На часах было половина девятого, когда ему снова позвонил Мужицкий.

– Вы все знали и ничего нам не сказали, – возмущенно начал он, даже не поздоровавшись, – как вам не стыдно. Мы бы сразу закончили расследование. Почему вы нам не сказали?

– Что именно? Трудно разговаривать, когда вы начинаете с обвинений. Я должен иметь возможность хотя бы узнать, в чем именно меня стыдят и обвиняют?

– Вы ведь знали, что Тамара Дмитриева является дочерью погибшего, а главный редактор журнала Ирина Миланич ее мать. Почему вы ничего нам не сказали?

– Вы у меня ничего не спрашивали. Наоборот, когда я пытался вам помочь, вы меня отослали, заявив, что не нуждаетесь в моей помощи.

– А вы сразу ушли, даже не попытавшись нам что-нибудь рассказать. Ведь если у погибшего есть такие наследники, заинтересованные в его смерти, то это сразу меняет все дело.

– Кто вам сказал, что они могут быть заинтересованы?

– Его состояние оценивается в несколько сот миллионов долларов, – напомнил Мужицкий, – и в таких случаях нужно искать, кому было выгодно его убить. Конечно наследникам в первую очередь. И сегодня вечером мы узнаем, что в апартаментах Чхеидзе были его дочь и мать дочери. Согласитесь, что это полностью меняет всю картину. Теперь понятно, кто на самом деле мог быть заинтересован в устранении нашего гостя.

– Я не уверен, что они основные подозреваемые, – возразил Дронго, – они много лет не общались и, насколько я знаю, очень состоятельные люди, чтобы не предпринимать подобных рискованных шагов.

– Очень состоятельные? – хмыкнул Мужицкий. – Они нищие по сравнению с теми деньгами, которые были у погибшего.

– Это некорректное сравнение. Тогда погибший был нищим по сравнению с известными российскими олигархами.

– Так и есть, – удовлетворенно заявил Мужицкий, – у этих людей только деньги на уме. И они завидуют тем, у кого их больше. И ради денег готовы на любое преступление. Вы почитайте журнал, который выпускает Ирина Миланич. «Ради успеха ты должен быть готов на все». Это фраза из ее журнала. Я специально попросил принести мне несколько последних номеров. Вот еще одна фраза: «Подумай, чего тебе не хватает, чтобы добиться максимального успеха» или другая: «Не держись за фаворитом, старайся его обойти». Вот так. Она, видимо, дает советы другим и сама применяет их в жизни.

– Это женский журнал. Там совсем другие проблемы, – с досадой заявил Дронго, – кто вообще рассказал вам о том, что Тамара была дочерью Чхеидзе?

– Это не важно, – быстро заявил Мужицкий, – теперь мы все знаем и завтра мы привлечем их к уголовной ответственности. И мать, и дочь. Возможно, они были в сговоре, а возможно, виновата одна из них. Но мы постараемся это выяснить. Тем более что Тамара Дмитриева работает в строительной компании, куда собирался инвестировать свои деньги погибший.

– Это совпадение.

– Вы верите в такие совпадения? Он наверняка знал о том, что Тамара работает в этой фирме и готов был поддержать свою дочь таким образом.

– Мы с ним разговаривали. Он ничего не знал. А она работает в компании только второй год. Обычным помощником. Или секретарем, что-то в этом роде. Она не директор компании и не президент. У нее нет и не могло быть акций компании. Неужели вы ничего не хотите понять?

– Меня предупредили, что вы попытаетесь их выгораживать, – заявил Мужицкий, – но теперь все понятно и я надеюсь утром получить их признание.

– Сегодня вы должны были допросить Лиану и Гюнтера, – вспомнил Дронго, – значит, подобные сведения вам могла сообщить только Лиана. Это она вам рассказала про Ирину и ее дочь?

– Какая разница? Она дала показания как свидетель и сказала нам правду.

– Значит, она. Очень странная позиция. Послушайте меня, господин Мужицкий. Не торопитесь с арестом несчастных женщин. Можете себе представить, как они переживают? Дочь потеряла отца, а женщина своего друга. Пусть и бывшего, от которого она имела ребенка. И вы собираетесь их арестовать. Ирина Миланич очень известный в Москве человек. Этот арест вызовет много шума, а если выяснится, что вы ошиблись, я думаю, что ваша карьера будет на этом завершена. Послушайте доброго совета. Не торопитесь. Если вы не будете допускать грубых ошибок, я думаю, что смогу уже завтра рассказать вам, что именно произошло в апартаментах погибшего. Только один день. Подумайте, господин Мужицкий, и о своей репутации, и о моей. Вам же сказали, что я редко ошибаюсь. И если вы мне доверитесь, то уже завтра будете иметь объективную картину происшедшего.

