Завтракать гости отеля спускались обычно часам к девяти-десяти, хотя ресторан на первом этаже открывался в семь утра. Испанский ужин начинается достаточно поздно и заканчивается около полуночи. Во многих городах Пиренейского полуострова ночь — самое лучшее время для вечеринок, встреч и общений. Ночная прохлада позволяет забыть о дневной жаре, поэтому иногда даже кажется, что испанцы вообще никогда не спят, особенно в крупных и приморских городах. Соответственно, и к завтраку гости отеля спускались поздно. Только немцы и скандинавы, нарушая эту традицию, появлялись в ресторане сразу после его открытия.

Дронго плохо спал в эту ночь — прислушивался ко всем звукам, но супруги Калимуллины, вернувшиеся в соседний пятьсот сорок шестой номер, вели себя на удивление тихо, их громких споров он почти не слышал. Зато в другом соседнем номере долго звучала громкая итальянская речь. Дронго даже хотел позвонить вниз, чтобы портье унял разбушевавшихся соседей, но во втором часу ночи итальянцы прекратили шумно обсуждать свои проблемы, прошли по коридору, отправившись в ночной бар. Судя по голосам, их было не меньше пяти или шести человек, причем женщины разговаривали еще громче, чем мужчины.

Когда шумные соседи ушли, Дронго подумал, что Миллеру повезло гораздо больше. Его поселили на третьем этаже, где в основном жили флегматичные немцы и скандинавы, на курортах предпочитающие отдыхать полноценно, а потому и отправляющиеся спать уже в двенадцатом часу ночи. Хотя это совсем не значит, что они настроены на тихий отдых. Немцы могут устроить настоящий кавардак, но только до одиннадцати вечера. Позже законопослушные бюргеры стараются не шуметь и отправляются спать. Самые нетерпеливые продолжают веселиться в барах или ночных клубах.

Перед тем как подняться в свой номер, Дронго выяснил, что Олег Базуров живет в угловом люксе на пятом этаже. Сразу под ним в таком же люксе остановились Тигран Геворкян и Ева. В двухместном номере по соседству с Дронго находились Вадим и Елена Калимуллины, а в двухместном номере на четвертом этаже, рядом с люксом, — Аркадий и Алла Цевницкие. Таким образом Нина, получившая новый номер на четвертом этаже, должна была оказаться рядом с Цевницкими или люксом, который снимал Тигран. Но Дронго знал, что четыреста восьмой номер, который ей дали, находится в другом коридоре. От площадки с лифтами в разные стороны расходились два коридора. Так что получилось, что все члены компании, приехавшей из Москвы, оказались в правом крыле здания, и только Нина — в левом. Столкнуться со своими знакомыми она могла лишь перед кабинами лифтов.

Утром Дронго принял душ, побрился и спустился вниз. За столиками уже сидели Аркадий и Алла, Тигран и Ева. Почему-то сегодня утром все предпочли завтракать отдельно, словно опасаясь нового сближения. Дронго увидел сидящего на веранде Фредерика Миллера, который разбивал крутое яйцо маленькой ложечкой. Он прошел к нему, приветливо поздоровался. Столик Миллера стоял недалеко от того места, где сидели Аркадий и Алла. Створки двери, выходящей на веранду, были раскрыты, и он мог услышать все, о чем говорили супруги. Дронго сел за его столик.

— Принесите мне чай, — попросил он приветливую девушку-официантку.

— Как наши дела? — поинтересовался Миллер, разбив наконец яйцо.

— Все нормально. Если не считать бурной итальянской компании, которая шумела у меня за стенкой, — улыбнулся Дронго.

— Я вчера обратил на них внимание, — сообщил Миллер, — шумная компания типичных южан. Разговаривают так, словно ругаются, а когда смеются, можно подумать, что началось землетрясение. Очевидно, солнце сказывается на характерах, южане всегда более эмоциональны, чем северяне. — Он взглянул на смуглого Дронго и чуть смутился: — Извините, я не хотел вас обидеть.

