В томительных поисках прошло еще четыре дня. В Венеции полиция убрала оцепление, решив, что найти исчезнувшего убийцу уже не удастся. К тому же этого потребовала мэрия города — посты полиции мешали приезду туристов. Проверки всех квартир и домов в центральной части города ничего не дали. Никого чужих не нашли.

Через два дня Дронго позвонил Доул из Лондона. Он все выяснил. Буллвер служит в отделе продаж телефонной компании. Его частые выезды за рубеж связаны с оценкой перспектив зарубежных рынков и продажей различных моделей мобильных телефонов. У него трое детей, и все знающие Буллвера люди охарактеризовали его как исключительно тихого и законопослушного гражданина. Настойчивый Доул составил график выездов Буллвера за рубеж. Ни один не совпал со временем совершенных в Европе преступлений. К тому же Буллвер оказался левшой и диабетиком, которому требовались постоянные инъекции инсулина. Доул досконально проверил все связи Буллвера и не нашел среди его знакомых никого, кто мог бы знать погибшего Хопкинса.

Дронго слушал английского коллегу с легким разочарованием, хотя и сам понимал, что Буллвер не годится на роль убийцы, которого он ищет. Так бывает всегда, когда чувствуешь, что вышел на неверный след. Но к разочарованию примешивалось и удовлетворение от проделанной работы, появившаяся уверенность, что эту версию можно отбросить.

На частных самолетах на следующий день после убийства во Флоренции в Испанию прилетело около сорока человек. Нужны были списки летчиков и пассажиров. Учитывая, что внутри Шенгенской зоны нет границ, получить такие списки оказалось делом нелегким, потребовалось вмешательство центрального офиса Интерпола в Лионе. Но, получив наконец списки и сравнив их с пассажирами рейсов, прибывших с пересадками в Севилью, он не нашел никаких совпавших имен. Даже в тех случаях, когда совпадали фамилии, не совпадали имена и годы рождения. К тому же почти все прилетевшие были итальянскими и испанскими бизнесменами или членами их семей, а летчики — с характерными латинскими фамилиями.

Теперь оставалось проверить пассажиров паромов. В то утро было два парома из Генуи и Марселя. Но чтобы попасть на марсельский паром, сначала нужно было добраться из Флоренции до Марселя. А для этого надо было ехать не менее шести-семи часов на автомобиле. И фамилии людей, купивших билеты на паром, не фиксировались ни таможенной, ни пограничной службой. В какой-то момент Дронго подумал, что все его усилия бесполезны и не помогут выявить убийцу. Но на всякий случай решил просмотреть списки пассажиров последнего авиарейса в Севилью из Барселоны. Оттуда самолет вылетел ровно через час после прибытия парома. При желании в аэропорт можно было успеть.

Список пассажиров лежал перед ним. В нем оказалось два десятка английских фамилий. Еще столько же датских и шведских, очевидно, из Барселоны в Севилью летела группа скандинавских туристов. Дронго решил, что это его последний шанс. Надо узнать, не фиксировались ли билеты на паром в билетных кассах. Но, перезвонив в Италию, разочарованно выключил ноутбук. Пассажиры могли покупать билеты за наличные деньги, и у них не спрашивали паспортов. Таким образом, получить список пассажиров парома оказалось невозможно. Он сидел перед потухшим ноутбуком, понимая, что и эти поиски ни к чему не привели. Установить убийцу не удавалось.

Дронго закрыл глаза, устало откинулся на спинку кресла и вспомнил молодую женщину, распятую во Флоренции. Убийца подъехал в то место вместе с Хопкинсом. Они были на машине, это тогда стало ясно сразу. Предположим, на автомобиле Хопкинса, а убийца добирался до аэропорта на другой машине. Он не поехал бы вместе с Хопкинсом, понимая, что их могли видеть вместе во Флоренции, — это было бы очень рискованно. «Арендованный автомобиль, — подумал Дронго. — Он мог арендовать его только в Риме. Но он не настолько наивен, чтобы взять машину на свою фамилию. Однако проверить все равно нужно».

Дронго набрал номер комиссара Террачини и попросил его затребовать список всех иностранцев, арендовавших автомобили за последнюю неделю.

