Они встретились уже в другом московском кафе. Для таких встреч они выбирали тихие места, где было мало посетителей и где можно было поговорить, не опасаясь, что их могут прослушать. Кроме того, что они одновременно включали скэллеры, исключающие возможности прослушивания, они еще и замолкали одновременно, когда рядом проходил кто-то из посетителей.

— Ваш представитель устроил в Ираке настоящую сенсацию, — начал разговор Шейнер, — он выступил с таких радикальных мусульманских позиций, что его речь уже назвали показательной. Некоторые аналитики даже предполагают, что это изменение восточной политики Кремля. Теперь, убедившись в бесперспективности конфронтации с мусульманским миром, Москва намерена встать во главе этого движения как страна с многочисленным мусульманским населением. Это я цитирую из сообщений мировых агентств.

— Его выступление всего лишь личная инициатива, — мрачно ответил Астахов, — никто его не уполномочивал на подобные откровения. Наш посол уже официально заявил, что текст речи господина Сеидова не был согласован с посольством.

— Но он не опроверг его слова, — улыбнулся Шейнер.

— Конечно, нет. Формально компания «Южнефтегазпром» частная компания, не имеющая никакого отношения к нашему посольству. Он не может опровергать или дезавуировать слова вице-президента компании. Сейчас сложилась несколько парадоксальная ситуация, когда никто из руководства компании не может дезавуировать слова Сеидова. Или вы считаете, что будет правильно, если слова о мусульманском братстве дезавуирует президент компании Борис Александрович Вайнштейн?

— Ценю ваш юмор, — сдержанно ответил Шейнер, — но это не ответ. Мы собирались использовать господина Сеидова для возможного установления контактов с Юсуфом аль-Рашиди, рассчитывая на его прежние связи в Ираке. Мы не собирались устраивать подобного скандала, привлекая внимание всего мира к поездке господина Сеидова в Ирак. Однако он сделал подобное заявление, и теперь наша задача существенно осложнилась.

— Почему осложнилась? Наоборот, скорее облегчилась. Теперь аль-Рашиди гарантированно будет искать контактов с этим апологетом мусульманского мира, который посмел так выступать, будучи официальным представителем российской стороны. По-моему, вы должны быть довольны.

— По-моему, недовольны должны быть вы, — жестко заявил Шейнер, — подобная речь оттолкнет от вас все страны цивилизованного мира и не сделает вас союзниками мусульманских государств. Там тоже понимают разницу между выступлениями официальных представителей и руководителя делегации, представляющего частную компанию, к тому же мусульманина по своей религиозной принадлежности. Боюсь, что это была ошибка.

— Господин Шейнер, — покачал головой Астахов, — или, как вы любите говорить, дорогой Иосиф. Давайте не будем делать вид, что мы ничего не понимаем. Выступление Фархада Сеидова было вынужденной мерой. Ваши американские друзья нас просто обманули. Сначала они уверяли нас, что не хотят сами разрабатывать южные нефтеносные районы из-за опасной близости к Ирану. В течение долгого времени они уверяли нас, что готовы к сотрудничеству и партнерству, отдавая нам эти участки для совместной добычи нефти с иракской стороной. Мы поверили, послали делегацию, провели огромную подготовительную работу. Более того, мы разрешили вашим представителям работать с Фархадом Сеидовым на предмет его «одноразового использования» в Ираке. Мы пошли на все уступки. А потом выяснилось, что иракцы объявили тендер, в котором принимают участие американская «Эксон мобил» и британская «Бритиш петролеум». Учитывая, что итоги будет подводить известный техасский специалист Сайрус Бантинг и иракская администрация, находящаяся под полным контролем ваших союзников американцев, нам стало понятным, что все это была лишь большая игра. Блеф, который вы устроили с помощью американцев.

Вам нужно было любой ценой послать Сеидова в Ирак, чтобы выйти на аль-Рашиди. Американцам нужно было вам немного подыграть, что они и сделали. Учитывая, как быстро вы смогли пропустить группу Сеидова в Ирак через иорданскую границу, у нас нет никаких сомнений, что эту операцию вы планировали совместно с американцами. Уничтожение аль-Рашиди — общая задача ваших разведок.

