– Вы действительно знаете, кто мог это сделать? – нервно переспросил Мякишев. – В таком случае, может, и нас просветите, профессор? – Он не скрывал издевательских ноток в своем голосе.

Подполковник Мякишев не очень доверял всем этим ученым и аналитикам. Он знал, что книжные детективы и реальное положение дел очень отличаются друг от друга. В книгах и в кино преступников всегда находил опытный сыщик с помощью своего дедуктивного метода, анализа или блестяще проведенного расследования. В жизни же все было гораздо прозаичнее. На милицию работали десятки и сотни агентов в уголовной среде, которые сообщали о готовящемся или совершенном преступлении. Если всплывали похищенные вещи, преступника сразу задерживали. Если появлялась нужная информация от агентуры, убийца был обречен. Именно поэтому большинство преступлений, связанных с грабежом или воровством, почти сразу раскрывались. А вот иметь дело с маньяками, как правило, действовавшими в одиночку, всегда было гораздо сложнее. Но и здесь работали информаторы, сообщавшие о подозрительных лицах.

– Хорошо, я вам все объясню… – начал Гуртуев. – Этому мужчине лет под сорок. Он достаточно развит в смысле интеллекта, обаятелен, умеет производить впечатление на женщин, имеет высшее образование, живет где-то в соседней области. Возможно, женат, но это спорно. К своим преступлениям готовится тщательно, просчитывает все варианты, знает психологию женщин, умело использует современные технические средства…

– Такое можно сказать почти про любого мужчину, – пожал плечами Мякишев.

– Не про любого, – вступил в разговор Дронго. – Ваши подозреваемые под эту категорию явно не подходят…

Мякишев шумно засопел от обиды. Павленко отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а Резунов нахмурился.

– Кроме того, он осторожен и брезглив, – добавил Дронго. – Обратите внимание, он обычно душит свои жертвы в момент насилия, то есть таким неестественным образом получает удовольствие. Значит, либо болел в детстве, либо испытывал какие-то затруднения уже в юношеском возрасте, возможно, сказываются и какие-то обиды. Еще один важный фактор. Он каким-то образом нейтрализует женщин до того, как приступить к основному действию. Может, применяет гипноз или легко растворяемые яды, если знаком с медициной. Или каким-то иным способом отключает их, но так, чтобы они не умерли и были в сознании, когда он начинает свои «ритуальные действия». Это для него самое важное. И еще. Обе погибшие женщины были неуловимо похожи друг на друга – обе блондинки, среднего возраста, достаточно стройные, небольшая грудь, хорошая фигура. Очевидно, именно этот тип женщин нравится ему больше всего…

– Браво! – воскликнул Казбек Измайлович. – Вы просто находка для любого ученого. Так точно и полно вычислить этого маньяка!

– Мы его еще не вычислили, – мрачно напомнил Мякишев. – Как его искать? В какой соседней области? Как его зовут? Кто он вообще такой?

– Не все сразу, уважаемый подполковник, – ответил Гуртуев. – Мы пока обозначаем контуры будущего преступника, которого обязаны найти. Это будет нелегко, но мы его все равно вычислим.

Он пошел дальше. Дронго последовал за ним, а Мякишев повернулся к полковнику Резунову и гневно прошептал:

– Два чокнутых идиота! И в Москве считают, что с помощью таким придурков мы можем расследовать это преступление.

Вечером в управлении уголовного розыска собрали всех офицеров, занимавшихся этим расследованием. Сам начальник уголовного розыска молча просидел за столом, так и не сказав ни одного слова. Рядом расположился подполковник Мякишев, чувствовавший себя уже почти руководителем управления. Приехавшие гости тоже расселись вдоль стола, и полковник Резунов заговорил:

– Вы все прекрасно понимаете и отдаете себе отчет в том, что здесь произошло. Это беспрецедентное по наглости и дерзости преступление. И мы уверены, что с вашей помощью сможем вычислить и изобличить опасного преступника.

Офицеры слушали полковника молча, они уже знали, что двое ранее задержанных не имели к этому убийству никакого отношения. Среди офицеров были и те, кто усиленно их «обрабатывал», выбивая признание, поэтому они подавленно молчали, стараясь не привлекать к себе внимания присутствующих.

– Убита супруга вице-губернатора, и мы должны предпринять все меры, чтобы найти убийцу, – продолжал Резунов. – А сейчас я дам слово эксперту Дронго, который и проведет это совещание.