— Может, вам дать еще список всех римских священников за последние две тысячи лет? — грубо пошутил Террачини. — Вам не кажется, что вы увлеклись вашими списками, синьор Дронго? Раньше вы работали гораздо эффективнее.

— Затребуйте список и перешлите мне его в Севилью, — устало попросил Дронго, уже не воспринимая таких шуток. — А если понадобится проверить всех священников, всех апостолов и всех праведников в Риме за последние двадцать веков, то я сделаю и это, чтобы найти убийцу. Вы меня понимаете?

— Хорошо, — рявкнул Террачини, — считайте, что эти данные уже у вас. Между прочим, у нас есть такой список, мы ведь тоже проверяли, кто брал автомобили напрокат. Но там четыре тысячи фамилий. Думаете, вы можете вычислить, какая из них принадлежит убийце? И еще: вернулся мой сотрудник из Швейцарии. Могу вам сообщить, что число богатых людей растет. Такие часы носят как минимум две тысячи человек. Их тоже нужно проверять? Представляете, какой это объем работы?

— Представляю. И все-таки вышлите мне их имена по Интернету. Может, мне удастся все же получить какой-то результат.

— Сейчас высылаю, — пообещал Террачини.

Ожидая, когда придет список, Дронго решил еще раз просмотреть все итальянские аэропорты, откуда мог вылететь преступник. Рим, Милан, Неаполь, Венеция, аэропорты на Сардинии и в Сицилии, аэропорты в Турине, Генуе, Пизе… В Пизе. Почему же он пропустил аэропорт в Пизе? Туда ведь можно доехать из Флоренции за полчаса. Минут за тридцать-сорок. Дронго решил, что нужно снова позвонить Террачини. Пусть пришлет ему списки пассажиров, вылетевших в то утро из Пизы в Геную или в Турин. Когда он дозвонился до Террачини и изложил свою очередную просьбу, комиссар, уже не удивляясь, пообещал выслать и этот список.

К вечеру все необходимые списки были у Дронго. Из Пизы вылетели два самолета в Турин и в Милан. Он начал сверку. Тридцать четыре пассажира прилетели в Геную, двадцать девять — в Турин. Итальянские фамилии Дронго вычеркнул. Из шестидесяти трех человек осталось только восемь. Восемь характерных английских фамилий. Среди них — две шотландские. Теперь предстояло свериться со списками пассажиров, прилетевших из Барселоны. Возможно, этот тип продумал маршрут таким образом, чтобы разорвать его на пароме Генуя — Барселона, а затем уж прилетел в Севилью.

Три фамилии совпали, но инициалы не подходили. Лишь один человек фигурировал и там, и там, но это был испанец двадцать восьмого года рождения. Дронго нахмурился. Похоже, Террачини прав. Остается проверить пассажиров рейса Турин — Барселона, вылетевших сразу после прибытия самолета из Пизы в Турин. Он снова начал сверять списки. Выбрал четыре английские фамилии. Были еще две французские, одна датская, одна норвежская, две польские. Между прочим, убийца может иметь любую фамилию. Например, быть поляком и гражданином Великобритании. Нельзя этого исключать.

Еще раз проверим. Двадцать девять человек прилетели в Турин из Пизы. И ни один из них не отправился затем в Барселону. Ни одна фамилия не совпала. Дронго закрыл глаза. Все, больше нет аэропортов. Он проверил все рейсы. Все? А если этот тип все-таки рискнул вылететь из Флоренции? Если они были на двух автомобилях и он поехал в аэропорт?

Нет, это невозможно. Для этого у него должны быть стальные нервы. А если они у него именно такие? Еще один шанс. Последний. Рейс Флоренция — Мадрид. Придется еще раз звонить Террачини. Дронго посмотрел на часы и поднял трубку.

— Вам не кажется, что вы увлеклись этими ненужными проверками? — раздраженно поинтересовался Террачини. — Или вы собираетесь проверить всех пассажиров всех европейских рейсов?

— Только итальянских, — упрямо ответил Дронго.

