Наши машины врезались в ночную тьму, рассекая ее светом фар. Я ехала за Валерией и думала о том, что из-за розысков, в которые она меня втянула, вот уже второй день не могу попасть вовремя домой, и надеялась, что сегодня наконец-то все прояснится. Потом забеспокоилась, почему Валерия так долго не тормозит, или она боится останавливаться недалеко от дачи своей родственницы? Но наконец увидела, как ее автомобиль остановился, мигая фарами. Я припарковалась рядом, вышла из салона, уселась рядом с Лерой в ее машине и посмотрела на подругу.

Еще вчера утром я была о ней совсем другого мнения. Или мне это только казалось? На самом деле я всегда знала, что она довольно умелая, хитрая, пробивная женщина, в одиночку поднимающая двух мальчиков. Но то, что мне нравилось в ней раньше, сейчас разочаровывало меня все больше и больше. Валерия тоже испытующе смотрела на меня.

— Ну ты, подруга, и дура! — заявила она, качая головой. — Разве можно было рассказывать Маше об этой квартире? Ты совсем рехнулась? У женщины такое горе, а ты ей сообщаешь про квартиру ее мужа, где он принимал своих баб. Ты вообще в своем уме?

— Она спросила, чем я занималась, и мне пришлось рассказать. Иначе получалось, что я два дня моталась по городу для собственного удовольствия. Не забывай, что я ее адвокат. Я не имею права скрывать от нее такую информацию.

— Какую информацию? — закричала Валерия. — Ты ей жизнь сегодня сломала. До сих пор она хоть верила, что Вадим всегда ее любил и ценил. А теперь узнала, что у него была квартира для тайных свиданий и он скрывал ее от жены. Тебе самой было бы приятно узнать такую новость о твоем Викторе? Как бы ты отреагировала?

— У Виктора нет таких денег, — отрезала я. — И нашу новую квартиру он сам ремонтирует. Может, Вадим хотел сделать подарок своей супруге, ничего ей не сказав? Почему нужно думать обязательно плохо? Он оборудовал квартиру прекрасной мебелью, поставил технику, там очень неплохо.

— Ты еще туда и ходила? — ужаснулась Лера.

— Конечно, ходила. Можно сказать, что он готовил ей сюрприз.

— И поэтому два года ничего не говорил о квартире? — со злостью спросила Валерия.

Напрасно спросила. Я повернула голову и внимательно посмотрела на нее. А она вдруг поняла, что именно сказала. И, не выдержав моего взгляда, отвернулась.

— Вот, вот, — произнесла я удовлетворенным тоном, — а теперь, моя лучшая подруга, постарайся вразумительно мне объяснить, откуда тебе известно, что эта квартира была куплена два года назад? Или об этом тебе сказал сам Вадим?

— Ну ладно, хватит, — попросила Валерия, глядя в ночную тьму.

— И тем не менее ты не ответила на мой вопрос.

— И не буду отвечать. Не нужно было тебе ничего об этом говорить. Твой договор подписали, и тебе нужно только собирать информацию. А ты вместо этого начала заводить несчастную Машу. И с Николаем непонятно где вы были. Ты что, с ним коньяк пила? Совсем чокнулась на старости лет? Или это ты из-за своих месячных с ума сходишь?

— Напрасно ты так дергаешься. — Мне стало смешно от того, как ловко она избегала главной темы нашего разговора. — А с Николаем у меня состоялся очень интересный разговор. И со всеми другими, кто окружал Вадима Стрекавина. Сегодня я узнала много нового и любопытного. В том числе и о тебе, Валерия.

— Обо мне? — Она скептически улыбнулась. — И что же ты такого узнала?

— А ты не догадываешься?

— Нет. И нечего говорить загадками. С тобой заключили договор, чтобы ты помогала Маше, а не выведывала разные гадости обо мне.

— Почему гадости? Как раз наоборот. Выяснилось, что ты умная и пробивная женщина, о чем я всегда догадывалась.

— Еще похвали меня! — недовольно буркнула Лера. — Лучше скажи, на что ты намекаешь?

— Это не намеки. Это факты, Лера. Оказывается, ты часто бывала в офисе твоего родственника…

— Да, бывала и никогда этого не скрывала. Они строят дома, а мы их продаем. Что в этом странного?

— Продаешь ты обычно старые квартиры, а не новые. Но в офис к Вадиму ты приезжала регулярно, очевидно, получая какие-то комиссионные? Было такое?

