрожает никакая опасность?

– Угрожает. И я должен знать, членом какой организации вы являетесь. Все семеро. Или уже пятеро, если хотите.

– Это не моя тайна, – признался Штельмахер, – вы должны меня понять. Но это явно не та организация, которая возьмется устранять своих членов. Здесь нечто другое.

– Мне нужны сведения, – напомнил Дронго.

– Я уже сказал и повторю еще раз – это не моя тайна, а я связан своим словом. Но меры предосторожности приму. Спасибо за ваш визит. Только я не совсем понял, что теперь вы ищете, если уже знаете, кто именно входил и в другую организацию, в другой клуб, если хотите. Это тоже клуб по интересам.

– Моя конечная цель – выявить возможного предателя, – пояснил Дронго, – кто мог сдать информацию о новой финансовой стратегии и кому выгодно убийство двух банкиров.

– Насчет выгоды не уверен. Это большая политика. Насчет сдачи информации вообще глупо. Во время заседания никто не вел записей и не делал заметок. Но вы говорите, что вся информация ушла к другим людям.

– Более того. К биржевым брокерам Нью-Йорка, Токио, Гонконга. А когда поняли, что мы сможем выйти на китайского брокера, сразу устранили его, поручив это грязное дело мафиозному клану.

– Ваши слова для меня как горькие откровения, – окончательно расстроился Штельмахер, – никогда не думал, что такое возможно. Даже не подозревал.

– Кто мог сдать информацию?

– Вы имеете в виду из оставшейся пятерки? Никто. Это абсолютно точно. Баррозу, Лагард, Драги, Локателли и я. Нет, никто не мог быть источником информации. Это исключено. Ищите предателя в рядах сотрудников клуба.

– Или в руководстве, – тут же подхватил Дронго.

Банкир замер, задумался.

– Нет, – наконец произнес он, – этого не может быть. В руководстве пятеро легендарных людей. Нет. Я не могу в это поверить. Это просто невозможно.

– Вы так ничего мне и не сказали, – заметил Дронго, – только признались, что являетесь членами и других организаций, в чем я никогда не сомневался. В старой Европе было слишком много различных тайных обществ, клубов и орденов. Некоторые из них, возможно, сохранились до сих пор. Но меня интересуют не эти ритуальные общества, а конкретные убийцы, которые убрали двух ваших коллег и теперь могут угрожать и вам.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – мрачно признался Штельмахер, – просто не знаю, что именно вам сказать.

– Как называется ваша организация, куда входили погибшие и все пятеро подозреваемых, которые были на совещании в клубе?

Банкир молчал. Сакральное число «пять». В клубе это самое почитаемое число, вспомнил Дронго. У некоторых народов святым числом считалась семерка, а числом дьявола – шестерка. Три шестерки означали Сатану по Библии. Кажется, Лоусон говорил, что есть еще сакральное число «три». Оно бывает у масонов, которые ставят глаз в треугольнике. «Три». Отец, Сын и Святой Дух у масонов. Дронго взглянул на стену, где висел католический крест. А если его догадка – правда?

– Вы члены масонской ложи? – спросил он. И увидел, как вздрогнул сидевший напротив него банкир, впервые отводя глаза куда-то в – сторону.

 

Интерлюдия

Стивенс вернулся домой рано утром, когда Нельсон действительно спал, и демонстративно оставил пиджак на диване, чтобы шеф мог спокойно удалить «жучок» с его воротника. Что Нельсон и сделал в полдень, когда Стивенс прилег отдохнуть.

Днем они продолжили работу, проверяя все известные в городе пятизвездочные отели и пытаясь взломать их сайты со списками гостей. Это было достаточно сложно, некоторые отели ставили на свои сайты искусную защиту, которую приходилось либо взламывать, проникая на сайты гостей, либо пытаться запустить вирус, чтобы проникнуть в сеть. К счастью, списки гостей были не так защищены, как их кредитные карточки, когда ставилась особая защита. Для портье и консьержа списки были на обычном сайте отеля, тогда как информация о кредитных карточках гостей была не только защищена, но и сразу сигнализировала о попытках чужого получить эту информацию. Но кредитные карточки приехавших мало интересовали Нельсона и его людей. Им было важно обнаружить искомую пару, которую они искали по всем известным отелям города.

Два дня проверок ничего не дали, пока Нельсон не предложил прерваться. Можно было проверять и дальше, переходя к четырехзвездочным или загородным пятизвездочным отелям, но проницательный Нельсон предложил проверить семейные апартаменты. Он понимал: если эксперт Дронго находится все время в компании своего напарника Вейдеманиса, то поселиться они должны были вместе, в одном номере, для безопасности самого аналитика. А это означало, что они не могли снять отдельный люкс, в котором две кровати были бы рядом друг с другом. Им нужен был семейный номер с двумя спальными комнатами.

– Проверьте все известные в городе отели, которые сдают семейные апартаменты, – предложил Нельсон. – У них должны быть как минимум две спальные комнаты.

Его помощник, работавший на компьютере, согласно кивнул головой.

Стивенс, которого отправили за покупками, успел позвонить по телефону своей знакомой и сообщить, что пока ничего не изменилось и они не смогли найти эксперта и его помощника. День тянулся медленно, все напряженно ждали результатов. На часах было около одиннадцати вечера, когда сидевший за экраном уставший помощник Нельсона неожиданно громко произнес:

– Кажется, нашел.

Все бросились к компьютеру. На экране действительно были две фамилии, которые они – искали.

– Оба живут здесь недалеко, – сообщил проверявший, – в семейных апартаментах «Долфин-сквер». У них один номер на двоих. Браво, шеф, вы, как обычно, оказались правы.

Все трое захлопали в ладоши. Нельсон, поморщившись, отмахнулся и строго напомнил:

– Я не артист, нужно мыслить, прежде чем что-то искать. Нужна своя система поисков. Тыкать наобум совсем необязательно. Особенно учитывая, что в этом городе почти две тысячи отелей. Не говоря уже об отелях, находящихся за городом. Мы бы проверяли их в течение нескольких месяцев.

Помощники согласно закивали головой. Стивенс невольно опустил руку в карман, где у него лежал телефон. Нельсон улыбнулся. Конечно, помощнику не терпелось доложить об удаче, но не нужно позволять ему сразу сообщать, где именно проживают Дронго и его напарник. Иначе находящиеся на связи со Стивенсом незнакомцы могли перехватить такого «клиента».

– Поедем туда прямо сейчас? – предложил Стивенс.

– Нет, – несколько охладил его пыл Нельсон, – не нужно суетиться. Мы уже точно знаем, где именно они живут. Завтра утром поедем и посмотрим на месте. А пока немного отдохнем. Не торопись, Стивенс, мы еще успеем их увидеть. Когда они уезжают, там есть информация? – уточнил он, обращаясь к своему помощнику, сидевшему за компьютером.

– У них заказаны апартаменты до следующей пятницы, – пояснил тот, просматривая списки гостей и время их проживания, – но я не могу увидеть, до какого числа они заплатили. Это связано с кредитными карточками, а они защищаются специальной программой. Если я попытаюсь туда войти или взломать, система сразу сообщит о незаконном проникновении, а это опасно.

– Не нужно туда залезать, – согласился Нельсон, – достаточно и того, что мы наконец узнали, где именно они проживают. Завтра позавтракаем и поедем туда, проверим все на месте. Нужно будет снять там номер и поселить кого-то из вас.

– Я могу поселиться, – сразу вызвался Стивенс.

– Нет, – резко возразил Нельсон, – так нельзя. Они видели тебя в нью-йоркском отеле «Краун-плаза», когда ты пытался их выслеживать. И, учитывая, что оба неплохие профессионалы, они, конечно, запомнили тебя в лицо. Твое появление в «Долфин-сквер» будет означать конкретный сигнал для обоих напарников, что за ними следят. Уверяю тебя, что в течение десяти минут они бросят номер и снова улизнут. А нам опять придется искать его по всему Лондону. И хорошо, если они останутся в городе. В этот раз они могут переехать в другой город или другую страну, и нам придется начинать наши поиски по-новому.

– Понятно, – скрывая свое разочарование, согласился Стивенс.

– Идемте спать, – предложил Нельсон, – завтра у нас сложный день. И закажи нам номер в этом «Долфине», – попросил он своего компьютерщика.

На следующее утро они в одиннадцать часов были на месте. Один из помощников Нельсона, на чье имя был зарегистрирован номер, снял апартаменты на шестом этаже, рядом с теми, которые занимали Дронго и Вейдеманис. Они еще не знали, что сегодня утром оба напарника улетели во Франкфурт. Номер был пуст. В этих апартаментах не было обычных магнитных карточек, заменявших ключи. Здесь выдавали обычные металлические ключи, поэтому Нельсону не представляло труда открыть дверь отмычкой и войти в номер. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, если не считать закрытого сейфа. Для того чтобы его открыть, требовалось некоторое время, но Нельсон не разрешил его трогать, правильно рассчитав, что эксперт может обнаружить, что в его сейфе кто-то копался. На самом деле в сейфе не было ничего особенного. Дронго не стал бы доверять сейфу в отеле какие-то особенные тайны. Здесь находилось несколько папок с документами, но они бы Нельсона не заинтересовали, там не было ничего важного. Он видел нетерпение Стивенса, торопившегося сообщить о найденном ими эксперте, но тот сдерживал себя, понимая, как опасно отлучаться или звонить при своем боссе.

Поселив в соседнем номере своего помощника, Нельсон и Стивенс вернулись к себе домой. Теперь следовало ждать. Нельсон нарочно вылил всю воду из бутылок и предложил Стивенсу отправиться за водой. Тот с радостью согласился и, быстро выбежав из дома, тут же набрал номер своей знакомой.

– Мы нашли его, – торопливо произнес он, – мы сумели его вычислить.

– Где он живет?

– Вместе со своим напарником они живут в «Долфин-сквере». Шестьсот десятый номер. Окна выходят на улицу. Мы уже были там и все сами проверили.

– Вас никто не видел?

– Нет. Никто. Нельсон сам все проверил.

– Где вы сейчас находитесь?

– Вернулись к себе. Но наш парень остался в соседнем номере на шестом этаже.

– Что думаете делать?

– Пока не знаю. Это решает сам Нельсон.

– Я понимаю, но все равно будь осторожен. Не звони по пустякам. Когда снова поедете туда, дай мне вызов. Нажми кнопку на своем телефоне, чтобы я получила подтверждение. И я буду знать, что вы туда поехали.

– Сделаю, – пообещал Стивенс.

– У вас есть оружие?

– Нет. Конечно, нет. Мы прилетели из Штатов, какое оружие мы могли пронести в самолет? Только кухонные ножи.

– Как он собирается убрать эксперта?

– Этого я тоже не знаю. Но можешь не сомневаться, что он придумает какой-нибудь оригинальный способ. Он настоящий профессионал.

– Иногда мне кажется, что ты слишком откровенно им восхищаешься, – предупредила Сара, – это может сказаться на твоих действиях. Будь внимательнее и не поддавайся эмоциям.

– Мне есть чему у него поучиться, – признался Стивенс. – Ты даже не представляешь себе, какой он бывает изобретательный и находчивый, когда речь идет о работе. Мне иногда кажется, что он умеет читать наши мысли.

– Может, он читает и твои мысли? В таком случае он играет с тобой как кошка с мышкой, – недовольно произнесла Сара, – поэтому будь осторожен. Если он что-то почувствует, мы даже не успеем тебя спасти. Не думай, что ты сильнее него, он гораздо умнее.

– Я знаю, – недовольно ответил Стивенс, – хватит. Не нужно мне ничего говорить.

– Как только закончим разговор, сотри вызов с телефона, – напомнила Сара, – и всегда проверяй звонки, чтобы в аппарате ничего не оставалось. Он может проверить твой телефон. Все входящие и исходящие телефонные звонки. Проверь сам еще раз.

– Нет, – неожиданно сказал Стивенс, – я не стираю твои звонки. И этот тоже не буду – стирать.

– Ты с ума сошел? Почему?

– Я – его ученик, – пояснил Стивенс, – если я сотру все твои звонки, тогда он действительно заподозрит нас в иных отношениях. Твои частые звонки должны быть на моем телефоне. Обязательно. Это будет служить подтверждением наших отношений… Понимаешь?

Сара промолчала, поняв, что Стивенс прав.

– Ладно, – сказала она, – можешь оставить мои звонки. Ты знаешь, мне кажется, что тебя действительно многому научил этот убийца.

Она не могла видеть улыбку Стивенса. И тем более не могла даже предположить, что в ответ на эти слова улыбнулся и Нельсон, слушавший их беседу.

 

Банкир вздрогнул, нахмурился, сжал зубы, и это было лучшим доказательством правоты слов Дронго.

– Вы все – члены масонской ложи, – уже не колеблясь, произнес Дронго, – и поэтому вы не хотите ничего рассказывать?

– Это не та организация, о которой хочется рассказывать, – недовольно заметил Штельмахер, – я же вам говорил, что у каждого такого клуба или сообщества есть свой устав и свои правила. Господин эксперт, – покачал он головой, – это организация «вольных каменщиков», и она была создана несколько веков назад единомышленниками, которые уже тогда провозгласили идеалы равенства, свободы и братства. Она не имеет никакого отношения к Бильдербергскому клубу, который в будущем году отметит свое шестидесятилетие. Это разные весовые категории. Клуб представляет собой сборище интеллектуалов всех мастей – государственных деятелей, политиков, финансистов, банкиров, олигархов. Это действительно настоящее мировое правительство, которое контролирует большую часть денег, находящихся в обороте. А масонская ложа – это многовековая традиция служения людям во имя Отца, Сына и Святого Духа. Это абсолютно разные организации и разные цели.

– Мне дали список именно в клубе, – напомнил Дронго, – значит, там знают о существовании вашей масонской ложи. Более того. Они подозревают, что именно «вольные каменщики» могли так быстро и эффективно расправиться с обоими банкирами.

– Это полный бред, – быстро произнес банкир, – и не нужно его повторять в моем кабинете. У масонов свои задачи, у клуба свои. И никто никогда не смешивает эти два понятия.

– Уже смешали, – слегка усмехнулся Дронго, – иначе я не сидел бы в вашем кабинете. Теперь я представляю в обших чертах возможные трения между членами клуба и потенциальными сторонниками масонов. Есть такая русская поговорка – «Нашла коса на камень».

– Я вас не совсем понимаю, – нахмурился Штельмахер, – вы хотите сказать, что могут существовать противоречия между нашим клубом и какой-нибудь закрытой ложей?

– Не так, – возразил Дронго, – я хочу сказать, что существуют более чем определенные разногласия между вашей ложей и клубом, членом которого вы являетесь, – он подчеркнул слово «вашей».

– Я не говорил вам, что являюсь членом какой-либо ложи, – быстро проговорил банкир, – я лишь высказал свое мнение об этих организациях.

– Список из семи человек, – продолжил Дронго, – в который входят самые известные политики и финансисты Европы. А ведь вас было на встрече более ста человек. Значит, в клубе тоже понимают, какую потенциальную угрозу может нести ваша масонская ложа?

– Не нужно так говорить, – попросил Штельмахер, – повторяю. Это разные организации, разные задачи, разные цели. У клуба глобальные интересы по всему миру, тогда как некоторые закрытые организации имеют свои локальные задачи и цели.

– В которые входит немедленное устранение ваших коллег в случае их обнаружения, – заметил Дронго.

Банкир недовольно покачал головой и встал с кресла.

– Мы никогда не договоримся, господин эксперт. Давайте закончим нашу беседу. Вы информировали меня, я вас выслушал и даже переговорил с вами. По-моему, мы должны поставить на этом точку.

– Точку может поставить следующий выстрел, – невозмутимо произнес гость, – и на этот раз будут стрелять именно в вас, герр Штельмахер.

Банкир судорожно вздохнул, провел рукой по лицу и снова уселся в кресло.

– Что вы хотите? – почти жалобно спросил он. – Или вы не понимаете, что есть принципиальные вещи, о которых я не могу с вами разговаривать. Если вы начнете сейчас расспрашивать меня о подробностях платежного баланса нашего банка, то должны понимать, что я вам никогда не отвечу. И не потому, что не хочу. А потому, что не могу. Просто не имею права.

– Сделаем иначе, – предложил Дронго, – я отлично понимаю сложность вашего положения. Поэтому давайте буду говорить я, а вы станете либо подтверждать мои версии, либо их опровергать, ничего не рассказывая «о платежном балансе» вашей ложи.

– Давайте попытаемся, – согласился банкир.

– Вы родились в семье крупного западногерманского банкира, – начал Дронго. – Ваш отец на момент вашего рождения уже был главой банка?

– Какое это имеет отношение к нашей беседе? – изумился Штельмахер. – При чем тут мой отец? Он давно уже умер.

– Вы родились в очень богатой семье, – невозмутимо продолжал Дронго, – и с детства шли достаточно уверенно по жизни, так как вам было гораздо легче, чем вашим сверстникам.

– Возможно. Но в этом я виноват меньше всего. Меня угораздило родиться в обеспеченной семье, – не без иронии заметил банкир.

– Верно. И я внимательно изучил вашу биографию, герр Штельмахер, очень внимательно. И обратил внимание, что в молодости ваш отец дружил с отцом Доменика Стросс-Кана, который тоже был вашим большим другом.

– Все правильно. Мы знакомы с детства. И наши отцы дружили. Только не понимаю, какое все это имеет отношение к нашему вопросу? – быстро и нервно спросил банкир. По тому, как он спрашивал и явно нервничал, покрываясь красными пятнами, было понятно, что он отдает себе отчет, почему гость начал именно с его биографии.

– Вы тесно сотрудничали с господином Стросс-Каном, когда он работал на высоких правительственных постах во Франции, и вы были одним из тех, кто поддержал его во время поисков подходящего кандидата на должность директора-распорядителя Международного валютного фонда. Все правильно?

– Абсолютно, – кивнул банкир, – и хочу вам сказать, что до сих пор не жалею о своей поддержке господина Доменика. Он был выдающийся финансист и политик. Если бы не эта грязная провокация в нью-йоркском отеле, он был бы сейчас президентом Франции.

– Не сомневаюсь, – кивнул Дронго, – с одной лишь поправкой. Его кандидатура не была утверждена членами Бильдербергского клуба.

– Откуда вы знаете? – дернулся банкир. – Почему вы так уверены в этом?

– Вы только что подтвердили мое предположение, которое действительно переросло в уверенность. Однако давайте продолжим. Итак, он становится во главе Международного валютного фонда, когда решающим был голос немецких банкиров, которых представлял глава Национального банка Германии. Я ничего не перепутал, герр Штельмахер?

– Повторяю. Я уверен, что наш выбор был верным и осознанным. Он приносил большую пользу. И я был уверен, что он будет реальным и самым сильным кандидатом от социалистов на пост президента Франции после этого неврастеника Саркози, которому его рост и амбиции мешали заниматься реальными делами и финансами. Его больше интересовала глобальная политика, он чувствовал себя немного Наполеоном, немного Де Голлем, – с явным презрением произнес Штельмахер, – и не хотел никого слушать. Даже история с его повторным браком была одним сплошным позором, который выставил его в истинном свете. Вы же наверняка все помните. Сначала он встречает свою будущую супругу Сессилию Мартен, регистрируя ее брак со своим знакомым, а затем отбивает ее, сделав своей второй супругой. При этом скандально разводится со своей первой женой Мари-Доминик Кюльоли. Но Сессилия достаточно быстро разочаровалась в этом фигляре и уехала к своему другу-журналисту, бросив этого неудачника. Очевидно, можно быть президентом Франции и неудачником по жизни. Идти на президентские выборы во Франции, имея такую позорную страницу в своей биографии, Николя Саркози не мог и не хотел. Рогоносец, да еще и брошенный муж. Возможно, он даже любил Сессилию и поэтому настоял на ее формальном возвращении, хотя бы до окончания выборов. Все помнят, как холодно и отстраненно она выглядела на инаугурации своего супруга, который пыжился изо всех сил, пытаясь в первую очередь понравиться именно ей.

Ну а потом она все-таки его бросила, и ему пришлось в срочном порядке искать замену. Ведь брошенный мужчина во Франции не имеет ни одного шанса на переизбрание даже мэром небольшого сельского поселка. Тогда он в срочном порядке обратил внимание на модель Карлу Бруни, которая казалась ему идеальным воплощением его замысла. Саркози не смутила ее скандальная биография, ее многочисленные любовники и целая галерея ее интимных фотографий, уже напечатанных во многих журналах. Ему было важно самоутвердиться, почувствовать себя снова мужчиной, который может покорять женщин. Ему изо всех сил нужно было восстановить свое пошатнувшееся реноме. И прежде всего для самого себя. Поэтому он так форсировал свои отношения с Карлой Бруни и уже второго февраля две тысячи седьмого года стал ее официальным супругом.

Позорная история с его телефонным посланием второй супруге Сессилии, которой он написал о своей готовности бросить Карлу Бруни накануне свадьбы ради нее, обошла весь мир. Ему повезло, что будущая супруга Карла Бруни на него не обиделась и не отказала ему в последний момент. Но все эти скандалы навсегда подорвали его шансы. И тут неожиданно появляется Стросс-Кан, которого обвиняют в таком диком преступлении, как изнасилование горничной в отеле. Эта темнокожая стерва была в два раза мощнее Стросс-Кана и при желании могла его просто придушить. Но он дважды «изнасиловал» ее оральным способом. Интересно, как это можно сделать? – спросил не без сарказма Штельмахер.

– Это была провокация, – согласился Дронго, – и в ФБР все быстро выяснили. Но я говорил не об этом. Возможно, вы были правы, когда выдвигали своего друга молодости на высший пост в МВФ. Не буду отрицать и его возможных деловых качеств. Но в клубе он не прошел собеседования, в этом я теперь уверен, и поэтому был обречен остаться не у дел. В биографии вашего друга молодости прямо указано, что его отец был одним из самых видных масонов Европы и состоял в масонской ложе. Он дружил с вашим отцом, который, очевидно, тоже состоял членом этой масонской ложи. Не нужно ничего подтверждать или отрицать, – попросил Дронго, увидев, как дернулся Штельмахер, собиравшийся что-то произнести, – я сейчас закончу.