— Мы полагали, что это общая задача в свете тех документов, которые были вам предоставлены сегодня утром.

— Да, документы подлинные. Но мы не планировали уничтожение аль-Рашиди на этом этапе.

— Однако, рано или поздно, нужно принимать решение. Боюсь, что потом будет поздно.

— Мы не считаем возможным столь бесцеремонно вмешиваться во внутренние дела Ирака.

— Разве? — сделал вид, что удивился, Шейнер. — Когда в Ираке захватили и убили ваших четырех дипломатов, Государственная дума приняла специальный закон, разрешающий президенту страны отдавать приказ об уничтожении террористов на территориях других государств.

— Аль-Рашиди не убивал наших дипломатов, — парировал полковник Астахов, — но мы согласны на проведение совместной операции. Именно поэтому Сеидов все еще находится в Ираке, откуда мы его не отозвали.

— Он в очень сложном положении, — напомнил Шейнер, — вы сами говорили, что губернатор провинции Хальдун Нувайри — кровный враг аль-Рашиди. А ваш представитель объявил, что в свое время спас отца аль-Рашиди. Можете себе представить, как реагирует губернатор. Я не удивлюсь, если его люди сейчас организуют какую-нибудь неприятную акцию против вашей делегации.

— Нувайри тоже умеет считать, — возразил Астахов, — он понимает, что живой Сеидов является идеальной приманкой для его кровного врага. И будет изо всех сил охранять и следить за нашей делегацией.

— А когда поймет, что ничего не вышло, отдаст приказ об их ликвидации, — закончил за него Шейнер. — Не забывайте, что губернатор не может терять лица. Он не может просто так отпустить человека, который является кровным братом отца известного террориста, убившего его собственного брата. Кровь за кровь, иначе губернатор рискует потерять уважение. А на Востоке неуважаемый человек не может править. Это закон, не допускающий исключений.

— У нас разработан альтернативный вариант возможного отъезда группы, — сообщил Астахов. — Мне не совсем понятно: вас волнует безопасность нашей делегации или успешное завершение операции?

— Нам нужен аль-Рашиди, — твердо заявил Шейнер, — живой или мертвый. Он нужен нам, нашим американским и британским союзникам, а также вам. Он мешает всем и поэтому будет уничтожен. Весь вопрос только во времени. Мы не хотим давать ему шансов на подготовку еще одного вероятного террористического нападения. С его подготовкой и специальностью он может придумать все, что угодно. Химическую атаку в метро, разорвавшуюся химическую бомбу в центре Лондона или Лос-Анджелеса, нападение с захваченных самолетов. Я не могу придумать и перечислить все методы, к которым он может прибегнуть. Но после смерти его семьи он готов на все. И мы тоже готовы на все, чтобы его остановить.

Астахов немного помолчал. Он уже обсуждал этот вопрос со своим руководством. И все понимали, что вопрос жизни и смерти Юсуфа аль-Рашиди — самый важный вопрос для западных союзников и Израиля.

— Сеидов не должен был привлекать к себе столь много внимания, — продолжал Шейнер, — но раз уж он это сделал, то теперь должен пройти до конца. В любую минуту Юсуф аль-Рашиди может с ним связаться. У него теперь тоже не осталось другого выхода. Вся Басра знает, что в город прибыл человек, спасший его отца. Более того, поделившийся с ним своей кровью. Если аль-Рашиди сделает вид, что ничего не произошло, и не сможет встретиться с этим гостем, то он тоже потеряет свое лицо.