Террачини положил трубку, но список прислал. Опять потянулись томительные минуты. Сто девяносто три человека вылетели из Флоренции в Мадрид. Два рейса из Мадрида в Севилью через час после прибытия самолетов. Совпало пять фамилий. Пять. Дронго взял списки иностранцев, арендовавших автомобили в Риме за неделю до его появления в городе. И начал сверяться с ними. Три фамилии совпали. Три. Первым был колумбиец Педро Мадос. Ему двадцать шесть лет. Он арендовал автомобиль в Риме, приехал во Флоренцию, откуда вылетел в Мадрид и сразу в Севилью.

Дронго посмотрел списки по отелям. В Севилье колумбиец снял номер в четырехзвездочном отеле и жил в нем три дня. Очевидно, он совершал ознакомительное турне по маршруту Рим — Флоренция — Севилья и дальше…

Вторая фамилия принадлежала ирландцу О’Файолейну. Он взял машину в Неаполе, доехал до Флоренции, затем вылетел в Мадрид, оттуда — в Севилью. Среди гостей Севильи этот человек не значился — в отеле он не жил. Дронго нахмурился. Убийца необязательно должен был останавливаться в отеле. Он мог прилететь сюда, отправить сообщение и сразу же уехать из города. Но зачем для этого таким долгим путем прилетать именно в Севилью? Ведь можно было отправить сообщение из любого итальянского города, в том числе и из Турина.

— У него должна была быть для этого причина, — громко произнес Дронго. Веская причина, подумал он. Англичанин, живущий на юге, вспомнил Дронго запомнившуюся фразу. Кажется, так сказал Леру, заметив влияние юга в его одежде. Причина, причина…

И третий — англичанин Чарлз Баррет. Он тоже арендовал машину в Риме, но сдал ее там же. А затем вылетел в то утро из Флоренции в Мадрид, подождал в Мадриде и сел на второй самолет в Севилью. Почему на второй? Почему не на первый? Может, О’Файолейн его сообщник? Баррет — шестидесятого года рождения. О’Файолейн — пятьдесят пятого. Оба подходят по возрасту. Почему они так спешили в Севилью и оба не остановились в отелях?

Педро Мадос отпадает, а эти двое — О’Файолейн и Баррет — исчезли. В отелях не останавливались. Почему? Какая причина заставила их лететь в Севилью с двумя пересадками, но не остановиться ни в одном отеле? Или у них для этого есть другие места? Дронго обратил внимание, что оба летели в Севилью бизнес-классом. Вместе сидели в самолете Флоренция — Мадрид, затем с разницей в один час вылетели в Севилью. Оба довольно состоятельные люди, если позволяют себе летать бизнес-классом. При этом в Италии оба арендовали «Мерседесы», что тоже говорит об их вкусах. За ирландца заплатила какая-то компания, а Баррет платил по карточке.

Почему же они не остановились в отелях, снова подумал он. И решил позвонить. Набрав оператора, попросил соединить его с отелем «Оссидентал», где работал уже знакомый ему менеджер сеньор Тамамес. На этот раз ему повезло, менеджер оказался на месте.

— Сеньор Тамамес, — почти радостно произнес Дронго, — кажется, я опять нуждаюсь в вашей помощи. Вы ведь знаете все в этом городе.

— Не все, сеньор, но очень многое, — возразил довольный комплиментом менеджер.

— Меня интересуют два человека, — признался Дронго, — оба прилетели в Севилью бизнес-классом и оба почему-то не остановились в отелях. Может, вы мне поможете? Может, вы слышали их фамилии?

— Назовите их, и я скажу вам, знаю я этих людей или нет, — гордо заявил сеньор Тамамес.

— Первый — англичанин Баррет. Чарлз Баррет. Вы слышали о таком?

— Баррет? Нет. Никогда не слышал. Возможно, у него есть свой дом в Севилье, но я такого не знаю.

— Второй — О’Файолейн, ирландец и…

— Майкл О’Файолейн? — сразу подхватил сеньор Тамамес. — Можете не продолжать. Это великий архитектор. Его пригласила наша мэрия, он будет проектировать новый квартал на севере. У него гениальный проект, он выиграл городской конкурс.

— Почему же он не живет в отеле? — перебил его Дронго. — Ему могли дать место в лучшем отеле города.