Итак, вы пытаетесь провести на пост президента Франции своего человека из масонской ложи. Но в какой-то момент все летит прахом. Клуб, одобривший избрание Саркози, не может мириться с тем, что на выборах победит Стросс-Кан, да еще без их благословения. А ничтожный Оланд кажется им временной кандидатурой, которой можно разрешить баллотироваться и который даже в случае победы останется тем же ничтожеством, каким был до избрания президентом. Тогда кто-то очень влиятельный устраивает провокацию Стросс-Кану, а когда ему удается выскочить из лап американской Фемиды, дублирует это скандальное дело, обвиняя его в сутенерстве в отеле «Карлтон», находящемся в городе Лилле. Не сомневаюсь, что там были оргии и встречи с элитными проститутками. Но обвинять одного из самых известных политиков и финансистов мира в сутенерстве как минимум глупо и неправдоподобно. Ситуация напоминает историю с российским миллиардером Прохоровым, которого тоже умудрились обвинить во Франции в сутенерстве. Одного из самых богатых людей в мире! Понятно, что нужно было показательно скомпрометировать кого-то из российских олигархов, и выбор пал на Прохорова. Открою секрет: любая, самая дорогая и самая элитная проститутка согласится на все условия такого человека, даже не подумав об оплате. А обвинять богатейшего человека России в сутенерстве просто смешно.

– Вы считаете, что Доменика подставили именно потому, что он шел на выборы самостоятельным кандидатом? – спросил банкир.

– Нет, – возразил Дронго, – его подставили именно потому, что он не шел самостоятельным кандидатом. Он был кандидатом вашей масонской ложи. И тогда в клубе решили провести показательную порку и навсегда отлучить вашего кандидата. Для них ничтожный Оланд был гораздо более приемлем, чем масон Стросс-Кан, которого вы выдвинули.

Наступило молчание. Штельмахер размышлял. Затем осторожно произнес:

– Я не говорил вам, что согласен с вашей теорией.

– Это необязательно, – ответил Дронго, – у меня есть более конкретные факты. Третьего апреля одиннадцатого года на совместном заседании МВФ и Всемирного банка Доменик Стросс-Кан выступает с сенсационной речью, где говорит, что «вашингтонский консенсус с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время мирового экономического кризиса». Обратите внимание, что он не обвиняет Вашингтон, а говорит о вашингтонском консенсусе, то есть о Бильдербергском клубе. Дальше все происходит по нарастающей. Уже в начале мая происходит сексуальный скандал, когда Стросс-Кана обвиняют в изнасиловании, буквально через месяц после его сенсационного выступления, в котором он потребовал пересмотра мировых приоритетов и отказа от вашингтонского диктата.

Его показательно снимают с самолета, уже готового вылететь, арестовывают и не отпускают под залог до тех пор, пока он не подает в отставку со своего поста. Поразительный факт. Как только он подает в отставку, которую немедленно принимают, судья сразу выносит решение о залоге в миллион долларов, и Стросс-Кана выпускают из тюрьмы. По-моему, любому непосвященному человеку все становится ясно. Клуб переиграл масонскую ложу, к которой принадлежал Стросс-Кан. Если его отец был видным деятелем масонской ложи «Великий Восток Франции», полагаю, что вы и он являетесь членами другой, гораздо более влиятельной ложи. И после случая с вашим возможным кандидатом в президенты ложа решила нанести ответный удар и начала собственную финансовую политику, имея в составе клуба таких деятелей, которые являются основными игроками на европейской арене.

Даже если я ничего бы не подозревал, то сейчас обратил бы внимание, с каким внутренним ожесточением вы говорили про Николя Саркози, считая, что ваш друг молодости Доменик Стросс-Кан был гораздо лучшей кандидатурой, чем Саркози и даже избранный Оланд.

– Да, – неожиданно согласился Штельмахер, – я в этом уверен. Доменик был бы лучшим президентом, если бы его так грубо и подло не подставили.

– И тогда вы решили отомстить, – предположил Дронго.

– Вы напрасно пытаетесь подловить меня, – сказал банкир, – я все равно не стану подтверждать ваши безумные версии.

– И вы отрицаете, что являетесь членом масонской ложи? – спросил эксперт.

– Без комментариев, – ответил Штельмахер.

– В таком случае перейдем от общей прозы к вашей личной судьбе. Итак, вы все отрицаете, и я отсюда уезжаю ни с чем. О моем визите к вам обязательно узнают обе стороны. В клубе поймут, что я подозреваю именно вас, если совершил этот визит в ваш банк. А в ложе, принадлежность к которой вы так рьяно отрицаете, посчитают вас предателем. Может, даже возможным предателем. Ведь вы еще не готовы на равных соперничать по влиянию и финансовой мощи с Бильдербергским клубом. И тогда будет принято решение о вашем устранении, как это произошло в случае с Мартинесом и Гальярдо. Ваша участь предрешена. Вас может сдать ваша собственная секретарша, кто-то из охранников, помощник Кепер или похожий на клерка сотрудник банка, сидящий внизу. У вас не будет гарантии защиты. И тогда вы просто обречены.

Штельмахер задумался, потом резко поднял голову и произнес:

– Даже если все, что вы сказали, истина, не понимаю, каким образом вы сможете меня защитить?

– Информация о нашей встрече будет уже сегодня донесена до всех членов Совета и сотрудников клуба, среди которых есть ваш осведомитель или человек, работающий на ложу. И уже вечером там будут знать, что вы не сказали мне ни слова. Только в этом случае у вас появляется ничтожный шанс на выживание. Очень небольшой, но появляется. Если же вы ничего мне не расскажете, я просто ничего не стану сообщать, и тогда шансов у вас не будет. Ни одного. В ложе решат, что вы предали их организацию и сделали то, чего не успели сделать Мартинес и Гальярдо. В этом случае решение будет принято незамедлительно.

– Это шантаж, – буркнул Штельмахер.

– Почти, – согласился Дронго, – но это единственный способ предотвратить дальнейшие убийства и попытаться сыграть с вашей ложей на ее поле. В противном случае я буду ждать, когда они совершат ошибку, попытавшись убрать именно вас.

– У вас просто безупречная логика, – вздохнул банкир. – Откуда вы взялись? Вы давно работаете на клуб?

– Я – частный детектив, и для моего дальнейшего расследования мне необходимо получить максимальную информацию о вашей ложе.

– Для этого я должен подтвердить, что являюсь членом такой ложи, – заметил Штельмахер.

– Наш разговор напоминает беспрерывно отбиваемый мячик, летающий с одного поля на другой, – недовольно произнес Дронго. – Мы разговариваем уже тридцать минут. Либо вы помогаете мне, соглашаясь на мои условия и получая шанс, либо я просто ухожу, а вы сидите и терпеливо ждете, когда вас найдет пуля. Выбирать можете сами. Необязательно, что вас застрелят. Вы можете выпасть из окна, попасть в автомобильную аварию, случайно порезаться или отравиться. Вариантов полно. Можете выбрать тот, который вам понравится.

– Я должен подумать.

– У вас нет времени на размышления. Либо вы мне все рассказываете, либо я ухожу отсюда, и вы остаетесь наедине со своими проблемами. Решать вам.

В тишине было слышно, как тикают большие настенные часы в кабинете.

– Что именно вас интересует? – наконец решившись, спросил банкир.

– Название ложи.

– «Великий Атлантический Союз».

– Все семеро, которые были на совещании в клубе, являются членами этой ложи?

– Возможно, – уклонился от конкретного ответа Штельмахер.

– Да или нет? – повысил голос Дронго.

– Возможно, да. Я не могу знать всех членов ложи, как и всех членов клуба. Но некоторые из них почти наверняка состоят в обеих организациях.

– Кто возглавляет ложу?

– Об этом нам не сообщают. Я всего лишь рядовой член ложи.

– И вы не знаете, кто ее возглавляет?

– Мне известен наш магистр, – вздохнул банкир, – но я не имею права говорить об этой кандидатуре. У нас свои правила чести, тем более среди коллег.

– Это тоже банкир, – понял Дронго, – финансист, который, возможно, был с вами на заседании в клубе. Марио Драги? – начал он размышлять вслух. – Нет. Он слишком заметная фигура. Ведь для того чтобы он прошел в президенты национального банка, пришлось со скандалом убрать его предшественника. А потом Драги выбрали в Европейский банк, несмотря на противодействие ваших немецких коллег. Нет, это не он. Гальярдо и Мартинес явно не подходят. Это Локателли? Тем более на него намекал Джордж в разговоре со мной.

– Возможно, – снова вздохнул банкир.

– Да или нет? Он магистр вашей ложи?

– Да, – поднял голову Штельмахер, – но он всего лишь магистр, который курирует свое направление и подчиняется Великому магистру и его заместителю.

– Я могу узнать, кто именно является Великим магистром вашей ложи? – поинтересовался Дронго.

– Этого не знаю даже я, – признался банкир, – могу только догадываться, что это достаточно влиятельный человек. Он не бывает на заседаниях нашей курии. Только магистр, который не имеет права принимать никаких самостоятельных решений, лишь передавать нам поручения вышестоящих инстанций.

– Негусто, – нахмурился Дронго, – но хорошо, что вы наконец подтвердили сам факт существования вашей ложи. Теперь дела пойдут веселее. Можете не беспокоиться. Я сдержу свое слово. Уже сегодня попытаюсь доложить о нашей неудачной беседе, во время которой вы ничего мне не рассказали. – Дронго поднялся с кресла и на прощание пообещал: – Постараюсь быть максимально объективным и взвешенным, а вы учтите, что затеяли опасную игру. Всегда сложно усидеть на двух стульях одновременно. В клубе вас будут считать человеком ложи, а в вашей ложе будут воспринимать за агента клуба. Это всегда опасно. Не будут доверять ни те, ни другие.

Он направился к выходу, но перед тем как выйти, обернулся и посмотрел на банкира. Тот сидел в кресле, опустив голову и размышляя о состоявшемся разговоре. Дронго осторожно прикрыл дверь.

– Герр Штельмахер просил его не беспокоить, – обратился он к симпатичной секретарше, выходя из приемной.

В коридоре его ждал охранник банка, который проводил его до кабины лифта, спустился вниз вместе с ним и проводил Дронго до выхода. На улице его ждали Мортон и Вейдеманис. У обоих были встревоженные, серьезные лица. Эксперт понял: пока он разговаривал со Штельмахером, здесь что-то произошло.

– Что у нас плохого? – осторожно спросил Дронго и услышал ошеломляющую весть.

– Сегодня в Лондоне мотоциклист сбил сотрудницу клуба госпожу Манчини, – сообщил Мортон, – нам нужно срочно возвращаться обратно в Лондон.

 

Интерлюдия

Когда Шефер сообщил о случившемся, Джордж сумел сдержаться и не высказать своего раздражения. Но когда Шефер и Лоусон уехали в больницу, он, уже не сдерживая эмоции, швырнул стакан в стену. Стакан разбился на мелкие кусочки. Приехав на работу в таком состоянии, Джордж прошел в свой кабинет и набрал номер телефона члена Совета, который все еще находился в Лондоне.

– Доброе утро, – нетерпеливо произнес он, – вы еще не уехали из города?

– Нет, – ответил тот, – собираюсь уезжать в конце недели. У меня есть еще некоторые дела в Лондоне, хотя в моем возрасте лучше сидеть дома.

– Вы еще в хорошей форме, – возразил Джордж, – дай бог, чтобы и я в вашем возрасте мог так передвигаться или мыслить.

– Раз начал с комплиментов, значит, у тебя не очень хорошие новости, – предположил его собеседник. – Что произошло?

– У нас проблемы, – признался Джордж. – Никогда не думал, что все будет так сложно.

– Рассказывай.

– Сегодня утром я хотел проверить сотрудников клуба на детекторе, который вчера вечером установили в нашем здании. Мы все заранее подготовили. И утром должны были проверить четверых: Шефера, Альдини, Лоусона и Аурелию Манчини. Хотя я мог бы поручиться за каждого из них.

– Твои личные пристрастия сейчас меня не волнуют. Что случилось?

– Все приехали, кроме госпожи Манчини. Мы ждали ее довольно долго. Но потом нам позвонили и сообщили, что ее сбил мотоциклист.

– Она погибла?

– Нет. Ее увезли в больницу.

– Инсценировка исключена? – сразу уточнил собеседник Джорджа. – Она знала о проверке?

– Знала. Она принимала всю аппаратуру. И знала, что всем проверяемым будут делать уколы. Хотя об этом было известно и остальным. Всем, кроме Лоусона. Он только утром приехал из Итона.

– Может, она нарочно подстроила эту – аварию?

– Абсолютно исключено. Аурелия в реанимации, врачи борются за ее жизнь. При падении она ударилась головой. И еще я хотел вам сообщить, что ее друг работает в полиции.

– Это положительный или отрицательный момент?

– Я просто сообщаю об этом факте. Она не стала бы участвовать в такой инсценировке.

– Тогда это покушение может быть поводом для того, чтобы отменить проверку. Возможно, это кто-то другой и авария подстроена специально. Мне не нравится копаться в этих криминальных разборках, Джордж. Я тебе говорил, что происходит настоящий системный кризис. Нас втягивают в такие уголовные дела, о которых мы никогда раньше даже не слышали. Нужно раз и навсегда с этим покончить. Мне кажется, что ты слишком поторопился, отправив домой эксперта, которого мы все единогласно выбрали.

– К расследованию обоих преступлений в Мадриде и Брюсселе подключились даже сотрудники Интерпола, – напомнил обиженный Джордж.

– Что это нам дает? Даже если мы каким-то чудом сумеем найти исполнителей? Но я сильно в этом сомневаюсь. В подобных случаях сразу обрубаются все концы, и наверняка обоих исполнителей уже нет в живых. Хотя повторяю, мне не нравится копаться в подобных делах. Этим должны заниматься профессионалы.

Джордж нахмурился. Возражать он не посмел, поэтому сразу сказал:

– Я все равно проведу проверку. И все равно узнаю, кто передает информацию. Как бы нам ни было сложно, я все узнаю.

– Успехов, – недовольно сказал его собеседник, заканчивая беседу. Он положил телефон на столик перед собой. И немного подумав, громко произнес: – Мальчишка!

Джордж перезвонил Шеферу.

– Поговорите с полицией, – посоветовал он, – нужно постараться найти того, кто сбил нашу сотрудницу. В нашем городе везде установлены видеокамеры. Наверняка какая-нибудь из них зафиксировала номер этого мотоциклиста. Пусть его обязательно найдут. Как себя чувствует Аурелия?

– Сейчас заканчивают операцию, – сообщил Шефер, – врачи надеются на лучшее. Ее друг находится рядом со мной.

– Передай ему привет и мое сочувствие, – попросил Джордж.

Он снова убрал телефон в карман и вызвал своего секретаря, приказав ей срочно соединить его с Брюсселем и Мадридом. Он хотел узнать, как продвигается расследование по фактам убийства двух банкиров. Сведения были неутешительными. Никаких явных следов пока не было обнаружено. Джордж с нарастающим раздражением бросил трубку телефона. И впервые подумал, что нужно было оставить этого эксперта Дронго еще на несколько дней. Но теперь уже поздно. Это означало бы полную потерю своего реноме. Джордж посмотрел на телефон. Почему все не так? Что именно они упустили? Может, действительно времена меняются и их клуб пора списывать в архив? Нет, упрямо решил Джордж. Это невозможно. Бильдербергский клуб столько лет служил основой стабильности и развития всего западного мира. И никто не сумеет победить в этом противостоянии, даже бросив им такой вызов.

 

Они вошли в номер. Дронго толкнул незнакомца по направлению к креслу, а сам сел на стул.

– Сидим спокойно и разговариваем без ненужной истерики, – предупредил он. – Ужасно не хочется в тебя стрелять. Но если вынудишь, мне придется это сделать.

– Не нужно, – дернулся незнакомец, – я ничего не знаю.

– Уже неплохое начало, – кивнул Дронго. – А я пока тебя ни о чем не спрашиваю. Теперь представимся. Мое имя ты уже знаешь, так как снял сегодня номер рядом с нашими апартаментами. Поэтому, будь любезен, назови свое имя. И учти, что я легко проверю твою ложь. Достаточно поднять трубку и уточнить, кто именно живет в этом номере. Насколько я понял, ты живешь не один и вы должны дежурить по очереди. Но твой напарник куда-то исчез. Давай начнем с него. Где он находится в данный момент? Я не хочу, чтобы он неожиданно вошел к нам и мне пришлось бы пристрелить вас – обоих.

– Он работает на компьютере, – пояснил испуганный незнакомец, – сейчас поехал к себе. Приедет примерно часа через два.

– Надеюсь, что ты не соврал. А теперь представься.

– Уиллер, – выдохнул незнакомец. – Мартин Уиллер.

– Очень приятно, – сказал Дронго. – Хотя совсем не уверен, что тебе также приятно. Но это уже схоластический вопрос. Давай по существу. Кто тебя прислал?

Уиллер замолчал. Было заметно, как он колеблется. Затем, решившись, неохотно проговорил:

– Я его не знаю. Меня наняли сидеть в этом номере.

– Это уже версия для дураков, – покачал головой Дронго. – Давай серьезнее. Опытный киллер не использует дурачков. А судя по тому, как ты бегал за мной с этажа на этаж, ты прекрасно знал, за кем именно нужно следить. Но учитывая, что утром меня не было в номере, ты просто боялся меня упустить.

Уиллер судорожно вздохнул и поежился. Он боялся не только этого человека, сидевшего напротив него с пистолетом в руках. Еще больше он боялся Нельсона, зная, каким безжалостным и жестоким тот бывает в случае предательства.

– Итак, – продолжил Дронго, – кто тебя послал? Только без ненужных сказок про случайного прохожего, которого ты встретил на улице и который попросил тебя посидеть в этом номере. Все равно не поверю.

– Я не знаю его настоящего имени, – почти искренне ответил Уиллер. – Я действительно не знаю, как его зовут. У него много разных имен.

– Предположим, – согласился Дронго. – И вы следили за мной, когда я был в Америке?

– Нет, – испугался Уиллер, – я ничего не знаю про Америку. Меня попросили остаться в этом номере…

– Я уже слышал, – прервал его Дронго.

– У меня нет даже оружия, – выкрикнул Уиллер, – можете все проверить!

– Это уже совсем хорошо. А у тебя есть паспорт?

– Что?

– Паспорт. Чтобы прописаться в этом номере, ты должен был показать свой паспорт.

– У меня есть паспорт, – обреченно кивнул Уиллер, – он в моем пиджаке. Я могу взять, – и попытался подняться.

– Не нужно, – остановил его Дронго, – сядь обратно. Где твой пиджак? Я сам достану твой паспорт.

– В шкафу, – сказал Уиллер, усаживаясь обратно.

Дронго протянул левую руку, открыл дверцу шкафа и достал из внутреннего кармана пиджака паспорт. Он был на имя Мартина Уиллера, гражданина Швейцарии.

– Очень хорошо. Вот здесь есть отметка о прохождении американской границы. И отметка, когда ты оттуда вылетел. Получается, что мы вместе гостили в этой большой и красивой стране. Ты шалун, Уиллер, выдаешь себя за ничего не знающего дурачка. А ведь ты летал со своей командой на мои поиски. Некрасиво так лгать.

Уиллер испуганно закивал, опасаясь, что этот тип прямо сейчас станет стрелять.

– Начинаем заново, – потребовал Дронго. – Кто тебя сюда прислал? Только на этот раз постарайся не лгать. Я ведь снова проверю каким-то образом твою ложь, а когда ты соврешь в третий раз, я могу разозлиться и случайно выстрелить. Будет больно и очень неприятно. Давай договоримся, Уиллер, что ты больше не будешь мне лгать. Я ведь не садист, и мне неприятно держать тебя под прицелом пистолета. Но этот «глок» делает очень неприятные дырки. Если ты опять соврешь, я постараюсь не стрелять, но не могу тебе этого обещать. Понимаешь?

– Да, – судорожно кивнул Уиллер. Волосы на его покатом черепе были мокрыми.

– Кто тебя прислал? – повторил Дронго.

– Нельсон, – выдохнул Уиллер, – все называют его Нельсоном.

– Адмирал? – не без иронии спросил эксперт.

– Нет, он не моряк, – не понял его юмора Уиллер, – но все называют его именно так. Хотя у него есть несколько разных паспортов.

– Предположим. И как давно вы за мной следите? Только не лгать!

– Мы летали в Америку, пытались вас найти, – пробормотал Уиллер. – Вы не убьете меня потом? Даете слово?

– Конечно. Я не убийца в отличие от твоего шефа. Сколько вас человек?

– Четверо. Если понадобится, вызывают еще одного или двух. Одна из них женщина. У нее тоже много разных имен. Но мы знаем ее как Эсмеральду.

– Красивое имя. Сколько вас сейчас человек?

– Четверо. Наш компьютерщик Джалал, он индус, и Стивенс. Это главный помощник Нельсона, он работает с ним уже несколько лет.

– Тоже убийца?

– Да, – опустил голову Уиллер. – Иногда зовут и другого. Веласкеса. Он живет в Испании и часто приезжает к нам, когда нужна его помощь. Он хорошо разбирается в машинах.

– И тезка великого испанского художника, – заметил Дронго. – Не видел его картины?

– Нет, – ответил Уиллер, – не видел.

– И напрасно. Веласкес, Гойя, Мурильо – великие испанские художники. Я бы на твоем месте иногда интересовался живописью. Это очень развивает воображение.

Уиллер молчал.

