Комиссар Корвальо прибыл через час. Он молча выслушал рапорты своих сотрудников, не говоря ни слова, глянул на то, что осталось от погибшего, затем прошел в ту самую комнату, где днем встречался с обоими экспертами. Тяжело сел на свое место, посмотрел на Миллера и Дронго. Наконец произнес первое слово:

— Ну…

— Все получилось не так, как мы рассчитывали, — сообщил Фредерик Миллер. — Хотели помочь вам найти убийцу, а получили абсолютно непредсказуемый результат.

— Он действительно выбросился сам? — уточнил комиссар. — Вы все видели?

— Абсолютно все, — ответил Дронго. — Он не сорвался, он сознательно отпустил руку и полетел вниз. До этого у него была очень тяжелая сцена с женой.

— Ее увезли в больницу, — сообщил комиссар. — Врачи говорят, у нее шок. Если мы получим еще один труп, меня выгонят с работы. За один день столько событий! Вы способны внятно мне объяснить, что здесь произошло?

— Дело можно считать закрытым, — отозвался Миллер, — все сошлось. У Вадима Калимуллина были большие неприятности и дома, и на службе. Вчера вечером он, повздорив в очередной раз с супругой, очевидно, не мог попасть к себе в номер. Его жена сообщила нам, что оба ключа от их комнаты она всегда носила с собой, так как ее муж постоянно терял свою карточку. Вот он, вероятно, и ходил вокруг отеля или гулял во внутреннем дворике, когда его увидела Нина, которая уже сняла себе одноместный номер; Она отдала ему карточку — ключ от люкса и попросила передать ее Олегу. Это тем более логично, что Калимуллины жили рядом с Базуровым на пятом этаже, тогда как все остальные — на четвертом. В разговоре с нами господин Базуров вспомнил, что код, установленный им на сейфе в его номере, могла знать не только Нина, но и все остальные его приятели. В их присутствии он открывал чемоданы, на которых был установлен идентичный код, да и даже назвал его кому-то из них.

Так что Калимуллин знал код сейфа. И, получив ключ от номера, этим воспользовался. Еще вечером он вошел в номер — люкс, забрал деньги и ценности, а утром решил убрать свидетеля, который мог его выдать. Из Валенсии он позвонил Ступниковой и назначил ей встречу в номере Базурова. Затем, взяв машину, приехал в отель, ударил ее статуэткой и спрятал орудие убийства в чемодан, чтобы свалить преступление на Олега. После этого вышел из отеля, сел в заранее заказанное на двенадцать пятнадцать такси. Водитель этого такси запомнил его бородку и желтую майку, в которой его видел на экскурсии и мой уважаемый коллега мистер Дронго. Калимуллин вернулся в Валенсию, но, похоже, опаздывал к автобусу, так как ему было необходимо прийти в себя. Однако тут ему повезло встретить супругов Цевницких и попросить их подобрать его на углу площади. Забравшись наконец в автобус, он показал всем карточку-ключ от номера Базурова, якобы найденную им на полу. Пока они ехали назад в отель, произошло еще одно очень важное событие. Калимуллин угостил конфетами своего друга Аркадия Цевницкого. И конфеты эти оказались субботними, то есть теми, которые выставили уже после того, как экскурсанты уехали в Валенсию. Если Калимуллин не возвращался из города в отель, то откуда у него могла появиться эта карамель? — Миллер умолк и взглянул на Дронго. Тот молча слушал старшего коллегу.

— Но Калимуллину еще необходимо было спрятать украденные ценности и деньги, — продолжил Миллер. — Хорошо зная, что ему не удастся заказать такси или уехать на автобусе, который курсирует между отелем и городом, он придумал очень неплохой выход — заказал машину в бюро проката. И отправился в город, где, видимо, и спрятал ворованное. В отель он вернулся через поселок Эл-Салер, где не установлены полицейские посты. Расчет оказался правильным — его никто не заметил. Нам с мистером Дронго сообщили, что Калимуллин в отеле, когда он оставил свою машину на стоянке. Мы поднялись в соседний номер и оказались свидетелями скандала между супругами. Жена укоряла мужа, что он поступил неправильно, а тот вяло оправдывался. Затем скандал перерос в драку, Калимуллин бросился на супругу. Когда мы сумели выбить дверь, благодаря комплекции моего друга Дронго, то обнаружили Калимуллина уже на балконе. Он был в состоянии, близком к помешательству. Мистер Дронго пытался удержать его, но Калимуллин уже не слышал голос разума. Все закончилось тем, что он разжал руку и упал вниз. Вот и все, что мы можем рассказать, комиссар Корвальо.

