К утру общая ситуация несколько прояснилась. По сведениям пограничной службы, два месяца назад никто из иностранцев, похожих на Ахмеда Парвиза, визы не запрашивал. Ни один гражданин Пакистана с похожими приметами не пересекал государственную границу России. Стало ясно, что могли сбыться худшие опасения Дронго.

Михалев на правах хозяина сидел за столом, проводя импровизированное совещание. Было понятно, что ситуация становится все более критической. Не оставалось сомнений, что пятеро умерших в Казахстане получили критическую дозу радиации именно в Новосибирске, сначала в заброшенной лаборатории, где груз перекладывали в другие контейнеры, а затем в порту, когда пустые бочки складировали в заброшенном сарае. Двое маляров также получили свои дозы радиации в этом месте.

– У нас ничего нет, – подвел неутешительный итог генерал Михалев. – Мы не имеем ни одной зацепки, позволяющей нам хотя бы приблизительно очертить район поиска. Ясно, что отходы были в Новосибирске, понятно, что содержимое бочек тут упаковали в новые контейнеры, доставленные в лабораторию. Михаил Суша опознал в одном из погибших «студента», который выпросил у него лабораторию якобы для каких-то опытов.

– Вы передали в Москву адрес сестры этого преподавателя? – вмешался Решетилов, решив, что позволил местному генералу слишком долго председательствовать на этом совещании.

– Еще четыре часа назад, – ответил Михалев. – Сейчас там ночь, поэтому операцию проведут утром.

– Кретины, – недовольно прошептал Решетилов, – теряют время. Нужно было сообщить мне, чтобы я позвонил.

– Они не хотят показывать террористам свою осведомленность, – пояснил Михалев. – Если Адабашев связан с террористами, то лучше взять его без шума. В квартире его сестры, по нашим данным, проживают, помимо нее, двое ее детей-подростков, муж и мать мужа. Врываться глубокой ночью в такой дом было бы не совсем правильно.

– Они не понимают, что происходит, – раскипятился Решетилов, – счет идет на часы.

– Утром Адабашева найдут, – пообещал Михалев. – Впрочем, если хотите, можете позвонить.

– Так и сделаю, – заявил Решетилов, чтобы не терять лица.

– Давайте разберемся с ситуацией в самом городе, – предложил Дронго, опасаясь, что спор генералов может затянуться.

– С какой ситуацией? – не понял Решетилов.

– Контейнеры привезли в город, значит, они прошли государственную границу, – напомнил Дронго. – Нужно проверить, когда и каким образом они прошли пограничные и таможенные посты. Как бы неприятно вам ни было это слышать, проверить это придется, и проверить быстро.

Решетилов нахмурился, ему было неприятно слышать такие слова в присутствии казахстанской делегации от эксперта с непонятным статусом. Михалев согласно кивнул, хотя понимал, что все ошибки пограничников спишут на его управление.

– Это во-первых. – Дронго решил, что время для дипломатических бесед давно закончилось. – Во-вторых, хотелось бы понять, почему они отправили своих людей умирать обратно в Казахстан. Если просто для того, чтобы избавиться от них, это одно. Но если для того, чтобы замаскировать северный маршрут, – то это совсем другое. Нужно более внимательно проанализировать путь каждого из погибших.

Кенжетаев взглянул на Бадырова, и тот, согласно кивнув, сделал пометку в своем блокноте.

– В-третьих, необходимо наконец узнать, кто выдал террористам тайну нахождения хранилища, которое было заложено так много лет назад. У вас уже есть списки? – обратился Дронго к Решетилову.

– Это наше дело, – буркнул генерал. – Вас наняли, чтобы вы искали пропавший груз, а не совали свой нос в наши дела.

– Вы не правы, Юрий Васильевич, – мягко возразил Дронго. – Но раз вы так говорите, позвольте, я изложу четвертый и пятый пункты моих рассуждений. – Он заметил, как внимательно смотрят на него Галия и Мукан Бадыров. – В-четвертых, я считаю, что нужна комплексная проверка всех возможных путей, по которым могли вывезти груз из Новосибирска. Такая проверка была проведена в Казахстане, нужно проверять не только рейсы грузовых авиалайнеров и всех поездов, отправившихся в разные стороны, в том числе и на Восток, но и самолеты всех частных компаний. Времени почти нет, однако это надо сделать как можно быстрее, и поэтому будет лучше, если сотрудники вашего управления обратятся за помощью к группе Мукана Бадырова, у которой уже есть необходимые наработки. – На этот раз он обращался к Михалеву, и тот согласно кивнул.