– Ты не любитель живописи, – понял Дронго. – Что ж, давай дальше. Какое оружие вы используете?

– Не знаю, у нас нет оружия. Мы прилетели из Штатов без оружия. Нам бы не разрешили пронести его в самолет.

– Значит, получите на месте. Очень неплохо. Каким образом вы меня нашли? Только не лгать!

– Наш компьютерщик может входить на разные сайты. У него есть специальная программа, – пояснил Уиллер, – и мы начали проверять все рейсы на Москву, и все рейсы, прилетевшие в Лондон из Америки. Сравнили списки и нашли ваши две фамилии на обоих рейсах. Но в Москву вы не улетели, оба сошли с рейса.

– Все гениальное просто, – прокомментировал Дронго. – Я всегда подозревал, что большинство компьютерных гениев рано или поздно начинают работать либо на бандитов, либо на полицейских. Слишком много своих личных секретов люди стали доверять компьютерам. Это может быть опасным. Что дальше?

– Мы начали проверять все дорогие отели, – продолжал Уиллер, – пока Нельсон не приказал проверить семейные апартаменты. Он считал, что вы обязательно поселитесь в одном номере, чтобы быть рядом.

– Он просто талантливый человек, этот тезка адмирала, – задумчиво произнес Дронго. – Это будет уроком для нас всех, чтобы уметь нестандартно мыслить. И вы нашли нас в «Долфин-сквере»?

– Да. Джалал сумел найти ваши фамилии, и мы узнали, что вы живете в шестьсот десятом номере.

– И тогда вы приехали сюда. Сегодня утром?

Уиллер снова кивнул. С каждой минутой он покрывался красными пятнами, словно понимая, что время его жизни неумолимо сокращается. Люди подлого нрава и мелких страстей абсолютно уверены в том, что все остальные люди являют собой такой же пример человеческой нечистоплотности. Им сложно преодолеть свое «пороговое сознание» и поверить в благородство другого человека.

– Где вы сейчас живете, – спросил Дронго, – в каком месте?

– На окраине города, – выдохнул Уиллер, – там мы снимаем двухэтажный дом на Олд-стрит, – и он назвал номер дома.

– Хорошо. Теперь поднимайся, и идем к нам в номер. Хочу пригласить тебя в гости. В конце концов, это даже некрасиво. Я у тебя в гостях был, а ты у нас не был.

– Не стреляйте, – попросил Уиллер. Он все еще не мог поверить, что этот тип не собирается его убивать.

– Идем, – устало произнес Дронго, взмахнув пистолетом.

Они вышли из номера.

– Встань рядом на расстоянии трех шагов и не двигайся, – приказал эксперт. – Если сделаешь шаг в сторону, я начну стрелять.

Он открыл дверь, показывая Уиллеру, чтобы тот вошел в номер. Несчастный вошел, обливаясь потом. Возможно, он решил, что здесь его будут либо убивать, либо мучить.

– Я рассказал вам всю правду, – взмолился он, – честное слово. Я ничего не утаил. Не нужно меня убивать. Прошу вас! – Уиллер заплакал и рухнул на колени.

– Тебя никто не собирается убивать, – сказал Дронго, подходя ближе.

И сделал ошибку. Этот невысокий человек обладал гибкостью акробата. Он схватил Дронго за ноги и, дернув рывком, повалил его на пол. От неожиданности тот выпустил из рук оружие, которое отлетело в сторону. Уиллер больно ударил его ногой по лицу. Дронго почувствовал, как на губах появилась кровь, удар был достаточно сильный. Он не мог знать, что каждый из людей Нельсона использовался как уникальный убийца, способный внести свою лепту в общее дело. В молодости Уиллер был акробатом и выступал в цирке. У него было гибкое натренированное тело. Поэтому сейчас он первым вскочил на ноги и еще раз ударил Дронго ногой в живот. Тот вскрикнул от боли. Следующего удара не получилось. Эксперт схватил за ногу этого акробата и буквально отбросил его в сторону. Но Уиллер быстро вскочил и ухмыльнулся, увидев пистолет, лежавший в стороне. Теперь у него были совсем не жалкие глаза. Это были глаза убийцы.

– Все, – процедил он сквозь зубы. – Ты труп. Тебе больше ничего не поможет. Ты не уйдешь отсюда живым.

– Я не предполагал, что ты такой нехороший человек, – вздохнул Дронго. – А ты, оказывается, тоже убийца. Я думал, ты всего лишь его помощник.

– Сейчас я сломаю тебе руку, – злорадно улыбаясь, пообещал Уиллер.

Дронго осторожно отступал к дверям. Когда-то в молодости он дрался с самим Миурой, сумев продержаться несколько секунд, пока не потерпел поражение. Но тогда его успели спасти. Теперь он был более грузным, более неповоротливым и постарел на двадцать с лишним лет. И хотя он по-прежнему был достаточно сильным человеком, но справиться с этим бывшим цирковым акробатом, у которого такие сильные ноги и руки, такое гибкое тело и такой уверенный взгляд убийцы, он не рисковал. Поэтому, отступая к дверям, он искал какой-нибудь предмет, который можно использовать. Но ничего рядом не было. А пистолет лежал в стороне.

Дронго взглянул на «дипломат», стоявший около дверей. Когда он вошел в номер первый раз, он оставил его на полу, забрав один пистолет. Второй, который выдали Вейдеманису, лежал в «дипломате». Но открыть чемоданчик он просто не успеет. Этот акробат выбьет у него из рук «дипломат» раньше, чем он достанет оружие. В этом не было никакого сомнения. Зато он забыл закрыть дверь, и, если схватить «дипломат» и рывком выбежать в коридор, можно спастись. Похоже, это его единственный шанс.

Уиллер подходил все ближе, предвкушая легкую победу. Он облизнул губы и радостно хрюкнул. Дронго поразила перемена, происшедшая с этим человеком. Когда он сидел в своем номере, это был понурый, испуганный, потерянный человечек, дрожавший за свою жизнь. Очевидно, он был еще и неплохим актером, используя свои цирковые навыки. А когда выбил пистолет из рук Дронго и почувствовал себя уверенно, он словно переменился. Потухшие глаза засверкали, нос как будто вытянулся, тело обрело невероятную гибкость. Этот акробат знает приемы восточной борьбы, понял эксперт, поэтому так уверен в себе. Можно попытаться продержаться, но исход предрешен. Этому профессиональному убийце около тридцати пяти лет, и у них разница не только в возрасте, но и в подготовке. Черт возьми, нужно вернуться в тренажерный зал и хотя бы попытаться отработать несколько ударов, запоздало пожалел Дронго и еще раз посмотрел на «дипломат». Затем перевел взгляд на лежавший в углу пистолет и сделал движение, словно намереваясь взять оружие. Уиллер перехватил его взгляд и радостно усмехнулся. Он был ближе к пистолету. Если этот тип попытается дотянуться до оружия, он не успеет его взять.

Дронго сделал еще один шаг назад. Теперь его жизнь зависела от его ловкости. И мгновенного решения.

– Стреляй! – крикнул он, глядя за спину Уиллера. – Быстро стреляй!

Каким бы выдержанным ни был Уиллер, он на мгновение замер. Нет, он не повернулся, не попался на эту уловку. Но замер, только на одну секунду. Этой секунды было достаточно, чтобы Дронго, схватив «дипломат», выскочил в коридор. И в это мгновение Уиллер, упав на пол, покатился по нему, хватая пистолет и стреляя в уже закрытую дверь. Дронго оглянулся по сторонам. Бежать до конца коридора было глупо, он не успеет. В его запасе еще одна секунда, пока убийца выйдет из его номера. Тут он вспомнил, что, выходя от Уиллера, они не закрыли дверь. Там всего две комнаты. Он должен успеть. Черт бы побрал эти старые двери, пока не повернешь ключ, они остаются открытыми! Он ворвался в соседний номер, раскрывая «дипломат» в тот момент, когда открылась дверь его апартаментов. Уиллер успел увидеть, куда забежал Дронго, и радостно усмехнулся. Теперь у него в руках было оружие этого недоумка. Теперь его жертве никуда не деться. Но он сразу не пристрелит этого типа. За унижение, которому он подвергся, за информацию, которую он выдал, за страх, который он действительно ощутил, тот расплатится по полной. Сначала он прострелит колени этому типу, чтобы не смог убежать, затем выстрелит в живот, наблюдая, как тот медленно умирает, и только следующий выстрел сделает прямо в рот. Он знает, как нужно убивать людей, чтобы они мучились.

Уиллер медленно открыл дверь. В их номере нет ничего, чем можно было воспользоваться, разве что вешалка. Он улыбнулся, предвкушая кровавый спектакль, и почти пропел:

– Дорогой гость, куда ты спрятался? Раз, три, пять, я иду искать.

В первой комнате никого не было. Значит, забежал в спальню. Или спрятался в туалете. Тем лучше, умрет на кафельном полу, так даже удобнее. Уиллер подумал, что можно будет попросить у Нельсона прибавки. В конце концов, они так долго искали этого эксперта по всему миру, так долго выслеживали этого типа, который оказался такой легкой добычей. Он прошел в спальню и негромко спросил:

– Играем в прятки? Куда ты спрячешься с таким ростом?

– Никуда, – ответил Дронго, лежавший на полу за кроватью, и, подняв руку, сделал сразу три выстрела. Он слишком хорошо стрелял, чтобы промахнуться. Уже первый выстрел пробил Уиллеру легкое, наполнив рот кровавой пеной. Следующие два выстрела он еще услышал и успел даже удивиться, не понимая, откуда мог взяться этот второй пистолет. Но это была его последняя мысль, после которой Уиллер рухнул на пол. И почти сразу Дронго услышал, как открывается входная дверь. Очевидно, это был напарник киллера. Он приехал в отель и, услышав выстрелы, поспешил в свой номер.

 

Интерлюдия

Шефер сидел в коридоре рядом с гражданским мужем Аурелии, офицером полиции Самюэлем Робсоном. Он был на восемь лет моложе своей гражданской супруги, и даже посторонние люди замечали, как сильно он переживает эту аварию. Рядом ходил Лоусон, мрачно посматривающий по сторонам. Шефер следил за ним, продолжая размышлять – мог ли профессор Лоусон оказаться тем самым предателем, которого они так долго искали. И не находил ответа на этот вопрос. С одной стороны, именно Лоусону поручили помогать приглашенному эксперту Дронго. Но он узнавал новости раньше других и имел возможность передавать их в другие места. Скорость, с которой были убиты банкиры в Брюсселе и Мадриде, могла иметь место только при передаче информации самим Лоусоном, и у потенциальных убийц было время, чтобы подготовиться.

Но, с другой стороны, именно Лоусону доверяли многие секреты клуба. К тому же он много лет работал аналитиком правительства Великобритании, а там проверяли людей достаточно серьезно. Шефер не знал, что и думать, и не представлял, как они проведут проверку без – Аурелии. Ведь если все трое окажутся чисты, в чем он не сомневался, тогда основное подозрение падет на Аурелию Манчини, которую сбил неизвестный мотоциклист в день проверки. Теперь она лежит в больнице, и они терпеливо ждут, когда наконец им сообщат о результатах операции.

Было уже около четырех часов дня, когда хирург вышел из операционной. Он улыбался. Шефер облегченно вздохнул. Хуже всего было бы сейчас потерять Аурелию. Тогда ее невиновность доказать будет практически невозможно, и черное пятно подозрения навсегда ляжет на биографию этой полуитальянки-полукорсиканки, которая приехала в Лондон учиться еще двадцать лет назад и осталась в этом городе.

– Все в порядке, – сообщил хирург, – мы сделали операцию. Ей повезло. Мы предполагали гораздо более серьезные травмы. Но теперь можно с уверенностью сказать, что она будет жить.

– Спасибо, – схватил его за руки Робсон. – А можно к ней зайти?

– Нет, – ответил хирург, – она сейчас спит. Мы ввели ей большую дозу снотворного, чтобы она немного успокоилась и заснула. Не нужно ее беспокоить.

– Я понимаю, – кивнул Робсон, – понимаю, как вы правы. Не беспокойтесь. Я только хотел на нее посмотреть. Обещаю, что не стану ее будить. Только посмотреть.

– Идемте, – согласился врач, – только очень тихо.

Они ушли в палату. Шефер посмотрел на остановившегося рядом Лоусона и спросил:

– Вы думаете, что ее авария каким-то образом связана с расследованием в нашем клубе?

– Не знаю, – признался Лоусон, – я пока ничего не понимаю. Не нужно было никуда отправлять нашего эксперта, наоборот, надо было попросить его остаться. А вы вместо этого помогли его выпроводить. И теперь мы сидим и гадаем, что именно нам следует делать. Прогнав гениального сыщика, мы наняли вместо него два десятка не слишком обремененных интеллектом частных детективов и не очень профессиональных сотрудников Интерпола, которых нам разрешили использовать. При средних интеллектуальных возможностях они выдадут нам средний результат, который никак нас не может устроить.

– Нам все равно придется проходить через эту проверку, – напомнил Шефер, – что бы с ней ни случилось. За себя ручаюсь. Я знаю, что никогда в жизни никого не сдавал и не собираюсь делать этого впредь. Но все остальные… Сколько грязи проникло в наши ряды! Пусть разбираются профессионалы.

– Посмотрим, – устало произнес Лоусон, подходя к скамье и усаживаясь рядом с начальником полиции. Он хотел что-то спросить, когда в коридор буквально выскочил Самюэль.

– Нашли! – возбужденно крикнул он. – Нашли этого подонка. Его только что задержали на юго-западе Лондона. Он думал, что сумеет уйти.

– Кого нашли? – еще не веря в такую удачу, переспросил Шефер. – Этого мотоциклиста?

– Да, да, – закивал головой молодой человек, – его вычислили и взяли, когда он пытался уехать из города. Теперь ему придется отвечать по целому букету преступлений.

– Где он находится? – даже поднялся со своего места Шефер.

– Сейчас его везут в Центральное управление, – пояснил Робсон. – Не беспокойтесь. Его не отпустят из полиции до заседания суда. И я почти уверен, что не отпустят и дальше.

– Поедем в управление, – предложил Шефер, – нам нужно выслушать этого типа, чтобы хотя бы знать, кого именно он представляет. И вообще, кто он такой.

– Поехали, – согласился Робсон, – она еще спит и будет спать до вечера. У меня с собой машина. Можете сесть рядом со мной, а ваш друг, если не возражает, разместится на заднем сиденье, за решеткой.

– Нет, – ответил Лоусон, – совсем не возражаю. Мне тоже интересно увидеть этого типа и задать ему несколько вопросов. Конечно, если нам разрешат это сделать в полиции.

– Разрешат, – уверенно кивнул Робсон. – У нас уже все знают, что сегодня утром неизвестный мотоциклист сбил мою гражданскую жену. И ему нигде не будет пощады, куда бы он ни пытался сбежать.

 

Дронго держал в руках пистолет, ожидая, когда откроется дверь и в первую комнату войдет напарник убийцы. Он уже приготовился стрелять. Теперь он знал, насколько опасен не только Нельсон, но и вся его команда профессиональных убийц. Дверь стала медленно открываться, и вдруг раздался знакомый голос Эдгара:

– Что случилось? Ты здесь?

Дронго поднялся, выпрямился и прошел в другую комнату.

– Заходи, – пригласил он своего друга.

– У нас открыта дверь, и я услышал выстрелы, – объяснил Вейдеманис.

– Это я стрелял, – признался Дронго.

В коридор вышли двое постояльцев из других номеров. Это были мужчина и женщина. В другом конце коридора появилась еще одна женщина.

– Что случилось? – спросили они. – Что происходит? Мы слышали выстрелы.

– Это не настоящие выстрелы, – успокоил их Вейдеманис. – Наши дети играют с хлопушками, и вы приняли их за выстрелы. Не беспокойтесь, – улыбнулся он.

Мужчина, недовольно пожав плечами, пошел вместе с женой в свой номер. Стоявшая в конце коридора женщина, очевидно, приехавшая из Пакистана, покачала головой:

– Как вам не стыдно так громко шуметь! Нужно правильно воспитывать детей, – и, уходя, громко хлопнула своей дверью.

Вейдеманис вошел в соседний номер и увидел убитого Уиллера. Осторожно обошел его, взял пистолет.

– Это тот самый убийца, о котором тебя предупреждали? – спросил он, сев на корточки перед убитым.

– Нет. Это его помощник. Опасный тип, – вздохнул Дронго, – видимо, артист цирка. Сумел даже меня обмануть. Ловкий, стремительный, гибкий. Наверное, бывший акробат. Я с трудом с ним справился. Просто он был слишком самонадеян. Выбил у меня оружие и забрал мой пистолет. Решил, что теперь я безоружен. Представляю, с каким удовольствием он бы меня убивал. Это было написано на его лице. Он явно не ожидал, что у меня есть еще и второй пистолет. Твой пистолет, Эдгар. Можно сказать, он спас мне жизнь.

– Тебя нельзя оставлять ни на минуту, – поднялся Вейдеманис. – Достаточно было мне прилететь другим рейсом, и ты сразу встретился с этим типом. А где его хозяин?

– Должен появиться с минуты на минуту. И, возможно, не один. Их несколько человек. Пять или шесть. Нужно быстро уходить отсюда.

– А куда денем тело этого придурка?

– Не знаю. Надо позвонить Мортону. Пусть задействует своих английских друзей.

– Если сможет, – недовольно произнес Вейдеманис. – Тебе не кажется, что твоя профессия становится слишком опасной? Эта банда наемных убийц идет за нами буквально по пятам.

– Мне удалось узнать, где именно они остановились. Если поспешим, то, возможно, сумеем встретиться с их главным специалистом. Можешь представить себе, что они зовут его Нельсоном, как известного английского адмирала. Может, он одноглазый, как ты думаешь?

– Я думаю, что тебе просто повезло, – разозлился Эдгар. – Каким образом он попал в наш номер и сумел выбить у тебя оружие? Ты мог бы запереться в своем номере и никому не открывать. Зачем ты его впустил?

– Этот тип караулил меня внизу, когда я приехал, – пояснил Дронго, – и все время бегал за мной по этажам. Поэтому я решил не ждать, когда он зайдет ко мне в гости, и сам зашел к нему, взяв свой пистолет. Выяснил подробности про их милую группу профессиональных киллеров. Сейчас время умных убийц. Можешь себе представить, у них есть опытный взломщик компьютерных сайтов, который проникает в сайты авиакомпаний и отелей. Он сначала проверил наши рейсы в Лондон, потом узнал, что мы оба одновременно сошли с самолета, улетавшего в Москву. Этого было достаточно, чтобы точно установить фамилию моего напарника. Хотя, я думаю, они знали ее еще в Америке. А потом начали поиск по отелям, причем Нельсон предложил искать в семейных апартаментах, правильно рассудив, что мы с тобой останемся в одном номере. Что мы и сделали. Они вычислили нас и приехали сюда, чтобы устроить засаду. Сняли соседний номер. Я даже пожалел этого типа, хотел его связать и оставить в нашем номере до твоего прихода, чтобы мы потом отсюда спокойно уехали. Но он начал ползать на коленях, и в какой-то момент я потерял бдительность.

– У тебя губа опухла, – сказал Эдгар, – это он тебя так ударил?

– Да. Свалил на пол и выбил из рук оружие. Я не ожидал от него такого резкого нападения. Видимо, тоже становлюсь слишком самоуверенным. Чтобы такой мелкий тип напал на меня… Я вдвое выше него и вдвое шире. Но у него было такое гибкое тело, такие стремительные удары, что я понял, как ошибся. Один на один с ним я мог не выстоять. У меня был единственный шанс – взять «дипломат» и выскочить в коридор. Что я и сделал. А он метнулся к оружию, посчитав, что я все равно не успею добежать до конца коридора. И даже успел выстрелить в дверь. Я забежал в этот номер, и он уже спокойно вошел сюда, чтобы меня добить. Дал мне несколько лишних секунд, а когда вошел в комнату, я уже не раздумывая открыл огонь.

– Вместо аналитика ты становишься убийцей, – недовольно произнес Эдгар. – Ты понимаешь, что теперь его друзья будут искать тебя с удвоенной энергией?

– Нужно было позволить ему выстрелить в меня? – возмутился Дронго.

– Нет, – ответил Вейдеманис, – нужно было дождаться меня, а уже потом ходить в гости к убийце.

– Теперь уже поздно об этом сожалеть. – Дронго достал телефон и набрал номер Арчибальда Мортона.

– Добрый день, господин Мортон, кажется, проблемы с нашим расследованием никогда не закончатся.

– Что-то случилось?

– К сожалению. Когда вы сможете приехать?

– Сейчас не смогу. Может, вечером.

– Это будет поздно. В нашем распоряжении от силы тридцать или сорок минут. Если у вас есть вертолет, лучше лететь на вертолете.

– Все настолько серьезно?

– Более чем. У нас в соседнем номере сидел гость, которому мы очень не нравились. Сейчас он лежит и отдыхает, как наши знакомые банкиры в Бельгии и Испании.

– Я все понял, – быстро произнес Мортон, – буду у вас через тридцать минут. Никуда не выходите и никому не открывайте дверь. В настоящее время вам не угрожает опасность?

– У нас с собой два «глока», которые вы нам выдали, – напомнил Дронго, – думаю, что с таким арсеналом мы сумеем себя защитить.

– Очень хорошо. Тогда ждите меня, я прямо сейчас выезжаю.

Дронго положил телефон в карман и, окинув взглядом номер, произнес:

– Здесь все забрызгано кровью, но нам все равно нельзя оставлять этого типа. Бери простыню, попытаемся перенести его в наши апартаменты. Нам все равно там не жить.

Вейдеманис согласно кивнул головой. Они переложили убитого на простыню и вынесли в свой номер. Закрыли соседний номер на ключ и заперлись у себя. Эдгар проверил оружие, затем взглянул на грудь убитого и хмуро спросил:

– Почему ты стрелял в него три раза? Ты ведь мог обойтись одним выстрелом в голову или в сердце.

