За полчаса до назначенного времени к резиденции губернатора начали подъезжать машины. Вице-премьер был в мрачном настроении, он должен будет объяснить в Багдаде, каким образом погиб губернатор Нувайри. Но сегодня предстояло объявить итоги тендера. Всем было понятно с самого начала, что победитель может быть только один. Это американская компания «Эксон мобил». Ее представители принимали поздравления, не скрывая торжества.

В соседней комнате уже готовили шампанское. Эксперт комиссии профессор Сайрус Бантинг уже был среди гостей. Вице-премьер взглянул на часы. Через десять минут он объявит об итогах тендера и рассмотрения всех заявок. Он увидел, как в зал вошла российская делегация, и нахмурился. Они были не в полном составе, ведь с ними не было их пропавшего руководителя.

К нему подошел исполняющий обязанности губернатора Абид ибн Тагриберди. Он, кажется, совсем не переживал по поводу смерти своего бывшего руководителя. Даже, наоборот, был весел и шутил, хотя в четыре часа нужно было отправляться к дому губернатора, откуда должны были вынести уже обмытое и завернутое в белый саван тело губернатора. Или, вернее, то, что от него осталось.

— Мы готовы, — сообщил ибн Тагриберди, — через десять минут можете начинать.

— Хорошо, — недовольно кивнул вице-премьер, — но давайте проведем церемонию достаточно скромно. У нас сегодня траурный день, не забывайте об этом.

— Конечно, — не скрывая своей радости, кивнул ибн Тагриберди.

В этот момент вице-премьера позвали к телефону. Это был премьер-министр. Вице-премьер прошел в другую комнату и взял трубку телефона правительственной связи:

— Я вас слушаю, господин премьер.

— Вы знаете, что сегодня утром американцы провели специальную операцию по уничтожению Юсуфа аль-Рашиди? — спросил премьер.

— Нет, — ответил ошеломленный вице-премьер, — я ничего об этом не знаю. У нас погиб губернатор Нувайри.

— Наверно, это судьба. Они так ненавидели друг друга. Теперь они оба на небесах.

— Откуда получено сообщение о смерти аль-Рашиди?

— Из надежных источников. Мне звонил сам генерал Брэдли. У него есть снимки со спутников. И самое важное, что факт гибели аль-Рашиди подтвердила российская разведка. Мне кажется, что это была их совместная акция. Как бы там ни было, аль-Рашиди мертв.

— Мы можем передать это сообщение?

— Да. Можете передать, что это была месть с нашей стороны за убийство губернатора Нувайри.

— Я все понял. Сейчас я объявлю.

— И еще, — добавил премьер, — ваш тендер… Мы договорились с американцами. Нужно объявить, что из-за сложных географических и политических причин было решено разделить концессию на две равные части, чтобы там совместно работали американцы и русские. Вы меня слышите?

— Но наша комиссия выбрала «Эксон мобил», — ошеломленно произнес вице-премьер.

— А теперь объявите, что они будут работать совместно. С российской компанией «Южнефтегазпром». Вы меня поняли?

— Американцы подадут протест. Документы подписал сам Бантинг.

— С ними поговорит генерал Брэдли. Ваша задача — объявить о совместной разработке. Потом посмотрим. Американцы считают, что немного позже можно будет аннулировать итоги этого тендера. Найти подходящие причины и аннулировать. Но сейчас нужно объявить именно о совместной разработке.

— Я все понял, — сказал вице-премьер. Он попрощался и осторожно положил трубку.

Он вернулся в зал как раз в тот момент, когда туда под гул изумленных голосов входили Фархад Сеидов и Алена Сизых. Они присоединились к членам делегации. Начальник полиции изумленно посмотрел на этих двоих. Откуда они появились? Неужели из преисподней, подумал Халид Джалил.