— Какая разница? Ты еще мои деньги считать будешь?

— Не буду. Только память у тебя всегда была хорошей. Очень хорошей, Лера. А тут ты почему-то забыла рассказать своей троюродной сестре о квартире, которую ее муж купил, пользуясь твоими услугами.

Валерия легла на руль, обхватив его руками. Долго молчала.

— Это Берта тебе все рассказала, — наконец выдавила она.

Мимо нас мчались автомобили, разрезая ночную мглу светом фар.

— Какая разница? Ты действительно помогла купить эту квартиру и ты уже давно знала, что у Вадима Стрекавина было свое жилье на Чистых прудах. Знала или нет?

— Не твое дело.

— Грубо и глупо. Так знала или нет?

— Ну, знала, знала. И что из этого? Тебе известно, чем я занимаюсь? Продаю квартиры. Старые квартиры, которые перепланируются и в которых делают европейский ремонт, чтобы поднять их стоимость. Думаешь, большое удовольствие с этим дерьмом возиться? Бегать по старым занюханным квартирам, уговаривать жильцов, особенно в коммуналках, куда-нибудь съехать? Но это моя работа.

— Правильно. И поэтому ты так часто приезжала к Вадиму и помогла ему купить эту квартиру.

— Помогла. Правильно, помогла. Ну и что такого криминального я сделала?

— Скрыла от своей родственницы сам факт покупки квартиры.

Валерия взорвалась:

— Моралистка чертова! Я сделала свое дело и купила ему хорошую квартиру. Между прочим, расселила две семьи. И он заплатил в два раза меньше рыночной стоимости. Должна я была помочь родственнику или нет? А говорить Маше я не обязана, ее муж покупал квартиру на свои собственные деньги. Мы вообще никому не рассказываем о наших сделках.

— Даже родственникам?

— Даже им.

— И поэтому ты молчала.

— Понимай как хочешь, но это было не мое дело. — Она откинулась на спинку кресла. — Может, он собирался вообще кому-то ее подарить.

— Ты знала, что у него есть любовница?

— Какая любовница? У него девочки были. По вызову приезжали. За сто долларов. Разве можно к ним ревновать? Обычные глупые путаны. А мужику просто расслабиться хотелось.

— У него была постоянная любовница, — напомнила я ей, — и ты об этом знала.

— Я ничего не знала и знать не хочу. Не вмешивай меня в его амурные дела.

— Не кричи, — потребовала я, — нас могут услышать. И давай еще немного о тебе поговорим.

— Не надоело? Тебе домой пора.

— Нет, не надоело. — Упрямства у меня хватит на десятерых, недаром по гороскопу я скорпион. — Вчера ты повезла домой Николая и забрала его телефон. Помнишь?

— Может, и забрала. Что из этого?

— Ты два раза звонила Артуру на его мобильный. И это зафиксировано в его памяти. Учти, уже завтра тебя вызовут в прокуратуру. Ты звонила ему два раза с телефона Николая. И он перезвонил тебе один раз.

— Может быть. Разговаривали. Я сейчас точно не помню. При чем тут мои разговоры?

— Три раза за ночь, — жестко напомнила я ей, — и еще учти, что ты в это время была за рулем, но считала, что нужно ему срочно позвонить. Ты была единственная, кто знал о возможной встрече Артура со мной. И ты была единственная, кто с ним трижды разговаривал вчера ночью. Три раза, Валерия, пока Николаю делали укол. А потом ты должна была поехать домой, к мальчикам. И теперь я не знаю, что мне думать. Ты знала про квартиру, через тебя проходило ее оформление. Вчера ночью кто-то застрелил Артура и похитил ключи от квартиры. Единственный человек в окружении Маши, кто может оформить все документы на квартиру, это ты. Что я должна думать, Валерия? И вспомни, что Артура убили, возможно, из его же пистолета с глушителем.

Валерия покачала головой. Тяжело вздохнула.

— Значит, ты так обо мне думаешь? — тихо спросила она. — Считаешь меня такой законченной стервой? Выходит, сначала я помогла мужу моей родственницы купить квартиру, скрыв ото всех этот факт, а затем похитила его и убила телохранителя, чтобы забрать себе ключи. Ну, подружка, ты молодец! Просто аналитик.