– Поддался эмоциям, – признался Дронго. – Было обидно, что я так глупо подставился. Я ведь действительно не собирался его убивать. Это просто не в моих правилах. Для этого есть суд. А стрелять начал, только защищая свою жизнь.

– Не оправдывайся, – посоветовал Вейдеманис, – я знаю тебя уже много лет. Ты бы никогда не стал стрелять, если бы не реальная опасность. Представляешь, какую команду киллеров нашел этот Нельсон? Очевидно, он действительно очень опасный убийца.

– Которого кто-то нанял, – напомнил Дронго, – и нанял после того, как я начал проводить расследование и меня пригласили в клуб. Поэтому поиски источника информации уже не просто мое задание, но и мой личный счет. Этот человек, который сдает информацию по клубу, сдал и меня.

– Нам нужно отсюда срочно уезжать. Я соберу наши вещи, – предложил Вейдеманис. – Если так пойдет и дальше, тебя скоро перестанут пускать во все цивилизованные страны мира. У тебя появится репутация убийцы и насильника.

– Пусть Мортон и его босс решают, как нам выкрутиться из этого положения, – отмахнулся Дронго. – Как только мы переедем в какой-нибудь отель, то зарегистрируемся под чужими фамилиями. Чтобы их поиски ни к чему не привели. И вообще нужно быть осторожнее. И более непредсказуемыми. Меня неприятно поразил тот факт, что Нельсон умеет предугадывать наши шаги. Значит, мы становимся предсказуемыми, а это по-настоящему опасно.

Эдгар прошел в другую комнату, собирая – вещи.

– Тебе больше ничего не сообщил этот немецкий банкир? – крикнул он оттуда.

– Локателли – магистр их ложи, – ответил Дронго, – но не Великий магистр, о котором даже Штельмахер ничего не знает.

– Ты думаешь, что ему можно верить?

– Насчет Великого магистра я просто убежден, что он говорит правду. Конспирация у масонов доведена до совершенства. Это многовековые традиции. Рассказывают, что еще в середине восемнадцатого века было принято решение избавиться от королевской власти во Франции, последовательно компрометируя и высмеивая монархию.

– Поневоле начинаешь верить во всемирные заговоры, – снова крикнул Эдгар. – Тебе не кажется, что половина из того, о чем говорят люди, может быть неправдой?

– Уверен, что это так. Может, процент даже гораздо выше. Но все несчастье как раз заключается в том, что другая половина – правда. А это значит, что на протяжении веков существовали тайные масонские ложи, различные клубы наподобие Бильдербергского или ордена тамплиеров, которые никому не подчинялись и которые могли бросить вызов даже власти короля. Закончилось это тем, что орден разогнали, папа римский и французский король присвоили их богатства, а руководителей ордена обвинили в ереси и торжественно сожгли на костре. С тех пор почти ничего не изменилось. Руководители крупных государств по-прежнему считают разные закрытые общества реальной угрозой своей власти, эти тайные ордена и ложи полагают, что имеют право управлять не только государствами, но и целыми континентами, борются за эту власть, а в результате всегда страдают обычные люди, не посвященные в тайны интриг и заговоров.

Вейдеманис вышел из спальни.

– Я собрал свои вещи, собери и ты свои. Как ты себя чувствуешь?

– Погано, – признался Дронго. – Как может чувствовать себя человек, убивший другого человека? Очень плохо.

– Ты защищался, – возразил Эдгар. – Хочешь, я помогу тебе собрать вещи?

– Не нужно. Я еще в состоянии что-то – делать.

Дронго отправился в свою спальню и, довольно быстро собрав вещи, вернулся в гостиную.

– Нужно узнать, как себя чувствует госпожа Манчини, – сказал он, усаживаясь в кресло и посмотрев на часы. После разговора с Мортоном прошло уже больше двадцати минут.

– Ты думаешь, что она была источником информации? – спросил Вейдеманис.

– Возможно, одним из источников, – ответил Дронго. – Но в любом случае за это не убивают. Она ведь не известный банкир, который должен проводить финансовую стратегию целой страны. И не политик, который может развернуть свою страну в другом направлении. Не понимаю, почему ее хотели убить. И еще больше не понимаю, как она могла остаться в живых. Все, что происходит с нами и с остальными людьми, так или иначе укладывается в схему противостояния масонской ложи с Бильдербергским клубом. Но попытка убийства Манчини выпадает из этого ряда. Это все равно что во время схватки двух тигров на дороге случайно оказывается кошка, которую один из хищников, явно отвлекаясь, начинает душить своей лапой. Зачем? Для чего? Кому это могло понадобиться? Чтобы отвлечь внимание от остальных? Глупо. Их все равно проверят. Чтобы убрать свидетеля? Тоже нерационально – убирать свидетеля такого ранга с таким шумом. Тогда почему? Это преступление не позволяет мне чувствовать себя достаточно спокойно. Словно какой-то лишний фрагмент, который не вписывается в нашу схему и логику которого я никак не могу понять.

– Что ты собираешься делать?

– Подождать, пока прояснится ситуация с Аурелией Манчини, и нанести визит этому Нельсону. Я успел узнать, где они обитают.

– Пять или шесть профессиональных убийц, – напомнил Эдгар, – а нас только двое. Не слишком ли мы увлекаемся такими приключениями?

– Можно попросить Мортона к нам присоединиться. Он, по-моему, не откажется участвовать в такой заварушке, – усмехнулся Дронго. – Но, разумеется, я не думаю на них нападать. Зачем? Нужно увидеть Нельсона, чтобы знать врага в лицо. И послать ему сообщение о нашем знании. А можно сделать совсем просто. Выследить, где они обитают, установить точное местонахождение и позвонить в Интерпол, чтобы не нервировать тебя моей романтичностью. Убежден, что вся компания имеет тысячу поводов оказаться за решеткой. Тебе так нравится больше?

– Ты – профессиональный юрист, – напомнил Вейдеманис. – Я, между прочим, не имею такого образования, у меня была высшая школа разведки. А ты обязан придерживаться законов. Сам всегда говорил, что бывает неправедный суд, когда кто-то присваивает себе права судьи. Или бога, чтобы судить других людей. Сейчас чьи права ты пытаешься присвоить, если мы полезем в этот дом? Может, будет гораздо правильнее сдать всю компанию в Интерпол?

– Посмотрим. Я не думаю, что все будет так легко. Они тоже не обычные дилетанты. И еще нам нужно будет совершить один визит в Италию. Уже завтра утром. Надо обязательно встретиться с синьором Локателли, чтобы разобраться наконец, каковы истинные масштабы противостояния их ложи с Бильдербергским клубом. Джордж, встречаясь со мной, сказал, что инициатором новой финансовой политики, которую проводила эта группа внутри Бильдербергского клуба, был именно Орацио Локателли. Я не думаю, что это оговорка. Скорее всего, он сказал правду, невольно выдав главного, по их мнению, виновника такого противостояния.

– Ты думаешь, Локателли отдавал приказы о ликвидации своих коллег в Брюсселе и Мадриде?

– Нет. Он всего лишь обычный магистр ложи. Такие приказы мог отдать только Великий магистр, имени которого мы пока не знаем.

В дверь постучали.

– Такое ощущение, что нас подслушивали за дверью, – доставая пистолет, недовольно пробормотал Эдгар. – Как только ты вспомнил о Великом магистре, к нам сразу постучались. Осторожнее, не подходи к дверям! Кто там? – крикнул он, стоя у двери.

– Это я, – услышали они голос Мортона.

Эдгар открыл дверь, и Арчибальд осторожно вошел в комнату. Глядя на напарников с пистолетами, нахмурился:

– Что у вас здесь происходит?

– Пройдите дальше, и мы закроем дверь, – предложил Вейдеманис.

Мортон прошел дальше и увидел тело, завернутое в простыню. В некоторых местах уже появились красные разводы. Он подошел ближе, присел, развернул простыню, внимательно посмотрел на застывшее, даже немного удивленное лицо Уиллера. Очевидно, убийца в последний момент удивился, не понимая, откуда взялся второй пистолет. Затем опустил простыню и поднялся.

– Интересно, что мне теперь делать с этой проблемой?

 

Интерлюдия

Они приехали в управление полиции втроем, чтобы увидеть этого потенциального убийцу. Врачи уверяли, что Аурелия осталась в живых только чудом. Шефер был убежден, что этот убийца имел конкретное задание, Лоусон полагал, что целью нападения было не столько убийство, сколько причинение максимального ущерба, чтобы госпожа Манчини не могла появиться в офисе клуба. Возможно, таким образом кто-то пытался отвести подозрение от другого лица. Лоусон все время думал о Шефере. В конце концов, этот немец, уже столько лет проработавший в клубе в службе безопасности и наконец возглавивший эту структуру, мог посчитать, что получил подобную должность слишком поздно, и переметнуться на сторону тех, кто пообещал заплатить ему больше.

Приехав в управление, они прошли к заместителю начальника полиции Джонатану Албертсону, который принял их в своем кабинете. Это был темнокожий афроамериканец, проработавший в полиции больше двадцати лет. С Робсоном они были знакомы достаточно давно. Приняв всех троих посетителей, Албертсон коротко выразил свое сочувствие и сообщил, что предполагаемый виновник аварии уже схвачен.

– Он пытался скрыться, но мы его взяли. Сейчас должен приехать его адвокат, и виновника аварии повезут в суд.

– Какой адвокат? – разозлился Самюэль. – У этого негодяя будет еще и адвокат! Пусть поблагодарит господа, что не убил ее. Иначе я бы достал свой пистолет и пристрелил бы его как бешеную собаку.

– Успокойся, – поморщился Албертсон, – не нужно так нервничать. То, что случилось, уже произошло. Слава богу, она осталась жива. Сейчас нужно больше думать о ней, чем об этом виновнике аварии.

– Извините, сэр, но мы приехали сюда как раз для того, чтобы увидеть виновника этой аварии и, если вы разрешите, даже поговорить с ним, – возмутился, в свою очередь, Лоусон.

– Не думаю, что это хорошая идея, – нахмурился Албертсон. – Сейчас мы отправим его в суд, а завтра или послезавтра вы сможете с ним переговорить. У вас будет еще много – времени.

– Нас не пустят к нему в тюрьму, – возразил Лоусон, – мы не являемся его родственниками или защитниками. Поэтому мы хотели бы переговорить с ним прямо здесь, в вашем кабинете, если это возможно.

– Я думаю, что не нужно этого делать, – буркнул Албертсон, отводя глаза. Он словно стеснялся своих гостей.

– Что происходит, Джонатан? – возмущенно спросил Самюэль. – Мы знакомы уже много лет. Почему ты не разрешаешь нам даже увидеть этого типа? Обещаю тебе, что я ему ничего не сделаю. Могу даже сдать свое оружие тебе, пока он будет в твоем кабинете. Сегодня после суда мы его уже не сможем увидеть.

– Его не отправят в тюрьму, – уверенно произнес Албертсон, – скорее всего, он вернется к себе домой. Поэтому завтра ты сможешь переговорить с ним в спокойной домашней обстановке. И твои друзья тоже смогут его увидеть.

Самюэль от возмущения даже поднялся со стула.

– Ты с ума сошел! – выкрикнул он. – Как это вернется домой? Он чуть не убил мою жену. А ты заранее считаешь, что суд сегодня разрешит ему вернуться домой и не захочет взять его под стражу. Или ты думаешь, что он сможет внести большой залог? Интересно, кто он такой, если ты намекаешь, что он может избежать наказания?

– Он слишком молод, – вздохнул Албертсон, – и, пожалуйста, не кричи. Я тебя хорошо слышу.

– Ты считаешь это достаточным основанием? – все еще не успокаиваясь, спросил Самюэль.

– Я считаю, что ты должен успокоиться и выслушать меня, – предложил Албертсон.

– Ничего и никого не хочу слышать, даже тебя. Я хочу видеть этого типа, посмотреть ему в глаза, спросить, как он себя чувствует. Обещаю держать себя в руках. Эти господа работают вместе с моей женой, и они тоже хотят понять, что с ней случилось. Они считают, что это был не случайный наезд.

– Нет, – твердо произнес Албертсон, – это был случайный наезд. Можешь мне поверить. И вы, господа, тоже. Никакого преднамеренного умысла не было.

Лоусон взглянул на недовольное лицо Шефера. Оба одновременно подумали о том, что этот офицер берет на себя непозволительно много, пытаясь подменить суд и вынося решение, даже не дожидаясь технической экспертизы.

– Все не так просто, господин офицер, – вмешался Лоусон, – у нас есть очень веские основания подозревать, что это был не обычный наезд, а спланированная акция по устранению нашего сотрудника…

– Нет, – улыбнулся Албертсон, – уверяю вас, что в этой аварии не было никакого умысла. Он просто не справился с управлением.

– Это вы говорите на основании его показаний? – не выдержав, сорвался Лоусон. – Вам не кажется, что вы слишком самонадеянны, господин офицер? Вы обязаны сохранять хотя бы внешнюю объективность, а сейчас, не дожидаясь решения суда и проведения технической экспертизы, вы выносите свое решение, по существу обеляя этого преступника.

Самюэль покачал головой. Он не ожидал такого от офицера, которого всегда считал безупречным служакой.

– Ладно, – неожиданно произнес Албертсон, поднимаясь со своего места, – если вы так настаиваете, я сейчас приведу его к вам. И вы сразу поймете, что здесь не было никакого умысла. Это всего лишь авария, в которой случайно пострадала Аурелия Манчини.

– Он сбил ее почти на тротуаре, – вышел из себя Самюэль. – Я не понимаю, как ты можешь говорить подобные вещи!

– Сейчас поймешь, – бросил Албертсон и вышел из кабинета.

– Он сошел с ума, – пожал плечами Самюэль.

– Его просто купили, – вмешался Шефер, – ничем другим подобное поведение я не могу объяснить.

– Может, ему дали такие указания, – предположил Лоусон, – и поэтому он пытается защитить виновника аварии?

– Он плохо кончит, если будет вести себя подобным образом, – заметил Шефер.

И в этот момент дверь открылась. На пороге стоял Албертсон, и рядом с ним веснушчатый мальчишка лет двенадцати или тринадцати.

– Входи, входи, – добродушно пригласил Албертсон, проходя к своему креслу. – Заходи и расскажи, как ты сегодня устроил аварию на мотоцикле своего отца, когда угнал его рано утром, пользуясь тем, что отец уехал в командировку.

Мальчик вошел в кабинет. У него было заплаканное лицо, несчастный вид.

– Вот вам и виновник происшествия, – показал на него Албертсон, – господин Брендан Дарем. Ему несколько дней назад исполнилось двенадцать лет, и он решил, что уже стал большим. Отец учил его ездить на мотоцикле, и когда он уехал в командировку, Брендан надел его шлем и сел за руль мотоцикла. Он не справился с управлением на повороте и врезался в твою жену, Самюэль. Конечно, мы можем посадить его в тюрьму, и он может даже получить тюремный срок, но я полагал, что будет правильно, если мы не станем ломать жизнь этому парню за одну глупую прогулку, которую он решил предпринять без согласия своего отца.

Все трое мужчин изумленно смотрели на этого невысокого мальчика, который, казалось, снова готов был расплакаться.

– Брендан испугался еще больше, когда увидел кровь на тротуаре и лежавшую женщину. Он решил, что убил ее, и сбежал с места происшествия, – пояснил Албертсон. – Вот и вся загадочная история нападения на твою супругу, Самюэль. Можешь пристрелить мальчика, если хочешь, прямо у меня в кабинете, – грубо пошутил он, – а вы господа, надеюсь, больше не станете настаивать, что авария произошла из-за какого-то злого умысла.

– Не будем, – улыбнулся Лоусон.

Шефер взглянул на мальчика. Чем-то он напомнил ему собственного сына.

– Нужно сначала научиться ездить, а потом выезжать в город, – нравоучительно произнес он.

И тогда мальчик зарыдал навзрыд.

– Я не хотел, – всхлипывал он, – я не сумел удержать руль.

– Иди, – разрешил Албертсон, – подожди в соседней комнате.

Он протянул мальчику свой носовой платок, и тот вышел из кабинета, понурив голову.

– Извини, – сказал Самюэль, – я вел себя глупо.

– У вас есть еще вопросы, господа? – спросил Албертсон, обращаясь к приехавшим.

– Нет, – ответил Шефер за себя и за Лоусона, – нам все ясно. У нас нет больше никаких вопросов.

 

Они понимали, что просто так – уехать не получится. Нужно будет остаться и дать объяснения в Скотланд-Ярде и в суде, пытаясь объяснить, почему они застрелили мистера Уиллера, который лежал теперь в их апартаментах, завернутый в простыню.

– Мы считали, что у вас есть связи, – признался Дронго.

– Даже премьер-министр Великобритании не может замять дело, в котором фигурирует труп, – возразил Мортон. – Вам придется остаться и дать объяснения по поводу этого убийцы. И, боюсь, эта процедура затянется не на одну неделю.

– Мы не можем ждать, – сказал Дронго. – Сделаем иначе. Забрем паспорт и кредитную карточку мистера Уиллера, который наверняка на нас не обидится, и выпишем его из номера завтра утром, сделав «экспресс-чек-аут». При выписке никто не проверяет паспорт. Главное, чтобы вы вовремя заплатили.

– Правильно. Но в соседнем номере все забрызгано кровью, – напомнил Мортон. – Как быть с этим? Попытаетесь отмыть?

– Нет, – ответил Дронго, – зальем эти брызги красной краской. Мы купили банку краски, которая разлилась. И готовы заплатить за чистку в соседнем номере.

– Предположим. А куда вы денете труп?

– Не знаю. Но его нужно отсюда срочно вынести. Нет трупа – нет проблемы.

– Хорошо. Но у вас рядом с дверью пулевое отверстие.

– Сейчас выковыриваем пулю и забираем ее с собой.

– Кажется, вы все предусмотрели, – мрачно заметил Мортон. – А если горничная зайдет в соседний номер?

– Я уже повесил табличку «Не беспокоить». Единственная проблема в том, что здесь может появиться напарник нашего убийцы. Но, увидев красный пол, он как раз не подумает про краску. Он будет уверен, что это кровь, и быстро покинет отель.

– У вас есть ответы на все мои вопросы, – покачал головой Мортон.

– Не на все. У вас есть оружие. Мы должны прямо сейчас отправиться на другой конец города, чтобы разобраться с этой бандой негодяев.

– В каком смысле? Вы хотите устроить перестрелку в Лондоне? Собираетесь устроить ковбойское зрелище? Боюсь, что английская полиция нас просто не поймет. И всех либо арестуют, либо перестреляют, – предупредил Мортон.

– Мы подъедем туда и, убедившись, что они там, вызовем полицию, – предложил Дронго. – Нам необязательно нападать на них. Я думаю, что в Интерполе на каждого из этих типов есть отдельное досье с их отпечатками пальцев, с которыми они успели засветиться в разных частях света.

– Возможно, – согласился Мортон. – Если вы обещаете вести себя благоразумно, я поеду с вами прямо сейчас.

– Поехали, – кивнул Дронго, – у нас мало времени. По дороге купим банку красной краски. И повесим табличку на нашу дверь, чтобы не беспокоили оба номера. Хотя по вечерам здесь не бывает уборки, поэтому можно спокойно уезжать.

– Я бы не был так спокоен, оставляя труп неизвестного убийцы в своем номере, – пробормотал Мортон.

– Вы считаете, что было бы лучше, если бы он осматривал мой труп в своем номере?

– Я этого не говорил, – разозлился Арчибальд. – Давайте поедем, а то мы действительно можем опоздать.

– Только заберем свои вещи, – сказал Дронго. – Сюда можете вернуться вы двое, они вас все равно не тронут, если, конечно, не захотят взять заложниками и выудить из вас информацию обо мне. Но мы предусмотрим разные варианты.

Они вышли из номера, закрыли дверь. На обоих номерах висели таблички с просьбой не беспокоить проживающих в них гостей. Внизу Мортон вывел свою машину, и они поехали на северо-восток, где находился дом, арендуемый компанией Нельсона. Они не могли предположить, что в тот момент, когда отъезжали от комплекса «Долфин-сквер», к нему подъехал Стивенс, который должен был проверить Уиллера и уточнить, не появлялись ли проживающие в шестьсот десятом номере соседи. Стивенс припарковал машину рядом с отелем. У него была с собой вторая пара ключей, поэтому, минуя портье, он поднялся наверх, на шестой этаж, и остановился у двери шестьсот девятого номера. Здесь висела табличка с просьбой не беспокоить. Стивенс потрогал табличку. Немного подумал. Затем достал телефон и набрал номер Нельсона.

– Я тебе много раз говорил, чтобы ты не звонил на мой телефон, – зло напомнил шеф, – тем более из этого комплекса.

– Не могу понять, что здесь случилось, – признался Стивенс. – Я приехал, а на двери нашего номера висит табличка «Не беспокоить».

– Это плохо. Позвони Уиллеру, узнай, где он находится.

Стивенс набрал номер Уиллера. Телефон зазвонил в руках у Вейдеманиса, который вытащил его из кармана убитого. Он показал номер Дронго.

– Не отвечай, – предложил тот, – пусть – звонит.

Стивенс набрал еще раз номер Уиллера. Затем перезвонил Нельсону:

– Он не отвечает, что мне делать?

– У тебя есть ключи?

– Да. Джалал дал их мне.

– Открой дверь и войди. Только будь осторожен.

Он так и сделал: осторожно открыв дверь, вошел в номер. Осмотрел обе комнаты. Обратил внимание на красные брызги на полу в гостиной и перезвонил Нельсону, подробно обо всем рассказав.

– Красные брызги, – задумчиво повторил Нельсон, – а где сам Уиллер?

– Не знаю. Его нигде нет.

– На соседнем номере висит такая же табличка?

– Да, – вспомнил Стивенс.