– Завтра у нас воскресенье, – сообщил Мужицкий, – и поэтому мы не будем их допрашивать до понедельника. Мы и так работали ради этих иностранцев в субботу вечером. Завтра я дам своим людям отдохнуть. Но если кто-нибудь из подозреваемых сбежит, я буду считать, что это вы помогли им скрыться, заранее предупредив о предстоящем допросе. И сделаю соответствующие выводы.

– Никто не сбежит, – заверил его Дронго, – а завтра вечером я вам постараюсь все рассказать. Только скажите, это была Лиана?

– Да, – ответил после недолго молчания Мужицкий, – она рассказала, что Ирина Миланич дважды появлялась в апартаментах. И у них каждый раз был неприятный разговор с погибшим. Она рассказала и о встрече дочери с отцом. Там возник большой скандал, охранники тоже слышали, как кричал Чхеидзе. Мне лично все понятно. Не понимаю, почему вам неясно, что именно произошло. Но завтра мы не будем с ними беседовать. Вы правы насчет Ирины Миланич. Выяснилось, что супруга нашего городского прокурора ее подруга. И поэтому я не стану тревожить их в воскресенье. К тому же в понедельник мы получим результаты вскрытия тела и тогда уже абсолютно точно скажем, каким образом убили Чхеидзе.

– А нельзя провести паталогоанатомическую экспертизу уже завтра? – предложил Дронго.

– Завтра воскресенье, – напомнил ему заместитель прокурора, – мы можем подождать.

– Нет, – возразил Дронго, – вы же сами говорите, что нельзя в таких случаях ждать. С допросами можете повременить. А экспертизу проведите не откладывая. Прямо завтра утром. Результаты будут очень важны для успешного расследования. И еще одно маленькое уточнение. После допроса иностранцев вы разрешили им покинуть территорию страны? Верно?

– У нас нет к ним претензий, – ответил Мужицкий, – они уедут и снова вернутся за телом погибшего. Тот завещал похоронить его в Грузии, где он родился. Они обещали выполнить волю покойного. Но только после того, как мы завершим все наши формальности.

– Именно поэтому вам нужно спешить, – посоветовал Дронго, – не откладывайте вскрытия. Нужно иметь полную картину происшедшего, перед тем как предъявить обвинение.

– Я подумаю, – несколько разочарованно сказал Мужицкий, – до свидания.

– Подумайте, – сказал на прощание Дронго, – всего хорошего.

Он положил трубку, задумался. Значит, Лиана успела все рассказать в прокуратуре. Как быстро и оперативно. Теперь нужно отправиться в отель и найти ее, чтобы переговорить. У него не так много времени. Если не успеет, то, возможно, Мужицкий не станет его слушать. Вызовет Ирину с дочерью и чего доброго даже предъявит им обвинения. Нет, обвинения он может предъявить только после официального заключения паталогоанатомической экспертизы, которая определит, когда и от чего умер Чхеидзе. Значит, время пока есть. И сотрудники прокуратуры руководствуются не гуманным отношением к женщинам, а всего лишь ждут результатов экспертизы. Жидкость в бутылке уже исследовали, значит, оружие преступления у них есть. После того как они получили мотив для убийства, им остается провести вскрытие тела погибшего, получить акт экспертизы и уже на этих основаниях предъявить обвинение подозреваемым. Хотя прямых улик все равно не будет. А если будут? Ведь на бутылке могли остаться отпечатки Ирины. Или его собственные отпечатки. Кажется, Лиана затеяла очень неглупую игру.

Он начал быстро одеваться. Нужно найти в отеле эту женщину и срочно с ней переговорить. Даже если придется прорываться сквозь охранников. Хотя их там, наверно, уже нет. Ведь они охраняли несчастного Чхеидзе. Заодно нужно будет пройти под переходом. Может, удастся встретить эту цыганку, которая так хорошо видит будущее. Может, попросить у нее рассказать и о его будущем. Или узнав, что ему предстоит быть убитым через два дня, он, как и погибший Давид Георгиевич, начнет психовать, суетиться, нервничать и в конце концов окажется легкой жертвой неизвестного убийцы. Нет, он не будет слушать предсказания цыганки. Гораздо лучше жить и ничего не знать о своем будущем, чем получать подобные предсказания.