— Не шути. Кроме тебя, никто не мог знать, что мы с ним ночью встретимся на Чистых прудах. Ты знала об этой квартире и могла узнать о нашей встрече.

— А если поменяем все местами? — предположила она. — Что, если это ты знала о квартире и ты назначила ему встречу, где его убили. Ты ведь сказала, что уже была в квартире. Может, тебя туда не прокурор привел, а сам Артур? Может, вы с ним давно были знакомы?

— Какую чушь ты несешь! Вчера ты меня сама пригласила. И я никогда в жизни не видела Артура, ни разу не разговаривала с ним.

— Вот видишь! Теперь ты начала оправдываться. Легче всего обвинить человека. Думаешь, что я из-за этой квартиры могла решиться сразу на два убийства? Неужели ты могла обо мне так подумать? — Лера повысила голос.

— Не кричи, — машинально попросила я ее.

— Как это не кричи? — заорала она. — Ты меня в убийстве обвиняешь, считаешь обманщицей, аферисткой, а мне не кричать? Убирайся из моей машины! Вон отсюда! Поезжай и расскажи Маше, что я знала про квартиру, пусть она тоже с тобой порадуется. Скажи, что я целых три раза с Артуром говорила. Давай, давай, не задерживайся! — Она уперлась в меня руками, открыла дверцу и вытолкнула из машины.

Я вывалилась на землю. Послышался звук упавших ключей. Валерия захлопнула дверцу, и ее «Ауди» отъехала от меня с противным звуком.

Я поднялась на ноги. Нужно было мне предвидеть такую эмоциональную вспышку. Плохой из меня адвокат. Вообще не буду больше ничем заниматься. Поеду домой и лягу спать. Выброшу этот контракт, зачем он мне нужен? Я наклонилась и начала искать свои ключи. Довольно долго их искала. Наконец нашла и с трудом поднялась. Болела поясница. И конечно, я почувствовала дикое давление на мочевой пузырь. Напрасно я столько выпила воды. Я посмотрела в сторону кустарника. Нужно туда зайти и облегчиться. Иначе не дотяну до города. Ну зачем я выпила столько воды?

Зайдя в кусты, я сняла брюки и присела так, чтобы меня не было видно с дороги. Внезапно меня разобрал смех. Как смешно я выгляжу! Наша глупая интеллигентность иногда нам очень вредит. Нужно было зайти в туалет еще в ресторане или на даче. И там же поменять прокладку. Вот вы сейчас читаете и морщитесь, думая о том, как это я могу рассказывать о таких вещах. А ведь это нормальная гигиена. Но наше ханжеское отношение к таким вопросам хорошо известно. Мне пришлось вернуться к моей машине, залезть в кабину, потушить свет и поменять прокладку. Еще пожалела, что не взяла с собой побольше тампонов, но подумала, ничего, скоро я буду в городе. Покончив с этим делом, вышла из машины, чтобы обойти ее и сесть за руль. И в этот момент услышала за спиной приглушенный смех. Я резко обернулась. При свете проходящих машин увидела двух парней. Они стояли и внимательно смотрели на меня, словно разглядывая картинку. Честное слово, у меня сильнее заколотилось сердце, я испугалась. Здорово испугалась, хотя мальчишки были примерно в возрасте Саши, может быть, чуть старше.

— Ну что, тетя, — спросил один из них, — скучно одной? Поразвлечься хочешь?

— Что? — Мой испуг в ту же секунду прошел, и я почувствовала, как меня начало колотить от злости. Только этого не хватало, чтобы меня изнасиловали дебилы в подростковом возрасте!

— Шагай, тетя, — заявил другой, — здесь не очень грязно. Можем обслужить даже бесплатно.

— Неужели? — Мне было страшно и смешно одновременно. И еще я очень пожалела, что у меня нет под рукою ничего тяжелого, чтобы хорошенько проучить этих молокососов. Прикинув, поняла, что добежать до руля я не успею, они меня перехватят по дороге. А рисковать нельзя. С двумя парнями могу и не справиться.