– Значит, исчезновение Уиллера каким-то образом связано со вторым номером. Куда он все-таки мог пропасть?

– Не знаю. Но здесь его нет, и все замызгано кровью.

– Это плохо, – сказал Нельсон. – Сделаем так. Ты еще раз перезвони Уиллеру. И если опять не ответит, быстро спускаешься вниз и уходишь. Машину не бери, пройди пешком два или три квартала и только потом можешь взять такси. Мы будем ждать тебя в другом месте, ты знаешь адрес. Сюда не возвращайся. Ни в коем случае. Ты все понял?

– Я сделаю все, как вы сказали, – пообещал Стивенс.

Он осмотрел комнаты еще раз и вышел из номера, закрыв дверь и оставив табличку. Подошел к соседнему номеру и прислушался. Там было тихо. В коридоре тоже никого не было. В конце концов, у него есть универсальная отмычка, и он может позволить себе открыть эту дверь. Стивенс достал отмычку и быстро открыл дверь. Вошел в комнату. Огляделся. Вроде все нормально. Затем прошел в спальню. Постель застелена. Странно, что нигде нет вещей. Может, они уехали? Пройдя дальше, он вдруг остановился как вкопанный. На полу лежал большой продолговатый предмет, завернутый в простыню. Чувствуя, как сильно бьется сердце, Стивенс наклонился и сдернул простыню. Под ней был убитый Уиллер. Он попятился, едва не опрокинув стул, и быстро набрал знакомый номер:

– Здесь Уиллер! Они его убили!

– Ты вошел в их номер, – понял Нельсон.

– Они убили Уиллера, – повторил Стивенс. – Вы меня слышите? Они его убили, завернули труп в простыню и положили на пол в своем номере.

– Не нужно было туда заходить, – разозлился Нельсон. – Тебя никто не видел?

– Нет. Точно никто.

– Тогда быстро уходи. Закрой дверь и уходи. Как можно быстрее проскочи мимо портье и консьержа, чтобы тебя не заметили. Только очень быстро, возможно, у тебя в запасе считаные секунды.

Пробормотав ругательство, Стивенс вышел из номера, закрыл дверь и поспешил по коридору к кабине лифта. Через две минуты он сидел за рулем своей машины, которую они арендовали еще при появлении в городе.

В это время трое мужчин уже подъезжали к указанному дому на Олд-стрит. Они не могли предположить, что реакция Нельсона окажется почти мгновенной. Он схватил приготовленную сумку, приказал Джалалу забрать свой ноутбук, и вдвоем они выбежали на улицу, чтобы не возвращаться в этот дом.

Машина Мортона остановилась в пятидесяти метрах от дома.

– Это тот самый дом? – недоверчиво спросил Арчибальд. – Откуда вы знаете, что они живут именно в этом доме?

– Мне сказал об этом перед смертью убийца, – пояснил Дронго, – и я почти уверен, что он сказал правду. Посмотрите, как удачно расположен дом. Оттуда можно следить за всей – улицей.

– Тогда вызываем полицию. Я звоню в Скотланд-Ярд, – решил Мортон.

– Нет, – возразил Вейдеманис, – Дронго прав. Нужно все проверить. Нельзя просто так вызывать полицию. Возможно, в доме никого нет. Я пойду проверю.

– Пойдем вместе, – предложил Дронго.

– Нет, – упрямо произнес Вейдеманис, – они ищут тебя. Это может быть засада. Я пойду один. Не забывай, что я тоже умею стрелять. Может, не так хорошо, как ты, но меня этому специально учили.

Когда Эдгар направился к дому, Мортон взглянул на Дронго и сказал:

– Я вас, видимо, недооценивал. Вы действительно так хорошо стреляете? Я думал, вы случайно попали трижды в грудь этого убийцы.

– Нет, не случайно. Я даже принимал участие в различных соревнованиях и был чемпионом города по стрельбе, – ответил Дронго.

Вейдеманис медленно подошел к дому, окликнул возможных жильцов. И в ответ услышал молчание. Снова крикнул, потом позвонил в дверь и прислушался. Все было тихо. Эдгар обошел дом, и тут рядом появились Мортон и Дронго.

– Ты слишком долго не возвращался, – пояснил эксперт.

– По-моему, здесь никого нет, – сказал Вейдеманис, – они успели уйти.

– Это можно проверить, – предложил Мортон, – идемте к входной двери.

Соблюдая осторожность, они прошли к дверям, и Мортон снова постучал. Никто им не ответил.

– Они сбежали, – предположил Вейдеманис, – возможно, их предупредили.

– Надеюсь, вы не подозреваете меня? – спросил Арчибальд.

– Нет, – ответил за своего напарника Дронго, – не подозреваем. Но нам нужно войти в дом.

– Я поднимусь на второй этаж и влезу через открытое окно, – вызвался Эдгар.

– Будь осторожен, – попросил Дронго.

Вейдеманис по карнизу залез на второй этаж, затем спустился вниз и открыл входные двери. Это был небольшой дом из четырех комнат. На кухне стояли грязная посуда и бутылки. Было очевидно, что хозяева сбежали в спешке, даже оставив некоторые свои вещи. Дронго внимательно осматривал комнаты. Сомнений не оставалось. Здесь жили несколько мужчин, которые не всегда должным образом поддерживали чистоту и порядок. За письменным столом торчали провода соединений с Интернетом. Очевидно, сам ноутбук успели унести.

– Это были они, – сказал Дронго, показывая на лежавший рядом с проводами рекламный проспект комплекса «Долфин-сквер». – Видимо, кто-то из них успел вернуться в «Долфин» и попасть в свой номер. Конечно, он увидел красные брызги, все понял и сразу перезвонил сюда.

Дронго прошел в ванную комнату. На полочке лежали зубные щетки, паста, лосьон для бритья. И парфюм от Балансиаги. Он взял бутылочку и понюхал. Теперь будет знать, что его противник пахнет именно так. Затем вернулся в гостиную. Мортон и Вейдеманис просматривали бумаги.

– Они были в Америке и прилетели сюда несколько дней назад, – сообщил Эдгар, – прямо следом за нами. Остались распечатки их электронных билетов. Эти типы даже не успели их уничтожить.

– Там есть фамилии? – спросил Дронго.

– Только две, – ответил Вейдеманис, – Стивенс и Уиллер. Второй, видимо, – тот самый убийца, которого ты застрелил.

– Эта группа преследует нас, – кивнул Дронго, – скорее всего, Нельсон был среди них. Теперь он точно знает, что мы застрелили одного члена его группы. А мы точно знаем, что он объявил открытую охоту именно на меня.

– Что ты думаешь делать? – поинтересовался Вейдеманис.

– Сначала решим проблему с отелем. Они больше туда не сунутся, особенно если увидели эти брызги на полу. Нам нужно претворять в жизнь наш план. Купить банку красной краски и незаметно вынести труп. Если мы приобретем большой чемодан, то сможем туда уместить тело этого несчастного акробата. Он был достаточно пластичным и не очень высоким.

– Впервые в жизни я буду заниматься подобным безобразием, – признался Мортон, – прятать труп от полиции и следственных органов. Это уголовное преступление, которое я помогаю вам совершить. Меня могут посадить в тюрьму вместе с вами.

– Вы можете подождать в машине, – предложил Дронго.

– Какая разница? – резонно заметил Мортон. – Вы все равно спрячете и перевезете труп в моей машине. Надеюсь, что тело этого типа влезет в большой чемодан. Иначе будет просто обидно.

– Мы все сделаем, – заверил его Дронго, – а завтра утром полетим в Рим на встречу с банкиром Локателли. Я полагаю, что наше расследование подходит к концу. Мы уже знаем, что масонская ложа, куда входят многие члены клуба, решилась на противостояние с бильдербергцами и бросила им вызов. Ложа «Великий Атлантический Союз» решила, что настало время отстранить этих стариков. А деятели клуба соответственно не захотели отстраняться. И началось противостояние.

– Тогда кто главный виновник сдачи интересов клуба? – сразу спросил Мортон.

– Этого мы пока не знаем. Но убежден, что после встречи с Локателли у нас будет более полная информация. Завтра утром вылетаем.

– А ночью останетесь в своих апартаментах вместе с мертвецом?

– Ни в коем случае. Нужно похоронить его прямо сегодня. Найти удобное место и похоронить. А потом разлить краску в их номере и заплатить за профессиональную уборку двести фунтов.

– Хорошо, – согласился Мортон, – положите тело в багажник моей машины и ни о чем не беспокойтесь. Я сам отвезу его куда нужно. У меня автомобиль с дипломатическими номерами американского посольства, и никто не имеет права меня останавливать.

– Почему вы раньше молчали? – возмутился Вейдеманис. – Вы же видели, как мы переживаем эту ситуацию.

– Нужно было бегать вокруг вас и кричать, что у меня автомобиль из посольства и на нем дипломатические номера? По-моему, вы должны были их увидеть и обратить на них внимание. Я был абсолютно убежден, что вы знаете об этих номерах и именно поэтому предложили такой рискованный план.

– Мы ничего не знали, – признался Вейдеманис.

– Едем в отель, – сказал Дронго, – у нас и так мало времени.

– Может, я поеду туда один? Или вместе с господином Вейдеманисом? – предложил Мортон. – Чтобы вас с нами не было.

– Не беспокойтесь, – ответил эксперт, – я думаю, все опасения уже позади. Они не посмеют появиться в «Долфин-сквере». В конце концов, этот Нельсон не самоубийца.

Он даже не мог себе представить, как он ошибается. И одному из них придется заплатить своей кровью за эту ошибку.

 

Интерлюдия

Нельсон вместе с Джалалом, сев в автомобиль, быстро отъехали от дома.

– Вы думаете, что нас могли вычислить? – спросил Джалал, сидевший за рулем.

– Думаю, что да, – ответил Нельсон. – Уиллер убит, и они, оставив его тело прямо в номере, куда-то спешно уехали. Это может быть только одно место – наш дом. В таком случае они должны были торопиться. А Уиллер мог рассказать им, где именно мы находимся. Возможно, его пытали или мучили перед смертью.

Джалал помрачнел. Они давно работали в паре с Уиллером и были почти приятелями. В этот момент раздался звонок телефона, подключенного к телефону Стивенса. Покосившись на Джалала, он поднес телефон к уху.

– Я не знаю, что мне делать, – услышал он несколько истеричный голос Стивенса и поморщился. Сколько можно учить этого дурака хорошим манерам? Истерика всегда вредит делу.

– Что у вас происходит? – спросила Сара. – Почему ты такой напуганный?

– Они убили Уиллера, – ответил Стивенс. – Алло, ты меня слышишь? Они его убили. Я сейчас еду в центр города.

– Да, я тебя прекрасно слышу. Успокойся и объясни, кто его убил?

– Этот эксперт и его друг. Они его убили.

– Понятно. Ты видел труп Уиллера? – спокойно и деловито спросила Сара.

– Видел. Конечно, видел. Даже трогал. Он лежит в апартаментах, которые они снимают. Лежит, завернутый в простыню. Я даже подумал, что это муляж. Но это был убитый Уиллер. Они прострелили ему грудь.

– Не может быть, чтобы они оставили тело в номере и ушли. Так не бывает.

– Я тебе говорю, что все было именно так. И на дверях висела табличка «Не беспокоить», – разозлился Стивенс. – Неужели ты не понимаешь, что я говорю правду!

– Ты доложил об этом Нельсону?

– Конечно. И он приказал сразу уходить.

– Подожди немного, я сейчас тебе перезвоню, – сказала вдруг Сара, отключаясь.

Нельсон опустил руку с телефоном. Джалал повернулся к нему и уточнил, в каком направлении ему нужно ехать. Нельсон всегда готовил второе убежище на случай провала первого, которое не сообщал никому. В этом была гарантия его выживаемости. И теперь они направлялись ко второму убежищу. Он набрал номер Стивенса, решив воспользоваться паузой.

– Как у тебя дела? – осведомился он у своего помощника.

– Ничего. Все нормально. Я уже далеко отъехал от их комплекса, – сообщил Стивенс.

– Правильно сделал. И не возвращайся в наш дом на Олд-стрит, – посоветовал Нельсон, – я тебе перезвоню через полчаса и назову новый адрес.

Он не хотел называть новый адрес до того момента, пока сам не окажется на этом месте.

– Да, я все понял, – сказал Стивенс.

– Вчера я выдал тебе новый «вальтер», – напомнил Нельсон, – он сейчас у тебя?

– Конечно, – ответил Стивенс, – и еще запасная обойма.

– Успокойся и не нервничай. Зайди в какое-нибудь кафе и успокойся. Я тебе перезвоню через полчаса.

Он увидел, что Стивенсу снова звонят, и решил закончить разговор, чтобы услышать, о чем будет говорить Сара. Ему было крайне важно это услышать.

– Я поговорила насчет тебя, – сказала Сара, – тебе нужно обязательно вернуться в «Долфин-сквер» и проследить, что именно они будут делать. Ты меня понимаешь?

– Нельсон приказал мне уходить, – возразил Стивенс.

– Не будь таким идиотом, – зло произнесла Сара, – ты должен вернуться и проследить, куда они собираются уезжать и на какой машине. Нам нужен номер автомобиля. Возможно, они попытаются в нем вывезти тело убитого Уиллера. Ты меня понимаешь?

– Нельсон говорил, что опасно там появляться еще раз.

– Твой Нельсон уже битый номер, – коротко пояснила Сара, – теперь ты будешь главным в вашей группе. Нельсона мы скоро уберем, можешь не беспокоиться. Поэтому возвращайся в отель и посмотри, на какой машине они постараются увезти труп. Если мы сумеем перехватить тело, то все трое сядут на долгие годы в тюрьму. А это будет даже лучше, чем физическое устранение эксперта, которое мы поручили неудачнику Нельсону. Он не сумел ничего сделать в Америке и провалился в Лондоне.

– Ай-яй-яй! – не выдержав, громко произнес Нельсон, слушая этот разговор. Звук у него был предусмотрительно выключен.

– Хорошая музыка? – спросил Джалал.

– Классическая, – кивнул Нельсон, – это Чайковский.

Все его помощники знали, что он любит классическую музыку и особенно Чайковского.

– Ты все понял? – спросила Сара. – Возвращайся и проследи, на какой машине они приедут и уедут. Нам нужен номер этого автомобиля. Если там действительно будет труп Уиллера, которого они убили, им не удастся отвертеться. Любой британский судья вынесет приговор, в котором будет не меньше двадцати лет тюремного заключения. Для каждого из них.

– Да, я, конечно, понимаю, – быстро проговорил Стивенс, – сейчас постараюсь вернуться.

Он прибавил скорость, чтобы развернуться в конце улицы и снова проехать к «Долфин-скверу». Нельсон пробормотал ругательство. Эта идиотка Сара не понимает, что Стивенсу нельзя там появляться. Они знают его в лицо, это может быть очень опасно. Он набрал номер своего помощника:

– Где ты находишься?

– Сижу в кафе, – соврал Стивенс, – как вы и приказали.

– Правильно делаешь. Ни в коем случае не возвращайся назад. Это может быть очень опасно. Они знают тебя в лицо и могут вспомнить. Поэтому сиди в кафе и никуда не уходи. Я очень скоро тебе позвоню.

– Да, да, я понимаю.

– Алло, Стивенс, – повторил Нельсон, – ты меня слышишь? Ни в коем случае не возвращайся в «Долфин». Ни при каких обстоятельствах.

– Да, конечно. Я вас понимаю.

Нельсон отключился и почти сразу услышал, как Стивенс звонит своей зловредной «подружке».

– Мне иногда кажется, что Нельсон умеет читать мысли, – признался Стивенс, – он несколько раз звонил и просил меня не возвращаться туда. Такое ощущение, что он меня словно чувствует.

– Просто ты его боишься. А он, конечно, не хочет тебя подставлять, – успокоила его Сара. – Нам нужен номер автомобиля. Как только сумеешь узнать, сразу уезжай. Ты все понял?

– Конечно, – вздохнул Стивенс. – А если они приедут на такси?

– Они приедут на машине, чтобы увезти тело, – холодно напомнила Сара. – И вообще не вздумай сжульничать, называя нам другой номер на другой машине. Мы все равно проверим.

– Это я понимаю, – согласился Стивенс. Он не мог предположить, что сегодня был последний день его жизни.

 

Они вернулись в отель. Мортон припарковал машину на другой стороне улицы, чтобы подъехать в случае необходимости, и все трое поднялись в шестьсот десятый номер. Мортон прошел в соседний номер, разливая краску. Затем спустился вниз, пояснив, что он искусствовед и исследовал образцы новых красок. Показав кредитную карточку Уиллера, попросил срочного расчета и профессиональной чистки, за которую дополнительно заплатил двести фунтов с карточки Уиллера. Учитывая, что красные пятна и брызги принадлежали именно Уиллеру, это была своеобразная плата за те неприятные минуты, которые он доставил Дронго.

По дороге в отель они купили большой чемодан, в который можно было упаковать двух Уиллеров. Зайдя в номер, запихнули тело убитого в чемодан.

Вейдеманис вызвал носильщика. Он погрузил тяжелый чемодан на тележку, спустил к машине Мортона, которую тот подогнал прямо к отелю, и оставил его недалеко от дверей. Теперь следовало расплатиться за свои апартаменты и неспешно уехать. Мортон уже ждал их в машине, когда Дронго и Вейдеманис подошли к стойке, чтобы расплатиться за свой номер. Потом вышли на улицу. «Кадиллак» Мортона стоял в нескольких метрах от них, когда рядом припарковался другой автомобиль. Это была машина Стивенса. Он вышел из нее и стал разглядывать номера других автомобилей, не подозревая, что практически рядом находятся Дронго и Вейдеманис. Случайно повернув голову, он вдруг увидел обоих напарников. Их взгляды встретились. Дронго сразу узнал этого типа, который поднимался за Лоусоном в отеле «Краун-плаза» в Нью-Йорке, а Стивенс понял, что его узнали. Несколько секунд они разглядывали друг друга, а Вейдеманис, тоже узнавший Стивенса, медленно доставал свой пистолет. Стивенс также вытащил свой «вальтер» и прицелился в эксперта. В этот момент из своего автомобиля вышел Мортон, тоже с пистолетом в руке. У Стивенса была секунда на размышление. Даже немного меньше. Если бы он выстрелил в Дронго или Вейдеманиса, его бы почти сразу достала пуля Мортона, который уже целился в незнакомца, понимая, что тот относится к компании убийц, которым заказан Дронго.

Поэтому Стивенс перевел оружие чуть левее и выстрелил в Мортона. Но и тот почти одновременно выстрелил. Обе пули нашли свои цели. С расстояния в несколько метров было невозможно промахнуться. Стивенс попал Мортону в руку, тот, в свою очередь, попал ему в ногу.

Стивенс вскрикнул от боли и плюхнулся на свое место водителя. Раздались еще два выстрела. На этот раз стрелял Вейдеманис. Выжимая из своей машины все, что возможно, Стивенс с неприятным скрежетом отъехал от отеля. Мортон морщился от боли, держась за руку. Дронго бросился к нему, чтобы помочь. Эдгар смотрел вслед уходящей машине. Из отеля уже выбегали люди.

– Что случилось? – спрашивали они друг друга.

– Все нормально. Все нормально, – улыбался Вейдеманис, – мы снимаем кино. Пожалуйста, разойдитесь и не мешайте нам.

Люди начали расходиться. Поверить, что в центре Лондона могла начаться перестрелка, им было достаточно сложно. К тому же на машине Мортона были дипломатические номера, что придавало авторитетный вес словам Вейдеманиса. Дронго помог Мортону пересесть на пассажирское сиденье. Эдгар сел за руль, а Дронго устроился сзади.

– Гони, – попросил он, – только очень – быстро.

– Куда едем? – спросил Вейдеманис.

– Куда угодно, только быстрее. Не забывай, что у нас в багажнике лежит труп убитого Уиллера. Прямо как в плохом комедийном фильме.

Вейдеманис быстро отъехал от отеля.

– Сначала в больницу, – предложил Дронго.

– Нет, – возразил, морщась от боли, Мортон, – сначала нужно избавиться от трупа. Меня нельзя в больницу. Они сразу сообщат в полицию о моем огнестрельном ранении. И тогда проверят нашу машину, даже невзирая на дипломатические номера.

– Вам нужно в больницу, – продолжал настаивать Дронго, – Эдгар, остановишь у первой больницы. Я все оплачу.

– У меня есть страховка, – усмехнулся Мортон, – не забывайте, что я американский гражданин и офицер. При любом раскладе за меня будет платить моя страна. Не беспокойтесь. Только сдайте меня в больницу и сразу уезжайте, – добавил он. Боль становилась нестерпимой.

Они так и сделали. Сдали его в первую больницу, которая им встретилась по пути. А затем, выжимая из «Кадиллака» всю его мощь, повернули на юг, к морю. Через четыре часа они были у крутого обрыва, внизу плескалось море. Привязав тяжелую монтировку к телу, Вейдеманис, кряхтя и морщась, сбросил тело вниз, и оно сразу пошло ко дну. Дронго сидел в салоне автомобиля, принципиально не помогая своему другу.

– Все, – сказал Эдгар, возвращаясь к машине, – теперь наш знакомый акробат кормит рыб. Можешь немного успокоиться. У тебя такое лицо, как будто ты застрелил безгрешного ребенка. Хватит переживать, он был убийцей, и на его счету, наверное, не одно преступление.

– Это меня не оправдывает, – возразил Дронго, – все равно нельзя убивать людей. Просто по определению нельзя. Как нельзя мучить женщин, бить детей. Это абсолютные табу.

– Никто не призывает тебя становиться убийцей. Ты не хотел его убивать, – сказал Вейдеманис, усаживаясь рядом с Дронго. – Во всяком случае, нас теперь не смогут обвинить в этом убийстве, в машине не осталось никаких следов. Надеюсь, что у Мортона не очень серьезная рана, хотя пуля, видимо, задела кость. Я видел, как он морщился, изо всех сил сдерживаясь от боли.