— Нет, сеньор. Он не любит отелей. Разве вы никогда о нем не слышали? Это очень интересный человек. У него столько проектов! Он обычно останавливается в доме, который снимает для него мэрия. Если хотите, я узнаю его адрес. Он еще в городе, вчера выступал по нашему телевидению…

— Спасибо, — поблагодарил Дронго, — боюсь, что я пропустил эту интересную передачу. Большое спасибо.

Он положил трубку и посмотрел на список из трех фамилий. Мадоса он вычеркнул раньше. Теперь взял ручку и вычеркнул О’Файолейна. Остался только Чарлз Баррет. Гражданин Великобритании, прилетевший сюда из Флоренции через Мадрид, арендовавший автомобиль в Риме и вернувший его там же за день до убийства во Флоренции. Почему тогда он вылетел из Флоренции? Можно было оставить автомобиль в аэропорту. Он в высшей степени состоятельный человек, если передвигается по миру в салонах бизнес-класса и арендует «Мерседесы». Но в Севилье в отеле не остановился. Это, конечно, ничего не доказывает, он мог снять квартиру или дом. И самый важный факт, свидетельствующий в его пользу, — он арендовал машину на свою кредитную карточку, а убийца не мог допустить такой оплошности, иначе его сразу же вычислили бы.

И тем не менее… Слишком много совпавших деталей. Чарлз Баррет. Неужели они наконец его нашли, а он сделал такую оплошность? На столь предусмотрительного убийцу это совсем не похоже. Дронго еще раз посмотрел на фамилию Баррет, выведенную на экране его ноутбука. В его списках она возникала трижды. Он глянул на часы и поднял трубку. Был уже десятый час, но в Лондоне только девятый. Доул ответил сразу.

— Я могу ошибаться, — сказал Дронго, — но один человек должен привлечь наше внимание. Чарлз Баррет, шестидесятого года рождения. Он арендовал машину в Риме за несколько дней до нашего приезда, был во Флоренции в день убийства и затем прилетел в Севилью через Мадрид, но в отелях города не останавливался. Это единственный человек, который идеально подходит. Правда, есть одно обстоятельство…

Доул ждал, что скажет Дронго.

— Баррет предъявил при аренде автомобиля свою кредитную карточку. Номер у меня есть. Получается, что мы можем его легко вычислить.

— Какой банк?

— «Риггс-Банк». Кажется, американский.

— Я все проверю, — пообещал Доул, — и завтра перезвоню. Мне тоже кажется, что убийца не стал бы так рисковать. Показать кредитную карточку — это все равно что предъявить отпечатки своих пальцев. Но такая череда совпадений тоже бывает не всегда. А какой год рождения указан?

— Шестидесятый, — ответил Дронго. — Это тоже подходит.

— Я постараюсь все выяснить, — сказал на прощание Доул, — и завтра вам перезвоню.

Дронго положил трубку и подумал, что итог его пятидневных поисков не очень впечатляет. Если выяснится, что он ошибся и в этом случае, то можно возвращаться в Италию, так ничего и не найдя.

Он вдруг почувствовал, что страшно проголодался. Было около одиннадцати часов вечера, когда Дронго спустился вниз и подошел к портье.

— Где можно сейчас поужинать? — спросил он.

— Закажите ужин себе в номер, — предложил портье, — у нас уже закрыты все рестораны и бары.

— А в городе? — Дронго почему-то не хотелось ужинать в одиночку.

— У нас есть бары, которые открыты до утра, — сообщил портье. — Если хотите, я дам вам адреса. Но это молодежные бары.

— Вы считаете, что я недостаточно молод? — улыбнулся Дронго.

— Я не хотел вас обидеть, сеньор, — испугался портье, — только должен был вас предупредить, что там бывают подростки шестнадцати лет.

— Прекрасно, — кивнул Дронго, — давайте адреса. И желательно такое место, где я действительно смогу поесть.

Портье достал листок бумаги и начал лихорадочно записывать адреса. Через пятнадцать минут Дронго был уже в центре города, где в шумном баре ему предложили небольшой столик и сразу принесли огромную порцию салата и иберийскую ветчину. Запивая их местным вином, он следил за молодыми людьми, отплясывающими под игру музыкантов, самозабвенно исполняющих зажигательные латиноамериканские песни.