Комиссар, тяжело вздохнув, постучал короткими, мощными пальцами по столу.

— Да, можно закрывать дело, — подвел он итог, — но где деньги?

— Боюсь, этого мы никогда не узнаем, — ответил Миллер. — Этот секрет он унес с собой в могилу.

— Я напишу официальный рапорт о том, как вы мне помогли, — сказал Корвальо, тяжело вставая. — Когда вы уезжаете в Мадрид?

— Завтра утром я еду на несколько дней на юг, в Аликанте, — любезно сообщил Миллер, — у меня несколько изменились планы.

— Жаль. Я с удовольствием с вами пообедал бы. Спасибо за помощь, сеньор Миллер. И вам, сеньор Дронго, огромное спасибо. Вы сделали все, что могли. Но судьба людей находится в руках божественного провидения. До свидания.

Комиссар повернулся и вышел из комнаты. Миллер тяжело вздохнул и посмотрел на Дронго.

— Мы завершили расследование, — констатировал он.

— Вы действительно уезжаете в Аликанте? — спросил удивленный Дронго.

— У меня срочное дело, — объяснил Миллер, — хотя я с удовольствием остался бы с тобой еще на несколько дней. Ты когда едешь в Барселону?

— Завтра днем. Поезд в час дня.

— Очень хорошо. Тогда я не буду тебя будить, поскольку уеду рано утром.

— Я вас обязательно провожу, — запротестовал Дронго.

— Не нужно, — улыбнулся Миллер. — На твоем месте я хорошенько выспался бы. У нас сегодня был ненормальный день. Знаешь, как следовало бы закончиться нашим приключениям? Убийцей должен был бы стать не кто-то из группы Базурова, а один из нас. Вот тогда это была бы настоящая загадка, настоящая интрига! Я ведь оставался в отеле, пока все ездили на экскурсию. А значит, потенциально мог оказаться убийцей. Я же слышал про деньги, а еще вчера вечером мог узнать и про ключ…

— Не получается, — усмехнулся Дронго. — Вы не знали код сейфа, и вам пришлось бы его вскрывать. А потом, этот удар. Извините меня, мистер Миллер, но его нанесли сверху вниз. Убийца был гораздо выше вас ростом.

— Логично, — согласился Миллер. — Вот так действуют настоящие профессионалы. Всегда нужно идти до конца. Мы с тобой славно поработали, Дронго, и мне приятно, что именно ты оказался рядом со мной в таком трудном деле. — Он протянул руку Дронго и крепко пожал его ладонь.

На следующее утро Дронго проснулся в семь часов и спустился вниз, чтобы проводить старшего коллегу, который вызвал такси. Миллер проследил, как его чемоданы уложили в багажник, попрощался с Дронго, надел смешной котелок и уехал.

Дронго вернулся в свой номер с ощущением нарастающего беспокойства. До восьми утра он так и не смог заснуть, а потому спустился вниз на завтрак, где обнаружил всю оставшуюся русскую группу, сидящей за двумя сдвинутыми столиками. Только теперь их было пятеро. Лена находилась в больнице, Вадим разбился, Нина погибла. Завтрак проходил в гробовом молчании, все пятеро выглядели растерянными, подавленными и, видимо, думали над тем, как паковать чемоданы, чтобы покинуть ставший для них таким негостеприимным отель «Сиди Салер».

Дронго заметил, что они не смотрят в его сторону, очевидно считая его отчасти виновным в том, что с ними произошло. Понимая их состояние, он старался тоже к ним не поворачиваться.

В девять часов утра, когда Дронго уже вернулся в свой номер, раздался телефонный звонок.

— Сеньор Дронго, — услышал он характерный голос комиссара Корвальо, — вы не могли бы спуститься вниз, в тот самый кабинет, где мы вчера встречались?

— Хорошо, — согласился он, не понимая, зачем мог понадобиться комиссару.

Дронго быстро оделся и спустился вниз. Корвальо сидел на прежнем месте, словно не покидал его и оставался здесь всю ночь. Увидев эксперта, он дружелюбно кивнул ему, приглашая садиться.

— Что случилось, комиссар? — поинтересовался Дронго.

— Мы проверили, куда вчера вечером ездил погибший Вадим Калимуллин, — сообщил Корвальо. — Он был в казино «Монте - Пикайо». Его там видело множество людей.

— Он проиграл крупную сумму денег?

— Да, тысяч пять или шесть.

— Значит, у него были с собой наличные?