— Это комплимент, — рассмеялся Дронго. — В бывшей огромной стране, в которой я вырос, кавказцев всегда считали очень шумными, очень громкими и очень гостеприимными людьми. Такой стереотип вырабатывался годами. Но после развала большой страны он несколько изменился. Теперь слово «кавказец» почти синоним слову «мигрант» или слову «террорист». И если раньше к южанам относились как к большим детям, то — сейчас как к нежелательным элементам. Меняются времена, меняются нравы.

В зал ресторана вошли Вадим и Лена. Мужчина была в помятых бежевых шортах и в желтой майке. Дронго обратил внимание на недовольное выражение его лица, очевидно, супруги уже успели поругаться. Лена тоже была не в духе. Она не успела причесаться и лишь накинула на себя цветастое платье, явно узковатое ей в талии.

От этого все ее движения казались скованными.

Супруги прошли в другой конец зала. Очевидно, Лене не хотелось, чтобы остальные из их компании увидели ее в таком виде. Миллер проводил их долгим взглядом.

— Я не удивлюсь, если они разведутся, — сказал он. — Мне кажется, эта парочка тяготится совместным проживанием. Никогда не мог понять, для чего нужны подобные испытания браком.

— Инерция мышления, — ответил Дронго. — Я тоже долго над этим думал. Им сложно решиться даже на такой поступок как разрыв. Вот так и живут, отравляя друг другу существование. Я случайно слышал их перебранку. Она его не только не любит, но и абсолютно не уважает, а для мужчины такое отношение — невыносимое бремя.

— Гораздо лучше вообще не связывать свою жизнь с подобными особами, — неодобрительно заметил Миллер, отправляя в рот кусочек хлеба.

— Вы не женаты? — понял Дронго.

— Нет, а почему вы спросили?

— Нам не понять всех нюансов семейной жизни, — пояснил Дронго. — Для этого надо самим пройти через такие испытания.

— Для чего? — не понял Миллер. — Чтобы увеличить печальный список неудавшихся пар?

— Кто-то сказал, что семейная жизнь — это способность к компромиссу.

— У меня нет такой способности, — решительно заявил Миллер, — я и не уверен, что смогу найти женщину, которая устроит меня во всех отношениях.

— Мы законченные эгоисты, — улыбнулся Дронго. — Считаем, что женщина должна устраивать нас во всех отношениях, и совсем не думаем, насколько сами ей подходим по всем параметрам.

— По-моему, это не самое важное, — самоуверенно возразил Миллер. Его круглая лысая голова блестела как шар. — Главное заключается в нашей готовности к компромиссам. Мне кажется, что я не совсем подхожу для семейной жизни. И вообще, человеку, занятому нашим родом деятельности, трудно найти себе подходящую подругу. У нашего общего знакомого мистера Доула тоже нет жены, насколько я знаю. А у господина комиссара Дезире Брюлея, который так популярен во Франции, супруга есть, но нет детей. Может, интеллектуальное превосходство — это плата за наше одиночество?

Дронго погасил улыбку. Миллер оказался чрезвычайно умным, наблюдательным человеком, но одновременно самоуверенным и достаточно эксцентричным.

— Вы обратили внимание, что господин Базуров не спустился к завтраку? — спросил он. — Я сижу здесь уже второй час, но его не было.

— А его подруги?

— Тоже нет. Может, они успели найти общий язык и решили заказать себе завтрак в постель? — предположил Миллер. — Но я думаю, что господин Базуров не стал бы поступать таким образом. Наоборот, он бы демонстративно привел свою подругу сюда. Мне кажется, постоянное подтверждение своего статуса — самая важная составляющая его характера.

— Тогда он должен прийти к завтраку вместе с Ниной, — согласился Дронго, — или не приходить вообще.

— Полагаю, он не придет. Слишком уж обидным было его вчерашнее поражение. Сильный удар по самолюбию. Он ведь выше всех остальных по своему положению. Я правильно понял?

— Правильно, — мрачно подтвердил Дронго и повторился: — Напрасно они устроили этот трибунал. Все может обернуться гораздо серьезнее, чем мы думаем.

— Этого я и боюсь, — согласился Миллер. — Поверьте, я сталкивался с похожими случаями. Оскорбленное самолюбие — очень неприятная штука. Особенно для такого сильного человека, как господин Базуров.