Дронго поднялся. Гуртуев одобрительно кивнул, предоставляя ему инициативу, а Мякишев недовольно покосился на высокого эксперта.

– Начнем с ее места работы, – предложил Дронго. – Я не сомневаюсь, что вы проверили ее мобильный и ее городские номера телефонов. Нужно проверить все телефоны и в институте, где она работала. Абсолютно все, без исключения. И другие мобильники нужно проверить, в том числе телефоны мужа. Если у вас есть вопросы, можете сразу их задавать, не дожидаясь разрешения.

– Вы считаете, что ее мог убить супруг, заманив в подвал соседнего дома? – не выдержал Мякишев, считая, что эксперт глупо подставился, сказав про телефон мужа.

– Нет, – ответил Дронго, – муж, занимающий такой высокий пост, не станет так рисковать. Он бы нанял киллера, а себе обеспечил бы абсолютное алиби. Это, конечно, не обманутый муж и не любовник. Это маньяк, на счету которого не одно убийство. Мы пока знаем о двух, но предполагаем, что на самом деле их может быть гораздо больше.

– Почему тогда вы его не ловите? – спросил кто-то из офицеров.

– Именно поэтому мы и приехали. Чтобы его поймать, – напомнил Дронго. – Вот давайте и начнем с телефонов. Судя по нашим предположениям, убийца обязательно должен был связаться со своей жертвой, иначе она не пошла бы к соседнему подвалу.

– Получается, что он ее близкий знакомый, может, любовник? – нервно спросил Мякишев. – Вы понимаете, что такая версия просто позорит супругу нашего ответственного чиновника и всю его семью.

– Не надо передергивать, – поморщился Дронго, – я ничего не говорил про любовника. Но я убежден, что убийца сумел каким-то образом убедить погибшую пройти эти пятьдесят метров от своего дома до соседнего. И хотел бы знать, каким образом, что именно он ей говорил.

– Если это маньяк, он нападает на первого встречного, – предположил кто-то из офицеров.

– Это не обычный маньяк, – возразил Дронго. – Согласно теории нашего уважаемого профессора Гуртуева, он должен был появиться в ваших краях именно в это время. И этот маньяк тщательно готовится к своим преступлениям. Я бы даже рискнул утверждать, что он испытывает не меньшее удовольствие от самого процесса охоты.

– Безусловно, – согласился Казбек Измайлович, – именно поэтому ему удалось так легко выманить эту женщину.

– Затем нужно отправить группу сотрудников в институт. Поговорить с каждым из сотрудников, не принимая во внимание слухи и сплетни, которых может быть немало, – продолжал Дронго. – Понимаю, что вам нелегко, в городе уже все знают о случившемся. Но мы ищем убийцу и расследуем преступление, поэтому должны забыть о деликатности. Следует допросить всех без исключения, возможно, кто-то вспомнит, что погибшая хотя бы однажды, месяц назад или три месяца назад, или даже год назад, беседовала с незнакомым человеком, приезжавшим в институт. Проверьте всех, кто появлялся там за последний год. Ему должно быть около сорока, достаточно симпатичный, чтобы нравиться женщинам, живет в одной из соседних областей. Образован, умеет хорошо говорить, наверняка модно одет, обладает приятными манерами.

– Вице-губернатор оторвет нам головы, – тихо произнес Мякишев, обращаясь к начальнику уголовного розыска. – Он не разрешит, чтобы так позорили его убитую супругу. Пойдут слухи, что мы ищем ее возможного любовника…

– Мы ищем убийцу, – снова напомнил Дронго, услышав эти слова, – а если ваш вице-губернатор будет вмешиваться в ход расследования, ему нужно объяснить, что это как минимум незаконно. И очень глупо. Что с одеждой убитой? – поинтересовался он. – Есть последние результаты вскрытия? Кажется, некоторые были отправлены в Москву. Вы их уже получили?

Поднялся мужчина лет пятидесяти пяти в штатском. Высокий, седой, со слезящимися глазами, глубокими морщинами, с большим носом, нависающим как клюв.

– Константин Георгиевич Панцхава, – представился он, – руководитель местного бюро. У нас есть результаты вскрытия, и мы получили результаты анализов, отправленных в Москву. Зачитать протокол?