— В том-то все и дело. Он снимал деньги со своей кредитной карточки. Мне кажется, это глупо. Если у него была такая сумма наличных, то зачем ему понадобилось снимать деньги с карточки? Тем более что в казино никто и никогда не спрашивает, откуда у вас деньги. Важно, чтобы они были и чтобы их было много. И еще более важно, чтобы они были настоящими, а не фальшивыми. Все остальное казино не волнует.

— Я вас понимаю.

— Тогда почему Калимуллин снимал деньги с карточки? Ведь мы считали, что это он украл деньги у своего друга.

— Может, он успел проиграть все деньги в другом казино, а в «Монте-Пикайо» приехал отыгрываться?

— Не получается. Если бы он проиграл сто тысяч долларов, об этом нам сразу же сообщили бы. Так положено. Вчера он успел побывать только в казино «Монте-Пикайо» и проиграл там свои деньги. К тому же он физически не успел бы никуда больше поехать. И нигде не был, мы это точно выяснили.

— Супруга укоряла его за то, что он сделал, — вспомнил Дронго, вслух размышляя над словами комиссара, — а он объяснял, что хотел таким образом заработать немного денег, чтобы помочь семье. Калимуллин употребил слово «помочь». Может, он просто надеялся выиграть деньги? Тогда вся история со скандалом выглядит совсем по-другому. Получается, что он заказал автомобиль, чтобы тайком от жены уехать поиграть в казино. А когда все проиграл и вернулся, она устроила скандал.

— И вы стали свидетелями этого скандала, — согласился комиссар. — Но все-таки, почему же он не играл на украденные деньги?

— Этого я не знаю. Либо у него их не было, либо это какой-то хитроумный план. Может, он нарочно проиграл такую сумму, чтобы его запомнили в казино? Тогда он мог бы предъявить остальные деньги как выигрыш.

— Сто тысяч долларов? — усмехнулся комиссар. — Нет, так тоже не получается. Такой выигрыш у нас облагается большим налогом, и о нем немедленно сообщают в налоговое ведомство.

— Супруга кричала ему «убийца», — вспомнил Дронго, — но вполне вероятно, что она имела в виду его поведение по отношению к ней самой. Ведь когда мы ворвались к ним в номер, он пытался ее задушить. И, только увидев нас, выскочил как безумный на балкон.

— Женщины часто в подобных случаях кричат «убийца», обращаясь к мужьям, — согласился комиссар. — Она считает, что он загубил ее жизнь, и поэтому так его и называет.

— И он ее душил.

— Тем более. Тогда слово «убийца» не могло относиться к убийству Нины Ступниковой. А вам лишь показалось, что она имела в виду именно его.

— Да, — признал Дронго, вспоминая в подробностях скандал между супругами. — Вполне вероятно, что она обозвала его «убийцей», имея в виду прежде всего себя. И вы знаете, комиссар, еще вчера, когда наш уважаемый эксперт Фредерик Миллер говорил о Вадиме Калимуллине, я чувствовал некоторую недосказанность. Мы оба одинаково считали его человеком слабым, неспособным на такой поступок. Вадим покончил с собой именно из-за своей неустроенной жизни. Ему так и не удалось найти себя в этом новом мире. Убийство Ступниковой было так детально продумано, что нам казалось странным его поведение. Особенно с этим, взятым напрокат автомобилем. Ну, разве мог убийца так глупо подставляться? Нет, конечно. Он не стал бы уезжать из отеля, понимая, что его сразу вычислят. Тем более оставлять машину на платной стоянке, где постоянно дежурят охранники «Сиди Салера».

— Зато такая страсть бывает у игроков, — понял комиссар. — Калимуллин вызвал машину, чтобы тайком от жены и друзей уехать в казино.

— Выходит, так. Наверное, он отчасти щадил их чувства. Они могли быть шокированы его поведением, узнав, что он собрался в казино, когда только что убили их знакомую. Но его ничто не могло остановить. Должно быть, в казино Калимуллин получал ощущение той власти и силы, которых ему так недоставало в жизни.

— Мои неприятные новости на этом не заканчиваются, — заявил комиссар. — Вчера ночью мы нашли водителя такси, которого вызывали в отель. Он не сумел опознать в погибшем своего пассажира. Я, конечно, понимаю, что трудно узнать человека, размазанного по бетону, но мы предъявили водителю несколько фотографий Калимуллина.

Дронго нахмурился.