Он даже не мог предположить, что именно произошло за последние несколько часов. В камышах у озера Фархад Сеидов ударил бутылкой по голове своего переводчика. Он понимал, что необходимо торопиться. Достав его телефон, он разбудил старика и объяснил ему, как важно успеть предупредить аль-Рашиди о невозможности встречи. Старик все понял. Он повел их к местному селу, которое находилось в двенадцати километрах от дома. Два километра они прошли пешком. Пришлось тащить на себе потерявшего сознание Кажгельды, и этот путь занял довольно много времени. Затем они сели в лодку, чтобы пересечь озеро и оказаться на другой стороне. Все попытки Фархада дозвониться были безуспешными. Он звонил Брикару и просил передать аль-Рашиди, что нельзя появляться на озере. Но все было тщетно. Французский журналист отвечал, что не может так быстро связаться с аль-Рашиди. Минутная стрелка стремительно огибала круг за кругом. Ровно в семь часов утра над домами послышался шум ракет. Алена криво усмехнулась. Все было так, как она и предполагала. От домика старика не осталось даже воспоминаний. На этом месте возникло новое небольшое озеро, туда попали сразу три ракеты, и никто не смог бы там выжить.

Пришедший в себя Кажгельды так и не понял, что именно с ним произошло. Они оставили его в этой деревне и, найдя попутную машину, поехали обратно в Басру. Уже в самом городе они пересели на другой автомобиль и приехали в отель, куда их сначала не пускали. Пришлось долго доказывать, что они проживали именно в этом отеле, пока не приехал Жорж Брикар, который подтвердил, что знает обоих.

Фархад бросился переодеваться. До назначенного времени оставалось около тридцати минут. Нужно было успеть, чтобы присутствовать на оглашении итогов тендера. Брикар сидел в комнате.

— Что у вас произошло? — спросил француз. — Я пытался найти аль-Рашиди, но его телефоны не отвечают. Боюсь, что там произошло нечто страшное.

— Я уверен, что он погиб, — выдохнул Сеидов, — и во всем виноваты именно мы. Нас просто использовали, чтобы выйти на аль-Рашиди. Напрасно вы сказали нам, что он прибудет туда к семи часам утра. Американцы узнали об этом, и несмотря на все мои попытки как-то остановить аль-Рашиди, вы не смогли его найти. Ровно в семь часов утра американские ракеты нанесли удар по домику старика. Говорят, что там появилось новое озеро. Несчастный рыбак потерял все, что имел.

— Он потерял только дом, — возразил Брикар, — и все эти потери можно легко восстановить.

— Я вас понимаю. Но там погиб Юсуф аль-Рашиди, и я подсознательно чувствую себя виноватым. Нужно было остаться на месте и постараться его спасти.

— Ваша смерть не спасла бы его, — возразил Брикар, взглянув на часы, — идемте быстрее, мы уже опаздываем.

Они вышли из номера. Постучались к Алене. Она закричала, что уже почти готова. Затем они поспешили к резиденции губернатора, объезжая опасные места. У резиденции они увидели обгоревшие машины.

— Сегодня здесь был взрыв, — мрачно пояснил Брикар, — взорвалась полицейская машина, которая убила нашего губернатора. Правда, некоторые говорят, что это была просто инсценировка. Такая кровавая инсценировка, чтобы свалить все в очередной раз на аль-Рашиди. А самого губернатора начальник полиции застрелил в его кабинете. Но этого никто не может доказать. Как бы там ни было, наш губернатор Нувайри уже находится в аду.

Они подъехали к резиденции за минуту до начала церемонии. И вошли в зал одновременно с вице-премьером. Тот вышел из комнаты, где разговаривал с премьером, обрадованно кивнул руководителю российской делегации. И начал говорить:

— Сегодня мы понесли тяжелую потерю, погиб наш губернатор Хальдун Нувайри. Мы все скорбим и помним о таком достойном человеке, как наш бывший губернатор. Предлагаю почтить его память минутой молчания.

Все молча замерли. Вице-премьер подождал секунд десять и кивнул, продолжая свою речь:

— Но уже сегодня мы нашли и покарали его главного врага, который осмелился трусливо подложить бомбу в машину губернатора. Это известный террорист Юсуф аль-Рашиди, которого сегодня настигла справедливая кара. Американские ракеты нашли террориста в камышах у озера, где он прятался от нашего гнева. Я должен официально объявить, что аль-Рашиди мертв.

По залу пронесся гул.