— Значит, вы у нас благородные рыцари? — Я лихорадочно соображала, что можно сделать. Сесть за руль не успею, для этого нужно обежать машину. Выбежать на дорогу? Тоже не вариант. Меня может сбить какая-нибудь машина, уже не говоря о том, что она и не остановится так поздно ночью, чтобы подобрать неизвестную женщину. Что делать? Кричать? Глупо. Сопротивляться? Невозможно. Я правильно рассчитала свои силы — эти двое молодых ублюдков были явно сильнее. Но сдаваться тоже нельзя. Они же не знают, что напали не на молодую девочку, которая будет просить о пощаде. Никогда не сдавайтесь! Нет безвыходных ситуаций, если вы верите в свои силы. И я поняла, что нужно сделать.

Один из парней обошел машину и встал рядом с дверцей водителя, блокируя мне отступление. Нужно было видеть его гадкую улыбку! Другой встал напротив меня.

— Пошли, тетя, — гадко улыбнулся он, — больно не будет.

Вот теперь время. Они не были готовы к тому, что я собиралась сделать. Я не убежала, не закричала, не просила о пощаде. Я положила руку на капот и неожиданно залезла на свою машину. Быстро и ловко. Можете себе представить, как они удивились? А затем изо всех сил вдарила по ветровому стеклу своего автомобиля каблуком. Изо всех сил. Стекло треснуло.

— Вот видите! — закричала я этим ребятам. — Давайте сюда, доломаем и все остальное.

— Психованная, — недоуменно проговорил один из этих мерзавцев.

— Давайте! — заорала я еще сильнее от бешенства и злости. — Лезьте сюда! — И ударила каблуком еще раз. Стекло разломилось на части. И тут я услышала, как затормозила одна из проезжающих мимо машин.

— Чокнутая! — крикнул парень, стоящий слева. Я тут же повернулась к нему и въехала ногой в его лицо. Изо всех сил. Честное слово, в этот момент я начала немного понимать мужчин. Радость от упоения дракой. Радость в бою.

Этот тип упал на землю, я повернулась к другому, но тот уже испуганно побежал. Рядом с моей машиной остановилось уже несколько автомобилей. Только представьте это необычное зрелище. Женщина «бальзаковского возраста», как полоумная, разбивает собственную машину, прыгая на капоте. Представили? Еще через несколько минут появилась машина милиции. Упавший на дорогу несчастный молодой дебил имел жалкий вид. Я ударила его так сильно, что, кажется, сломала ему нос. Я понимала, что теперь мне придется ехать в местную милицию и все объяснять. Конечно, ужасно некстати. Но поехать пришлось. По дороге я узнала, что довольно сильно разбила свою машину. Ее отбуксировали к посту ГАИ — или как там сейчас называется наша автоинспекция? Но я решила, что семья Стрекавиных просто обязана будет оплатить ремонт моего автомобиля. Страховая компания, ясное дело, не даст ни копейки. Нигде не написано, что можно возмещать вред, причиненный транспортному средству самим хозяином. Но у меня не было другого выхода.

В милиции я быстро написала заявление и с удовольствием узнала, что обоих оболтусов здесь хорошо знали. И хотя второй сбежал, милиционеры были уверены, что уже завтра его найдут.

— Вы думаете, они хотели вас изнасиловать? — спросил меня молодой лейтенант. — Им же по шестнадцать лет, они совсем еще дети. Может, они просто хотели вас напугать?

— Нет, — я знала, что нельзя отступать, — вы меня не путайте. Они хотели меня изнасиловать, и я собираюсь подать официальное заявление.

— Ну, пишите, — вздохнул лейтенант, — если бы это было мелкое хулиганство, то они получили бы по десять суток, а за преступление, в котором вы их обвиняете, оба получат… Вы представляете, что ломаете им жизнь? У обоих уже есть условный срок. Теперь накрутят на всю катушку.

— Жизнь им уже сломали их родители, которые не занимались воспитанием сыновей, — отозвалась я, с трудом сдерживая возмущение. — И не нужно быть с ними добрыми. Если сейчас их не остановить, завтра они станут еще хуже. Намного хуже, лейтенант. И вы не сможете сидеть так спокойно, пока где-то будет гулять ваша сестра или жена.

Нужно было видеть его лицо, но меня его выражение не тронуло. Домой я попала в четвертом часу утра. Мне действительно не было дела до лица того лейтенанта, тем более что лицо моего мужа, когда я приехала домой, на такси, без своей машины и в четвертом часу утра, было гораздо интереснее. На месте Виктора лично я не поверила бы ни одному моему объяснению. Я приняла душ и отправилась спать, решив, что две драки за два дня — это больше чем достаточно. Откуда мне было знать, что принесет день третий?