Через полчаса он уже входил в здание отеля «Националь». Он оказался прав. Сотрудников охраны, которые дежурили на улице и в коридоре, обеспечивая безопасность Чхеидзе, здесь уже не было. Их убрали за ненадобностью. К тому же сегодня всех, по очереди, допрашивали в милиции и в ФСБ. Поднявшись на нужный ему этаж, он постучал в комнату Лианы. Прислушался и снова постучал. Никто не отвечал. Он удивился. Затем, немного подумав, он повернул направо и постучал в номер, который занимал Гюнтер Вебер. Эти два номера располагались рядом с апартаментами Чхеидзе. Он услышал какой-то шум и еще раз постучал. Через мгновение ему открыл дверь Вебер. Он был в халате отеля. Увидев Дронго, он явно испугался. И, не скрывая своего испуга, спросил по-немецки:

– Что вам нужно?

– Где Лиана? – спросил Дронго на английском.

– Она... сейчас... – Гюнтер подбирал слова. Дронго вспомнил, что перед ним гражданин Швейцарии.

– Ты понимаешь итальянский? – спросил он уже на итальянском.

– Хорошо понимаю, – сразу ответил Вебер.

– Где сейчас Лиана?

– Она в апартаментах хозяина, – показал на соседнюю дверь Гюнтер.

– Вас вчера допрашивали? – спросил Дронго.

– Да, – кивнул Вебер, – через переводчика. Я им рассказал, кто приходил. В том числе и вы.

– Где оружие?

Гюнтер нахмурился. Он не впервые слышал про пистолет и не мог скрыть своего смущения.

– Я вернул пистолет владельцу, чтобы у него не было неприятностей, – пояснил Вебер, – Лиана мне разрешила. Никто об этом больше не знает. И вы не говорите. Я не стал им рассказывать, что мы забрали оружие у одного из этих парней. Он немного знал немецкий.

– Бесплатно?

– Мы дали ему тысячу долларов. Он одолжил оружие на одну ночь.

– За такие деньги можно было купить новый пистолет, – хмыкнул Дронго, – и сегодня вы больше нигде не были?

– Только в прокуратуре. И еще заезжали в женскую консультацию. Я не знал, куда мы приехали, Лиана вошла в здание и я спросил у охранника. Того самого, который немного понимает по-немецки. Он мне сказал. Больше мы нигде не были.

– Понятно. Спасибо.

Дронго пошел к другой двери и постучал. На этот раз дверь сразу открыли, словно его уже ждали. Он увидел Лиану. Он была в темном брючном костюме. Волосы были аккуратно уложены.

– Это вы? – удивилась Лиана. – Что вы хотите?

– Поговорить с вами.

– Я не хочу с вами разговаривать, – она попыталась закрыть дверь, но он поставил между косяком и дверью ногу.

– Уходите, – Лиана приоткрыла дверь, – уходите, – повторила она, – иначе я позову Гюнтера.

– Зовите, – согласился Дронго, – и заодно расскажите ему, зачем вы положили яд в бутылку.

– Что вы сказали? – она явно смутилась.

– Вы откроете дверь или мне уйти?

Она оглянулась, словно опасаясь, что он войдет. И все-таки отворила дверь, впуская его в апартаменты. Он увидел разбросанные чемоданы и вещи, которые валялись по всем комнатам. Дронго усмехнулся. Она заметила, как он прореагировал и нахмурилась.

– Я проверю его вещи, – пояснила она, – вдруг найду там какие-нибудь важные документы.

– Не сомневаюсь, – сказал Дронго, – только вы не ответили на мой вопрос. Зачем вы положили яд?

– Я его не убивала, – жестко ответила Лиана, – я его любила. И с вами я не обязана разговаривать. Вы не следователь и не официальное лицо. Уходите. Я не буду с вами говорить.

– Хорошо. Тогда будете говорить с прокурором.

– Я ни в чем не виновата, – выкрикнула Лиана, – и я им все рассказала. И про его дочь, которая его ненавидела. И про ее мать. Пусть они все знают.

– Не сомневаюсь. Вы у нас правдолюб, – кивнул Дронго, – такой честный и порядочный. Вас нужно в кино снимать, в качестве главной героини.

– Не смейтесь, – воскликнула Лиана, – я больше не хочу с вами разговаривать. Убирайтесь.

– Не кричите, – попросил он, – до свидания.

Он повернулся и вышел. Она со стуком захлопнула дверь. Он подумал, что ему еще нужно будет найти охранника, который знает немного немецкий язык. Но это уже технические детали. Возможно, завтра он действительно расскажет Мужицкому о том, что здесь произошло. Завтра расскажет. Он спускался вниз, размышляя над услышанным.