— А теперь, — добавил вице-премьер, — я хочу объявить об итогах нашего тендера. Не буду перечислять наших условий, вы их прекрасно знаете. Но неожиданно возникли некоторые трудности в оценке реальной ситуации, — вице-премьер замолчал, оглянулся на мистера Бантинга. Лишь бы он молчал, подумал чиновник и затем добавил: — Поэтому мы решили, что будет справедливо и правильно, если мы разделим эту концессию на две равные части, разрешив работать в наших южных районах сразу двум компаниям — американской «Эксон мобил» и российской «Южнефтегазпром».

Последние слова потонули в буквальном взрыве криков, которыми взорвался зал. Делегация «Бритиш петролеум» покинула зал. Американцы улыбались. Их уже предупредили о подобной возможности. К Фархаду Сеидову подошел сам вице-премьер.

— Поздравляю, — мрачно сказал он, — надеюсь, что вы сможете там работать.

Он повернулся и пошел к выходу. Все поздравляли Сеидова. Он увидел иронический взгляд французского журналиста, который подошел к нему, протягивая руку.

— Я вас тоже поздравляю, — сказал Брикар, — хотя понимаю, как вы себя чувствуете.

— Очень плохо, — кивнул Сеидов, — я даже не предполагал, что подобное возможно.

— В наше время все возможно, — возразил французский журналист. — Если учесть, что вам заплатили за кровь и голову убитого аль-Рашиди, то на самом деле его оценили даже не в двадцать пять миллионов долларов. А в два или три миллиарда. Я думаю, что ему было бы приятно узнать, насколько высоко его ценят американцы. И ваша страна, — грустно добавил Брикар.

— Я не знал, чем все это закончится, — признался Фархад. — Поверьте мне, что я действительно ничего не знал.

В зал внесли шампанское. Вице-премьер поморщился, но бокал взял. Брикар отказался от шампанского. Фархад тоже поступил вопреки протоколу, отказавшись взять бокал.

— Они вас обманут, — убежденно сказал Брикар, — предварительные итоги тендера будут аннулированы из-за протеста, который подаст Сайрус Бантинг. И вас лишат права на разработку. Это произойдет уже через месяц.

— Почему вы так уверены?

— Увидите. Им было важно получить ваше согласие на уничтожение аль-Рашиди, на эту совместную операцию. Через месяц они забудут обо всех договоренностях, которые у вас с ними были. Они прагматики. Есть интерес — соблюдаем договоренности. Нет интереса — не нужны договоренности. Это типично американский подход.

— Мне неприятно долго находиться в этом зале, — признался Сеидов, — все время чувствую себя предателем. Хотя понимаю, что нужно делать выбор. Для меня терроризм — абсолютно неприемлемая цена. Но и нефть в обмен на кровь тоже цена не очень приятная.

— Я знаю, что вы чувствуете, — кивнул Брикар, — именно поэтому вы разбили кольцо, чтобы никто не мог вас обнаружить. И чуть не убили своего переводчика.

— Откуда вы знаете?

— Мне рассказали о вашем подвиге. Вы несли на себе вашего переводчика, вытаскивая его из-под возможного обстрела. Это было благородно. И как вы пытались убедить меня найти аль-Рашиди. Но я не успел. Для всего мира будет лучше, если он погибнет.

— А для вас? — неожиданно спросил Фархад.

— Не знаю. Почему вы спрашиваете?

— Мне казалось, что вы относитесь к нему особенно тепло. У меня было такое ощущение, когда я спорил с вами, что я разговариваю с самим аль-Рашиди. Жаль, что нам так и не удалось с ним свидеться.

Брикар обернулся, словно проверяя, кто стоит у него за спиной. И очень тихо сказал:

— Ты разговаривал с самим аль-Рашиди, дорогой друг. Неужели ты думал, что я могу оставить тебя одного?

— Это вы… это ты? — не поверил Фархад. — Но как?

— Я думал, что ты меня сразу узнаешь. Ведь я сразу узнал тебя, даже спустя столько лет.

— Но как я разговаривал с тобой?

— Это был другой человек. С голосом, похожим на мой.