– Этот убийца не должен был здесь появляться. Опять что-то пошло не так, – сказал Дронго. – И мы еще не знаем, кто заказал убийство Аурелии Манчини.

Он достал телефон и набрал номер Лоусона.

– Добрый вечер, – сказал он, посмотрев на часы, – хотя, наверное, вечер у вас в Лондоне. В Москве на три часа позже. Что у вас нового? Ты был так расстроен сегодня, что я даже побоялся тебя расспрашивать. Можешь сказать мне, что у вас произошло?

– Теперь могу, – радостно заявил Лоусон. – Сегодня утром какой-то неизвестный мотоциклист сбил сотрудницу нашего клуба. Она ударилась головой и получила достаточно серьезное ранение. Ее сразу отправили в реанимацию, сделали операцию, и теперь ее жизнь вне опасности.

– А как этот мотоциклист? Вы его смогли найти?

– Да. Но только недавно, – ответил Лоусон. – Можешь себе представить, что его искали по всему Лондону. Он сбил женщину и сбежал с места происшествия. Мы думали о чем угодно. И о покушении на ее жизнь, и о спланированной акции, чтобы сорвать наши возможные проверки, и даже посчитали ее предательницей в наших рядах. Хорошо, что она не погибла, а этого несостоявшегося убийцу быстро нашли. Им оказался двенадцатилетний подросток, который, пользуясь отсутствием отца, улетевшего в командировку, тайком от матери забрал отцовский мотоцикл, шлем, перчатки и выехал на дорогу. На повороте он не сумел удержать руль и врезался в нашу Аурелию. Я видел этого мальчика. Он такой напуганный. Понимает, что натворил. Хорошо еще, что она осталась жива, иначе ему грозил бы реальный тюремный срок. Хотя и сейчас у его родителей будут серьезные неприятности, а его могут отправить на перевоспитание в закрытую школу.

– Значит, все в порядке, – улыбнулся Дронго. Он наконец услышал хорошие новости за весь день.

– Да. У нас все в порядке, – подтвердил Лоусон, – а как у тебя?

– У нас тоже все нормально. Спасибо за информацию. Держитесь и не разрешайте никому портить вам настроение плохими вестями. – Дронго попрощался, убрал телефон и взглянул на Эдгара: – Все понял?

– Почти. Наезд на Аурелию был случайным? Никто в этом не виноват?

– Виноват. Двенадцатилетний мальчик, которого уже нашли. Угнал мотоцикл своего отца.

Сначала засмеялся Вейдеманис, потом и сам Дронго. Так они громко смеялись несколько – минут.

– Твоя мозаика снова обрела законченный вид, – заметил Эдгар. – Теперь мы знаем, что никто не заказывал убийства этой несчастной женщины, а произошла случайная авария. Просто после стольких сообщений обо всех этих убийствах, после стольких известий о загадочных смертях, после того, как мы вплотную прикоснулись к разным тайнам, поверить в обычного мальчика, угнавшего мотоцикл своего отца и совершившего наезд, было достаточно проблематично.

– Во всяком случае, мы теперь знаем истину, – подвел итог Дронго, – и поэтому завтра должны срочно лететь в Рим.

– А куда мы поедем сейчас? – поинтересовался Вейдеманис. – Надо будет снова сдать в камеры хранения наши пистолеты. И учти, что теперь Мортон не сможет лететь с нами и мы опять остаемся вдвоем.

– Самое главное сейчас – разговор с Локателли, – напомнил Дронго. Он снова достал телефон и набрал номер Мортона.

Тот почти сразу ответил:

– Вы угнали автомобиль, принадлежащий американскому посольству. Если не вернете его в течение двадцати четырех часов, у вас могут быть серьезные неприятности.

– Мы вернем его гораздо раньше, – заверил своего собеседника Дронго.

– И он будет чистым, я надеюсь? – уточнил Мортон.

– Абсолютно чистым. Как вы себя чувствуете?

– Неплохо. Мне извлекли пулю, наложили повязку, сделали два укола. И прописали постельный режим. Хотя я собирался завтра полететь вместе с вами в Вечный город.

– Об этом не может быть и речи, – возразил Дронго, – вам нужно сейчас немного отдохнуть. Никто не мог даже подумать, что они снова вернутся в отель, Нельсон ведь очень осторожный человек. И вдруг такой очевидный прокол. Посылать своего помощника, которого мы знаем в лицо. Верх безрассудства. Не могу понять, почему он так сделал. Хотя вы, кажется, тоже достали его.

– Попал в ногу. По-моему, даже в бедро. Во всяком случае, я видел, как он буквально упал в свой автомобиль и быстро уехал. Надеюсь, что ему тоже сделали такую болезненную перевязку.

– Еще нужно разобраться, почему он здесь появился, – сказал Дронго, – но в любом случае – спасибо. Вы спасли нас от этого убийцы.

– Вам спасибо. Ваш напарник спас меня от этого маньяка. Куда вы сейчас направляетесь? Не нужно говорить мне конкретный адрес, нас могут подслушивать. Просто скажите, что у вас все в порядке и господин Вейдеманис находится рядом с вами.

– У нас все в порядке, – эхом повторил Дронго, – и господин Вейдеманис находится около меня.

– Тогда действительно все в порядке, – вздохнул Мортон. – Значит, завтра вы твердо намерены лететь в Рим к Локателли?

– Думаю, что это последняя встреча, – предположил Дронго. – Если он действительно магистр ложи, то должен понимать всю опасность противостояния Бильдербергского клуба и его ложи. При желании клуб может купить всех членов ложи на десятки лет вперед. Хотя и члены ложи тоже далеко не бедные, судя по спискам, с которыми мне удалось познакомиться.

– Слишком много смертей, – напомнил Мортон, – слишком очевидное неуважение со стороны этой ложи.

– С обеих сторон, господин Мортон, – поправил его Дронго.

– Возможно, вы правы, – согласился тот, – все оказалось слишком непредсказуемым. Никто не мог даже предположить подобного развития событий. Успехов вам, и не забудьте оставить мой автомобиль на стоянке в Хитроу. Он может понадобиться вам сразу после возвращения.

Дронго убрал телефон в карман, взглянул на Вейдеманиса.

– Куда едем? – поинтересовался тот. – Или снова проведем эксперимент, отправившись в какой-нибудь лондонский отель. Тогда нас все равно найдут. Рано или поздно.

– Едем в Дартфорд, – решил Дронго, – отсюда совсем недалеко. Однажды я проводил там расследование. Тогда отель, в котором мы жили, назывался «Стакис». А сейчас его купила другая компания, и он называется «Хилтон Дартфорд», хотя подозреваю, что он стал хуже. Мне вообще кажется, что «Хилтоны» потеряли свою былую привлекательность. Но все равно поедем туда. Там нас никто не будет искать.

– Поехали, – согласился Вейдеманис, усаживаясь за руль. – Интересно, что наши с тобой приключения никогда не заканчиваются. Наверное, это неплохо, но только в том случае, если они заканчиваются хеппи-эндом, что не так часто случается в реальной жизни.

Они не могли знать, что сегодня убьют еще одного из тех, с кем им пришлось столкнуться во время этого расследования, и зловещий список жертв, погибших за этот небольшой период, пополнится еще одним человеком.

 

Интерлюдия

Стивенс выжимал из своего «Фольксвагена» все что можно, пытаясь уйти как можно дальше. Ему казалось, что в него продолжают стрелять, из-за чего он втягивал голову в плечи, стараясь не оборачиваться. Через несколько кварталов он сбавил скорость, понимая, что его уже никто не преследует, а чуть подальше остановил машину. И обнаружил, что сидит буквально в луже крови. Было даже не столько больно, сколько неприятно. Очевидно, пуля прошла по касательной, вырвав кусок мяса и кожи. Он хотел выйти из машины, но понял, что не следует этого делать. Брюки были наполовину бурого цвета, и в любой аптеке или больнице на него сразу обратят внимание. Стивенс тяжело вздохнул. Нужно было решать, как ему поступить. Он набрал знакомый номер.

– Сара, меня ранили, – сообщил он женщине.

– Что с тобой случилось? – спросила она.

– Меня ранили, – повторил Стивенс. – Я подъехал к отелю, и они меня узнали. Все трое начали в меня стрелять. Я тоже выстрелил в ответ и, кажется, убил или ранил одного из них. Но это был не эксперт, а другой мужчина. Кажется, американец, но я не уверен. Мне пришлось оттуда срочно уехать.

– Куда тебя ранили?

– В ногу, даже нет, скорее в бедро. Но пуля прошла по касательной, хотя крови очень много. Куда мне приехать? Мне нужна помощь.

Нельсон слушавший этот разговор, не выдержав, пробормотал проклятье. Сара тоже не выдержала:

– Ты с ума сошел! Если приедешь к нам, сразу все испортишь. Твой шеф догадается обо мне и перестанет тебе верить. Этого нельзя делать ни в коем случае.

– Меня ранили, – напомнил Стивенс.

– Ты сумел узнать, в какой машине они едут?

– Нет. Конечно, нет. Кажется, это был серый «Кадиллак» с дипломатическими номерами, но номера я не запомнил.

– Нужно было в первую очередь обратить внимание на номер, – недовольно произнесла Сара.

– Я истекаю кровью, идиотка! – закричал Стивенс.

– Позвони Нельсону и скажи, что они тебя преследовали. Что они знали номер твоей машины и начали тебя преследовать. Тебе с трудом удалось от них вырваться, и ты даже убил одного из своих преследователей.

– Он не поверит. Спросит, где я их мог – встретить.

– Где угодно. На любой улице, на любой площади. Вы случайно столкнулись, что почти правда. Только не говори, что ты вернулся в «Долфин-сквер», иначе он тебе действительно не поверит. Ты можешь ходить?

– Думаю, что да. Я же сумел сесть в машину самостоятельно, даже после ранения.

– Позвони ему, узнай, где они находятся, – посоветовала Сара, – и сразу отправляйся туда. Назови мне адрес дома, где они будут тебя ждать. И больше мне не звони. Я сама буду тебе звонить, чтобы он видел, как я переживаю. Может, даже приеду к тебе под видом любящей женщины. Звони немедленно.

Стивенс услышал, как она отключается, и пробомотал: «Сука». Нельсон тоже услышал ее слова и весело заметил: «Стерва». И почти сразу Стивенс перезвонил ему.

– Это я, Уэйн, – сказал он, тяжело дыша, – меня ранили. И я не знаю, что мне делать.

– Успокойся, – потребовал Нельсон, – не нужно нервничать. Успокойся и скажи, где ты сейчас находишься?

– Не уверен, но, кажется, в районе Челси.

– Очень хорошо. А теперь спокойно объясни мне, что случилось.

– Они меня вычислили, – выдохнул Стивенс, – когда я сидел в кафе и ждал вашего вызова. Я все сделал, как вы приказали, но они все же вычислили мою машину. Их было несколько человек. Я сразу все понял и побежал к своему автомобилю. Они начали стрелять. Я тоже выстрелил один раз и в кого-то попал. Но их было много, и они ранили меня в бедро. Я сумел сесть в машину и оторваться от них. Сейчас сижу весь в крови и не знаю, что мне делать.

– Это очень печально, – пробормотал Нельсон, в который раз с удовлетворением подумав, что самая лучшая стратегия в жизни – не доверять никому, ведь рассказ Стивенса выглядел достаточно убедительно, если не знать о его постоянном контакте с этой стервой, которая контролировала каждый его шаг. – Мы сейчас будем в Уотфорде, – сообщил он. – Туда ехать минут сорок, и ты не успеешь добраться. Ранение тяжелое, ты можешь управлять машиной?

– Пока могу. Но я сижу весь в крови. Боли почти не чувствую, но выйти из машины не смогу. У меня все брюки в крови.

– Понятно, – сказал Нельсон, – давай сделаем иначе. Ты не сумеешь до нас добраться, а тебе нужно срочно помочь. Разверни машину и выезжай на небережную, по направлению на юго-восток. Из района, где ты находишься, спустись по Бридж-роуд и выезжай на Ембанкмент. У третьего моста, не доезжая до Бофорт-стрит, немного притормози. Мы тебя перехватим. Там будут два девятиэтажных дома. Остановись у первого. И сверни направо. Мы тебя оттуда заберем. Ты все понял?

– Да.

– Постарайся туда доехать. – Нельсон обернулся к Джалалу: – Разворачивай машину, мы возвращаемся. У Стивенса проблемы.

Он увидел, как Стивенс снова звонит своей знакомой.

– Они будут ждать меня на набережной, – сообщил он, – кажется, мне плохо, даже слегка тошнит. Черт возьми! Напрасно я тебя послушался. Нужно было не возвращаться туда. Я должен был слушаться Нельсона.

– Потом будешь причитать, как баба, – разозлилась женщина, – поезжай туда и жди Нельсона. Почему он тебе не сказал, куда приехать? Может, он что-то заподозрил?

– У меня кровь под ногами, – снова заорал Стивенс, – и у меня кружится голова! Я никуда не смогу доехать. Он решил сам вернуться за мной.

– Будь осторожен, – предупредила Сара, – я буду тебе звонить.

– Пошла ты!.. – выругался Стивенс, когда она наконец отключилась.

Он развернул машину, чтобы выехать на набережную, и увидел, с каким удивлением смотрит на него проходившая мимо пожилая женщина. Стивенс посмотрел в зеркало. У него на щеке были красные полосы. Конечно, он испачкался в крови, когда доставал свой телефон. Рукавом рубашки он стер засохшую кровь с лица. Нога уже нестерпимо болела. Он закрыл глаза, выругался и упрямо поехал по направлению к набережной.

Через пятнадцать минут Стивенс был уже на месте, о чем и сообщил Нельсону.

– Мы сейчас подъезжаем, – ответил тот. – Не беспокойся, мы сделаем тебе перевязку и сразу отвезем к моему знакомому врачу. Я думаю, все будет в порядке.

– Извините меня, – почти жалобно пробормотал Стивенс, – я не хотел так глупо подставляться.

– Ничего, – успокоил его Нельсон, – такое иногда случается. Ничего особенного. Мы тебе поможем.

Стивенс снова перезвонил Саре и сообщил:

– Они отвезут меня к знакомому врачу.

– К какому? – спросила она. – Где он живет? Как его фамилия?

– Нужно было узнать еще номер его мобильного телефона? – зло пробормотал Стивенс. – Ты совсем чокнутая!

– Сотри все наши переговоры с телефона, – напомнила она, – слишком много твоих звонков после ранения. Это вызовет подозрение у Нельсона. Сделай сейчас, пока ты в сознании. Можешь потерять сознание от боли или потери крови, и тогда твой телефон попадет в его руки. Ты меня слышишь?

– Сделаю, – согласился Стивенс. Это был умный совет. Нельсон не поверит, что он звонил своей знакомой столько раз сразу после звонков своего шефа. Он начал стирать последние исходящие и входящие вызовы, оставляя только разговоры с самим Нельсоном.

Стивенс настолько увлекся, что в вечерней темноте не заметил, как к его машине подошел Нельсон. Они уже добрались до набережной, и Нельсон, открыв дверцу с левой стороны, уселся рядом со своим помощником. Стивенс вздрогнул от неожиданности, едва не выпустив телефон из рук.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил – Нельсон.

– Не очень. Голова кружится, меня тошнит. И нога ужасно болит. А где Джалал?

– Он сейчас подвезет врача, чтобы тот осмотрел тебя прямо в машине, – участливо произнес Нельсон, – не беспокойся. Где пистолет, который я тебе дал?

Стивенс достал «вальтер» и протянул его своему шефу. Нельсон взял оружие, задумчиво повертел его в руках и спросил:

– Сколько раз ты стрелял?

– Только один раз успел выстрелить, – ответил Стивенс, – но зато попал.

– Молодец, – похвалил его Нельсон, – ты всегда был моим лучшим учеником. Самым лучшим, на которого я возлагал большие надежды. Мне казалось, что именно ты со временем сможешь меня заменить. Если бы не твоя сука, с которой ты связался и все время докладывал о своих поездках, то все было бы иначе.

У Стивенса от страха расширились глаза.

– Она моя девушка, – пробормотал он, уже не надеясь, что ему поверят.

– Не нужно, – поморщился Нельсон, – ты ведь знаешь, что я всегда проверяю все до конца. И когда ты перезвонил мне, выйдя из бара, я уже знал, что ты меня обманываешь.

– Это моя…

Нельсон включил запись, и Стивенс с ужасом услышал свои переговоры с Сарой. У него кружилась голова, он потерял слишком много крови, но этот разговор вызвал учащенное сердцебиение.

– Я вас не предавал, – выдохнул он, – она сказала, что так будет лучше. Для полного контроля… для помощи…

– Я понимаю, – улыбнулся Нельсон. – Зачем ты вернулся? Все было так хорошо. Нужно было выполнять мои рекомендации, а не слушать эту стерву, которая в конечном итоге тебя и погубила.

– Простите меня, – прошептал Стивенс. Он побледнел, сказывалась потеря крови и плохое самочувствие.

– Наверное, задели артерию, – задумчиво произнес Нельсон, – в таком случае помочь уже сложно. Жаль. Ты мог со временем стать неплохим профессионалом.

– Я вас не предавал, – упрямо говорил Стивенс, – я вас никогда не предавал.

– Не нужно беспокоиться. – Нельсон вытащил из его слабеющих рук телефон. – Буду потом переписываться с твоей знакомой, – пообещал он.

– Это она меня вынудила…

– У меня только один вопрос. На кого она работает?

– Я не знаю. – У Стивенса уже не оставалось сил даже бояться или заплакать. Он чувствовал, как сильно кружится голова.

– Тогда ты уже не нужен, – сказал Нельсон, приставив пистолет к сердцу Стивенса, и выстрелил. Выстрел получился глухим. Стивенс дернулся и завалился на бок. Нельсон вытер ручку дверцы автомобиля, до которой он дотрагивался. Затем вложил оружие в правую руку Стивенса. Со стороны могло показаться, что тот выстрелил себе в сердце. Еще раз осмотрел машину, осторожно проверил карманы убитого. В них была только небольшая пачка денег. Нельсон оставил деньги на месте, забрав кошелек с кредитными карточками. По ним можно было легко установить маршруты последних поездок Стивенса. Затем вышел из машины, мягко захлопнув дверь. В уже сгустившейся темноте трудно было заметить завалившегося на бок Стивенса.

За углом Нельсона ждал Джалал.

– А где Стивенс? – спросил он.

– Он ранен, сейчас его увезут в больницу, – пояснил Нельсон. – Просто сегодня не его день. Иногда такое случается.

 

Вчера ночью они заказали билеты на утренний рейс в Рим. Но когда уже собирались выезжать из Дартфорда, отправляясь в аэропорт Хитроу, позвонил Мортон, который попросил их отложить рейс, чтобы Дронго мог срочно встретиться с его шефом. Пришлось перенести вылет на следующий день, и в десять утра Дронго был в отеле «Кларидж» на Брук-стрит, где его должен был принять Политик, который и отозвал его обратно для продолжения расследования.

Он занимал пентхаус в этом отеле, и когда Дронго появился там, его проводили в номер Политика и оставили одного в большой гостиной. На столе стоял роскошный букет цветов.

– Доброе утро, – услышал он голос Политика за своей спиной и обернулся. Тот выходил к нему неторопливой походкой. Его глухой голос с характерным акцентом невозможно было перепутать ни с каким другим..

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Дронго. Он всегда с огромным любопытством и желанием встречался с этим человеком, которым искренне восхищался. Политик подошел к нему и протянул руку. Затем показал в сторону другой комнаты.

– Поговорим о наших делах, – предложил он, когда они перешли туда и уселись в глубокие кресла друг против друга. – Я хотел бы выслушать ваш анализ ситуации. После вчерашнего ранения Арчибальда мне показалось, что ситуация несколько выходит из-под вашего контроля. Вы так не считаете?

– Нет, – ответил Дронго, – я продолжаю расследование и считаю, что мы уже добились больших успехов. Остаются детали, которые нам необходимо уточнить. И я думаю, что уже через несколько дней смогу доложить вам о завершении нашего расследования.

– Иными словами, вы сможете сказать, кто и почему дал закрытую информацию нашим оппонентам, – уточнил его собеседник.

– Полагаю, что да.

– Вы слышали об аварии, происшедшей с одной из сотрудниц нашего клуба? В самом клубе считают, то это была случайная авария. Так думают и в полиции, так считает и ее гражданский муж, офицер полиции. А как вы думаете?

– Убежден, что они правы. На мотоцикле сидел мальчик-подросток, который не намеренно врезался в вашу сотрудницу.

– В день общей проверки, – напомнил Политик, сделав ударение на последнем слове.

– Да. Но это обычное совпадение. Такое иногда случается.

– Вы верите в совпадения?

– Не всегда. Но допускаю возможность таких случаев. Я вообще часто руководствуюсь принципом английского математика Оккама, который советовал «не умножать сущее без необходимости».

Очевидно, его ответ понравился. Политик откинулся в кресле и улыбнулся.

– Отлично. В таком случае вы уже можете сказать, что знаете, членами какой ложи были эти семеро политиков и банкиров?

– Ложа «Великий Атлантический Союз», – ответил Дронго. – Судя по названию, она возникла после войны, хотя я не уверен. Скорее всего, атлантические принципы были заложены еще во время Первой мировой войны, когда американцы в конечном итоге поддержали страны Антанты. Это молодая ложа, не имеющая таких традиций, как остальные, многим из которых по триста-четыреста лет.