 — Подождите, — попросил он, — я ничего не понимаю. Вчера сеньор Миллер сказал мне, что человек, которого днем увез  таксист, был в желтой майке и с коротко остриженной бородкой. В желтой майке и с такой бородкой в группе был только один человек — Вадим Калимуллин. А теперь вы говорите, что таксист не узнал его.

— Он настаивает, что в машине сидел другой человек, — кивнул комиссар. — Мы на всякий случай показали ему фотографии всех остальных сеньоров — Базурова, Цевницкого, Геворкяна. Но он никого не узнал. Я хотел собрать всех мужчин, находящихся в отеле, и показать ему. Но среди гостей тут только два человека с короткими, остриженными бородами. Один из них австриец размером с большую пивную бочку и весом, зашкаливающим за сто пятьдесят килограммов. Такого человека таксист наверняка запомнил бы. Другой, наоборот, очень маленького роста, с короткой бородкой на подбородке. Он из Швейцарии. Оба нам не подходят. А других подходящих мужчин просто нет.

— Почему вы так уверены, что это был мужчина? А если женщина? Надеть желтую майку и панаму не проблема.

— Нет, — улыбнулся комиссар, — это абсолютно точно был мужчина. У нас есть пленка с камеры наружного наблюдения. Мы просто никому не говорили об этом. И хотя изображение недостаточно четкое, там можно хорошо разглядеть именно мужчину, садящегося в такси. Мужчину в панаме и желтой майке.

— А вы уверены, что таксист говорит правду? — выразил очередное сомнение Дронго.

— Он говорит правду. Мы в этом не сомневались с самого начала. Машина была заказана из отеля на двенадцать пятнадцать.

— А можно проверить, кто именно ее заказал?

— Уже проверили, — ответил комиссар, — поэтому-то вчера я принял объяснения вашего коллеги сеньора Миллера. Машина была заказана на имя Вадима Калимуллина.

— И тем не менее вы все еще сомневаетесь?

— Да. Я привык всегда сомневаться. — Комиссар постучал пальцами по столу. — Я очень уважаю аналитические способности сеньора Миллера. Он признанный авторитет. Но мне кажется, в этом расследовании вы оба немного поторопились. Зачем человеку, имеющему сто тысяч долларов наличными, снимать собственные деньги с кредитной карточки? Ведь деньги не оставляют фиксированных следов, а номер карточки позволяет найти его владельца быстрее, чем по международному паспорту. Зачем человеку, который вернулся в отель, чтобы совершить убийство, заказывать машину на свое имя? Это не только неразумно, но и опасно. Ведь его сразу найдут. — Корвальо помолчал и добавил: — Я решил предъявить таксисту всех мужчин, проживающих в отеле, всех сотрудников отеля, всех охранников…

Он замолчал, и Дронго закончил за него:

— И даже наши с Миллером фотографии.

— Да, — кивнул комиссар, не выказывая смущения. — Я буду проверять всех без исключения, чтобы узнать, кто именно виновен в этих преступлениях.

Дронго медленно поднялся со стула. Чем больше он прокручивал в памяти разговор между супругами Калимуллиными, тем больше убеждался, что комиссар прав. Речь конечно же шла о поездке Вадима в какое-то злачное место. И еще он сказал такую странную фразу: «Я думал помочь семье». Конечно, он не мог иметь в виду убийство. Они тогда решили, что кража ста тысяч долларов могла быть помощью его семье. Но абсолютно очевидно, что это не так. Ведь Вадим Калимуллин не стал бы рассказывать супруге о краже и убийстве, зная, насколько сильно она его презирает и не уважает. А вот о возможном выигрыше в казино мог так говорить.

Дронго сжал зубы от нервного напряжения. Скандал Вадима Калимуллина с женой, когда он бросился ее душить, и его неожиданная смерть так на них подействовали, что они с Миллером оба ошиблись. Очевидно, Вадим проиграл в казино крупную сумму и был вне себя от раздражения. Из-за этого и произошел семейный скандал, а во время него он узнал, что его ищут сотрудники полиции. Все усиливающийся напор на его психику привел к тому, что он не выдержал. Вот и разжал руку, упал.

— О чем вы думаете? — спросил Корвальо на прощание. — Вы по-прежнему считаете, что сделали верный вывод?

— Нет, — услышал свое признание Дронго. — Я думаю, мы действительно немного поторопились. Калимуллин не убийца, он несчастный, запутавшийся человек.

— В таком случае кто убийца? — в упор спросил комиссар, поднимаясь с места.

— Пока не знаю. Но я его найду, комиссар. Найду для того, чтобы реабилитировать себя и легендарного Фредерика Миллера.