– Не нужно. Сообщите основные моменты, – попросил Дронго.

– Смерть наступила в результате удушья, – начал Панцхава. – Очевидно, в момент насилия убийца таким образом удовлетворяет свою болезненную страсть. В Москве подтвердили наше заключение.

– Она сопротивлялась?

– Не совсем. Нас заинтересовал этот фактор, и мы дважды все проверили. Ни в крови, ни на теле не обнаружено характерных следов возможных инъекций, делавших ее достаточно заторможенной…

– Тогда как вы это объясните?

– У меня был такой случай двадцать пять лет назад в Осетии, – продолжал Панцхава, – но тогда речь шла о молодом человеке, решившем похитить девушку, не соглашавшуюся выйти за него замуж, и изнасиловать ее. Он был врачом и применил обычный хлороформ, который быстро улетучивается, и его достаточно сложно обнаружить в крови. Жертва находится в бессознательном состоянии несколько часов, если ее не разбудить с помощью нашатырного спирта. Он тоже улетучивается, и никаких следов.

– Вы считаете это возможным? – уточнил Дронго.

– Вполне, – ответил Панцхава. – Двадцать пять лет назад убийца сам признался в содеянном. Он ее сначала изнасиловал, а потом, осознав, что натворил, задушил.

– Вы полагаете, наш убийца тоже врач?

– Не думаю, – ответил патологоанатом. – Дело в том, что опытный врач задушил бы свою жертву гораздо быстрее и без мучений. Он не врач, скорее законченный психопат.

– Его группа крови уже известна?

– Третья отрицательная. Если вы его найдете, можно будет сделать анализ по ДНК. Ошибка практически невозможна.

– Сначала его нужно найти, – зло прошептал Мякишев.

– Спасибо, Константин Георгиевич, – кивнул Дронго. – Итак, мы теперь знаем, кого нам искать. Его примерный возраст, социальное положение, возможную внешность и даже группу крови. Поэтому завтра разделимся на группы и начнем поиск. Нужно прочесать весь институт, подробно опрашивая каждого…

– Простите, – вмешался капитан Павленко, – но ведь там работает около трехсот человек, а нас только четырнадцать.

– Будете допрашивать всех без исключения, – твердо проговорил Дронго, – даже если на это уйдет целая неделя или две. Может, нам повезет, и кто-то вспомнит о незнакомце, появлявшемся рядом с погибшей.

Совещание продлилось до позднего вечера. Потом их отвезли в местную гостиницу, где всех троих расселили по отдельным номерам. Приняв душ, Дронго устроился в кресле перед телевизором послушать последние новости, когда в дверь осторожно постучали.

«Надеюсь, это не убийца, – подумал он, подходя к двери, – иначе все было бы слишком просто», – и открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока. Хорошо одетый, галстук от известной итальянской фирмы стоил не одну сотню долларов, на ногах модная обувь. На улице шел дождь, и, судя по сухой обуви, он приехал на машине. У незнакомца были зачесанные назад волосы, темные глаза, упрямый, цепкий взгляд, немного выступающий подбородок.

– Здравствуйте, – отрывисто произнес он. – Вы тот самый эксперт, которого все называют Дронго?

– Да, меня обычно все так и называют.

– Я – вице-губернатор области Кирилл Игоревич Попов, – представился гость. – Очевидно, вы обо мне слышали.

– Да, – кивнул Дронго, – входите. – И он посторонился, пропуская гостя в номер.

Тот вошел в комнату, огляделся по сторонам и криво усмехнулся:

– Не очень впечатляющие апартаменты.

– Номера нам заказывали в местном УВД, – напомнил Дронго.

– Да, я вижу, – кивнул вице-губернатор.

– Садитесь, – показал на кресло Дронго, а сам сел на стул у небольшого стола.

Попов устроился в кресле, положив ногу на ногу. Достал пачку сигарет «Кент», зажигалку. Блеснули очень дорогие часы. Невозможно было не узнать «Картье». Зажигалка, очевидно, тоже была золотой. Не спрашивая разрешения, он вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил «Кент». Очевидно, он везде чувствовал себя хозяином.

Дронго не стал реагировать на бесцеремонность и хамство гостя. А тот, не тратя времени, сразу начал:

– Мне сообщили, что вы и профессор Гуртуев являетесь экспертами по расследованию подобных преступлений.