Но Решетилову это снова не понравилось.

– Незачем указывать, что мы должны делать, нам известны наши задачи. – Его уже трудно было остановить.

– И в-пятых, – улыбнулся Дронго, – думаю, будет правильно, если я вас покину и уеду отсюда. В Новосибирске я больше не нужен. А что касается вашего замечания, генерал Решетилов, то хочу обратить ваше внимание, что меня никто и никогда не нанимал. Нанимают прислугу или лакея для соответствующего антуража. Меня же попросили оказать экспертные услуги в столь непривычном деле, которое произошло в Павлодаре, и я честно старался помочь. Очень жаль, что вы не оценили моих усилий. Но подобного хамства я не намерен терпеть ни с вашей стороны, ни с любой другой. Поэтому давайте на этом закончим наши отношения. Мой гонорар можете оставить себе. Как говорят в таких случаях грузины: «Сдачи не нужно». Прощайте, господа, желаю вам удачи. – Он встал и в полной тишине вышел из комнаты, успев заметить, как улыбнулась Галия. Ему понравилась ее понимающая улыбка.

Но едва Дронго закрыл за собой дверь, как опомнившийся Решетилов крикнул:

– Куда он идет? Задержите его!

– Извините, генерал, – вмешался Михалев, – но, насколько я понял, он не имеет к хищению грузов никакого отношения. На каком основании мы должны его задержать?

– Как вам не стыдно! – вспыхнул Решетилов. – Вы же видите, что у нас просто сдают нервы.

– Он не тот человек, который прощает подобные выпады, – вдруг тихо произнесла Галия, но ее все услышали.

Пьеро встал и незаметно для окружающих вышел следом за Дронго.

– Нужно его вернуть, – уже более примирительным голосом сказал генерал Решетилов. – Скажите ему, что я готов извиниться. – Он начал понимать, что случилось. Эксперт, приглашение которого было согласовано с Интерполом и всеми заинтересованными государствами, отказался работать из-за его трудного характера. Генералу даже страшно было представить, как к этому отнесутся в Москве, где решат, что он провалил операцию. – Верните его, – повторил он, почему-то глядя на Галию, словно молодая женщина обладала влиянием на Дронго. А может, потому, что она была единственной женщиной среди присутствующих.

– Он не вернется, – убежденно произнесла она, но поднялась и вышла из комнаты.

– Не знаю, как пятый, но остальные четыре пункта, высказанные экспертом, достаточно интересные, – издеваясь над Решетиловым, заметил Михалев.

– Мы готовы оказать необходимую помощь, – подтвердил Кенжетаев, – давайте начнем еще раз. Мы и так потеряли много времени…

Дронго спустился вниз, вышел из здания. Дежурный офицер у выхода отдал ему честь. На улице было прохладно.

«Так мне и надо, – подумал Дронго. – Мне следовало давно принять их предложение и перейти куда-нибудь на государственную службу. В Баку или в Москве, в Минске или Ташкенте». Его звали многие государства. В нескольких странах он был почетным членом спецназа. Но ему не хотелось терять свою независимость.

Рядом с ним появилась тень Пьеро.

– Возвращайтесь, – сказал Дронго, не глядя на него. – Я только что расторг контракт с вашей организацией.

– Извините, – вежливо произнес «напарник», – но генерал Решетилов – это еще не вся организация. Кроме того, я не имею отношения к его организации. У меня несколько другая специфика.

Дронго обернулся и изумленно уставился на стоящего рядом Пьеро.

– Ну, конечно, – проговорил он, – я иногда начинаю путать ваши ведомства. Вы ведь «ликвидатор» для внешней политики. Внутри страны есть свои штатные палачи. Вы из Службы внешней разведки. Поэтому будете ходить за мной тенью, пока не получите указания от своего руководства.

– Правильно, – спокойно подтвердил Пьеро, – буду ходить за вами. Я думаю, вы напрасно сорвались. Решетилов дурак, и его поправят. Но вы не должны были срываться. Я считал, что вы сильнее.