— Значит, Сеидов поступил правильно, устроив такой скандал, — обрадовался Астахов, — вы же сами говорите…

— Нет, — перебил его Шейнер, — неправильно. Он поставил всех участников этой операции перед серьезным выбором. Заставил действовать всех в условиях цейтнота, когда любой из них может допустить ошибку. Сорваться и начать ликвидацию всей вашей делегации. Мы не знаем, что может подумать аль-Рашиди, но вполне вероятно, что он может принять некое «нулевое решение». Когда ваша делегация просто не улетит из Басры. Если они все погибнут, то к аль-Рашиди не может быть никаких претензий. Он хотел встретиться с гостем, но не смог. Такова была воля Аллаха, скажет аль-Рашиди. И губернатору Нувайри тоже выгодно получить труп вашего представителя. Он тоже сохранит свое лицо. Получается, что всем выгодна смерть Фархада Сеидова. Всем, кроме нас, дорогой Владимир. Нам нужна смерть аль-Рашиди.

— Мы уже говорили на эту тему, — напомнил Астахов, — вы можете определить, где находится аль-Рашиди, но безопасность нашей делегации…

— Которая теперь ничего не стоит, — перебил его Шейнер. — Я полагаю, что ваши аналитики сумели все просчитать. У вашего представителя нет шансов. Просто ни одного шанса. Он гарантированно будет убит после своей речи в резиденции губернатора. И ваши альтернативные планы по спасению делегации уже не помогут. Поэтому давайте обсуждать ситуацию, исходя из этого неприятного факта.

— Мы постараемся защитить нашу делегацию, — гордо заявил Астахов.

— Давайте более предметно. Защитить их вы не сможете, даже если сейчас отправите туда батальон ваших десантников. С этим все понятно. Мы готовы были выполнять все условия наших предварительных соглашений, но господин Сеидов сам выбрал иной путь. Он устроил скандал и привлек к себе внимание. Врагов и друзей. Каждый из которых сделает все, чтобы он не покинул Басры.

— Он сделал это из-за американцев, — разозлился Астахов, — и вы все прекрасно понимаете. Как иначе он смог бы привлечь внимание к нашей заявке?

— В таких случаях лучше стреляться прямо во время пресс-конференции, — холодно посоветовал Шейнер, — эффектно и красиво. И гарантированно попадешь на первые страницы всех газет мира. Но давайте конкретно. Будем исходить из факта, что ваш представитель просто обречен. Нас интересует цена.

— Вы хотите, чтобы мы сдали вам нашу делегацию? — сделал вид, что возмутился и изумился, Астахов.

— Мы хотим обсудить с вами возможность — гипотетическую возможность — гибели вашего представителя во время командировки в Ирак, — уточнил Шейнер, — и хотим знать, какие претензии вы предъявите нам в случае его смерти.

— Он еще жив, — пробормотал Астахов.

— Он пока только живой труп. Есть такое выражение Стерлинга: не засиживайтесь в обществе собственного трупа. Мне оно всегда очень нравилось.

— Вы с самого начала знали, что он оттуда не вернется.

— Мы пытались выполнить наши соглашения, но он их сознательно сорвал. И все претензии — к самому господину Сеидову. Кроме того, есть «традиции демонов», мой дорогой Владимир. Как известно в христианской мифологии, демон — это бес, сатана, злой дух. А вот в древнегреческой мифологии все было несколько иначе. Демоном называли неопределившееся божество, которое помогало или мешало человеку в осуществлении его намерений в зависимости от конкретных обстоятельств. Мы с вами демоны, которые работают в зависимости от конкретных обстоятельств. А в традициях демонов нет места жалости или сочувствию. Здесь всегда учет конкретных фактов и выбор наилучшего решения, независимо от человеческих судеб, на которые демоны не обращали никакого внимания. Таковы традиции демонов.

— В случае его гибели мы официально обвиним вашу сторону в преднамеренной вербовке нашего гражданина и его смерти, — сразу заявил Астахов.

— Именно поэтому мы и встречаемся, — сказал Шейнер. — Зачем нам лишний скандал накануне ратификации договоров между нашими странами о безвизовом режиме?! Мне даже подумать страшно, какое количество представителей ваших спецслужб хлынет в нашу страну.

— А ваши к нам не поедут? — спросил Астахов. — Или мы сейчас находимся в Бруклине?

— Это беспредметный разговор. Нас интересует конкретная цена. Конечно, у вас могут быть претензии, которые мы хотели бы обсудить до того, как вы их официально выскажете.