– Мы приехали сюда в составе группы, – ответил Дронго, – и попытаемся проанализировать все имеющиеся факты, чтобы найти преступника.

– Анализируйте, – кивнул вице-губернатор, – только не нужно устраивать балаган.

– В каком смысле?

– В самом прямом. У нас и так большое горе. Я потерял любимую жену. Не обязательно устраивать из этого общегородское шоу. Мне сообщили, что вы собираетесь завтра отправить всех офицеров уголовного розыска в институт, где она работала, и устроить повальный допрос…

«Мерзавец Мякишев», – сразу понял Дронго, а вице-губернатор продолжал:

– Уверяю вас, это ничего не даст, сотрудники института ничего не знают и не должны знать. Не обязательно посвящать их в гнусные подробности случившегося. И уж тем более не обязательно дергать всех. Поймите меня правильно, у нас растет ребенок, я не хочу, чтобы подробности этого дела смаковали в нашем городе.

– Простите, Кирилл Игоревич, но мы ведем расследование и обязаны выйти на возможного преступника.

– Ну, не таким образом, – возразил Попов. – Ищите этого негодяя среди бомжей и преступников, а не в приличном месте. Научно-исследовательский институт – не рассадник психопатов, там работают солидные люди, известные ученые.

– Никто не собирается их обвинять. Нам нужны сведения…

– Собирайте их в другом месте, – тоном, не терпящим возражения, повторил вице-губернатор. – И вообще, не забывайте, что погибла моя жена. Нам и так достаточно плохо, не пытайтесь делать еще больнее. – Он потушил сигарету и поднялся. – Думаю, что мы договорились и вы меня поняли.

– Боюсь, что нет, – тихо ответил Дронго, тоже поднимаясь со стула.

– Что?! – повернулся к нему Попов. – Не поняли? Надо повторить еще раз?

– Это вы не понимаете, о чем просите. Речь идет об опасном преступнике, который теперь уже не остановится. Возможно, сейчас он планирует следующее убийство. И если мы его не вычислим и не остановим, он опять сделает кого-то вдовцом, а кого-то сиротой. Мне кажется, вы обязаны это понимать.

– Почему я должен думать о чужом гипотетическом горе, когда обо мне никто не думает? – гневно спросил Попов. – Почему ради этого подонка я должен подставлять свою семью, разрешая позорить доброе имя моей супруги? Мы и так пострадали. В общем, закончим этот глупый и пустой спор. Завтра сотрудники милиции не поедут в институт. Я так решил, и точка…

– Это неверное решение, – не унимался Дронго. – Я понимаю вашу боль, но…

– Ничего ты не понимаешь, – окончательно разозлился Попов. – Если бы хоть немного понимал, то замолчал бы и не спорил. Мне сказали, что вы собираетесь проверять даже мой мобильный номер. Хочу сообщить, что его уже проверяли. Только это были сотрудники ФСБ, пожелавшие защитить меня от ненужных звонков. Я не убивал своей жены и не имею к этому ни малейшего отношения.

– Вас никто не обвиняет, – заметил Дронго.

– Надеюсь. Хотя мне лично все равно. Я уже позвонил начальнику областного УВД и приказал никого завтра в институт не отправлять. Ищите убийцу в других местах.

– Но нам важно знать, как он вышел на вашу супругу. Возможно, они были знакомы, и он каким-то образом с ней связался. Может, через кого-нибудь из сотрудников на работе.

– Невероятно! – возмутился вице-губернатор. – Он не мог быть ни ее знакомым, ни ее другом. В нашем кругу просто нет подобных психопатов. Это всего лишь трагическая случайность, как, например, катастрофа, неожиданно упавший самолет. Поэтому никаких «десантов» в институт и никаких массовых допросов.

– Вы можете запретить появляться там офицерам милиции, но не нам, – продолжал отстаивать свои позиции Дронго.

Но вице-губернатор его уже не услышал, громко хлопнув дверью на прощание.

Дронго подошел к окну и открыл его, чтобы проветрить комнату от сигаретного дыма. Конечно, у Попова большое горе, но нельзя думать о своем реноме больше, чем о поисках убийцы собственной супруги. Хотя понять вице-губернатора можно.

От этих мыслей его отвлек стук в дверь. «Неужели Попов одумался и вернулся? Или что-то понял? Может, хочет сообщить что-то важное?» – подумал он и пошел открывать.