Алла встала, положила себе на тарелку кусочек рыбы извернулась к столу, за которым сидел ее супруг.

— Олег так и не пришел, — громко проговорила она.

— Может, он спит? — угрюмо предположил Аркадий.

— Ничего он не спит, — раздраженно отозвалась Алла. — И не притворяйся, будто ты ничего не понимаешь.

— Алла, разговаривай немного тише, — посмотрел по сторонам ее муж. — Тигран нас может услышать.

— Пусть слышит. Я очень рада, что Олег прогнал наконец эту вертихвостку. Она думала, что может всех обмануть. Ей было плевать на Олега, она мечтала только о его деньгах. И так глупо себя выдала! Надеюсь, теперь он поймет, с кем связался.

— Ты ей как будто завидуешь, — лениво заметил Аркадий.

— Я, между прочим, никогда не ездила на курорты с чужими мужчинами, — возмутилась Алла.

— Конечно. Только не кричи. Это их личное дело. Нас оно не касается. Тигран может нас услышать и рассказать все Олегу. Зачем ты создаешь мне ненужные проблемы?

Алла вспыхнула, но промолчала. И в этот момент в зал ресторана вошел Олег.

Дронго удивленно посмотрел на него, затем обратился к Миллеру, сидящему спиной к вошедшему Базурову:

— Кажется, мы с вами немного ошиблись, — заметил он. — Наш герой все-таки явился на завтрак.

— Правда? — Миллер обернулся и взглянул на Базурова. Но не успел ничего сказать, так как тот уже подошел к столу Аркадия и Аллы.

— Вы не знаете, где сейчас Нина? — спросил Олег мрачным голосом. — Вчера мы немного повздорили, и она сняла себе другой номер.

— Не знаю, — поднимаясь, ответил Аркадий. — Я даже не знал, что она перебралась в другой номер.

К ним подошли Тигран и Ева.

— Что случилось? — поинтересовался Тигран.

— Нина сняла номер в отеле, — зло пояснил Олег. — Не пришла ночевать. Утром я постучался к ней, но она не ответила. Не знаете, куда она могла уйти? Вы ее не видели?

— Нет, — отозвался Тигран и вопросительно взглянул на Еву,

Та тоже отрицательно покачала головой. На Еве было лёгкое короткое и прозрачное платье, под ним почти прозрачный бюстгальтер и совсем маленькие трусики, которые отчетливо просматривались. В руках она держала не менее прозрачную сумку, в которой лежали кошелек, фотоаппарат и две большие панамы.

— Мы собираемся поехать в Валенсию на экскурсию, — сообщил Тигран.

— Пойду узнаю у портье, — зло пробормотал Олег и, повернувшись, отправился на выход.

Когда он ушел, Аркадий вновь сел за стол.

— Наверно, Нина прячется от него, — пробормотал он.

— Я поднимусь наверх, возьму камеру, — обратился Тигран к Еве.

— Может, Нина в дамском салоне? — предположила та. — Решила с утра пойти в парикмахерскую? Алла, вы можете подержать мою сумку?

— Конечно, — ответила та, — оставьте ее здесь.

Ева бросила свою сумку на пустующий стул рядом с ней и выбежала из ресторана. Тигран быстрым шагом вышел следом. Аркадий посмотрел им вслед.

— Столько шума из ничего, — вздохнул он.

— Нечего приезжать на курорты с любовницами, — отрезала Алла. — Я тоже поднимусь наверх переодеться. Ты видел, в каком платье поедет Ева?

— У тебя есть такое же? — иронически хмыкнул супруг.

— Не умно, — оскорбилась Алла. — Я переоденусь в белую майку и шорты. Посмотри за сумкой. — Она быстро поднялась и пошла к выходу.

Аркадий шумно вздохнул и принялся доедать яичницу с беконом.

— Похоже, мы все-таки ошиблись, — нахмурился Дронго. — Наш знакомый господин Базуров лично явился сюда, чтобы найти свою подругу. Неужели он ее так любит?