— Победа в тендере, — сказал всего три слова Астахов.

Оба понимали, что эти слова рано или поздно прозвучат. Шейнер театрально всплеснул короткими руками, развел их в стороны:

— Ну как вам не стыдно, дорогой Владимир, покупать нефть столь неприличным способом.

— Не переигрывайте, — строго одернул его Астахов, — вы должны понимать, что у нас есть собственные интересы.

— Поэтому с самого начала вы нам не мешали, рассчитывая выторговать лучшие условия нашего соглашения, — хитро прищурился Шейнер.

— Мы не думали, что все сложится именно так. Но сейчас мы требуем победы в этом тендере.

— Там работает комиссия…

— Хватит. Карты открыты. Не нужно ничего больше говорить. Такова наша цена. И таковы наши условия.

— Вы просто безнравственные люди. Сдаете свою делегацию за право добычи нефти на южных участках, — цинично заявил Шейнер, — а я полагал, что вами движут более высокие мотивы. Оказывается, вы столь же меркантильны, как и американцы.

— Нет, мы так же прагматичны, как и вы, — парировал Астахов.

— Это очень сложный вопрос. За голову Юсуфа аль-Рашиди предлагают двадцать пять миллионов долларов, а разработка нефтяных месторождений на юге способна дать два или три миллиарда долларов. Цены несколько разные, вы не находите?

— А вы не сравнивайте с ценой, которую дают американцы. Вы вспомните, во что обошлись террористические акты только в Нью-Йорке, когда рухнули обе башни Торгового центра. Вы знаете точную сумму в миллиардах долларов, которую заплатили страховые компании?

На этот раз промолчал Шейнер. Он понимал, что его собеседник прав.

— Мы должны будем провести большую работу, выйти на Государственный департамент, — нехотя пробормотал он. — Речь идет о крупнейшей нефтяной компании Америки, в которой задействованы интересы вице-президента США Чейни. Нам будет очень трудно убедить американцев отказаться от подобных разработок. Они не пойдут на это даже ради аль-Рашиди. Слишком высокая цена сделки.

— Тогда совместная разработка, — сразу предложил Астахов, — пополам. «Эксон мобил» и наш «Южнефтегазпром». Это предложение самое выгодное для американцев. Они поставляют технику и вкладывают деньги, мы посылаем туда своих специалистов, которые могут работать, не опасаясь попасть в руки пограничников соседней страны. Иран сразу выдаст нам любого из наших нефтяников, кто случайно окажется на их территории.

— Интересное предложение, — пробормотал Шейнер, — и очень перспективное.

— Мы тоже так считаем, — кивнул Астахов.

— Хорошо. Я попробую переговорить с нашим руководством. Но учтите, что наша цель остается неизменной. Уничтожение аль-Рашиди как главная задача нашей операции.

— Вы, прямо как Катон-старший, все время твердите, что «Карфаген должен быть разрушен», — добродушно заметил Астахов. — А еще говорят, что евреи самые лучшие ростовщики и торговцы. Сейчас вы больше заняты уничтожением аль-Рашиди, чем получением прибыли для «Эксон мобил».

— Именно поэтому мы смогли создать и сохранить свое государство, — очень серьезно ответил Шейнер. — Отказываясь от прежних привычек и догм. Наши деды начали работать на земле, превращая пустыни в цветущие сады, наши отцы взялись за оружие, создавая лучшую армию в мире. Почти две тысячи лет мы занимались только тем, что нам разрешали делать. Торговать и продавать, заниматься ростовщичеством и ювелирным делом. Нас не брали в армии, нам не давали работать на земле, нас не пускали во власть. Нужно было все начинать заново. И поэтому мы создали свое государство и свою армию, сумев выжить в окружении многочисленных соседей, которые нас так ненавидели. Иногда нужно уметь отказываться даже от очень больших денег во имя своих принципов. Мы это хорошо понимаем в нашей стране. Поэтому уничтожение аль-Рашиди для нас самая важная задача.