– Здесь вы не совсем правы, – возразил Политик, – они просто переименовали свою ложу в начале двадцатого века, когда действительно возникло понятие атлантического союза между Штатами и Великобританией. Раньше эта ложа называлась «Великий Западный Океан», и возникла она гораздо раньше многих остальных, ведь путешествие через океан начиналось еще в конце пятнадцатого века, когда генуэзец Колумб убедил испанскую королеву Изабеллу дать ему корабли для пересечения океана. Есть версия, что они оба были масонами. И сам Колумб, и испанская королева. Именно поэтому он так легко ее убедил, а она согласилась дать под командование чужеземца три испанских – корабля.

– Тогда получается, что вашу страну открыли масоны, – улыбнулся Дронго, – а раньше говорили про викингов.

– Я родился в Германии, – напомнил Политик, – а не в Штатах, хотя Америка и стала моим настоящим домом, куда нам пришлось сбежать из фашистской Германии в тридцать восьмом году. Нашей семье очень повезло. Все мои родственники сгорели в печах крематориев. Поэтому в любом случае лучше масоны или викинги, чем нацисты. У человечества должны быть приоритеты.

– Согласен с вами, – кивнул Дронго.

– Самое большое распространение масонства началось в двадцатые и тридцатые годы прошлого века, когда на фоне общего безверия и появления атеистических коммунистических воззрений началось повальное увлечение подобными тайнами и оккультными науками. И активнее всего масонские ложи действовали именно в Центральной Европе – Германии, Австрии, Голландии, Франции и Швейцарии. Но самое печальное, что, имея в своих рядах много политиков, королевских особ и банкиров, они не смогли предотвратить приход к власти Гитлера. За общей болтовней не заметили угрозы нацизма. Ведь фашист Муссолини казался таким опереточным героем. Он, конечно, не был демократом, но в отличие от Гитлера не додумался до истребления миллионов евреев, славян, цыган и других народов, не создал такие концлагеря и не превратил убийство целых народов в поставленный на поток организованный метод. Пока мы выпускали поточным методом автомобили Форда, нацисты убивали таким же методом на конвейере смерти евреев и своих политических противников. И этот печальный факт лично для меня очень осложняет мое отношение к различным ложам масонов. Хотя в молодости я входил в одну из таких лож.

– Все семеро политиков и банкиров, которых вы указали в своем списке, так или иначе сотрудничали с масонской ложей, о которой мы говорим. И убийство двух банкиров было показательным, чтобы исключить возможность предательства, – заметил Дронго.

– Теперь это уже понятно, – согласился Политик. – Но кто из наших членов Совета был связан с этой ложей?

– Пока я этого не знаю. Но уверен, что достаточно скоро смогу узнать. Если вообще такое можно узнать.

– Мы со своей стороны тоже примем некоторые меры. Очевидно, назрела необходимость устроить публичную порку одного из деятелей этой семерки, чтобы напомнить им о нашем существовании. Ведь наш клуб был создан не для потрясений, а для стабилизации обстановки в западном мире. В момент, когда все рушилось и казалось, что мы навсегда проигрываем наше будущее. Именно тогда советский руководитель Никита Хрущев торжественно и публично пообещал «похоронить капитализм», а коммунистические партии Италии и Франции уже готовы были взять власть в свои руки. Нам с трудом удалось взять эту ситуацию под контроль. Хотя вы, наверное, со мной не согласны. Вы ведь были по ту сторону «железного занавеса».

– Меня тогда не было на свете, – улыбнулся Дронго, – но если вы позволите мне высказать свое мнение, то я не совсем соглашусь с вами.

– В каком смысле?

– Мне кажется, что вы до сих пор смотрите на мир с позиций уже не существующего «железного занавеса». И слишком идеализируете западный мир, продолжая считать носителей левых взглядов главной опасностью существованию вашей цивилизации.

– И вы со мной не согласны? – быстро спросил Политик.

– Не во всем, – признался Дронго. – Я внимательно изучал вашу биографию. Говорят, что ваша дипломная работа в Гарварде была самой большой по объему за все время существования этого учебного заведения. Кажется, почти четыреста страниц.

– Триста восемьдесят восемь.

– Я все внимательно перечитал, – продолжал Дронго. – Никто не может отрицать, что вы внесли огромный вклад в мирное сосуществование двух систем, позволившее отодвинуть мировую войну. Но ваше категорическое неприятие левых идей кажется мне несколько однобоким взглядом на мир.

– Давайте примеры.

– Возьмем итальянскую культуру или французскую. Великие итальянские режисеры Росселини, Витторио де Сика, Пазолини были коммунистами. Список можно долго продолжать. Как и интеллектуалы во Франции. В Америке просто не было столько левых интеллектуалов.

– Значит, нам повезло, – пробормотал Политик. – У каждого народа собственные традиции. В Штатах сформировались свои, и я не считаю это минусом.

– Но подобное отношение накладывает отпечаток и на историческое мышление, и на возможное сотрудничество с другими странами, носителями другой идеи, – подчеркнул Дронго.

– Чем именно вам не нравится мое историческое мышление? – спросил Политик. – Можете говорить откровенно. Мне интересно будет вас выслушать.

– Я обратил внимание, как вы несколько раз указывали, что в обеих мировых войнах вина России была слишком очевидной. Позвольте с вами не согласиться.

– Почему? Разве исторические факты противоречат моим утверждениям? В Первую мировую войну Россия вступила из-за Сербии, считая миссию защиты православия своей исторической задачей. А ведь нужно было понять и позицию Австрии, когда сербский националист убивает Франца-Фердинанда и его беременную супругу. Правивший больше шестидесяти лет Франц-Иосиф к этому времени потерял свою жену, заколотую террористом, своего брата, императора Мексики, расстрелянного повстанцами, и своего сына, застрелившегося вместе со своей любовницей в Майерлинге. Можете себе представить его состояние, когда он узнал об убийстве наследника престола и его беременной жены! Немцы, разумеется, поддержали австрийцев, а французы с англичанами – русских. И мировая война вспыхнула на просторах всей Европы.

– Противоречия между Германией и странами Антанты, особенно в экономическом плане, вы оставляете в стороне? – уточнил Дронго.

– Не оставляю. Но считаю, что еще была возможность переговоров. Однако Россия пошла до конца в своем стремлении защитить балканские народы, что она демонстрировала на протяжении всего девятнадцатого века. В двадцать восьмом году на стороне России выступили западные страны, когда нужно было освобождать Грецию, и русские войска дошли почти до Стамбула. Затем, в середине пятидесятых, Европу возмутила откровенно проимперская политика России и ее ультиматумы, которые она выдвигала слабой Турции. Тогда вся Европа солидарно пришла на помощь Турции. Если помните, Англия, Франция и Сардинское королевство. Пруссия, Австрия и Швеция тоже резко осудили подобное поведение России. Потом, в семьдесят восьмом, я говорю о прошлом веке, Россия снова пришла на помощь балканским народам, и ее войска во второй раз дошли почти до Стамбула. Если бы не противодействие западных держав, столица Османской империи пала бы под ударами передовых отрядов русской армии. Подписанный в Сан-Стефано договор сотворил из Болгарии второго жандарма на Балканах, сделав ее самой большой страной в этой части света. В России считали, что именно болгары, обязанные своим освобождением русской армии, будут самым надежным союзником. Как вам известно, Берлинским договором территория Болгарии была значительно урезана. Самое поразительное, что в обеих мировых войнах Болгария выступала на стороне противников России, – напомнил Политик. – Но подобная имперская политика продолжалась уже и в двадцатом веке.

– Германия провоцировала страны Антанты на войну, считая, что снова достаточно быстро разгромит Францию, – напомнил Дронго, – и сумеет вытеснить из европейской политики Англию. Я уже не говорю о Второй мировой войне, где вы снова считаете одной из виноватых сторон Россию.

– Безусловно. Сталин прекрасно понимал, что, подписывая августовские соглашения с Гитлером о разделе Европы, он провоцирует большую войну. Они ведь просто разделили сферы влияния в Восточной Европе, договорившись о разделе Польши, присоединении Прибалтики и Бессарабии. И вы считаете это нормальным?

– Сталин просто перенаправил удар с Востока на Запад, – возразил Дронго, – он переиграл западных политиков, оказался умнее и дальновиднее. Ведь было очевидно, что рано или поздно Гитлер нападет на Советский Союз. Собственно, «Майн Кампф» был уже настольной книгой для миллионов арийцев. Нужно было искать пространство на Востоке, истреблять славян, как недочеловеков, и уничтожать коммунизм. Западные державы тоже пытались перевести вектор нападения на Восток, но Сталину удалось их переиграть. И выиграть два года для укрепления армии. Уже после Сталинграда стало ясно, что немцы обречены. Хотя было понятно и во время этой битвы, когда на флангах располагались итальянские и румынские части. У Германии просто не осталось ни резервов, ни человеческих ресурсов. Во время Курской битвы преимущество Советской армии было более чем подавляющим по всем показателям. Германия была обречена еще в сорок третьем году. И это несомненная заслуга Сталина как политика, сумевшего переиграть западных коллег.

– Но сделавшего войну неизбежной, – вставил Политик, – и подписавшего абсолютно немыслимый в демократических государствах пакт Риббентропа – Молотова.

– Но это не помешало таким выдающимся политикам, как Рузвельт и Черчилль, пойти на сотрудничество со Сталиным, – напомнил Дронго.

– В политике иногда бывают подобные кульбиты, – вздохнул его собеседник, – враг моего врага – мой друг. Вспомните, как мы в семидесятые годы начали укреплять наши отношения с Китаем. Это вызвало буквально истерику в московских коридорах. Теперь примерно то же самое делают уже современные российские политики. Их показательная дружба с Китаем направлена острием против Соединенных Штатов, в этом мы можем не сомневаться. Я вижу, вы действительно неплохо изучили мою биографию и мои работы. Впервые встречаю сыщика, так интересующегося историей.

– Когда речь идет о вашем клубе и вашем противостоянии с масонами, невольно приходится вспоминать историю, – улыбнулся – Дронго.

– Наше основное противоречие очевидно, – напомнил ему Политик. – Мы, конечно, не являемся мировым правительством, но не скрываем, что изо всех сил поддерживаем стабильность существования традиционной объединенной Европы и ее союза с Америкой. Мы поддерживаем финансовую политику ведущих государств мира, координируем наши усилия, пытаемся избежать глобальной финансовой рецессии. При этом глобализация и консолидация – наши главные цели на современном этапе, тогда как наши оппоненты пытаются решать локальные задачи, иногда даже выдавливая американцев из Европы и чересчур увлекаясь строительством нового континента, которое очевидно буксует.

– И как только Стросс-Кан попытался выступить в защиту этих принципов, его немедленно убрали? – спросил Дронго. – Извините, если вопрос показался вам слишком откровенным.

– Он показался мне неуместным, – недовольно заявил сидевший в кресле Политик. – Нельзя возглавлять подобную организацию и выступать с таких откровенно антиглобалистских позиций, пытаясь разрушить с таким трудом созданное единство. Что касается его сексуального скандала, то это проблемы самого бывшего политика и финансиста.

Дронго понял, что его собеседнику не понравилось упоминание о Стросс-Кане в контексте их беседы.

– Продолжайте расследование, но не увлекайтесь, – предупредил Политик, хлопнув ладонью по колену, – и будьте осторожны. Мне рассказали, как вчера вы чудом избежали смерти. А потом еще ранили Мортона. Это очень неприятно. Вам нужно быть предельно осторожным. Может, пока вместо Мортона мы дадим вам кого-нибудь другого?

– Нет. У меня есть свой помощник. Спасибо. Мне достаточно.

– Я хотел вам сообщить последние известия, – сказал в заключение Политик. – Наш Джордж все-таки проверил сотрудников клуба. Всех троих, которых мы подозревали. Шефера, Альдини и Лоусона проверили на детекторе с использованием этого лекарства, которое так развязывает языки. Все трое абсолютно чисты.

– Я в этом не сомневался, – кивнул Дронго. – Уверен, что и госпожа Манчини, случайно попавшая под мотоцикл, тоже не имеет никакого отношения к утечкам информации из вашего клуба.

– Тогда остаются четверо или пятеро, если хотите считать со мной. Пятеро руководителей нашего клуба, один из которых начал собственную игру.

– Раньше вы говорили, что подозреваете кого-то из семерки, присутствовавшей на заседании клуба. И я добросовестно пытался проверить всех, пока не понял, что все семеро связаны неким молчаливым соглашением, а вам необходимо было узнать реакцию ваших оппонентов на мое расследование.

– Будьте осторожны, – повторил Политик. – Большие тайны – всегда большие неприятности. И большая кровь. До свидания, господин эксперт.

Он не поднялся, чтобы попрощаться с гостем. Во-первых, ему было сложно подниматься из кресла, а во-вторых, ему не совсем понравился их разговор. Он уже давно отвык, чтобы с ним не соглашались и так аргументированно возражали. И хотя он действительно был очень умным человеком, подобная позиция эксперта только вывела его из себя.

 

Интерлюдия

За последние сутки Сара позвонила шесть раз. Все это время телефон Стивенса был включен, и Нельсон с удовлетворением отмечал, как волнуется эта особа, не получая нужных новостей от своего агента. Вечером он показал телефон Джалалу:

– Это аппарат Стивенса, тот не мог взять с собой телефон в больницу, и я выдал ему новый, чтобы он мог с нами связываться. Но на его старый номер все время звонит его девушка. Я думаю, что тебе нужно ей ответить, чтобы она не волновалась.

– Правильно, – кивнул Джалал, – вы добрый человек, господин Нельсон.

– Когда она снова позвонит, скажи ей, что Стивенс сейчас спит. Ему сделали укол, наложили перевязку, и он сейчас спит. Врачи просили его не беспокоить, но сказали, что ничего серьезного нет. Она попросит тебя дать адрес дома, где мы находимся. Дашь ей вот этот, – Нельсон протянул заранее подготовленный листок с адресом, – пусть ждет на скамейке через час. Кто-то из нас подойдет к ней и приведет ее прямо к Стивенсу. Ты все понял?

– Она придет к нам? – удивился Джалал.

– Нет, конечно. Она поедет в больницу к своему другу, – пояснил Нельсон. – Зачем ей приезжать сюда? Это место рядом с больницей, где находится Стивенс. Ей ведь мы неинтересны, она хочет видеть своего друга.

– Правильно, – кивнул Джалал с воодушевлением, – я все сделаю. Не беспокойтесь.

Сара позвонила через сорок минут, и Джалал, выждав некоторое время, ответил. Он сообщил ей, что Уэйн сейчас спит и у него все в порядке. Женщина потребовала назвать место, где они находятся, и тогда Джалал зачитал по бумаге адрес, куда она должна приехать. Сара сразу попрощалась и отключилась. Нельсон удовлетворенно подумал, что Джалал все сделал правильно. Он заранее выбрал место в небольшом сквере, где оставил телефон прямо на скамейке. И в назначенное время увидел, как подъехал небольшой мини-автобус, и из него вышла Сара. Рядом с ней находились сразу трое телохранителей, которые рассыпались по сторонам, обеспечивая безопасность женщины. Нельсон наблюдал за ними со второго этажа здания, выходившего окнами прямо на сквер. В руках у него была винтовка с оптическим прицелом. Оружие он получил только сегодня, ведь его поставщики по всему миру знали, как щедро он платит тем, кто не подводит его в нужный момент. А найти необходимое оружие в цивилизованной стране совсем несложно, слишком много неучтенного оружия имеется в каждом крупном городе, в каждой большой стране.

Сара была в узкой темной юбке, в сапогах и в легкой красно-черной куртке, надетой на рубашку. По вечерам уже становилось прохладно. Не глядя по сторонам, она подошла к скамейке и уселась, закинув ногу на ногу. Достала сигареты, закурила. И в этот момент где-то рядом прозвучал телефонный звонок. Она недоуменно посмотрела по сторонам. Телефон продолжал звонить где-то рядом с ней. Женщина выбросила сигарету, посмотрела на скамейку, провела рукой и обнаружила прикрепленный скотчем аппарат, который был оставлен с внутренней стороны лавки. Телефон продолжал упрямо – звонить.

– Я вас слушаю, – сказала она, взяв трубку.

– Здравствуйте, Сара, – начал Нельсон и прицелился в женщину, представлявшую идеальную мишень.

– Кто это говорит? – быстро спросила она.

– Вы знаете, кто это говорит, – ответил Нельсон, – вы же много раз слышали мой голос.

– Что вам нужно? Где находится Стивенс? Я пришла к нему.

– Не лгите, – ласково посоветовал Нельсон, – его вы не любите. Это встреча по необходимости. Настоящая любовь у вас ко мне. Я – ваш главный объект страсти. Разве не так?

– Не говорите чепухи! – возмутилась Сара. – Передайте трубку Стивенсу.

– Я не могу этого сделать, потому что со вчерашнего дня он беседует с ангелами. Я думал, вы сработаете более профессионально. Нужно было подготовиться и к такому развитию. Вы ведь знали, с кем имеете дело.

– Вы его убили? – поняла женщина. Она посмотрела по сторонам, словно решив позвать на помощь.

– Не дергайтесь, – посоветовал Нельсон, – и никуда не бегите. Я смотрю на вас через оптический прицел. Одно неверное движение, и я стреляю. Что касается несчастного Уэйна, его убил не я, а вы, когда послали обратно в «Долфин-сквер» узнать номер машины, на которой эксперт и его друзья вывезут труп бедняги Уиллера.

– Что вы хотите? – спросила Сара. – Что вам нужно?

– Только один вопрос. На кого вы работаете?

– Почему вы уверены, что я должна отвечать на ваш вопрос?

– Можете не отвечать. Тогда умрете с чистой совестью.

– Подождите, – всполошилась женщина, – мы играем на этой стороне. Я представляю вашего основного «заказчика». Мы просто решили немного подстраховаться, ведь это дело тянется уже достаточно долго.

– Решили мне помочь, – понял Нельсон. – Похвальное стремление. Только я не совсем понимаю, почему такое недоверие? Что произошло?

– Вас могли перекупить, – пояснила Сара. – Мы имеем дело с очень богатой организацией, для которой любые деньги не являются проблемой. Они и без того смогли узнать о нашем «заказе». Хотя мы так и не установили – каким образом. Но они узнали и предупредили ваш «объект». Поэтому у вас появились такие трудности.

– Скорее у вас, – возразил Нельсон. – Я все равно сделаю свою работу, а вы мне только мешаете. Кто обычно выходит со мной на связь? Назовите имя, чтобы я вам поверил.

– Мсье Думенек, – сразу ответила женщина. – Теперь убедились, что я играю на вашей стороне?

– Безусловно, – согласился Нельсон, нажимая на спусковой крючок.

Женщина выпустила телефон из рук и начала сползать на асфальт. Со всех сторон к ней бросились охранники, обеспечивающие ее безопасность.

– Дилетанты, – поморщился Нельсон, убирая винтовку.

Он поднялся наверх и вышел на чердак. Здесь спокойно спрятал винтовку в чехол и оставил ее под грудой строительного мусора. Затем прошел дальше и спустился по аварийной лестнице в соседний двор. Спрыгнул на землю и, перебежав через двор, вышел с другой стороны. У него было хорошее настроение. Зачем ему сразу два связных, если есть мсье Думенек? Одного вполне достаточно. Не говоря уже о том, что даже при этом кто-то сумел узнать о существовании Нельсона и сделанном ему «заказе». Поэтому Сара была лишним и ненужным элементом в его схеме. Который он сегодня ликвидировал навсегда.

 

В полдень следующего дня они были уже в Риме. Оружие пришлось привычно оставить в ячейке камеры хранения и прилететь налегке, чтобы попытаться попасть на прием к руководителю национального банка Италии Орацио Локателли. Оба понимали: если в Германии у них был шанс прорваться к президенту национального банка, учитывая дисциплинированность и пунктуальность немцев, то шансов оказаться в кабинете Локателли у них нет никаких. Каждый сотрудник итальянского банка, от привратника на улице до первого вице-президента, будет считать, что именно он сможет решить всех их проблемы и ни при каких обстоятельствах не пропустит их к вышестоящему начальству. Именно поэтому Дронго пришлось вчера позвонить Лоусону.

– Я прилетел в Лондон, – коротко сообщил он, – и нам нужно срочно увидеться.

– Опять проблемы? – удивился Лоусон. – Хотя хорошо, что ты вернулся. Нас всех проверили на этом детекторе. И, конечно, выяснилось, что никто из нас никогда не был предателем. Что и требовалось доказать. Ты меня понимаешь?

– Когда мы сможем увидеться?

– Сегодня вечером, – предложил Лоусон. – Давай в каком-нибудь кафе или ресторане.

– Я знаю неплохой французский ресторан, – вспомнил Дронго, – полагаю, будет правильно, если мы встретимся там, – и назвал адрес полуподвального помещения, в котором действительно был хороший ресторан французской – кухни.

Вечером они там встретились, и после крепкого рукопожатия Дронго пригласил профессора за столик обсудить их проблемы. Заказав себе еду и выбрав вино, начали беседу.

– Почему ты вернулся? – сразу спросил Лоусон. – Только не говори, что ты приехал туристом. Кто тебя вызвал?

– Член Совета вашего клуба, – честно ответил Дронго.

– Кто именно? Джордж?

– Нет. Другой политик. Он прилетел из Америки. Бывший Государственный секретарь.

– Прилетел и вызвал, – вздохнул Лоусон. – Возможно, он не совсем доверяет Джорджу. Все-таки до сих пор неизвестно, кто сдает информацию. О чем он тебя попросил?

– Продолжить расследование и найти возможного предателя.

– Тогда предатель – кто-то из членов Совета, – мрачно произнес Лоусон, – а тебя не подпустят к ним даже на пушечный выстрел. Два легендарных американских политика, престарелых настолько, что напоминают живых Мафусаилов, ее королевское величество и его высокопревосходительство, бывший премьер-министр европейской страны. Тебе не разрешат даже разговаривать в их присуствии, а тем более обвинить кого-то из них.

– И еще Джордж, который непосредственно руководил нашим расследованием, – напомнил Дронго.