– Был, – ухмыльнулся Дронго, – раньше я был другим. Но меня столько били, что я стал слабым. И немного истеричным. Словом, другим. И мне неприятно, когда со мной говорят таким уничижительным тоном.

– Мы должны лететь в Москву, – неожиданно заявил Пьеро. – Если хотите, я закажу нам билеты. Все равно теперь ясно, что основные сведения мы получим именно там.

– У нас пять возможных городов для атаки террористов, – напомнил Дронго, – но вообще-то вы правы. Очень может быть, что вся эта гадость уже в Москве.

Из здания областного управления выбежала Галия. Дронго подумал, что строгий костюм ей очень идет. Она была без плаща.

– Извините, – произнесла молодая женщина, чуть задыхаясь, – я думала, вы еще в здании. Генерал Решетилов готов извиниться, он просит вас вернуться на совещание.

– Нет, – отрезал Дронго, улыбаясь вдруг появившемуся солнцу.

– Но он сказал… – Галия явно растерялась.

– Генерал может говорить все, что ему угодно, – продолжил улыбаться Дронго, – мне он неинтересен. – Он глянул на Пьеро. – Идите за билетами, мой верный Вергилий. Надеюсь, мы вместе пройдем эти круги ада.

– Где вы будете? – спросил Пьеро.

– Включу мобильный телефон, и вы сможете меня найти, – отозвался Дронго. – Надеюсь, вы не боитесь, что я сбегу?

– Не боюсь, – даже не улыбнувшись, ответил Пьеро.

Он отошел от них, а Галия осталась стоять рядом с Дронго, тревожно глядя на него.

– Это ваш телохранитель? – полюбопытствовала она.

– Почти. – Дронго проводил ушедшего долгим взглядом. – Это мой архангел-хранитель, – он намеренно сказал не «ангел», а «архангел».

Галия не стала переспрашивать. «В восточных женщинах изначально присутствует какая-то мудрость по отношению к мужчинам», – подумал Дронго.

– Вы хотите всех бросить? – помолчав, задала она вопрос.

– Конечно, нет. Не могу же я из-за одного придурка, даже если он генерал, обижаться на весь мир. Нам все равно нужно найти этот груз. Обязательно найти.

Дронго тяжело вздохнул. На часах было около девяти. Он вспомнил, что ничего не ел, кроме бутербродов, уже целые сутки. Поэтому предложил:

– Пойдемте куда-нибудь завтракать.

– Куда? – Молодой женщине показалось, что она ослышалась.

– Завтракать, – повторил он. – Или вы хотите вернуться на совещание?

– Нет, – усмехнулась она, – не хочу. Но в отличие от вас я не принадлежу самой себе.

– Разве может человек кому-то принадлежать? – удивился Дронго. – Пойдемте со мной. Вам даже не понадобится ваш плащ, посмотрите, как распогодилось.

– Меня выгонят с работы, – улыбнулась Галия.

– Можете сослаться на меня. Скажете, что повсюду меня искали.

Она как-то не совсем уверенно кивнула, и Дронго протянул ей руку. У нее была холодная узкая ладонь. И длинные пальцы. Галия послушно пошла с ним, уже ни о чем не спрашивая.

– У вас красивая рука, – заметил Дронго. – Вы занимались музыкой?

– Нет, – опять улыбнулась она, – у меня такие пальцы от мамы. Она была музыкантом.

– Вы замужем? – поинтересовался Дронго.

– Это нужно для вашего расследования? – уклонилась Галия от ответа.

– Не уверен, – пробормотал он. – Вы бывали раньше в Новосибирске?

– Никогда. А вы?

– Кажется, был один раз, проездом. Но ни одного приличного ресторана все равно не знаю. Тем более открытого в такое раннее время. Если бы мы были в Риме или Париже, я мог бы точно сказать, где находятся рестораны, работающие круглосуточно. Но здесь…

– Хорошо, – откликнулась она. – В следующий раз встретимся в Париже или в Риме. И вам придется пригласить меня на завтрак.

– Договорились, – кивнул Дронго. – А сейчас нужно узнать, где тут рядом хоть одна приличная гостиница. Там обязательно есть ресторан.

Они искали ее недолго, минут пять. В двух кварталах от места, где они встретились, им показали на отель, в котором работал ресторан. Еще через несколько минут они уже заказывали себе завтрак. Дронго попросил принести ему чай. Галия, поколебавшись, тоже попросила чая.