Рядом с Дронго уселась девица лет восемнадцати. Она была в короткой куртке из искусственного меха и темном свитере, натянутом на голое тело. Когда она нагибалась, над юбкой обнажалась полоска кожи. Что касается джинсовой юбки, то она была настолько короткой, что скорее напоминала набедренную повязку. На ногах девицы были высокие сапоги и темные колготки в крупную клетку. Незнакомка пристально посмотрела на Дронго, затем вдруг спросила:

— Вам нравится?

Он понял ее вопрос, но не знал, как на него реагировать. Дронго вообще всегда чувствовал, что этот параллельный мир ему недоступен. Даже когда ему было пятнадцать, шестнадцать, восемнадцать, двадцать лет. В детстве он более всего любил проводить время с друзьями. Они играли в войну, разбившись на красных и белых, казаков и разбойников, в футбол. Когда ему исполнилось девять-десять лет, у него наступил «запойный период» чтения, который продолжается до сих пор. Вообще, Дронго нравились хорошие рестораны, красивые женщины, он бывал на приемах королей и шейхов, но на молодежные дискотеки никогда не ходил. Ни в молодости, ни позже. И не совсем понимал, как можно провести всю ночь в танцах, дергая конечностями, и получить от этого удовольствие. Может, потому, что он больше любил классическую музыку? Хотя ему нравится и джаз. И теперь, глядя на очень молодую особу, сидящую рядом, он пожал плечами и неопределенно сказал:

— Красиво. — Дронго намеренно ответил по-английски, чтобы она признала в нем иностранца.

Но девица лишь улыбнулась.

— Вы не испанец? — спросила она по-английски.

— Нет, мне кажется, что нет.

— Сколько вам лет? — Ее прямые вопросы несколько обескураживали Дронго. Но он решил ответить честно:

— Сорок пять.

— Хорошо, — кивнула она, — мне нравятся мужчины старше сорока. Они как раз созревают к этому возрасту.

Он усмехнулся. В этой особе поражало сочетание наглости и молодого цинизма.

— А когда созревают женщины?

— Никогда, — заявила она, — у нас нет для этого времени. Вы занимаетесь онанизмом с четырнадцати, потом встречаетесь с девочками в шестнадцать. И сохраняете силы до шестидесяти. А у нас все начинается в пятнадцать-шестнадцать и к тридцати пяти заканчивается. У нас нет времени на долгое созревание.

— Вы не правы, — возразил Дронго, — после тридцати пяти многие женщины еще остаются соблазнительными и загадочными для мужчин.

— Для каких мужчин? — снисходительно полюбопытствовала девица. У нее были зеленые глаза, скуластое лицо, полные губы.

— Для разных, — Дронго заметил, что их дискуссия начала привлекать внимание других.

— Старушки, — снисходительно произнесла его собеседница. — Когда мне исполнится тридцать пять, я выброшусь из окна. Разве можно жить после этого?

Он внимательно к ней пригляделся. Похоже, ей еще нет восемнадцати. Возможно, семнадцать или даже шестнадцать. Но она накрашена так, что ничего невозможно понять.

— Еще успеете выброситься, — отозвался он, сделав знак официанту, чтобы тот принес счет.

Девица заметила его жест и улыбнулась.

— Ты боишься? — спросила она. — Ты меня боишься?

— Нет, — ответил он. — Откуда ты так хорошо знаешь английский?

— Я жила в Англии, — пояснила она, — у меня отец дипломат, он работал в Лондоне.

— Значит, ты из хорошей семьи, — рассудительно констатировал Дронго.

Она поморщилась:

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Я рад за тебя и за твоего отца.

— Он такой нудный м… — сердито произнесла девица. — Нашел кого вспоминать! Ты хочешь сказать, что у меня приличный отец, а я веду себя как проститутка?

— Нет, этого я не говорил. — Дронго подумал, что пора уходить.

Официант принес счет, и он, достав бумажку в пятьдесят евро, оставил ее на столике.

— Угости меня вином, — неожиданно попросила его собеседница.