– Этот пытается сохранить влияние клуба изо всех сил, можно скорее подозревать кого-то из нас, чем его, – заметил Лоусон. – Для него членство в Совете клуба – самая большая награда в жизни. И самые большие возможности. Вспомни, как они потушили скандал в Мексиканском заливе, когда там вылилась нефть. Даже президент Обама выступил на стороне этой британской компании против собственного народа. Иногда бывают и такие удивительные метаморфозы. Если бы Джордж не был главой этой компании и одновременно одним из руководителей Бильдербергского клуба, их компании пришлось бы платить многомиллиардные штрафы, и, возможно, она бы просто разорилась.

– Ты делаешь мою задачу просто невыполнимой, – улыбнулся Дронго, – но мне все равно необходимо найти этого человека.

– А семерка, которую ты проверял?

– Они все так или иначе связаны с масонскими ложами, – пояснил Дронго. – Поэтому и убрали двух банкиров, которых я предложил проверить. Кто-то посчитал, что это самое слабое звено среди остальных. В общем, посчитал правильно, как я и предполагал.

– Значит, тебе нарочно дали этот список?

– Они знали заранее, что все указанные там лица не только сотрудничают с Бильдербергским клубом, но и являются членами масонской ложи. Рано или поздно эти две тайные организации должны были вступить в схватку за свое истинное влияние. В клубе оказалось слишком много стариков, и тогда ложа решила нанести удар, начав собственную финансовую игру. Все началось еще два года назад, когда руководитель МВФ и сын известного масона из ложи «Великий Восток Франции» Доменик Стросс-Кан выступил со своей концептуальной речью о вреде всеобщей глобализации и решения проблем вашингтонским пулом. Он потребовал большей независимости для европейских стран. Свою речь он произнес в апреле одиннадцатого года. А в мае его арестовали и обвинили в изнасиловании горничной. Не отпускали под залог, пока он не подал в отставку, и только затем вынесли решение о его возможном выходе на свободу под крупный денежный залог. Это была показательная порка, которую устроил Бильдербергский клуб строптивому финансисту, навсегда похоронив его политическое будущее.

Из президентской гонки во Франции выбыл самый реальный кандидат на этот пост в Елисейском дворце. Разумеется, в ложе не понравилась такая демонстрация силы. На последнем заседании клуба в отеле «Гроув» присутствовало сразу семеро людей, так или иначе связанных с масонами. Когда мне поручили их проверку, стало понятно, что в клубе знают об этих людях. А после того как я попросил более тщательно проверить двоих новичков из этого списка, их показательно и жестоко убили. Это был такой адекватный ответ на снятие Стросс-Кана с президентской гонки. Ведь формально оба банкира были не только членами масонской ложи, но и входили в число приглашенных гостей Бильдербергского клуба. Так что их почти ритуальные убийства стали очередным вызовом.

В ложе не понравилась и моя кандидатура, поэтому был нанят Нельсон со своей бандой профессиональных убийц, которые начали искать меня по всему миру. Вчера я был во Франкфурте, встречался с главой немецкого банка герром Штельмахером. Мне удалось его разговорить, и я узнал, что магистром ложи является Локателли. Понятно, что он не Великий магистр и не может отдавать приказы. Но он занимает определенное место в этой иерархии должностей, и поэтому мне нужно срочно с ним встретиться. У меня к тебе просьба. Надо передать Локателли, что я собираюсь завтра днем побывать у него на приеме.

– Передам, – кивнул Лоусон, – но не могу гарантировать, что он тебя обязательно примет.

– Если будет сообщение из вашего клуба, то обязательно примет, – убедительно произнес Дронго, – моя беседа с ним уже не терпит отлагательств. Я могу сказать тебе даже больше. – Он посмотрел по сторонам и наклонился к Лоусону: – В ближайшие несколько дней произойдут очень важные события. Убийство двух банкиров ваш клуб не оставит без должного наказания. Это будет вторая показательная порка.

– Подожди, – прервал его Лоусон, – но если оба банкира были членами масонской ложи, то почему их убрали?

– Там, видимо, была общая договоренность о совместных действиях, – пояснил Дронго, – а эти двое были новичками. Мартинес и Гальярдо не присутствовали на предпоследнем заседании клуба. Один был в больнице, после аварии, другой не был приглашен. А уже в этом году оба участвовали в заседании клуба. И, очевидно, решили несколько проигнорировать указания своей ложи. Я специально несколько дней подряд просматривал финансовые отчеты этих банков. Они явно манкировали распоряжением своей ложи, решив не осложнять отношений ни с клубом, ни с ложей. И поплатились за эту двойную игру. Теперь понимаешь, как все сложно запуталось?

– Кто будет следующий?

– Этого я не знаю. Но теперь ответный ход за Бильдербергским клубом. И нам остается только сидеть у телевизора и ждать новостей. Полагаю, что в этот раз сексуального скандала не будет. Дважды повторять один и тот же трюк в течение одного спектакля даже среди иллюзионистов считается неприличным. Значит, на этот раз придумают что-нибудь другое.

– Я постараюсь выйти на Локателли, – произнес Лоусон, – но не могу тебе ничего обещать заранее. Он достаточно капризный и самоуверенный человек. С ним будет сложно договориться.

– Мне нужно с ним увидеться, и как можно быстрее. Я могу вылететь чуть позже, часов в одиннадцать, чтобы прибыть туда примерно в половине второго, за счет разницы во времени. А ты успеешь найти в первой половине дня Локателли и обо всем договориться.

– Подумаю, – вздохнул Лоусон. – У тебя есть оружие?

– Не беспокойся. Меня охраняют.

– Нужно было вызвать сюда твоего друга Эдгара Вейдеманиса. Это сейчас единственный человек, которому ты можешь доверять. Я слышал, что много лет назад ты спас ему жизнь.

– Мы с ним друзья, – просто ответил – Дронго.

– Именно поэтому тебе нужно было привезти его, – негромко проговорил Лоусон, – тогда я был бы гораздо спокойнее.

– Он сидит у тебя за спиной, – улыбнулся Дронго, – только сразу не поворачивайся.

Лоусон кивнул, взял бокал вина, отпил, поставил бокал на столик и, повернувшись, увидел Вейдеманиса, действительно сидящего у него за спиной.

– Это правильно, – одобрил он, – я прямо с утра начну звонить в Рим и попрошу подключить наших сотрудников клуба. Думаю, Локателли захочет с тобой переговорить.

– Только одна большая просьба. Об этом не должен знать Джордж, – предупредил Дронго, – и вообще никто из членов Совета клуба. У меня конфиденциальное поручение от Политика, которого ты знаешь. Иначе я просто не смогу проверить, кто именно примкнул к этой семерке и начал работать на масонскую ложу. Мне нужна именно твоя помощь.

– Я это понял, – вздохнул Лоусон, – у тебя опять почти невыполнимая задача. Постараюсь позвонить ему сам.

– Тогда договорились. За тебя, – поднял бокал Дронго.

– За твою долгую жизнь, – грустно пожелал Лоусон, словно сомневаясь в этих словах.

…На следующий день самолет приземлился в римском аэропорту Фьюмичино имени Леонардо да Винчи, и оба напарника отправились в центр города на встречу с главой национального банка Италии Орацио Локателли. Национальный банк занимал вытянутый трехэтажный дворец, именуемый Палаццо Кох. Они появились в банке в третьем часу, и им сообщили, что нужно приехать к четырем часам, после сиесты. Им пришлось выбрать небольшой ресторан рядом с банком, где они и расположились за столиком. Вейдеманис попросил принести ему холодного пива, Дронго предпочел бокал холодного белого вина. Он набрал номер Лоусона.

– Я уже передал твою просьбу его старшему помощнику, – сообщил Лоусон, – сказал, что это исключительно важно. Он пообещал помочь. Не знаю, сумеет или нет, но пообещал. Надеюсь, что он не станет перезванивать нам и узнавать, кто и почему просил об этой встрече.

– Спасибо. Как зовут этого помощника?

– Николо Кармесси. Я дал ему твое имя и фамилию. Сказал, что тебя обычно называют Дронго. Он удивился, но записал. Очень пунктуальный и исполнительный итальянец, что совсем не похоже на итальянцев.

– Не нужно наговаривать на этот прекрасный солнечный народ, – недовольно проворчал Дронго.

– Извини. Я забыл, что у тебя супруга итальянка, – рассмеялся Лоусон.

Дронго нахмурился. Он не разговаривал с Джил уже несколько дней. Попросив телефон у Эдгара, набрал ее номер:

– Добрый день.

– Надеюсь, что добрый, – произнесла она. – Ты не звонил мне целых два дня. Тебе не кажется, что так нельзя? Можно было хотя бы раз в день отзваниваться.

Он подумал, что не стоит ей рассказывать о том, что произошло за эти два дня. Его пытались убить несколько раз, и он тоже стрелял и даже убил человека. Хотя Уиллера нельзя называть человеком в полном смысле этого слова. Он был жестоким и мстительным убийцей. Но все равно неприятно. Интересно, что бы она сказала, узнай, что он стрелял в живого человека, пусть даже защищая свою жизнь, пусть даже в такого законченного подлеца.

– У меня были очень важные дела, – признался Дронго, – но все равно я виноват. Ты абсолютно права. Я настоящая свинья.

– Не нужно так буквально, – рассмеялась Джил. – Как у тебя дела? Все в порядке? Где ты сейчас находишься? В какой точке земного шара.

– В Риме, – неожиданно даже для самого себя ответил эксперт.

– И ты не хочешь нас увидеть? – спросила она дрогнувшим голосом. Она с детьми жила на вилле своего отца недалеко от Рима. Это был самый большой секрет эксперта Дронго, о котором он никогда и никому не рассказывал.

– Хочу, – ответил он. – Если все будет нормально, сегодня приеду к вам.

– Мы будем тебя ждать.

– Спасибо, – пробормотал Дронго.

– Что случилось? – спросила Джил. – Ты никогда раньше не говорил, что летаешь иногда в Рим. А если прилетал по своим делам, то не считал нужным посвящать меня в эти тайны. С тобой что-то случилось?

– Да, – ответил Дронго, подумав, что есть пределы и его человеческим возможностям. – Я убил человека, застрелил его.

Джил молчала. Несколько секунд. Потом спросила:

– Почему? Почему ты его убил?

– Он пытался убить меня, но я выстрелил первым. – В этот день ему не хотелось лгать.

– И поэтому ты переживаешь? – заговорила она уже другим тоном. Женщины всегда более эмоциональны, но и более прагматичны. После обычной истерики они быстро успокаиваются. Поэтому им так сложно быть романтиками или искателями приключений. Это удел мужчин, способных сохранять в себе любознательность на протяжении долгого времени. Узнав, что он убил нападавшего, Джил сразу успокоилась. В конце концов, не произошло ничего страшного. Он поступил как нормальный мужчина, защищающий свою жизнь.

– Кто был этот человек – преступник, насильник или маньяк? – Она не сомневалась, что он не мог застрелить случайного человека. И тем более не виноватого в ужасных грехах.

– Профессиональный убийца.

– Значит, ты сделал правильно, избавив мир от такой гадины, – рассудительно произнесла Джил, – и не стоит из-за этого переживать. Ты меня слышишь? Приезжай к нам, мы будем тебя ждать. Только пообещай, что обязательно приедешь.

– Приеду, – сказал он.

На часах было уже четыре, они с Эдгаром снова прошли в банк, попросив о встрече со старшим помощником руководителя национального банка синьором Николо Кармесси. Дронго свободно говорил по-итальянски, его часто даже принимали за местного жителя.

Через несколько минут они сидели в большом кабинете синьора Кармесси. Он был раз в пять больше кабинета помощника руководителя национального банка Германии. У каждой страны свои традиции и свои приоритеты.

Кармесси оказался мужчиной лет сорока, с почти седой головой, благообразной улыбкой, демонстрирующей все его отбеленные зубы. Он был одет в серый костюм в крупную полоску. Розовый галстук и нагрудный платок такого же цвета, торчавший из кармана, дополняли этот портрет.

– Мне звонил профессор Лоусон, – любезно сообщил Кармесси, – и просил вас принять. Кажется, вас называют синьором Дронго? Очень интересная кличка, я специально смотрел в энциклопедии. Но это не так важно. Дело в том, что у синьора Локателли есть определенные проблемы семейного плана, которые он сейчас решает. И поэтому сегодня он никак не сможет вас принять.

– Какие проблемы? – поинтересовался Дронго.

– Это не имеет отношения к нашему банку, – доверительно произнес Кармесси. – Две его дочери учатся в Швейцарии и иногда требуют к себе несколько большего внимания своего отца. У них такой возраст – одной четырнадцать, другой двенадцать лет. И, конечно, любящий отец не может не заниматься их проблемами.

– Когда он будет на месте?

– Завтра, – пообещал Кармесси, – завтра он обязательно вас примет.

– Я не могу ждать, – возразил Дронго, – у меня дело, не терпящее отлагательств. Передайте ему, что я приехал по поручению Бильдербергского клуба.

– Это нам хорошо известно, – улыбнулся Кармесси, – и мы очень уважаем ваш клуб и его членов. Но сегодня синьор Локателли занят и никак не сможет…

Он не договорил. В коридоре раздался какой-то крик. Потом еще один.

– Извините, – поднялся Кармесси и выбежал из кабинета.

Оба напарника тоже вышли. В просторной приемной плакали две женщины. Постепенно в коридоре стали появляться другие сотрудники банка. Дронго растолкал людей и, пройдя через приемную, вошел в роскошно обставленный кабинет руководителя национального банка. Это был скорее небольшой зал, чем кабинет. Тяжелая мебель из красного дерева, натуральная кожа на диване, креслах и стульях, золоченые фолианты в шкафах, подлинники итальянских мастеров на стенах. И среди этого великолепия на крюке от старой картины висел сам Орацио Локателли. Перед тем как повеситься, он снял картину, бережно поставив ее в угол. Очевидно, он повесился несколько минут назад, когда секретарь, вошедшая в его кабинет, увидела это страшное зрелище.

 

Интерлюдия

Он никогда не позволял себе приходить на встречу, назначенную ему другой стороной. В этом случае легко попасться в ловушку или позволить кому-то из своих просто подставить его, выдав местной полиции или судейским чиновникам. Поэтому о следующей встрече с Думенеком он договорился заранее, обговорив, что это будет Брюссель, куда он приехал на поезде «Евростар», чтобы улететь потом обратно в Лондон.

Нельсон сидел в машине, ожидая, когда появится Думенек. В одной из других машин, находившихся недалеко от них, уже сидели Веласкес, срочно вызванный в помощь поредевшей группе Нельсона, и Эсмеральда, которая должна была заменить погибшего Уиллера. У нее были рыжие волосы, бросающиеся в глаза, поэтому на такие задания она обычно надевала парик брюнетки. Нельсон терпеливо ждал, когда появится его связной. Наконец тот появился, выйдя из автобуса. У него было неброское лицо рядового гражданина, серый пиджак, черные брюки, белая рубашка. Его можно было запомнить только по глубоко посаженным глазам. Он подошел к скамье, где сидела какая-то молодая пара, и, недовольно посмотрев на них, уселся рядом.

Нельсон достал телефон, приказав Эсмеральде пройти и сесть на скамейку между этой парочкой и приехавшим на встречу Думенеком. Она так и сделала, пройдя к скамье и усевшись между ними. Скамейка была совсем не такая большая, чтобы на ней могли разместиться сразу четверо людей. Поэтому молодожены поднялись и пошли в сторону станции метро, находившейся рядом с переходом. Нельсон проводил их долгим взглядом и сразу перезвонил Веласкесу, приказав ему посмотреть, куда именно уйдет эта парочка. Тот выскочил из машины, бросаясь к станции метро. Через минуту он доложил, что они уехали в электричке, и только тогда Нельсон вышел из автомобиля и направился к скамье. Эсмеральда отодвинулась на край скамьи, и он сел рядом с Думенеком.

– Как вы думаете, сегодня пойдет сильный дождь? – спросил он, обращаясь к своему связному. Нельсон требовал, чтобы они говорили друг другу при встрече пароли. Они знали друг друга много лет, но он понимал, что на встречу с ним может прийти загримированный под Думенека сотрудник полиции с записывающим микрофоном в кармане. Или, наоборот, на встречу с самим Думенеком мог прийти совсем другой человек вместо реального Нельсона. Поэтому пароль был обязательным условием их встречи.

– Я сегодня слушал сводку погоды, – недовольно ответил Думенек, и не думающий скрывать своего мрачного настроения, – передали, что обязательно будет дождь.

Он покосился на молодую женщину, сидевшую на скамейке. Она поднялась и пошла по направлению к машинам. Думенеку необязательно знать, что она тоже подстраховывала Нельсона.

– Как у вас дела? – осведомился Нельсон. – Как поживаете, мсье Думенек?

– Плохо, – дернулся тот. – Мало того что вы пока еще не выполнили нашего задания, вы умудрились застрелить и нашего человека, который должен был вам помогать. Что вы себе позволяете? Почему вы ее убили?

– Это был ваш человек, – удовлетворенно проговорил Нельсон. – Спасибо, вы меня успокоили. Эта стерва следила за мной, завербовав для этих целей моего помощника Стивенса. Я, конечно, терпел, но и моему терпению существуют пределы. Пока она просто шпионила за мной, я молчал. Но она вмешалась в нашу работу, посоветовав в ультимативной форме Стивенсу вернуться в отель, где его уже ждали. Несмотря на мое категорическое предупреждение, что делать этого не стоит. В результате Стивенса тяжело ранили, и он, умирая от потери крови, застрелился. Я не успел приехать и помочь ему. Согласитесь, что таким образом не помогают.

– Она пыталась вас страховать от неприятностей, – быстро ответил Думенек.

– Это она так считала. А я видел, что она только приносит мне неприятности. В общем, у меня был выбор: либо застрелить вас, либо убрать ее. Два связных – это очень много. Я выбрал вас, решив избавиться от нее. Мы все-таки столько лет работаем вместе. Или вы считаете, что я ошибся?

– Не нужно так говорить, – вздрогнул Думенек, – я помогаю вам зарабатывать большие деньги, а вы мне угрожаете.

– Нет, предупреждаю. Если неожиданно появится еще один «помощник», то в следующий раз я выберу его.

Думенек покачал головой. Он никому не признавался, что боялся этого холодного и расчетливого убийцу, каждый раз отправляясь на встречу, как на свое последнее свидание. В душе он презирал себя за подобный страх, но еще больше ненавидел самого Нельсона, который внушал его.

– Вы до сих пор не выполнили нашего «заказа», – напомнил Думенек, – мои клиенты проявляют обоснованное нетерпение.

– Что вы еще хотите? Я мотаюсь за ним по всему миру.

– Не нужно мотаться. Завтра мы дадим вам конкретный адрес дома в Лондоне, где он обязательно появится. Лучшей возможности просто не будет. Ждите его там и выполните наш «заказ». Никаких процентов за помощь мы с вас не возьмем, – на всякий случай добавил Думенек.

– С меня уже сняли ваши проценты, – разозлился Нельсон, – погибли двое моих людей. А я готовил их много лет. Теперь нужно искать других. Это очень накладно и опасно.

– Завтра он обязательно туда приедет, – повторил Думенек, называя адрес дома, где должен был оказаться эксперт.

– Почему вы так уверены? – спросил – Нельсон.

– Он там будет. Научитесь наконец доверять мне, господин Нельсон.

– Особенно после того, как я застрелил вашу стерву, – напомнил Нельсон, – я буду доверять всем, кто меня окружает. До свидания, Думенек. Если ваше сообщение окажется верным, я буду вам искренне благодарен. Признаюсь, что этот «заказ» несколько выбил меня из обычной колеи. Прощайте.

Он поднялся и пошел к своей машине. Эсмеральда и Веласкес следили за Думенеком с разных сторон. Тот еще немного посидел на скамейке, затем поднялся и медленно пошел к стоянке автобусов, находившейся неподалеку. Когда он поднялся в автобус, они прекратили за ним – следить.

Нельсон вылетел обратно в Лондон уже через полтора часа после этой встречи. Эсмеральде и Веласкесу он приказал срочно ехать в Англию, переправляясь на пароме. Завтра должен был наступить последний день. Он приехал в дом, где они остановились с Джалалом. Тот встретил его с мрачным, словно перекошенным лицом.

– Что случилось? – спросил Нельсон.

– Зубы болят, – пояснил Джалал, – хочу пойти к врачу. Завтра пойду.

– Завтра не пойдешь, – покачал головой Нельсон, – у нас завтра важная работа. Тебе придется потерпеть. А послезавтра можешь вставить себе золотые зубы. Все тридцать два золотых зуба. Кстати, почему у тебя болят зубы? Они всегда болели у Стивенса.

– Как он себя чувствует? – спросил Джалал.

Нельсон насторожился. Почему он спрашивает? Что-то подозревает? Или просто вспомнил о своем товарище?

– Нормально. Может, завтра навестим его в больнице, – ответил Нельсон.

– Хорошо, – кивнул Джалал и пошел к своему компьютеру.

Нужно будет подключиться и к его телефону, подумал Нельсон. Хотя эти азиаты всегда бывают по-собачьи преданны и верны. Но доверять все равно никому нельзя. Это Нельсон помнил всегда. Ночью он все-таки проверил оба телефона своего помощника и убедился, что никаких посторонних звонков не было. Утром он сообщил Джалалу, куда они должны ехать. Джалал должен был сесть за руль, а сам Нельсон разместиться на заднем сиденье с винтовкой. Если эксперт появится у этого дома, он не успеет сделать и трех шагов.

Веласкес и его спутница должны были блокировать другие машины на этой улице, не давая посторонним приблизиться к ним. Все было продумано заранее. Все, кроме одной детали, о которой Нельсон не имел права забывать. И самое невероятное было в том, что впервые в жизни его подвело самое главное собственное правило – никогда и никому не доверять. Именно это правило сыграло роковую роль с самим Нельсоном.