— Это просто невероятно…

— Тише, — попросил Брикар, — дело в том, что Юсуф аль-Рашиди один из самых разыскиваемых людей в мире. И его портреты есть в каждом полицейском участке страны. Я не смог бы спрятаться нигде в этом мире. Значит, я должен был сделать так, чтобы жить в этом мире под другим именем. Мне сделали три пластические операции, перекрасили волосы, исправили нос, зубы, немного оттопырили уши. Даже цвет глаз у меня поменялся, я теперь ношу линзы. Вместо прежнего Юсуфа появился французский журналист Жорж Брикар. Со своей биографией и своим прошлым. В газетах начали появляться мои статьи, я довольно часто выступал по телевизионным каналам, меня начали замечать и даже узнавать. В ночном баре Багдада, где я часто бываю, меня иногда подменяет двойник, так удивительно похожий на меня, что я могу бывать там, где мне нужно. Я видел твои колебания и твои сомнения. Хочу тебе сказать, что многое из того, о чем говорят, — правда. Но многое и ложь. Я не причастен к террористическим актам одиннадцатого сентября, хотя меня просили рассчитать силу ударов самолетов. Но я тогда отказался, хотя все взрывы записали на меня. Ведь они понимали, что только я мог разработать подобную операцию. Но это сделали совсем другие люди, Фархад, о которых никто не хочет говорить. В этом мире выгодно найти такое пугало, как аль-Рашиди, и сделать из него убийцу и террориста. А потом уничтожить, создав образ мученика. Я никогда не убивал ни женщин, ни детей. На моих руках нет такой крови невинных.

Тебя прислали сюда специально, чтобы ты нашел меня. Они просчитали мой психотип, понимая, что я обязательно захочу с тобой встретиться. Поэтому были готовы к любым неожиданностям, чтобы найти меня и уничтожить. Им нужно скрыть слишком много секретов, которые я знаю. Свалить все на меня и закрыть все сомнения, которые возникают у любого проницательного человека. Все не так просто, Фархад, все совсем не так, как вам говорят. Даже сообщения, которые передают по мировым каналам, проходят следующим образом. Сначала говорят о некачественном сыре где-то в Италии или в Германии, от которого отравилось двое жителей Европы, которые сейчас госпитализированы. А потом о взрыве в Багдаде или в Басре, где убиты сотни людей. Смерть одного европейца гораздо более важная новость, чем гибель сотен арабов. Таков наш мир сегодня. Таковы наши реалии.

Он помолчал, глядя на своего собеседника. Затем добавил:

— Они убили сегодня Юсуфа аль-Рашиди, угодив в собственную ловушку. Им так хочется верить в его гибель, что они верят в его уничтожение. Но они довольно быстро узнают, что он жив. Не знаю, каким образом, но узнают. И снова будут охотиться на меня. А я снова будут бороться с ними. Это вечная война за большие деньги и за большие интересы. Посмотри на лица окружающих нас чиновников. У них не осталось ничего святого. Ради своей карьеры, ради денег, ради наживы они готовы предать и продать кого угодно. Аллаха, свою страну, свое будущее, свои принципы. У них не осталось ничего святого. Ты был прав, Фархад, я тоже не агнец божий и не ангел. И мне уже никогда не попасть в рай, в который я не очень хочу попасть. У каждого из нас своя правда. Теперь ты знаешь все, что должен был узнать. Я вернусь в дом, в котором мы с тобой сегодня были. В дом американского консула. И у тебя будет еще несколько часов времени, чтобы позвонить и сообщить, где на самом деле находится Юсуф аль-Рашиди. Ты можешь это сделать и стать настоящим героем. А можешь подумать, прежде чем позвонить. Я оставлю выбор за тобой. Прощай. Может быть, мы больше никогда не увидимся.

Он повернулся и пошел к выходу. К Фархаду подошла Алена.

— Мне не совсем нравилась позиция Брикара и его взгляды на цивилизацию, — сказала она, — хотя могу признать, что они иногда достаточно справедливы, но, с другой стороны, они спорны и отражают только его точку зрения. Ты меня слышишь?

— Нет, — ответил Фархад, глядя вслед уходящему, — не слышу.