— А сколько тебе лет? — поинтересовался Дронго.

— Ты такой же м… как мой отец, — в сердцах заявила она. — Ну и сиди здесь. А я хотела поехать с тобой в отель. Думала, что тебе понравится провести ночь с молодой женщиной.

— Извини. — Дронго поднялся и, не оборачиваясь, вышел из бара.

За его спиной слышались какие-то возгласы или крики. Может, его позвала девица, может, крикнула ему в спину нечто обидное. Дронго было все равно. У выхода его остановил молодой человек, похожий на бомжа, — с всклокоченными волосами, в рваных джинсах, причем рваных не в качестве последнего писка моды, а именно потому, что были старые и грязные.

— Ты куда уходишь? — нахмурился парень. — Ты почему обидел Кармэн? Она с тобой разговаривала, а ты… — Он поднял руку, но не сумел ее опустить.

Дронго, не делая резких движений, очень быстро и точно ударил парня двумя пальцами в грудь. Парень раскрыл рот, выдохнул воздух и согнулся от боли.

«Кретин, — подумал Дронго о себе, удаляясь с места событий. — Нашел куда приехать. Не хватало только подраться с этим парнем, который годится мне по возрасту в сыновья. А эти молодые девчонки готовы встречаться с любыми взрослыми мужчинами, проявившими к ним хотя бы минимальный интерес. Может, поэтому у „стаффордского потрошителя“ нет никаких проблем с его жертвами? Они ему доверяют, считая солидным и надежным старшим другом?»

Вернувшись в отель, Дронго долго стоял под горячей водой, словно хотел смыть усталость и впечатления от недавней встречи. Но настоящий сюрприз ждал его на следующее утро. В половине одиннадцатого в его номере зазвонил телефон. Он недовольно поднял трубку.

— Доброе утро, — услышал Дронго спокойный голос Мишеля Доула. — Я хочу сообщить вам, что вы его нашли. Вы сумели правильно вычислить этого убийцу.

— Не может быть, — прошептал Дронго. — Как вы это узнали? Это действительно он?

— В этом нет никаких сомнений. Я всю ночь проверял Баррета через моих американских друзей. Когда вы мне позвонили, в Америке было еще около трех часов дня. Так вот, такого человека просто не существует.

— Как это — не существует?

— Чарлз Баррет умер двенадцать лет назад: погиб в автомобильной катастрофе в Шотландии. Тогда же пропали все его документы. Кто-то ездит по его документам по всему миру.

— Не может быть, — повторил Дронго, окончательно проснувшись. — А как же его кредитная карточка?

— Она была оформлена в Чили в девяносто пятом году. Неизвестный просто открыл счет и получил карточку на это имя. И переводит деньги на этот счет все время из разных мест. Но несколько раз использовал Испанию и Францию.

— Значит, это он. — Дронго почувствовал, как у него задергалась рука.

— Теперь в этом нет никаких сомнений. Мы проверили его кредитную карточку через центральное отделение банка в Вашингтоне. Он переводил за это время большие суммы на кредитную карточку, у него очень неплохая кредитная история.

— И его ни разу не проверяли?

— Нет. Он был идеальным клиентом, все его счета в полном порядке. Я попросил сделать мне распечатку его счета.

— Неужели вам ее дали?

— Вы забываете, что у нас есть общий знакомый из ФБР. Даббс подключил своих сотрудников. Вы сможете все увидеть сами, когда я вышлю вам эту распечатку. Карточка была задействована в Гавре, Риме, Тулузе как раз в те дни, когда там произошли убийства. Таких совпадений быть не может. Так что считайте, что мы сделали первый шаг к его обнаружению. Вы сумели его верно вычислить. Теперь мы точно знаем, под каким именем и с какими документами этот тип разъезжает по свету. ФБР и Интерпол уже предупреждены. В банке постоянно дежурит специальный сотрудник. Как только убийца попытается еще раз воспользоваться своей кредитной карточкой, мы точно узнаем, где он находится.

Положив трубку, Дронго закрыл глаза.

«Нашли, — удовлетворенно подумал он, не зная, что самое страшное еще впереди, — мы его нашли».