– Я думал, вы возьмете кофе, – сказал Дронго.

– Учеба в Лондоне сделала меня чаеманкой, – пояснила она. – Я слышала, что вы хорошо говорите по-английски.

– Надеюсь, это не единственное мое достоинство, – пробормотал он.

– И еще говорят, что вы умеете находить любого преступника, раскрывать самые сложные преступления, – лукаво улыбнулась молодая женщина.

– Это уже сказки. Кстати, вы не ответили на мой вопрос насчет вашего супруга.

– Почему вас это так волнует? – не поняла Галия.

– Не знаю. Возможно, старорежимное понятие – не встречаться с замужними женщинами. Или я старомоден?

– Очень, – ответила она. – Но чтобы вы были спокойны, сообщу, что я была замужем и развелась три года назад. Нет, уже четыре.

– И после этого пошли в разведку? – понял Дронго. – Решили резко изменить судьбу?

– Отчасти. – Она не стала ничего объяснять.

– У вас есть дети?

– Нет. К сожалению, нет. А почему вы решили, что мы обязательно должны встречаться? – Эта женщина умела задавать вопросы.

– Я не сказал, что должны. Но даже завтрак с чужой женой – это покушение на чужую собственность. Разве не так?

– Боже мой! А я-то слышала, что вы много лет жили за рубежом. Неужели совместный завтрак – это так страшно? А если вы пригласите меня на ужин, то это будет уже преступлением с вашей стороны? Или с моей?

– Не приглашу, – ответил Дронго, – это будет слишком двусмысленно.

– Жаль, – неожиданно отреагировала она. – Я думала, вы смелее.

– Перед вами ужасный трус, – заявил Дронго. – Знаете, я боюсь очень многого. Не люблю проигрывать, опасаюсь сильных женщин, не выношу самолетов. Хотя много летаю, часто встречаю сильных женщин и так же часто проигрываю.

– Если вы можете говорить об этом, значит, не все потеряно, – улыбнулась она. – Как вы считаете, каким образом они могут задействовать похищенное ядерное топливо?

– Об этом я должен спросить у вас, – отозвался Дронго. – Но судя по всему, руководители этой террористической группы не ценят человеческую жизнь. Поэтому я даже боюсь что-либо говорить. Москва – первый город, с которого я начал список наиболее вероятных мест, где они могут совершить свое злодеяние. И боюсь, пока остается первым. Если, конечно, у террористов нет более глобальных планов по переустройству мира. Или это Вашингтон. Или Тель-Авив. Но гадать бессмысленно, нам нужно вычислить эту группу и найти груз.

– А если выяснится, что груз вывезли в Москву, вы все равно туда вернетесь? – спросила Галия.

– Обязательно вернусь. Именно для того, чтобы защитить город от возможной атаки. Но, судя по размаху операции, я начинаю думать, что цели ее устроителей были совсем иного рода.

Галия внимательно посмотрела на него.

– А вы женаты. – Она не спросила – это было утверждение.

– И поэтому не могу с вами завтракать? – осведомился Дронго.

– Можете. Конечно, можете. Я много про вас слышала. Одни говорили, что вы женоненавистник, другие, извините, что невероятный бабник.

– А на самом деле?

– По-моему, ни то и ни другое, – она посмотрела ему в глаза, – вы просто интересный человек, с которым любая женщина чувствует себя… немного иначе.

– Убедили, – согласился он.

– Я могу вас попросить об одной услуге? – неожиданно спросила молодая женщина.

– Разумеется, – удивился Дронго, – о чем?

– Когда все закончится, пригласите меня на ужин. Мне интересно в вашей компании. Очень интересно.

– Обязательно, – не совсем искренне улыбнулся Дронго, – оставьте мне ваш телефон.

Он точно знал, что никогда не позвонит. Просто в силу своего характера. Никогда и никому. Может, в этом и была его самая главная проблема в жизни. Он не умел притворяться и не хотел учиться урокам лицедейства в оставшийся период жизни. И поэтому он точно знал, что никогда не сядет ужинать с молодой и красивой женщиной по имени Галия. Но Дронго не мог знать, что им предстоит провести вместе еще несколько тревожных дней. И вместо торжественного ужина у них будут совсем другие встречи.