— Не думаю, — отозвался Миллер. — Он не похож на человека, способного испытывать романтические чувства. Может, она действительно уехала?

Дронго поднялся, принес себе несколько ломтиков сыра и ветчины. Официантка поставила перед ним пустую чашку, небольшой чайник с горячей водой и другой — с заваркой.

— Как странно, что он решил явиться лично, — задумчиво произнес Миллер. — Признаюсь, я не ожидал от него такого шага.

— Я тоже, — поддержал его Дронго. — Он теряет лицо, явившись сюда и попросив помощи у своих друзей. Боюсь, мы не учитываем какой-то не известный нам фактор.

— Сразу заметно, что вы такой же старый циник, как и я, — Миллер оглянулся на Аркадия. — Вы не верите ни в его любовь, ни в его лучшие чувства. Не верите, что он может просто волноваться за любимую женщину?

— Я слишком хорошо знаю этот тип людей, — задумчиво произнес Дронго, — самоуверенных, наглых, ни перед чем не останавливающихся, невероятно разбогатевших за последние десять—пятнадцать лет. Молодые прохвосты, когорта плутократов, у которых нет ничего святого. Я верю в любовь и дружбу, а они — только в силу денег. Женщин и друзей покупают, их единственный Бог — деньги. У таких не может быть чувства сострадания или жалости. Я думаю, мы еще узнаем, почему Базуров так ищет свою женщину. Возможно, она знает какие-то его тайны. Я не циник, господин Миллер, я всего лишь человек, которому слишком хорошо знакома эта порода людей. Я сталкиваюсь с ними вот уже много лет. Они разрушили мой мир, отняли у меня мою страну, испоганили все, что мне было дорого. И это не пафос, поверьте, а всего лишь констатация того печального факта, что сегодня им принадлежит вся власть во всех странах, которые раньше считались одной большой страной.

Миллер внимательно посмотрел на него.

— Вам труднее, чем мне, — согласился он, — у меня нет таких проблем. Пойдемте глянем, что происходит в холле. Вы закончили завтракать?

— Я больше не хочу есть, — в сердцах ответил Дронго.

Они вышли из ресторана в просторный холл, где услышали громкий голос Олега Базурова. Тот распекал стоявшего перед ним портье. Вместе с портье его пытались успокоить еще несколько человек.

— Почему вы не знаете, где находится эта женщина? — срывал злость на несчастном служащем Базуров. — Она вошла в мой номер и взяла бриллианты на сто тысяч долларов. Неужели вы ничего не понимаете? Она воровка, украла у меня деньги.

Портье беспомощно пожимал плечами. Стоявшая рядом с ним девушка, сотрудница отеля, сказала другой:

— У этого сеньора проблемы с его дамой, а он хочет решить их с нашей помощью.

Дронго, хорошо знающий итальянский язык, понял ее испанский. А Базуров продолжал бушевать:

— Куда она делась, если ее нет в своем номере? Как вы могли выпустить ее из отеля? И почему вы вчера дали ей другой номер? — От волнения он путал английские и русские слова.

— Она попросила дать ей свободный номер, — пытался объяснить портье.

— Вот видите, — удовлетворенно произнес Миллер, — мы с вами, коллега, были правы. Романтические чувства здесь ни при чем. Она решила компенсировать свои потери, взяв бриллианты, которые лежали у них в номере. Наверняка знала код их личного сейфа.

— Да, — согласился Дронго, — но с одной поправкой. Это не его бриллианты, а ее драгоценности. Подарки любовника. Она имела полное право забрать их с собой.

Хотя не понимаю, почему Нина уехала так внезапно. Если действительно уехала.

— Я же говорил, все только начинается, — поморщился Миллер. — Если она действительно уехала, то это лучший выход из создавшейся ситуации. Но боюсь, эта женщина так просто не захочет отсюда убраться.

— Возможно, — кивнул Дронго, — обратите внимание, он назвал ее воровкой, однако не настаивал на вызове полиции. Понимает, что в такие вопросы полицию лучше не вмешивать.

— Прохвост, — нахмурился Миллер, — вы были правы, коллега. Это определенный тип людей, с которыми совсем не хочется иметь дело.